Глава 30. Лорд Марволо Салазар Слизерин-Гонт
— Моя прекрасная Лютеция, вы выбрали день для нашей помолвки? — уточнил Риддл горячим шепотом прямо в красивое ушко после возвращения домой, зажав предмет своих ухаживаний в одной из темных арок окон.
— Я предлагаю обсудить это завтра после завтрака, — ответила Лютеция, получившая свободу, ловко провернувшись в руках Тома, возвращаясь в освещенную часть коридора.
— Ma chérie?! — удивился Люциус, внезапно возникшей передним сестре. — Проводить тебя до твоих покоев?
— Сделай одолжение, mon cher…
Тому очень захотелось проследовать за ними и «проверить, насколько безопасны» покои прекрасной Лютеции, особенно ее спальня и будуар, но было понятно, что вряд ли семейство Малфой одобрит такой демарш.
Утро порадовало снегом. Был ли это естественный «White beast from the East»
Неожиданно вспомнилось, как маленький Драко всегда стремился в снежную погоду в парк, падал на пушистый и мягкий снег, нежился в нём, и махал руками и ногами, создавая магловского снежного ангела, как научил его Северус… Тогда казалось, что всё только начинается в жизни, было так хорошо, как уже не будет сейчас… Она почувствовала, что кто-то гладит её по руке, — осторожно, нежно-нежно.
— Не плачь! В такое утро нельзя грустить! — тихо произнес ее маленький протеже неизвестно как попавший в спальню своей патронессы.
— Северус, что ты здесь делаешь? — спросила Лютеция, стирая неожиданные слезы и проклиная женские гормоны, которые делали ее такой чувствительной. В прошлой жизни Люциус позволил себе пролить слезы всего дважды в жизни. На похоронах отца, и то, когда все уже разошлись, и он остался один, чтобы проститься с Абраксасом. И второй раз, когда узнал, что Поттер окончательно победил того монстра, в которого превратился Риддл, пытавший Драко, его самого и Нарциссу многократными круцио, осквернивший его родовое гнездо морем крови и духом страданий невинных жертв.
— Зашел пригласить тебя на прогулку, а то потом будет некогда: мы вечером отправимся в Принц-мэнор, чтобы приехать на бал семьей из своего поместья. Так хочет лорд Принц, — вздохнул Северус.
— Все еще не зовешь его дедушкой? — покачала головой Лютеция.
— Пока нет, но я уже на пути к этому, — лукаво улыбнулся мальчик. — Так что насчет прогулки?
— Сейчас — завтрак, потом у меня важный разговор, а когда он закончится, мы вполне можем отправиться на прогулку.
Завтрак проходил в спокойной, даже можно сказать, умиротворенной обстановке. Сказались ли на этом впечатления от вчерашнего обряда, или это было влиянием снежной погоды, или все вместе — было не важно. Главное, что все были в хорошем настроении, так как Лютеция собиралась сделать заявление, которое могло кое-кого сильно расстроить.
Когда Том закончил завтракать, он вопросительно посмотрел на волшебницу, после чего она сказала:
— Mon père, мне нужно переговорить с вами и мистером Риддлом. Мы можем это сделать в твоем кабинете?
— Конечно, ma chérie. Мы можем пройти туда прямо сейчас, — проговорил немного взволнованный Абраксас. Люциус вопросительно посмотрел на сестру, и та отрицательно покачала головой. Пока этот разговор касался их троих.
— Mon père, мистер Риддл просил меня назначить день помолвки на один из Йольских, но я считаю, что этого делать не стоит.
Том, ожидавший совершенно других слов, мгновенно наполнился негодованием. Как? Как она могла себе позволить перечить ему? Никто из магов на такое не решался, а тут юная ведьма! Да он вообще мог и не спрашивать ее мнения!
Абраксас кожей почувствовал прилив магического возмущения в кабинете. Очевидно, Том не был рад такому заявлению дочери. Но Лютеция никогда ничего не делает просто так. Прежде чем, что-то предпринимать самому, чтобы успокоить милорда, нужно дать ей возможность пояснить свое мнение.
— Почему ты так думаешь, ma chérie?
— Благодаря последним приемам, а также нашей дискуссии с Дамблдором в Хогвартсе, аристократия и некоторая часть среднего класса, чьи дети были на школьном балу, уже осведомлены о наших брачных намерениях. Но большая часть простого населения Магической Британии пребывает в неведении относительно этого. Слава Мерлину, никто их журналистов не заинтересовался пока нашей парой и потому пресса молчит. Это очень хорошо для предвыборной кампании, — заявила ведьма.
— И чем же оно хорошо? — недоверчиво прищурился Том.
— Тем, что вы приложили много усилий для завоевания женской части электората, и мы должны поддерживать интерес дам к вашей кандидатуре, а не разочаровывать ваших избирательниц тем, что вы больше не свободны. Тем более, если у нас будет магическая помолвка, которая практически гарантирует последующий магический брак, лишая пылких мечтательниц надежды.
— Я не Коротышка Бордман,* чтобы ведьмы мечтали обо мне и видели меня в своих снах! — возмутился Темный Лорд.
— Конечно, нет! — воскликнула Лютеция, у которой в руках появился выпуск «Ведьмополитена» со статьей о Томе, где большую часть занимали его колдографии в костюме для верховой езды: — Вы знаете, что журнал четырежды допечатывал этот тираж? А здесь вы представлены как перспективный политик, умнейший ученый и сильный волшебник. Ничего, что могло бы вам не понравиться.
— Милорд, если вас интересует мое мнение, то я считаю, что Лютеция права. Стоит немного подождать, чтобы не разрушить уже созданный задел для выборов, — серьезно проговорил лорд Малфой, который до конца не понял, действительно его дочь делает это ради выборов или там есть что-то еще…
— Поскольку выборы пройдет в апреле, я бы порекомендовала запланировать помолвку на Белтайн и свадьбу на Лугнасад, но я буду согласна с любым вашим решением, — предложила волшебница, стрельнув глазами сначала в Тома, потом в Абраксаса, а затем скромно их опустив на ковер, подаренный отцу ифритом из Исфаха́на, разглядывая его затейливый узор.
«Первый день августа следующего лета. Она издевается? — подумал Том. — Я, конечно, продержусь до этого времени, но потом отомщу! Запру ее в женской башне замка Салазара, и она не выйдет оттуда, пока не родит мне хотя бы двух наследников, а лучше трех! Да и потом нечего ей крутиться по приемам. Моя супруга будет развлекать только меня одного!»
Такие мысли поправили настроение Риддла и усмехнувшись, он сказал:
— Давай, Эйб, закрепим эти даты магическим договором, если ты, конечно, согласен на брак твоей дочери со мной.
— Решать ей. Что скажешь, ma chérie?
— Я согласна. Пусть гоблины составят контракт, и мы его подпишем.
— В таком случае я прошу подождать с его подписанием до последних дней Йоля
Не теряя времени, так как неизвестно, как быстро он сможет восстановиться после ритуала, Риддл, забрав все свои крестражи, отправился в Гринготтс.
— Приветствую, предполагаемый наследник Слизерин, — проговорил Одберт. — Принесли филактерии для ритуала?
— Да, — ответил Темный лорд, выкладывая на стол свой старый дневник, медальон Слизерина, чашу Хельги Хаффлпафф, диадему Ровены Рейвенкло и перстень Гонтов.
— Отлично, есть только одна помеха. Я слишком стар, чтобы провести такой ритуал один. Вы не станете возражать, если я приглашу мастера золота Блордака, управляющего имуществом Гонтов.
— Не возражаю, но разве у Гонтов нет наследника? Я обращался в министерство в Департамент родства и наследования. Мне там сообщили, что хоть моя мать и носила до свадьбы фамилию Гонт, но никакого наследства ей не положено, так как жив Морфин Марволо Гонт, хоть он и пребывает в Азкабане.
— Мне кажется, что вы причастны, к его заключению, не так ли предполагаемый наследник Слизерин? — уточнил Одберт.
— Я в Азкабан его не отправлял, но знаю, что он не совершал то, за что его осудили, — хмыкнул Том. — Но можете не надеяться, что я буду в чем-то признаваться. Его отец и он виноваты в том, какую несчастную и короткую жизнь прожила моя мать. Я не секунды не жалею о судьбе моего дяди Морфина.
— Я бы удивился, если бы услышал другое, — обнажил свои острые зубы в оскале, который считается у гоблинов улыбкой. — Но, чтобы вы знали, Морфин не признан Магией наследником, потому вы и смогли забрать у него кольцо Певереллов. Магия видит, скорее всего, вас во главе и рода Гонт тоже, иначе бы эта реликвия не далась вам в руки. Вот то, что вы осквернили свои родовые артефакты филактериями, это плохо. С вас взыщется за это.
— В чем выгода для меня принять и род Гонт? Как я понял у них из имущества только та лачуга, что осталась от поместья. Даже сейфа нет в банке.
— Старых родов так мало осталось, если есть возможность хоть один из вымирающих сохранить — это нужно сделать, пусть это не даст никакой выгоды вам лично, но род будет жить. Не вы, так ваши наследники вернут ему величие и былую славу. Хотя последнее спорно, слава у Гонтов была та еще, — заскрипел странным смехом гоблин.
И вот, когда явился призванный Одбертом Блордак, и, узнав в чем дело, с готовностью согласился участвовать в проведении ритуала, за обещание принятия предполагаемым наследником угасающего рода Гонт, где он был номинальным поверенным, так как управлять было нечем. Два гоблина и один волшебник проследовали в ритуальный зал, захватив с собой крестражи Риддла.
Гоблины велели Тому раздеться и окунуться в бассейн, что был в зале, а сами стали расчерчивать пентаграмму по числу филактерий, которые должно было соединить с душой Тома. Когда они закончили, то призвали Мага, как он был без всяких одежд, лечь в центр ритуальной фигуры, а предметы, содержащие фрагменты его души были размещены на вершинах лучей.
— Я помню, как вы сказали мне, что приняли решение о единении, узрев будущее, которое вам не понравилось, — сказал Одберт. — Мы сейчас начнем ритуал. Он будет вестись на гоббледуке. Постарайтесь не вслушиваться в то, что мы будем читать, а обратиться мыслями к тому самому плохому будущему и раскаяться в том, что расколов свою душу вы могли бы привести нас к тому, что вам было явлено. Чем сильнее вы будете сожалеть, тем проще для вас пройдет ритуал.
Раскинувшись по пяти лучам пентаграммы, как морская звезда, Том почувствовал, что его тело притянуло накрепко к полу так, что он совсем не мог пошевелиться. На секунду он испугался, но потом бояться стало не актуально, так как его разум уплыл куда-то из ритуального зала в иные сферы. Он стал маленьким огоньком, что летел сквозь пространство, сияющее миллиардами звезд и навстречу ему выплывали световые образы, не всегда понятно, что изображающие. Они не преграждали ему дорогу, он спокойно пролетал сквозь них, пока не встретил первое плотное скопление магической энергии, похожее на солнечный протубера́нец,* влетев в который он остался внутри.
Его разум наполнился образами из той, неслучившейся еще жизни. Он долго переживал их, возможно недели или месяцы. Смерть всех его друзей, первых рыцарей Вальбурги, стук земли, падающей на гробы Абраксаса Малфоя, Корвуса Лестрейнджа, Огастеса Нотта, Ойгена Мальсибера, Этана Розье… Гробы, склепы, речи на поминальных тризнах… Сердце больно закололо и из глаз, если они где-то у него в тот момент были, потекли слезы… Как он был виноват перед ними всеми… В этот момент вязкий свет, в котором он был заключен, с хлопком втянулся в его грудь, он снова был свободен для полета… Вторая часть души потребовала раскаяться в том, что он сделал с детьми своих друзей, заклеймив их как рабов, постоянно «воспитывая» болевым непростительным, а то и даря авады, если что-то пошло не так. Раскаяние в этот раз уже пришло быстрее. Затем он каялся за Поттеров и попытку убийства ребенка-мага. Потом за всех маглов, что были убиты по его приказу, за смерть всех магов, от его самого и Пожирателей Смерти, за исчезнувшие с его «помощью» целые рода.
После пятого принятия последнего осколка души, Тома снова вынесло в звездное пространство, и все его естество испытало настоящее блаженство, полную эйфорию, казалось, у него даже наступил оргазм, настолько стало хорошо. Но тут же, с обидой, он увидел на своем пути подобие черной воронки, что медленно вращалась среди звезд, затягивая его во внутрь себя. Сопротивляться силе этого притяжения было невозможно. Смирившись, Риддл закрыл глаза, посчитав, что, вероятно, не так как хотелось Магии было велико его раскаяние, хотя сокрушался он, так как чувствовал. Наступила тьма и тишина, которые больше не кончались…
:no_upscale()/imgs/2019/08/13/13/3514808/fc96dd2605a2e618eb359f6d7c384182038c5441.jpg){kind=link}
— Наследник Слизерин! Наследник Слизерин! — услышал как сквозь вату Том и почувствовал, как кто-то довольно энергично трясет его за плечо.
— Одберт, — прохрипел Риддл неожиданно сорванным голосом, с трудом приоткрыв один глаз, заметив рядом с собой напуганного гоблина. — Дай воды!
— Вот, милорд, лучше теплый травяной чай, — гоблин приподнял голову Тома, который еще не ощущал собственное тело и дал ему сделать несколько глотков из кубка.
— Магия не только вас простила, но и благословила. Вы не будете, если мы соберем плоды ее благословения? — раздался откуда-то сбоку голос Блордака.
— Какие плоды? — не понял Темный Лорд.
— Семя, исторгнутое вами во время ритуала. Это такая ценность…
Том опустил глаза и увидел, что действительно «исторг» из себя немало «ценности», зачем-то так нужной гоблинам.
— Поклянитесь, что не будете использовать ЭТО для зачатия жизни, любой, в ком угодно и с кем угодно и берите на здоровье, — предусмотрительно потребовал Том.
— О нет, мы используем ЭТО совсем для других целей, — смущенно улыбнулся Блордак, а Одберт, похоже, облизнулся?! Ах, да, где-то Том слышал, что гоблины изначально были людоедами. Наверное, они используют его семя в каком-нибудь своем гурманском блюде в качестве особо редкого ингредиента. Да и Мерлин с ними.
— Ритуал прошел успешно. Мы сейчас переместим вас к покои для отдыха прошедших сложные ритуалы, а когда вы отдохнете, перейдем к принятию родов.
— Эм… Еще составьте брачный контракт от имени Лорда Слизерина-Гонта с дочерью рода Малфой. За основу возьмите стандартный, но включите в него обязательство по проведению полной магической помолвки на Белтайн и заключения полного магического брака на Лугнасад. Потом, начните его согласование с поверенным рода Малфой. Сами знаете, что нужно родам, для меня же главное эти даты. Я планирую зачать наследника Слизерин в первую брачную ночь, в праздник Колеса года, на алтаре рода, чтобы родился сильный маг, так что это и в ваших интересах.
Платье для Йольского бала Лютеция привезла еще из своей летней поездки к тётушке во Францию, потому, наряд ее не беспокоил, а несколько дней до мероприятия волшебница посветила его подготовке. Оба ее кавалера, и «малый» и «старый» не давали о себе знать, но грустить по этому поводу девушка не собиралась, полностью погрузившись в предпраздничные заботы, доводя до совершенства декорирование мэнора и фуршетное меню.
В результате ее стараний поместье соответствовало ее наряду. Традиционная зеленая ель была перекрашена в бело-серебристую, и наряжена шарами из синего и прозрачного хрусталя, ограненного как бриллианты, которые потихоньку вращались, сверкая отраженным светом свечей, преломляя его, и испуская обратно, радужными лучами. Основной цветочной темой были морозные лилии, серебрившиеся в окружении нежного мятного цвета листвы индийского брингараджа. То тут, то там были установлены ледяные скульптуры, полы были зачарованы под полупрозрачный лед, под которым плескалась вода.
Мэнор стал похож на замок северных владык, а стоящие на лестнице Малфои на снежную королеву и ледяных королей, отличающихся нереальной холодной красотой, органично дополняющих великолепие окружающее их.
На Лютеции было невероятное платье серебристого цвета зауженного силуэта «русалка», расходящегося в ширину от колен с небольшим шлейфом, украшенным по периметру ручной серебряной вышивкой морозных узоров, декорированной мелкими сапфирами и бриллиантами. На серебристо-белокурых локонах сверкала сапфировая диадема с бриллиантами, больше похожая на корону. Абраксас и Люциус были в сюртуках, выполненных в том же стиле, что и платье их дочери и сестры. Многие гости, прибывавшие в Малфой-мэнор, оценивая красоту и богатство хозяев, думали о том, что стоило Йольский бал проводить в каком-нибудь другом поместье, чтобы не чувствовать себя страшными и бедными при прибытии на бал на фоне его хозяев.
— Лорд Принц с дочерью и внуком! — объявил дворецкий, из штата слуг-магов, без которых было не обойтись в таком большом поместье, как Малфой-мэнор.
Северус удостоился благосклонной улыбки, когда ловко провел положенное «целование руки хозяйки бала» и как воспитанный мальчик направился в сторону сидевших на стульях в «детском углу» своих однокурсников по Слизерину, среди которых затесались гриффиндорцы Джеймс Поттер и Сириус Блэк.
— Наследник Принц, как поживаете? — искренне поинтересовался у Северуса Джеймс и тот вздрогнул, еще не успев привыкнуть к онормаленным Поттеру и Блэку.
— Неплохо. Вчера с матушкой посещал магловскую рождественскую ярмарку в Бате. Принц-мэнор неподалеку, и ярмарка довольно знаменитая.
— Я был с родителями в гостях у семейства Эванс. На днях планируется проведение нашей с Лили помолвки. Не откажитесь посетить ее вместе с вашей патронессой, которая так много сделала для нашего рода?
Беседовать с таким Джеймсом было странно. Северус, конечно, не собирался их с Блэком так быстро прощать, но и плевать на дела, в которых была заинтересована, по какой-то непонятной для него причине, Лютеция он не собирался.
— Я не имею ничего против, но не могу ничего обещать за наследницу Малфой. Полагаю, ваша семья пришлет нам официальные приглашения?
— Всенеприменно. Уверен, что отец и матушка, также, лично будут иметь честь пригласить леди Лютецию.
— Лорд Марволо Салазар Слизерин-Гонт, — громко огласил имя прибывшего дворецкий, и весь зал разом замер и замолчал. Даже музыканты прекратили играть.
Под высоким потолком гулко раздались шаги высокого черноволосого мага, в черной мантии украшенной сразу двумя гербами Слизеринов и Гонтов, на руках которого, сверкали родовые кольца, не позволяя усомниться в личности гостя.
Лютеция одобрительно обласкала своего будущего жениха взглядом и произнесла в полной тишине, опускаясь в глубоком реверансе:
— Рады приветствовать, милорд, вас на нашем скромном празднике. Мы в восхищении!
Музыканты тут же заиграли, узрев угрожающий взгляд от наследника Люциуса. О чем говорили Малфои и новоявленный лорд Слизерин-Гонт, больше никому слышно не было. Было видно, как гость обменялся поклонами с Абраксасом и его сыном, как со старыми знакомыми. Похоже, что этот бал будет сенсацией! Чтобы прием на Имболк хотя бы немного соответствовал Йольскому, Гринграссам, которые традиционно его проводили, придется очень постараться!
Коротышка Бордман, (Stubby Boardman) — маг, солист популярной группы «Гоп-гоблины» до 1980 года: после того, как на концерте в Литтл-Нортоне репа, брошенная одним из зрителей, попала ему в ухо покинул группу.
Солнечные протубера́нцы
— плотные конденсации относительно холодного (по сравнению с солнечной короной) вещества, которые поднимаются и удерживаются над поверхностью Солнца магнитным полем.