[Дэвид]

"И как оно всегда так выходит?" — размышлял Дэвид со слабой улыбкой на лице.

Это был не первый раз, когда он просыпался в таком переплетении рук. Правда, в большинстве случаев это выглядело так, будто они играли в "твистер" и одновременно занимались йогой… Он недоверчиво фыркнул: "Кого я обманываю, я ни о чем не жалею".

Если уж на то пошло, он был недоволен тем, что ему понадобилось столько времени на обустройство комнаты для себя и своих девочек. Эта мысль заставила задуматься о том, стоит ли выделять всем остальным отдельные комнаты. В настоящее время Дорио и Мейн делили двухъярусную кровать, а Пилар занимал их шкаф, так как он был на удивление большим и вместительным. Настолько, что он смог установить там раскладушку и рабочее место, да и звукоизоляция не подводила.

Были и другие комнаты, но они еще не были вычищены, хотя технически он мог очистить их с помощью функции Строительства базы. Он не хотел раскрывать свои особенности Геймера, отчасти потому, что не знал, как их объяснить, а также из-за того, что беспокоился о их реакции. Одно дело — рассказать своей команде и семье о своих способностях Геймера, когда он может предоставить доказательства. Другое дело — ожидать, что они поверят, мол он находится в Новой Игре +, что было еще более невероятно, учитывая его проблески Киберпсихоза. В конце концов, он решил рассказать своей семье о Геймере, но не о своей реинкарнации. Так он позволит им самим сделать выводы о том, как он действовал в соответствии со своим предвидением, и в конце концов правда станет неоспоримой. Тогда уже он сможет открыть правду о своей реинкарнации, когда они будут готовы принять ее.

Что же касается вопроса о том, когда он сможет поделиться своими способностями Геймера? Он просто ждал подходящего момента, но, если он будет медлить, потому что не был готов, он знал, что никогда не расскажет им. Поэтому он решил… рассказать им сегодня? Однозначно до завтра.

Мысли об этом идут на потом, сейчас же он просто хотел насладиться моментом. Это также позволило ему поразмышлять о том, что всегда приходили на ум, но о чем он никогда раньше не задумывался. Например… Почему Киви всегда такая холодная на ощупь, это естественное явление или эффект какого-то хрома? В любом случае, это объясняло, почему она часто носила большой плащ и почему ей нравилось прижиматься к нему.

Дэвид прекрасно знал, сколько тепла выделяет Сэнди. Даже не активируя его, он всегда был склонен к перегреву. Поэтому поведение Киви, которая однажды "назначила" его на роль подушки, не сильно его удивило. И он также получил свою награду в виде повода поддразнить старшую раннершу.

Не помогли и кошачьи сравнения, за которые Ребекка часто её дразнила.

Люси лежала перед ним и обнимала его, в то время как Киви обхватила его со спины. Ребекка была зажата прямо между ним и Люси, на них было наброшено очень легкое одеяло, а Баттербин свернулась калачиком на вершине кучи. Эта нетрадиционная маленькая семья из четырех человек, ну, пяти, если считать их пушистую малышку, наполнила его надеждой. Настолько, что он больше не просыпался каждый день с чувством ужаса, гадая, не сегодня ли его последний день.

Он не мог избавиться от чувства вины за то, что даже когда он был с Люси в своей первой жизни, эти страхи не уходили. Он помнил, как они мешали ему спать, что заставляло её волноваться.

Теперь всё было иначе, однако он не понимал, почему. Они все оказались в большей опасности, чем когда-либо, и на этот раз находили еще больше проблем на свои головы. Он полагал, что единственная разница, кроме Системы, заключалась в том, что никто из них не был так напряжен и не рисковал потерять себя, как раньше. Он чувствовал покой, даже надежду. Это было приятно, хотя и сбивало с толку, но он не собирался отказываться от подарка, который преподнесли ему эти три женщины.

После минутного размышления ему пришла в голову мысль: "Может быть, потому что в этой беде нет нашей собственной вины?" — он не был уверен ни в том, ни в другом. Конечно, складывалось именное такое ощущение, но так ли это было на самом деле? В прошлый раз они взялись за работу, не получив всех подробностей, что и привело их к кибер-скелету, но сейчас?

Сейчас они наткнулись на неприятности, хотя многие из них были такими же, как и раньше. Они не начинали их, они просто оказались не в том месте и не в то время.

Разница была в том, что неприятности они навлекали на себя добровольно, заранее зная о грозящей им опасности. Он считал, что это лучше, чем быть втянутыми в неприятности, не осознавая этого, из-за какого-то недоделанного фиксера.

Он почувствовал, как Киви уткнулась ему в спину, где его Сэнди соединялся с позвоночником. Она делала это только тогда, когда чувствовала себя особенно уязвимой после неудачной работы, что потом заканчивалась кошмаром.

Она никогда не рассказывала ему, о чем они были, но когда она просыпалась после них, то выглядела подавленной и необычайно навязчивой.

Он почувствовал покалывание статического разряда, когда она что-то пробормотала во сне, прижавшись лбом к тому месту, — что-то о раскаянии? Против воли его мысли устремились к Фарадею.

На секунду он растерялся, а потом понял. Кошмары… нет… воспоминания нахлынули на его разум, хаотичные и беспорядочные, заставляя его тело выключиться, пока головная боль не лишила его способности думать.

Он вспомнил, как глазами своего прошлого "я" смотрел на кого-то, кто лежал среди мусора в темном переулке. Киви? Её терзал вихрь негативных эмоций: непреклонное сожаление, безнадежное отчаяние, сильная ненависть к себе и всепоглощающая меланхолия. Они оба помнили, как предали команду Фарадея, а затем были преданы им же в ответ. Он помнил, как двое случайных бандитов стреляли в них и убили одного в отместку, а потом лежали там, истекая кровью. Они захлебывались собственной кровью, даже потеряв способность мыслить из-за пуль в голове.

Затем он вспомнил, как находился в своем собственном теле, как бесчинствовал в кибер-скелете, мчась к вершине башни Арасака в погоне за мечтой своей матери, чтобы он достиг вершины. Это были обрывочные моменты ясности в дымке галлюцинаций, и тогда только Ребекка смогла вернуть его к реальности. В тот момент он почти потерял рассудок и часто путал Ребекку с матерью. Ярость и ненависть к Фарадею и любовь к Люси вели его к концу, пока только потребность выиграть время для Люси, чтобы сбежать и отомстить за Ребекку не возобновилась.

Смэшер целится из пистолета в голову его прошлого "я", где он должен умереть и пробудиться к этой жизни… Только Смэшер так и не выстрелил… Вместо этого… он получил приказ схватить его…

…

Когда он снова пришел в себя, его трясло, но он не мог сказать от чего. Он чувствовал слишком много эмоций.

…

Он снова пришел в себя, когда услышал слабые всхлипывания Киви и, оглянувшись, увидел слезы в её глазах, пока она пыталась прижаться ближе к его теплу. На мгновение он почувствовал порыв оттолкнуть её, но эта мысль мгновенно ушла. Каким-то образом он знал, что только что прошел через воспоминания Киви из прошлой жизни, смешанными с его собственными, а после того, что она чувствовала, лежа при смерти? Он ничего не мог сделать, чтобы наказать её, но чтобы Киви в этой жизни была наказана за то, что натворила в его прошлой?

Он ненавидел себя за это, но осознал, что не может признаться Киви об своем статусе Геймера, так как сомнения крепко засели в нем. Если он расскажет остальным, они, без сомнения, расскажут и Киви… Они доверяли ей, поскольку она открыла свой прошлое в этой жизни. Он хотел доверять ей, и Киви доказала, что она уже была с ними на все 110%!

Однако он считал так же и в своей первой жизни…

Он покачал головой и силой выкинул эту мысль из головы, сосредоточившись на чем-то другом. На чем угодно, сейчас он не мог с этим разбираться. Теперь его мысли вернулись к Фарадею. Он не мог не думать о Фиксере с этой новой информацией в голове. Он понял, что прежняя враждебность, которую он питал к коварному корпу, была всего лишь наивной. Она не шла ни в какое сравнение с тем безумным гневом и ненавистью, которые испытывало его прошлое "я". Он даже представить себе не мог, что возможно испытывать что-то настолько сильное и интенсивное. Но даже тень той накаленной ненависти, которую он помнил в бодрствующем мире, вызывала в нем желание медленно замучить эту четырехглазую мразь за его власть над судьбой Киви… Но сейчас он подумывал о том, чтобы разрешить Киви покончить с ним, когда они спасут ее дочь.

––––––––––––––––––––––––––

Переводчик: Если вас смутило резкая смена лиц повествования, то так надо. Дэвид словно оказался в теле Киви перед ее смертью, поэтому там пляшет "я", "мы".