Глава 46. Китайская вещица и японская сакура
Уоррингтон и Флинт расположились в «подставной» квартире Франчески, на случай, если она случайно туда придет. Мальсибер и Розье отправились в магловский Сити искать трактир «Годдери». Пьюси с Причардом, принявшие под руководством Этана вид состоятельных маглов, с неподвижной колдографией (фотографией, как ее назвал Розье) выдвинулись в поход по лондонским антикварным магазинам, где можно было купить действительно интересные вещи из Китая, хотя это мероприятие было весьма сомнительным. Мисс Фоскарини могла приобрести пресс-папье в любой точке мира.
Нотт должен был обойти мастеровв торговых кварталах Лондона и Эденбурга и узнать, кто мог создать такой дублирующий артефакт, на основе магловского предмета.
Трактир «Годдери» вполне мог бы претендовать на приставку Ye Old, так как был открыт четыре сотни лет назад и с тех пор сохранил кое-что из старого интерьера: каменный пол, красивые узорчатые стекла окон, темное дерево стенных панелей. Нынешний хозяин утверждает, что даже столы в трактире в два раза старше Биг-Бена. За свою долгую историю трактир принимал в своих стенах самую разношерстную публику. Изначально, в окрестностях «Годдери» ошивалось много преступников и криминальных элементов, так как в лабиринте улочек найти его было достаточно трудно. Сейчас трактир утратил свою криминальную ауру, но может похвастаться всё той же труднодоступностью.
В викторианскую эпоху в трактире поставили перегородки со стеклами, чтобы отделять часть столов друг от друга, создавая для посетителей некоторую приватность, что в наше время делает трактир очень уютным. Последнее обстоятельство несколько затрудняло слежку за посетителями Мальсиберу и Розье, так что устроиться в таком «кабинете» они не могли: требовался хороший обзор входной двери. Маги заняли столик у окна, ближайший ко входу, чтобы следить одновременно за теми, кто уже вошел в трактир, и кто только еще собирался это сделать со стороны улицы. Они пользовались артефактами, отводящими глаза, чтобы персонал трактира и его посетители не обращали внимание на засидевшихся гостей заведения.
Ойген и Этан чередовали еду с разговорами обо всем, игрой в криббедж* и разглядыванием симпатичных магл, которых, кстати сказать, было немного, но они особо и не надеялись: яркой внешностью, равно как и привлекательностью, обитательницы немагического туманного Альбиона никогда особо не отличались.
Первый день в «засаде» для Мальсибера и Розье прошел без результатно. А вот когда подошло время ланча второго дня в «Годдери» вошла интересная девушка, с яркой внешностью: черными волосами, немного смугловатой кожей, правильными чертами лица и карими глазами. Она привычно кивнула бармену за стойкой и улыбнулась официанту, которому сделала заказ не открывая меню. Все говорило о том, что леди была здешним завсегдатаем.
— Мне кажется, что это она, — тихо проговорил Ойген.
— Но мисс совершенно не похожа на себя прежнюю, — заметил Этан.
— Ты не смотри на волосы и глаза. Колорум может их сделать любого цвета. А вот нос, губы и подбородок точь в точь как у Милорда. Разрез глаз другой, видимо от матери, а карий цвет глаз на свету, наверняка будет иметь оттенок вишневого. Здесь просто темновато, чтобы такое заметить.
— Верно, леди действительно на него похожа.
— А еще она смотрит прямо на нас!
Палочка Мальсибера скользнула ему в руку из кобуры на предплечье, но сделать он ничего не успел. Молодая ведьма аппарировала из таверны, не вставая и без всяких хлопков. Просто растворилась в воздухе.
— Ну и силища, — восхищенно проговорил Розье определяя «горячий след» по которому маги отправились в погоню.
Через минуту они стояли на небольшом холме.
— Мы у Беркхамстедского замка, в Хартфордшире, а вот мисс уже не здесь, — указал на новый «горячий след» Ойген.
— Сейчас мы в Уэльсе, в Риаргор, — сообщил Этан, глядя на озеро Вирви, а через пару минут они смотрели на небольшой источник с зеленоватой водой, обложенный по кругу овальными булыжниками.
— Кажется это колодец Мэдрона,* — еле-еле проговорил Мальсибер, которого почти опустошила троекратная аппарация, а за Франческой они так и не угнались.
— Давай еще разок, должна же и она выдохнуться, — предложил Розье.
Последнее приземление вышло некрасивым. Мальсибер тутже упал на колени и оперся о землю руками. Он был бледным до синевы, а из носа стекала тонкая струйка крови. Резерв был пуст. Розье вышел из аппарации уже в обмороке, а наглая ведьмочка снова аппарировала дальше. Из последних сил, Ойген зафиксировал «горячий след», — Уорминстер, Лонглит Хаус, а потом вырубился, крепко прижав к себе Этана. Авайрийный порт-ключ домой сработал через пять секунд после потери сознания.
Гваур Пьюси и Грэхэм Причарду второй день безрезультатно обходили лондонских антикваров-маглов. Вернее результат был, но не тот, что нужен. Пьюси «купил за кнаты» отличное кольцо в подарок супруге на годовщину свадьбы, а Причард — коллекционных фарфоровых кукол для дочек в платьях эпохи Королевы Бесс.* Магазины в списке заканчивались, а, мордредового пресс-папье никто не узнавал. Так продолжалось пока они не зашли в небольшую антикварную лавку Дэрила Гигга, которая располагалась в престижном районе Мейфэр, по соседству с большим и престижным антикварным магазином «Grays». Мистер Гигг оказался довольно молодым человеком. Он внимательно рассмотрел фото и сказал:
— Саму эту вещь я не видел и в руках не держал, но мне знакомо ее изображение. Я искал в подарок для жены что-то особенное. Она пишет книги для детей и пресс-папье пригодилось бы ей на рабочем столе, но даже стартовая цена показалась мне слишком высокой.
— Стартовая цена? — переспросил Пьюси.
— Вы тоже удивились, что такая простая вещь попала на аукцион? Да, согласен. Из ценного в ней только вес золота. Мастер не известен, и ей не владел никто выдающийся.
— Так где именно вы видели изображение этого пресс-папье? — уточнил Причард.
— Одну минутку! — сообщил Дэрила Гигга и скрылся за столом, роясь в его недрах.
Спустя минуту он с победным видом шлепнул на стол каталог, на обложке которого значилось: Аукционный дом Сотбис «Шедевры китайского искусства и антиквариата». Григг быстро пролистал его до нужного места и развернул к напарникам. На указанной странице действительно была фотография искомого пресс-папье, а также его описание, номер лота и стартовая цена в три тысячи фунтов.
— Как узнать, кто его купил? — уточнил Пьюси.
— Боюсь это будет проблематично. Аукционные дома хранят в тайне имена своих клиентов, если они не указывают иное.
— Неважно, мы попробуем договориться. Где находится этот.? — и Причард закрыл каталог, чтобы еще раз взглянуть на обложку и прочитать: — Аукционный дом Сотбис?
— Уже более 100 лет адрес аукциона «Сотбис» остается неизменным — Лондон, Нью-Бонд 34/35.
— Джентльмены, как я понял вас интересует китайское искусство? — задал вопрос Гвауру Пьюси и Грэхэму Причарду лощеный магл, сидевший за дорогущим столом на таком же по цене кресле. Пьюси даже позавидовал ему. В его скромном мэноре таких и в помине не было. Почему он до сих пор пользовался мебелью своих прапрапрапредков вместо того, чтобы добыть (ну или купить) такую у маглов? При высоком курсе галеона к фунту это не должно было быть очень дорого.
Заметив, что напарник мыслями куда-то отлучился, Грэхэм больно пнул того ботинком по ноге, а сам сказал:
— Нас интересует один конкретный предмет. Мы видели его в каталоге январского аукциона. Могли бы мы узнать, был ли он продан именно на этом аукционе и, если это так, узнать имя нового владельца?
— Это были замечательные торги! На январском аукционе выставлялись действительно великие шедевры китайского искусства и антиквариата. Продажи включали в себя широкий спектр работ, таких как керамика, мебель, изделия из бронзы, нефрита и других поделочных камней, скульптуры, картины и часы. Все начиная с династии неолита и заканчивая периодом Республики. Все лоты были проданы. Но, боюсь, политика нашей компании не позволяет раскрывать имена покупателей. Мы имеем прочные отношения с ключевыми коллекционерами мира, о чем свидетельствуют ценнейшие раритеты, мировые шедевры и бесценные частные коллекции, которые были доверены нам для продажи и купленные людьми, часто не желающими афишировать свои личности.
— Нас интересует вот этот предмет, — Гваур подал маглу фотографию.
— Да, я помню эту вещицу. Пресс-папье ручной сборки, которые, обычно, преподносили в качестве подарка. Изысканный предмет, украшавший письменные столы и книжные полки. Конец XIX века, мрамор с золотой. Ручка в форме фигурки бога Хотея, восемнадцати каратное золото. Без дефектов, сколов, потертостей и царапин, что странно предмета утилитарного назначения. Ранее находился в коллекции покойных Адольфа и Сюзанны Стокле. Выставлен наследниками. Кем куплен сказать не могу.
Маги переглянулись и синхронно кивнули друг другу. За эти два дня им изрядно надоели и антикварные магазины и маглы антиквары.
— Империо! — четко проговорил Пьюси. — Немедленно напишите нам имя и адрес того, кто приобрел это пресс-папье!
Через минуту Пьюси и Причард аппарировали прямо из кабинета руководителя сектора искусства Юго-Восточной Азии домой к Причарду у которого дома они пообедали и узнали координаты для аппарации по адресу из справочника «Вся Британия». Супруга Грэхэма прямо на них освежила и погладила их магловские костюмы и пальто, после чего напарники отправились к тому кто купил пресс-папье, чтобы узнать, как оно попало к очень разыскиваемой ведьме. Возможно там обнаружится ниточка, что приведет к ней.
Дамблдор прямо-таки почувствовал кожей всеобщее осуждение, когда все в Хогвартсе прочитали историю несчастных детей итальянского «Приюте заблудших душ». Возможно, он действительно отклонял рассмотрения докладов по этому месту, обычно, он не вчитывался в представленную информацию, а проглядывал только краткие аннотации, которые, скорее всего, были написаны так бестолково, что не вызвали у него интереса, а мерзавец Том, которому почему-то разрешили выступить перед МКМ повернул все так, что он, Альбус, если и не покрывал деятельность этого мордредова места, то как минимум закрывал на это глаза. Ему даже не дали шанса оправдаться. Его давнишние неприятели воспользовались случаем и проголосовали за снятия его с поста Председателя. Им стал, а кто еще мог мог быть, русский ворожей Светозар Кудесник. Глупые маги, они еще вспомнят как прекрасно им жилось при Дамблдоре.
Тем не менее, ученики Хогвартса смотрели на директора школы так, как будто он по ночам вешал белых пушистых книзлов на воротах замка, или лично издевался над теми детьми в приюте. А еще в зале было так тихо, что когда Помона Спраут прошептала Филиусу Флитвику:
— Я совершенно не удивлена, что такое творилось почти в открытую, а Дамблдор ничего не заметил. Он в школе ничего не замечает, если это не касается его лично, а тут контроль над всеми магическими анклавами. Удивляюсь, что он раньше ни на чем не попался, занимая три таких ответственных поста.
Альбус, чтобы хоть как-то исправить ситуацию встал со своего «трона» и кашлянув проговорил:
— Все, что вы прочли о моей роли в этом деле совершенная выдумка. Мистер Слизерин пытается всячески меня опорочить не только в глазах британских избирателей, но и всей мировой магической общественности. Никто не подозревал о существовании этого приюта, в том числе и я. Но сейчас, почему-то виноватым в том, что он есть сделали именно меня. Это не справедливо. Я обращусь с МКМ с открытым письмом, где разобью инсинуации моего оппонента в пух и прах и верну себе почетный пост её председателя.
Голос директора звучал уверенно, хотя в душе он совсем не был убежден, что ему удастся что-то сделать. Вернее не так. Он мог дать голову на отсечение, что русские и их союзники сделают все, чтобы оставить председателем МКМ Светозара Кудесника.
После завтрака Альбус поднялся к себе в кабинет, куда ему принесли из совятни письмо, запечатанное сургучем с оттиском круга, в котором располагались крещённые волшебная палочка и кость. Оно было из больницы Св. Мунго. Это было приглашение на стандартную проверку и контрольную беседу с целителем душ, адресованное ему, как Верховному Чародею Визенгамота. В письме говорилось, что такие же проверки в ближайший месяц пройдут все чиновники от уровня Министр Магии, до уровня начальник Департамента. Руководителей отделов и секторов начнут проверять в следующем.
— День начался паршиво и так же продолжился. И почему ты не сгинул в своих путешествиях Том? Упал бы со скалы где-нибудь в Гималаях, где я слышал ты посещал скрытый магический город. Или умер от жажды заблудившись в пустыне Гоби, где встречался с учениками Хутукта Данзанравжаа.* Ты мог умереть тысячу раз, но нет. Ты вернулся в Британию, но вместо резни маглов ударился в политику, чтобы испортить все мои планы!
— Где мы? — спросила Лютеция, когда работа дальнего международного порт-ключа была закончена и они с Марволо оказались в окружении тёмных, безлистых деревьев, чьи ветви были усеяны некрупными нежно-розовыми цветами и розовыми бутонами, сжатыми в тугие шарики.
— Мы в Японии, на Окинаве. Здесь в конце января начинается цветение сакуры, — ответил Малволо, пытаясь понять нравится ли здесь Лютеции или нет.
А Малфой смотрела на нежно-розовую сакура на фоне ярко-голубого неба и думала, что такого настолько впечатляющего, фееричного зрелища, что язык чувствует себя совершенно беспомощным, чтобы его описать, она пожалуй не видела и прошлой жизни. Красота захватывала дух и он поднимался куда-то в иные пространства. С чем можно сравнить такую красоту? Внешне — на розовые закатные облака спустившиеся на землю и осевшие маленькими легкими комочками на темных ветвях. Или на пушистый снег подкошенный розовой водой. На что были похожи ощущения? На прекрасный добрый сон. На детскую мечту, которая сбылась. На любовь?
Ведьма скосила глаза на Марволо. Из тех ли он редких людей, которые способны остаться равнодушными перед такой красотой, чей лед она не в состоянии растопить?
— Цветы сакуры, которые опадают, едва успев раскрыться, японцы считают символом своего отношения к прекрасному: воспринять красивое как таковое можно только потому, что красота недолговечна и мимолётна и исчезает до того, как успеет превратиться в нечто привычное и будничное, — проговорил Марволо, потом немного помолчал и подал Лютеции руку. — Идем!
Они пошли по аллее вперед. Потихоньку стало смеркаться. Оказалось что там где они гуляли кто-то позаботился заранее заранее установить подсветку под деревья, оттеняющую нежный цвет сакуры. Это были маленькие фонарики «райт-аппу», которые освещали сакуру снизу, а на сами цветы мягко падал свет высоких «васи», фонари из рисовой бумаги.
В конце аллеи стояла беседка с многоярусной крышей. Она тоже освещалась фонариками и место выглядело все это донельзя романтично.
Внутри стоял стол, весь заставленный едой.
— Сегодня у нас Кайсэки — традиционный японский ужин из нескольких блюд, который порадует все органы чувств. По крайней мере, я надеюсь на это, — заявил Темный Лорд.
Лютеции на мгновение показалось, что он в чем-то сомневается.
Официант, волшебник в национальной японской одежде, пояснил, что гости могут отведать четырнадцать различных блюд, среди которых хассун, мукодзукэ, такиавасэ, футамоно, якимоно, судзакана, накатоко, сиидзакана, гохан, коу-но-моно, томэван и мидзумоно.* Из напитков для Лютеции подали грушевый чухай,* а для Марволо — саке.
— Боюсь, что я смогу только попробовать все это великолепие, — улыбнулась Лютеция.
— Я тоже, — кивнул маг. — Выпьем за цветение сакуры?
— Да, — поддержала Лютеция. Они отсалютовали друг другу напитками, а потом Марволо неожиданно продекламировал:
В пору цветенья
Вишни сродни облакам —
Не потому ли
Стала просторней душа,
Словно весеннее небо…
— Красиво, — проговорила ведьма. Кто автор?
— Камо Мабути. Он жил в восемнадцатом веке и был выдающимся поэтом и ученым.
— Ты бывал раньше в Японии?
— Да, во время своих странствий я провел в разных здешних магических общинах около года, даже поднялся на гору гору Фудзи, главное место силы местных магов. Вообще-то я этого не планировал. В один день, будучи поблизости, я почувствовал, что на меня кто-то пристально смотрит. Развернувшись в сторону источника тяжелого взгляда, я увидел лишь Фудзи, которую прежде скрывали облака и туман. Гора сама меня позвала.
— Да? И что там было? — спросила Лютеция.
— Расскажу как-нибудь в другой раз. Это долгая история, а сейчас я хотел бы предложить тебе обмен.
— Что за обмен? — полюбопытствовала юная Малфой.
— Я подарю тебе то, что находится в этой шкатулке, — сказал Малволо доставая небольшой лаковый футляр. — А ты мне — один поцелуй.
— Хм… Сделка может быть не равноценной. Я же не знаю, что внутри футляра, — стрельнула глазами в Темного Лорда Лютеция.
— Согласен, — кивнул Марволо и откинул крышку. На черной бархатной подложке красовались изумительной красоты парные заколки в виде веток сакуры из черненого серебра, розового нефрита и бриллиантов.
— Пожалуй я соглашусь. Такая красота не должна пропадать, — ответила Лютеция, встала и сама подошла к Марволо.
— Я знал, что ты бесстрашная ведьма, — прошептал он, быстро вставая, перед тем, как заключил её в объятья и накрыл её губы своими.
«Все-таки ей понравилось!» — пронеслась последняя связная мысль в голове лорда Слизерина…
=======
Кри́ббедж или криббидж (англ. cribbage) — карточная игра для 2 игроков, популярная в Англии. По одной из версий, придумана в начале XVII века английским поэтом Джоном Саклингом. Подробнее здесь.
Колодец Святого Мэдрона — самый знаменитый в Англии «магический» или «святой» колодец это . Считается, что каждый человек, кто проспит ночь или хотя бы несколько часов на кровати Мэдрона — специальном крупном валуне неподалеку от колодца, — во сне непременно увидит собственное будущее и будет исцелён от мучающих его заболеваний.
Королева Бесс — прозвище английской королевы Елизаветы I.
Хутукта Данзанравжаа монгольский чудотворец и предсказатель, живший в 19 веке. Его ученики утверждают, что он мог перемещаться в Тибет за целительными травами волшебным образом. Чудотворец просто растворялся в пространстве в одном месте и материализовывался в другом. Очень похоже на аппарацию, не правда ли?
Цветы сакуры, которые опадают, едва успев раскрыться, японцы считают символом своего отношения к прекрасному: воспринять красивое как таковое можно только потому, что красота недолговечна и мимолётна и исчезает до того, как успеет превратиться в нечто привычное и будничное, — проговорил Марволо. Слова Лорда — фраза из книги Всеволода Овчинникова из книги «Ветка сакуры. Корни дуба. Горячий пепел».
Кайсэки: Хассун (второе блюдо, которое обычно задает тон меню и включает в себя несколько небольших порций гарниров), мукодзукэ (сезонное сасими), такиавасэ (овощи с рыбой, мясом или тофу), футамоно (суп с различными ингредиентами), якимоно (жаренная сезонная рыба), судзакана (небольшая порция маринованных овощей), накатоко (маленькая порция супа с кисловатым привкусом), сиидзакана (горячее блюдо из разнообразных ингредиентов в бульоне, подается на специальной горелке), гохан (рис с сезонными ингредиентами), коу-но-моно (сезонные соленья), томэван (блюдо на основе риса и супа мисо, подается в конце, чтобы убедиться, что гость не остался голодным), мидзумоно (небольшой фруктовый десерт или пирожное).
Chuhai — фруктовый алкогольный напиток с содержанием алкоголя ~ 5-8%.