Глава 7. В Дорвинионе, в Степи и на пути в Гондор
— Халва из орехов! Халва из масляных семян! Орехи в меду! Засахаренные фрукты! — выкрикивал мальчишка из местных, помощник в лавке харадских сладостей.
У проходящих мимо в сторону постоялого двора Северуса, Рабастана, Амруна и даже Шаилира от этих вкусных слов рот наполнился слюной. У эльфов не было большого разнообразия «вкусняшек», хоть они и ценили хорошую кухню, но к еще, в первую очередь, относились как к необходимости, и только потом, как к удовольствию. Маги, даже те, кто при жизни в собственном мире никогда не был сладкоежкой, такие как Северус, скучали по сладкому. У эльфов даже не было простого сахара. Для подслащивания десертов они пользовались сладким соком одного из растений, а маги джеминили сахар вместе с запасами кофейных зерен. Конфет и шоколада никто захватить не удосужился.
Тонкий нюх зельевара оповестил его желудок о всевозможных вариантах сладостей. Он тоже по ним и в последнее время, пришел к выводу, что не отказался бы и от лимонной дольки, которыми его постоянно пытался угостить Дамблдор. Пройти мимо такого великолепия было просто невозможно, и вся компания дружно остановилась у лавки.
Амрун, заверив всех, что среди них он главный специалист по сладостям, взял на себя закупку угощений, Рабастан взялся снимать пробы, а Северус, как опытный двойной шпион в отставке, обнаружил, что за ними следят два неприметных горожанина, что застыли одновременно с ними, но на противоположной стороне улочки, разглядывая прилавок с кувшинами всевозможных размеров. Он молча, одними глазами, указал Шаилиру на созерцателей глиняной посуды и тот сразу понял его, бесшумно растворившись с тени соседнего дома, чтобы затем проследовать за этими подозрительными личностями.
Вернувшись в «Золотой рог», Леголас и Таурмирион поделились с остальными своими подозрениями об организованной за ними слежкой, Шаилир подтвердил это предположение, заверив, что те двое, которых заметил Северус, стараясь не привлекать к себе внимания, довели их до самого постоялого двора и теперь сидели за дальним столиком и потягивали из больших глиняных кружек метеглин, традиционную эльфийскую медовуху, приготовленную с добавлением трав и пряностей.
— Могу сделать предположение, что это сопровождение от глав Совета, которых интересует, чем мы заняты и зачем вообще приехали, но злого умысла в том нет, — сказал Антонин, усаживаясь за стол, надеясь поесть чего-нибудь мясного и узнать, нет ли у хозяина постоялого двора гномьего самогону, а если нет, то «потрясти» братьев-гномов, у которых наверняка был запас в бездонных флягах, которые они презентовали Фили и Кили еще в Бри.
— А как тебе город, Тони? — спросил Северус.
— Город как город, возможно почище наших средневековых, по крайней мере, помои на голову никто не вылил нам. Торговля хорошо развита, ремесла. Не заметил только обязательных для порта воров и шлюх.
— Шлюхи? Кто это? — уточнил принц Леголас, впервые слыша такое слово, про воров, он, очевидно, знал. Лесные эльфы не были святыми, и могли утянуть часть добычи соседа, если считали, что тот заслуживает этого, позаимствовать что-нибудь у заплутавших путников. Но это никогда не было ценным или жизненно важным, таким как оружие, еда или вода. Старший брат вопросительно посмотрел на младшего и тот стремительно покраснел. — Мири?
— Эмм, это такие женщины, брат, специальные женщины… — приличное объяснение у Таурмириона явно не получалось.
— Позвольте, я объясню, — взял слово Амрун. — Это дамы, которые готовы разделить с мужчиной ложе за вознаграждение.
— У нас, для которых существует лишь Единственная, такого в принципе быть не может, — добавил Мири, для явно озадаченного Леголаса. — Это противно самой природе эльфов.
— У гномов тоже нет! — воодушевленно сообщил Кили, а потом, несколько изменив выражение лица, гораздо тише уточнил у Долохова: — А человеческие шлюхи, они только для людей?
— Мне кажется, что я вчера по прибытии вечером видел в порту парочку, —
хихикнул Рабастан.
— Вот, можно вечером наведаться и узнать, что они думают по поводу почтенных гномов, но с тебя чарка самогона к обеду, — подмигнул Долохов Кили.
— Не советовал бы, — вздохнул Северус, прокручивая на пальце кольцо гвадора короля. — Я пока не сталкивался с тем, чем тут могут наградить постельных героев местные феи. Если что, с Торином, Тони, будешь лично объясняться.
— Оставим эту тему, — решительно хлопнул ладонью по столу Леголас. Его, романтика в душе и однолюба, как все эльфы, коробили такие разговоры. — Поделимся лучше информацией. Кто что видел, кто что слышал. Мы прогулялись по пристани, поговорили с авари. Дорвинион ведет активную торговлю далеко за пределами этих земель. Они поставляют свои вина даже в Харад, но при этом никто из них ничего не слышал о Синих магах.
— Правда, один из эльфов тихо мне намекнул, что нам нужно поискать его сородича по имени Таэритон, — неожиданно даже для Леголаса, который, видимо, пропустил это, беседуя с моряками, добавил Таурмирион. — Он собирает старые свитки, с записями о былых временах и торговцы привозят их ему из разных мест, в том числе те торговцы, что проходят караванами по Степи. Он может что-то знать.
— Завтра найдем его, — кивнул Леголас.
— Здешний кузнец куёт много оружия, что говорит о том, что местные жители всегда готовы к обороне от врагов, но при этом у него не было достаточно денег для покупки мифрила, но он был уверен, что авари купят все, что есть на продажу у наших гномов, — сообщил Антонин. — Так, что мы завтра думаем навестить здешнюю общину, нашего приятеля Хумарниэля, и, если получится, познакомимся со старшим из авари Хисильдиэном, но меня смущает то, что мы люди и гномы, а вовсе не эльфы.
— Не думаю, что нас встретили бы приветливее, — покачал головой Элрохир, — но мы с братом можем завтра вас сопровождать.
— Мы были в лавке благовоний, там много было знакомых ароматов, но много и таких, происхождение которых нам неизвестно, что еще раз подтверждает широкие торговые контакты дорвинионцев, — добавил Элладан.
— На улицах совсем нет истерлингов, хотя мы встретили из даже на заставе, — добавил свои наблюдения Рабастан. — Видимо их больше опасаются, чем считают торговыми партнерами.
— Но, все же, в Бердиросте они мирно продавали изделия своих мастеров, и никто от них не шарахался, — задумчиво произнес Фили, поглаживая свою новую перевязь, купленную у кочевников.
— Бердирост находится далеко от границы со Степью. Возможно, до тех мест набеги степников не доходили и они, поэтому, сохранили к ним нейтральное отношение, — проговорил Северус.
Утро на Западе Великой Степи пробуждало древнюю землю. Солнце поднялось над широким горизонтом, золотя зеленые травы. Вдалеке виднелось три десятка шатров, окруженных повозками. В центре высился самый большой шатер вождя, снаружи расписанный стилизованными изображениями скачущих лошадей, бегущих волков и оленей, летящих хищных птиц. Внутри шатер украшали аналогичные фигуры животных в полный рост, вырезанные из дерева или кости, а также маленькие статуэтки из бронзы, серебра и золота. Когда вождь умрет, его шатер сожгут, а все фигурки отправятся вместе с ним в курган
Богатые ткани украшали стены, потолок и пол шатра.
В центре находилась резная приземистая лежанка-трон, на которой полулежал дарга Олкаба Тэргэнцэртэй, вождь племени в свободных домашних одеждах. Он был немолод, в причудливо заплетенной косе было полно седых прядей, суровое, закаленное ветрами степей лицо бронзового цвета выглядело решительным, а глаза вождя сияли глубокой мудростью и бесконечной силой. Он глядел на Огонь огней, что горел посередине шатра в специальном очаге.
— Дарга Олкаба! Прибыл Тагнуул Ишпакай со срочными новостями, — проговорил, склоняясь в поклоне, один из командиров племени.
— Пусть зайдет, — распорядился вождь. Ишпакай был шпионом племени на одной из застав Унземай, и если он сам лично принёс какие-то новости, что не рискнул доверить гонцу, то они были действительно важными.
— В шатер шагнул один из вастаков, что некоторое время жил на заставе Бердирост. Его глаза-маслины смотрели на вождя с почтением, но встревоженно. Он упал на одно колено перед троном-лежанкой и, глядя на носки сапог вождя, сообщил:
— Дарга Олкаба, я принес важные новости. Темного Властелина больше нет, нет совсем и он Кольцо уничтожено! Я услышал эту новость от путников, что следовали через заставу из эльфийских владений в Унземай. Я скакал без остановки два дня и две ночи, чтобы вы узнали об этом первым, еще до того, как путники доберутся до города людей.
Кочевники-истерлинги были одной из угроз мирной жизни Средиземья. Не будучи прикованы к какому-либо одному месту, не имевшие постоянного дома, они непрерывно передвигались по степным землям. Изначально это были мирные скотоводы, которые со временем превратились в союз воинственных племен. Истерлинги, как и роханцы, приручили лошадей, и на хребтах своих скакунов были способны, словно птицы, пролетать сотни километров. Вооруженные луками, копьями и саблями, они походили на осиный рой, способный очень больно покусать. Кочевники были настоящей угрозой для регионов, имевшими несчастье соседствовать со Степью, но так было не всегда.
В Первую Эпоху кочевников пришедших из степей Востока возглавляли два вождя. Их звали Бор и Ульфанг. Люди Бора заключили союз с сыновьями Феанора и сражались на стороне эльдар и эдайн в Войне Самоцветов.* Во время Нирнаэт Арноэдиад* они почти все погибли, сражаясь на стороне Союза Маэдроса, в отличие от племени Ульфанга, а потом и его сына, Ульдора Проклятого, вступивших в тайный сговор с Морготом, и предавших эльфов, людей Запада и своих соплеменников во время Битвы Бессчётных Слёз.
Со Второй Эпохи Истерлинги попали под власть Саурона и служили ему до самого конца Темного Властелина, осуществляя многократные набеги на Гондор, на Рохан и Дорвинион, вступая в союзы с людьми Кханда, харадрим и орками. Их армии к этому времени уже состояли не только из всадников, но и пеших воинов, и отрядов на боевых колесницах. Степь за морем Рун то была спокойна, то приходила в движение, и тогда гигантские людскими волны устремлялись за её пределы, чтобы грабить и убивать.
Кочевники сами себя называли вастаки. Встреча с ними никому ничего хорошего не обещала. Даже если рассказы очевидцев их нашествий и сильно преувеличивали ужасы, независимо от этого, степняки прославились своей жестокостью и беспощадностью. Даже к своим соплеменникам. Когда вастак убивал своего первого врага, он пил его кровь. Головы всех убитых в бою воины приносили вождю. По количеству голов у кочевников определялась доля в добыче. С тел поверженных врагов вастаки снимали кожу, из которой шили плащи, а кожа с правой руки шла на изготовления колчанов. Пленников вастаки, на всякий случай, чтобы в дальнейшем они не создавали никаких проблем, ослепляли.
Каждый вастак брал с собой в поход трех лошадей, чтобы случайно не остаться пешим и всегда был готов свежий конь для внезапной атаки. У вастака не могло быть больше трех друзей, иначе другие называли его распутной девкой. Первыми всегда неслись на врага грозной линией на быстрых лошадях, держа в каждой руке по острой обнаженной сабле тридцать три воина в проклепанной кожаной броне, отряд мёхсён, обреченных. Это выглядело пугающе и зловеще, деморализовало врага до такой степени, что нередки были случаи бегства с поля боя еще до начала схватки.
В степи не было ни городов, ни поселений. Из рукотворного там часто встречались похоронные курганы, самые большие из них принадлежали вождям, а также сложенные из горного камня, что вастаки привозили в своих повозках, Дома Огня в которых жило постоянно два-три служителя, круглосуточно поддерживающих горение священного пламени. Эти небольшие храмы служили местами поклонения богу жизни и огня Табитейру.
Огонь в них освящал души вастаков, дабы сделаться их достойным жизни в Мире Света после смерти. Некоторые огни, так называемые Высшие Бахрамы, горели тысячелетиями. Они были разожжены в честь великих событий для всех жителей степей и для того, чтобы зажечь такое пламя требовался огонь из шестнадцати других святилищ. Дома Огня уровнем пониже, в которых горели Огни огней, были племенными, и разжигались из четырех источников пламени. Были еще Дома законного Огня, перед пламенем которых проходили суды веры, выносящие приговоры по преступлениям, разрешающие разные споры и проблемы.
Вастаки приносили жертвы Огню. Обычно это были животные, а еще, после войн, и пленные. Человеческие жертвы приносились только в специально разожженном в честь окончания войны Высшем Бахраме. Степняки крайне ревностно соблюдали свои обычаи, веру и религиозные традиции. Вероотступников ожидала смерть.
Многие думали, что вастаки кочевали по степи беспорядочно, но это было не так. Вся Великая степь была поделена на зоны между четырьмя главными племенами, которых люди и эльфы именовали «Люди повозок», «Балхот», «Варьяги Кханда» и «Истерлинги с топорами».*
Вастакские названия этих племен звучали как Тэргэнцэртэй, Харгис, Варангчууд и Суххолтай. У каждого из племен был свой вождь и свой языковой диалект. На время войн избирался главный вождь союза племен, который вставал во главе вастакского войска — был его верховным командующим.
Дарга Олкаба был вождем Тэргэнцэртэй. Новость о том, что того, за кого они воевали не одну тысячу лет, больше нет, была действительно важной. Нужно было принять решение: отправиться ли только своим племенем в набег на ближайшие к ним земли Унземай, которые, наверняка, узнав о столь важных новостях утратят на время бдительность и там можно будет взять много ценного, и привести пленных? Позвать ли дарг трех других племен, и пойти на дальние земли людей? Тогда добыча могло быть в разы больше, но и потери возрастут. Затаиться и посмотреть, что будет теперь происходить, ведь и меж людьми сейчас возможны разногласия, что на руку им, вастакам?
Эстель был рад, что теперь у него появился свой собственный отец. Пусть он не был ему родным, не был таким могучим воином как эльфийские владыки, зато он был очень умным, да еще и волшебником. При помощи своей магии он мог поразить куда больше врагов, чем лорд Элронд мечом, потому Рудольфусу Лестрейнджу прощалось отсутствие богатырской внешности как у Исильдура и других героев дунедайн, ведь и без нее волшебник со своими друзьями уничтожил злое кольцо Темного Властелина и навсегда изгнал его дух из Средиземья. Эстель был рад, что он, его мать Гильраэн, её новый муж Рудольфус и старый мудрый волшебник мудрый волшебник Митрандир отправились в Гондор.
Лорд Элронд, прощаясь, сказал, что ему, Эстеля, пора узнать, что он Арагорна, сын Араторна, наследник Исильдура и Элендила и занять положенное место короля Гондора. И передал ему Кольцо Барахира и меч перекованный из обломков Нарсиля эльфийскими кузнецами, после чего он стал сиять светом Солнца и Луны. На клинке было выгравировано солнце со множеством лучей, полумесяц, семь звёзд между ними, и много рун. Новое имя мечу было Андурил, «Пламя Запада».
Арагорн, конечно был мал для такого меча и его поместили в специальный футляр, что ехал вместе с ними. Да и Кольцо Барахира было очень велико, потому оно висело на груди под курткой на цепочке. Еще в одной шкатулке в багаже ехал мифриловый венец с Элендильмир, Звездой Элендила, главным символом королевской власти, выполненный из эльфийского кристалла эльфами-нолдор. Звезду нашли в сокровищнице Сарумана в Изенгарде, после смерти исстари.
Сам Эстель, как и раньше, носил на курточке только Звезду Дунэдайн, серебряную брошь в виде многолучевой звезды, доставшуюся ему от отца, которая украшала одежду всех Следопытов Севера.
Путь до Гондора был не близким, но и не таким опасным, как во времена, когда Саурон еще здравствовал. Они снова поплыли по Андуину, но теперь до самого Минас Тирита. Их сопровождал отряд эльфов на тот случай, если им встретятся бродячие отряды орков. В дороге Рудольфус развлекал Гильраэн и Эстеля рассказами и разных древних земных государствах и о прославленных воинах, вроде Александра Македонского и Ганнибала. Его с удовольствием слушали и эльфы, и даже Гэндальф, но воспринимали это как сказания и легенды.
Гэндальф, в свою очередь, рассказывал о Наместниках Гондора, блюстителях королевского трона.
— Эктелион II, нынешний наместник Гондора, наследовал своему отцу, Тургону. Он мудрый правитель и до последнего времени делал всё возможное для укрепления Гондора, опасаясь атак из Мордора. У него на службе много достойных иноземцев, которых он сам пригласил. И они, и гондорцы, верно служащие королевству им щедро награждаются. Я несколько раз навещал Минас Тирит и наместник Эктелион признавал мои советы мудрыми и дальновидными.
— А у него есть дети? — поинтересовался Эстель.
— Сын Дэнетор твой ровесник и две дочери помладше.
— А они не прогонят нас? Ведь сколько лет наместники уже сидят на троне Гондора. Наверное, уже сами считают себя королями, — хмыкнул мальчик.
— Не прогонят. Никто такого не допустит. Ты Арагорн, сын Араторна, наследник Исилдура и Элендила, подлинный король Гондора. Мы объявим твоим подданным правду, и они с радостью примут тебя. Белое Древо Гондора, посаженное Исилдуром в Минас Тирите засохло, но я уверен, что ты, настоящий властитель Гондора, сможешь найти на склонах Миндо́ллуин* новый росток.
«Слишком всё гладко, чтобы быть правдой, — подумал про себя Рудольфус. — Даже если этот Эктелион II благороднейший из благороднейших, всегда остается свита и прочее окружение, которые давно заняли себе тёплые местечки и вряд ли захотят их покинуть. Но мы с этим разберемся».
===========
Война Самоцветов (War of the Jewels) — война эльфов-нолдор и других народов с Тёмным Властелином Морготом в Белерианде.
Ни́рнаэт Арно́эдиад (синд. Nirnaeth Arnoediad), или Битва Бессчётных Слёз — четвёртое крупное сражение Войны Самоцветов, произошедшее в 472 П. Э. между эльфами-Нолдор и их союзниками с одной стороны и Тёмным Властелином Морготом с другой.
«Балхот» — англ. Balchoth, в переводе с синдарина — «жестокий народ».
«Варьяги Кханда» — англ. Variags, в некоторых переводах — воряги, вариаги. Происходили из Кханда.
«Истерлинги с топорами» или «новые» истерлинги (ранее не встречавшиеся людям Гондора) — яростные бородатые мужчины с топорами, сражающиеся в пешем строю.
Миндо́ллуин «Синеглавая Башня» — самый восточный пик Эред Нимраис (Белых гор), ниже и восточнее которого стоял город Минас Тирит.
PS Поскольку про Восток у Профессора практически ничего нет, а инфа об истерлингах, в основном, ограничивается перечислением войн с Гондором, то пришлось сочинять своих кочевников. Образ жителей степей будет собирательным, за основу частично взяты скифы, частично персы, плюс я сделала их огнепоклонниками.