Глава 29. Прощай, Белла!
— Что за нуар в одежде? — спросила Ригель Кричера, подавшего «одеваться» траурный наряд леди Вальбурги, в котором она в молодости хоронила мать.
— Хозяюшка, призовите эльфийку, вы замужняя дама, негоже старому домовику вам прислуживать, — прохрустел домовик.
— Не уходи от темы! Зачем здесь этот похоронный шик!
Костюм, действительно, как и все наряды «на выход» у Блэков отличался богатой отделкой. Лиф этого был усыпан мелкими черными бриллиантами, а крошечная шляпка с вуалью была украшена тремя самыми дорогими в мире перьями разноклювой гуйи, иссиня-черного цвета со снежно-белыми кончиками, сколотые брошью с крупным черным сапфиром, обладающим сильными магическими свойствами, в том числе способностью даровать духовное очищение, что было полезно почти всем представителям рода Блэк.
— Разве хозяюшка не собирается на похороны мисс Беллы? — уточнил домовик.
— О чем спорите? — осведомился Северус, появляясь в дверях в черной бархатной мантии, на левой стороне которой был приколот черный траурный знак из атласной ленты.
— Я не считаю правильным идти на похороны Беллатрикс Лестрейндж, — сказала Ригель.
— Ты же глава рода Блэк, а она до замужества тоже была Блэк, не прийти будет ошибкой, — спокойно пояснил Северус.
— Гарриет ненавидела Беллу. Она убила Сириуса Блэка, единственного близкого ей волшебника. Если бы она и пошла на ее похороны, то только для того, чтобы плюнуть на гроб. А я? Сириус, каким бы он не был, мой родной брат! Белла — его убийца! — возмутилась Ригель.
— Но ты сейчас в первую очередь леди Блэк-Поттер и обязана присутствовать на церемонии прощания с девой рода, пусть и бывшей, даже если бы она перерезала всех твоих близких, — мрачно сообщил супруг. — Обещаю, мы уйдем, как только это станет возможным и тебе не придется ничего говорить, я это сделаю за нас обоих, а ты дай слово вести себя сообразно леди.
— Хорошо. Плюну на гроб позднее, когда там никого не будет.
Северус вздохнул, кивнул и вышел из комнаты, чтобы не задерживать супругу с облачением в траурный наряд.
Андромеда Тонкс собиралась на церемонию прощания со своей сестрой. Она испытывала двойственные ощущения. С одной стороны, ей было очень жаль старшую сестру, ту, которой она была до того, как её накрыло безумие Блэков: яркую, живую, деятельную. С другой стороны она испытывала облегчение, что той второй Беллы, которой она стала, начав служить Темному Лорду, а особенно той, в которую ведьма превратилась после Азкабана, больше нет.
Как у миссис Тонкс, у нее не было платьев того уровня, которое нужно было надеть на прощание. Но когда в девяносто втором году умер Сигнус Блэк III, её отец, мать прислала ей полный траурный наряд с густой вуалью, чтобы как можно меньше сплетников узнали её на церемонии прощания. В него-то Андромеда облачилась, сменив вуаль на более прозрачную, так как сегодня не собиралась скрывать свою личность.
В таком виде она была хороша собой и ошеломительно напоминала покойную. Пусть все вздрогнут, когда она появится и подумают, что дух Беллы явился сам на свои похороны.
Персиваль Рудольфус Лестрейндж-Прюэтт очень волновался с раннего утра. Сегодня он первый раз предстанет почти перед всем высшим обществом Магической Британии в качестве сына Рудольфуса и наследника двух родов: Лестрейнджей и Прюэтт. На церемонию прощания приглашены не только традиционно тёмные рода, но и нейтральные и даже светлые, с которыми Лестрейнджи или Блэки были в родстве или имели какие-то общие дела.
Само собой был зван лорд Прюэтт, который был женат на Лукреции Блэк, а теперь еще и являлся вторым дедом Перси. Ожидалось присутствие правнука Каллидоры Блэк, Невилла Лонгботтома, которого, скорее всего, будет сопровождать старуха Августа. Ждали Макмилланов, чья дочь рода Мелания была матерью Ориона Блэка. Должны были быть Бёрки, так как бабушкой действующего лорда Бёрка была Бельвина Блэк. И еще, еще, ещё… Блэки, казалось, были в родстве со всеми магическими родами Британии. Единственными довольно близкими родственниками, которых не пригласили, были Уизли, на этом мнения лордов Лестрейндж и Прюэтт полностью сошлись, хотя матерью Артура была Цедрелла Блэк, А Молли — родная дочь лорда Прюэтта и Лукреции Блэк. Эту семью видеть на прощании не хотел никто. Персиваль этому был только рад.
Перед выходом он еще раз посмотрел на себя в зеркало. После ритуалов каждая черта его лица изменилась не сильно, но в их общем сочетании оно приобрело аристократическую утонченность. Тусклая рыжь Уизли сменилась на яркую медь с огненными всполохами, как у его родного отца. Можно сказать, что Перси стал красавчиком, а учитывая его нынешний статус наследника двух родов, он одномоментно превратился в одного из самых завидных женихов Магической Британии. Поправив и так идеально сидевшие на пальцах кольца наследника Лестрейндж и Прюэтт, Персиваль направился к двери. Пора.
«Сдержанные» было подходящим словом для описания похорон в поместье Лестрейнджей. Сдержанной была скорбь на лицах супруга покойной, его отца, брата, обретенного сына и прибывающих на поминовение и упокоение родственников и знакомых.
Фамильный склеп находился в отдалении от мэнора, за тисовой аллеей, ведущей к главным воротам поместья. Утром прошел небольшой дождь, и этот угол владений Лестрейнджей превратился, усилиями домовых эльфов, которые, наверное, в день смерти Беллатрикс устроили на кухне пирушку, в тоскливо-торжественный сад памяти.
Расставленные рядами на траве стулья, укрытые траурными накидками,
Кипарисы, окружавшие небольшое строение в античном стиле, были украшены розетками из черных лент и белых лилий. После дождя в воздухе появилась свежесть, запах мокрой травы и старого камня. Часть неба оставалась пасмурной, но тучи ушли, облака проредились, и сквозь них уже начинало проглядывать солнце. Его свет создавал восхитительную игру света: черный как ночь, цвет траурного убранства, потемневший от времени мрамор склепа, тусклая зелень травы и белоснежные цветы.
Перед входом в родовой склеп уже стоял катафалк из полированного черного дерева с серебряными украшениями. Его крышу покрывали черные страусиные перья, разметавшиеся по ней ветром, как грива смоляных волос покойной ведьмы. Стойки были увиты белыми лилиями и черными лентами. Внутри — блестящий и отполированный гроб из красного дерева с черными прожилками, с фигурными серебряными украшениями.
Над поляной, где должно было происходить прощание, плыла тихая грустная музыка. Участвующие в скорбной церемонии степенно занимали места.
Мужчины были одеты в траурные мантии, с прикрепленными по этому случаю с темными повязками на тульях шляп, а те, кто их не носил, прикалывали траурные ленты к мантиям. Дамы были одеты в черные траурные наряд: платья, шляпы с вуалями и такие же перчатки. В руках многие держали белые платки для глаз с траурной каемкой и траурные веера из черных перьев. Как и у магов, так и у ведьм, поблескивали украшения с черными камнями: бриллиантами, сапфирами, морионами, ониксами.
— Хорошо, что она померла молодой и неожиданно, — проскрипел лорд Грейсток. — Не забуду похороны выжавшего из ума старика Фоули, который в посмертном распоряжении указал пускать на его похороны только в форме его любимой квиддичной команды «Уимбурнские Осы» или, как минимум, иметь деталь костюма в их цветах. «Осы», как вы помните, носят форму с чёрными и жёлтыми горизонтальными полосами и с изображением осы на груди. Естественно в форме никто не пришел, все ограничились шарфами, из-за чего траурная церемония напоминала вечер встречи выпускников Хаффлпаффа.
Низкой нотой прозвенел одинокий удар незримого колокола, обозначавший начало церемонии.
Лестрейнджи выстроились слева от катафалка, где с ударом колокола открылась крышка гроба, явив на обозрение тело Беллы, которая в вечном сне, впервые, казалась не просто спокойной, а по-настоящему умиротворенной. Это являлось результатом труда похоронных специалистов, или же, мятежный дух Беллатрикс не дававший ей покоя при жизни, наконец, нашел упокоение за гранью, было непонятно.
Лорд Лестрейндж подошел к гробу и произнес первые прощальные слова.
— Беллатрикс вошла в нашу семью, как супруга моего старшего сына. С ней дом наполнился жизнью. Она была яркой, выразительной и неугомонной. На ее короткий век выпали тяжелые испытания, которые не сломили неукротимый дух Беллы. Мне жаль, что ты ушла.
Корвус положил в гроб белую лилию, которую держал в руке, как и все Лестрейнджи, и вернулся на свое место, а к гробу подошел Рудольфус.
— Белла была яркой, она горела всю свою короткую жизни и теперь покинула нас. Она была удивительно целеустремленной и точно знала, чего хочет от жизни. Излишняя горячность сыграла роковую роль, оборвав в одно мгновение ее жизненный путь, похожий на полет кометы в земном небе: быстрый, блистательный, ошеломляющий. Такой волшебницы, как моя супруга, я больше не встречал и вряд ли встречу. Доброго посмертия, Белла!
Лилия Рудольфуса заняла место, рядом с цветком Корвуса. К гробу вышел Рабастан, который мысленно горячо благодарил только что обретенного племянника, который написал им всем короткие траурные речи, потому, как они совершенно не знали, что сказать на поминовении той, смерть которой для всех была облегчением. Каждое слово их было правдиво, для тех кто слышал истинный смысл.
— Невестка была самым удивительным человеком, с которым меня свела судьба. Она всегда пылала как самый яркий огонь, на который больно смотреть глазам. Она была искренней и преданной, жизнелюбивой и смелой. Мы все много потеряли, Белла, с твоим уходом. Покойся с миром.
Третья лилия украсила гроб, к которому подошел Персиваль.
— К сожалению, я не успел даже познакомиться с супругой моего отца. Она погибла до того, как я вошел в этот дом. Мне жаль, что я не успел узнать вас, Беллатрикс Лестрейндж.
Как только новый наследник положил свой цветок, снова ударил колокол и очень тихо, для фона, зазвучало хоровое пение, давшее знак присутствующим, что они могут сказать несколько слов покойной или ее скорбящим родственникам.
Чета Блэк-Поттер-Принц поднялась первой. У леди в руках были розы, алые как кровь. Хотя бы так, Ригель, напомнила о том, что ручки этой леди были замазаны кровью. Северус заранее предупредил Лестрейнджей, что его супруга не станет говорить ни речей, ни соболезнований, напомнив про убийство Сириуса.
— Леди Блэк-Поттер-Принц чувствует себя не слишком хорошо для произнесения речей, потому от нашей семьи скажу я. Беллатрикс была настоящей Блэк. По крови и по характеру. Уверен, мы все ее будем помнить! Покойся с миром, Белла!
Сразу за ними к гробу подошла дама, очень похожая на покойную. Она говорила с ней тихо и ласково, а после поцеловала в лоб и тут же упала в обморок. Ветер откинул вуаль, и присутствующие ахнули — это была Андромеда, младшая сестра Бэллы, которую никто не видел уже много лет.
Тут все удивились еще раз. К потерявшей сознание ведьме быстро подскочил сам Тёмный Лорд, поднял на руки и куда-то унес.
Повисла пауза. Никто не знал, что делать дальше. Корвус выразительно посмотрел на Люциуса, который со вчерашнего дня пребывал в легком оцепенении, тот тут же понял, чего от него хотят. Встал, поднял Нарциссу, и повел ее прощаться с сестрой, чтобы восстановить порядок церемонии.
Далее стали выходить и говорить пару слов у гроба и выражать свои соболезнования Лестрейнджам почти все присутствующие. Когда желающих больше не осталось крышку опустили, гроб запечатали заклинанием, затем катафалк приподнялся над землей и вместе с гробом поплыл к дверям склепа, внутри которого был подготовлен специальный постамент. На него переместили гроб и гости, кто хотел, проходили в двери склепа, чтобы сказать последние «Прощай», а затем покинуть церемонию.
Для желающих подкрепиться или освежиться бокалом вина был выставлен «буфет» у Тисовой аллеи, где многие останавливались и сбивались в кучки с бокалами, чтобы шепотом обсудить нового наследника Лестрейнджей или подозрительное благоволение лорда Слизерина к Андромеде Блэк. Фамилию её магловского супруга никто не помнил.
Альбус, вопреки данному Рону обещанию, направился отнюдь не изучать способы покинуть его тело, а в Министерство Магии, чтобы, не теряя времени осуществить план, который почему-то до сих пор никто не исполнил, хотя он давно на нем настаивал.
У него не было возможности получить биологический материал кого-то из Пожирателей Смерти. Да и оборотного под рукой тоже не было, как и денег на его приобретение. Поэтому Дамблдор решил сделать народным мстителем Артура Уизли, которого ему проще всего было «взять под Империо»: он видел в нем сына и не ждал от него такого удара. С другими магами могло и не получиться. Магический резерв младшего Уизли был близок к минимальному. Как он вообще мог колдовать с такими ничтожными силами?
Юношу свободно пропустили на работу к отцу. В его кабинете никого не было, и поэтому Альбус мгновенно взял под управление мистера Уизли, послав его караулить удобный момент в Атриуме, и сам, спустился туда, затаившись в затененном углу.
Ждать долго не пришлось. Через полчаса в Атриуме Министерства, появился Руфус Скримджер, окружённый несколькими сотрудниками. Увидев его, Артур Уизли вскинул палочку и прокричал:
— За то, что ты продался тёмным магам! Авада Кедавра!
Авроры охранники тут же нацелили на нападавшего свои палочки, и, поскольку тот свою не опускал, то схлопотал два мощных Ступефая максима.
Отброшенный заклинаниями к Фонтану Магического Братства, Артур неловко упал, приложившись виском о парапет бассейна и проломив хрупкую височную кость. Из центра фонтана на растекающуюся кровь, и всё это безобразие вокруг, взирали мёртвыми глазами золотые статуи волшебника, волшебницы, кентавра, гоблина и домового эльфа.
Смерть старшего Уизли была почти мгновенной.
Артур Уизли, который никогда не был известен, как сильный боевой маг, одним непростительным заклятием точно попал в грудь министра. Руфус Скримджер умер еще до того, как его убийца раскроил себе голову.
Не дожидаясь осмотра места преступления, воспользовавшись всеобщим замешательством, Альбус быстро покинул Министерство и отправился в свой коттедж «Сирень» в Годрикову лощину. Вот теперь он займется вопросом подавления личности в теле реципиента. С таким уровнем магии и такими знаниями, что были у Рональда, это не станет большой проблемой.
Авроры были в бешенстве от такого наглого убийства министра, который был выходцем из Аврората, и всегда с вниманием относился к их проблемам и просьбам, нагрянули в Нору, чтобы расследовать преступление по горячим следам. Дома была только Молли, которая услышав о том, что Артур убил Министра Магии и сам погиб, впала в ступор, повторяя все время одну фразу: «Во всем виноват Дамблдор!»
Служители закона обыскали странный дом и не нашли в нем ничего подозрительного, а вот то, что было обнаружено в сарае, вызывало вопросы, потому авроры его опечатали, чтобы завтра отправить сюда экспертов, после чего удалились, так и не добившись от Молли каких либо других слов. В таком виде ее и нашли близнецы, которых быстро достигли сплетни о произошедшем.
Затем в Норе появился Билл, застав мать в шоковом состоянии и злых и расстроенных близнецов. Расстроены они были, понятно, смертью отца, и злы на него же за убийство Скримджера, которое еще больше понизит статус семьи Уизли среди волшебников, хотя ниже уже некуда. Еще они злились на гоблинов, которые насчитали им такую выплату Поттер, что лет пять придётся работать почти без прибыли, отдавая ей долги.
— Ума не приложу, что делать, — сказал Билл, который с трудом заставил мать лечь в кровать и наложил на нее Сомнус. — Нужно узнать в Аврорате, когда нам выдадут тело отца. Нужно же будет организовать похороны.
— Можно сильно не стараться, — проговорил Фред, — вряд ли кто-то на них придет, кроме нас.
— А где Рон? — вдруг вспомнил о младшем брате Билл.
— Мать ему вчера что-то говорила про то, что с ним хочет поговорить портрет Дамблдора. Он, по-моему, туда пошел, — сообщил Джордж. — Не удивлюсь, если он больше не придет. Сначала Перси пропал, теперь Рон…
— Да, насчет Перси… Я должен вам сообщить, что Перси нам не совсем родной брат, а единоутробный, — сказал Билл.
— Это как, поясни! — потребовали близнецы.
— Молли тоже его мать, как и у нас с вами, но его отец не Артур. сегодня в банке я слышал, и скоро, наверняка, это появится в газетах. Он сын Рудольфуса Лестрейнджа. Лорд принял его в род, и после этого его признал наследником еще и лорд Прюэтт. Теперь он наследник Лестрейндж-Прюэтт, а не Уизли.
— Вот это поворот! Ай да Персик! — присвистнули близнецы. — Он теперь, поди, богаче Поттер! Вот кто нам поможет деньгами!
— Сомневаюсь, — скептически посмотрел на братьев Билл. — Исходя из того, о чем я слышал и что видел, после того, как вы над ним издевались он с вами и говорить не захочет.
Лица близнецов скисли.
— Нужно в любом случае написать Чарли с Гермионой, а еще Джинни. Она всегда была его любимицей, неужели не захочет попрощаться с отцом?
— Она полностью перешла в род мужа, даже стрелка с часов отвалилась. Не выпустят ее на похороны, — зло проговорил Джордж.
— Я думаю, что скоро здесь будет полно журналистов, так как каждый хотел бы узнать жареные факты об убийстве Скримджера от нашей семьи, — заметил Фред. — Можно на время похорон закрыть Нору, отправить маму к тетке Мюриэль, а тебе, Билл, и нам перебраться в квартиру над магазином.
— Нужно бы дождаться Рона, — ответил Билл. — Отец бы не хотел, чтобы мы его бросили!
Зашумели крылья. В окно Норы влетело несколько сов с громовещателями, выражающими всяческое презрение семейству Уизли, а также экстренный выпуск «Пророка» со статьей об убийстве Министра Магии и большим портретом Марволо с крупным заголовком:
Я готов взять на себя ответственность за Британию!