Глава 29
Гарри Певерелл учился в Хогвартсе уже больше трех с половиной месяцев. Наступили рождественские каникулы и учащиеся разъехались по домам. Луна вернулась к отцу, и у Гарри не было причин бывать в Хогвартсе, так как до окончания каникул занятий не было. Поэтому в освободившееся время он варил зелье для Северуса, для которого требовались только свежеприготовленные ингредиенты, поэтому юноше следовало быть очень внимательным, чтобы успевать и следить за варкой и готовить то, что следует добавлять в котел. Северус специально поручил ему варку именно этого зелья, чтобы посмотреть, насколько хорошо Гарри справляется с работой в достаточно стрессовой ситуации. Пока ему нравилось, что он увидел, поэтому Северус отправился в гостиную, чтобы поработать с материалами для новой версии ликантропного зелья. Снейп пытался сделать менее болезненным процесс трансформации. В принципе, этого добиться было не сложно. Но используемые ингредиенты были слишком дороги и сделали бы само зелье значительно дороже. Нужно было подобрать равноценную замену из недорогих вариантов без потери эффекта. Северус знал, что большинству оборотней трудно будет собрать деньги на дорогое зелье, поэтому работал над этой проблемой.
— Северус, ты уверен, что Гарри там один хорошо справляется? — спросила Эйлин. — У него почти не бывает времени на отдых!
— Мы оба знаем, что он очень хорошо справляется, — заявил Северус. — Это последний день, когда у Гарри такой напряженный график, дальше у него будут, как и у всех, праздничные выходные.
— Ему нужно выспаться, как мне кажется, — заметила Эйлин.
— Да, он недосыпает, но это потому, что ему то и дело снятся кошмары, — вздохнул Северус.
— Я заметила, — сказала Эйлин, попивая кофе.
Они оба слышали, как Гарри просыпается по ночам и спускается в кухню. От домового эльфа они узнали, что он пьет там немного теплого молока, затем читает книгу и возвращается в постель.
— Что ты подаришь Гарри на Рождество? — с любопытством спросил Северус.
— Несколько интересных книг по зельям, — улыбнулась Эйлин.
— Ты уверена, что есть еще что-то, чего у него нет? — весело фыркнул Северус, который видел библиотеку Гарри, и она производила впечатление. Казалось, что в ней были почти все доступные книги по зельям.
— Я также заметила, что он играет в шахматы, но у него нет своего комплекта фигур и доски, я думала купить ему, — сказала Эйлин.
— Это хорошая идея, мама, — согласился Северус.
Северус разлил снадобье по фиалы. Это было зелье сна без сновидений для Гарри. Он будет принимать его, хочет он этого или нет. Северус наклеил соответствующие этикетки и поставил фиалы на соответствующее место в шкафу, куда обычно помещались все зелья со снотворным эффектом. Зельевар очистил рабочее место и котел перед тем, как покинуть лабораторию с одним из фиалов. Подойдя к комнате Гарри, он постучал, но не получил ответа. Северус нахмурился, но когда приоткрыл дверь, зрелище, которое он увидел, заставило его слегка улыбнуться.
Гарри, на котором из одежды была только майка без рукавов и шорты, спал, раскинувшись на кровати в окружении книг. Северус почувствовал, что его тело неуместно отреагировало при взгляде на юношу. Гарри был еще слишком молод, и был его учеником, потому такую реакцию следовало игнорировать. Но мастер не мог не заметить, что Гарри… ммм… повзрослел, и уже не совсем тот маленький мальчик, каким он его себе представлял. В вырезы открытой одежды Северус увидел шрамы на груди Гарри. Он знал, что они беспокоили молодого человека больше, чем следовало. У него самого было много шрамов на теле, но он не придавал им значения. Северус знал, что должно пройти время, чтобы и Гарри свыкся с ними, хоть они и портили такое прекрасное юное тело…
Разозлившись на себя и свои мысли, которые упорно сворачивали куда-то не туда, он с помощью заклинания призвал книги, и аккуратно сложил их стопкой на тумбочке. Чарами он приподнял Гарри в воздух, и вытянул из-под него одеяло, которым укрыл его. Юноша так и не проснулся: похоже сегодня ему не понадобится зелье сна без сновидений, но, все же, Снейп оставил фиал на тумбочке рядом с Гарри, на случай, если он проснется.
Когда Северус выходил из комнаты, то увидел неожиданную колдографию: Эйлин и он, вместе пьющих горячий шоколад. Они выглядели очень счастливыми. Северус не привык видеть себя таким. Он и колдографироваться не любил и понятия не имел, как и когда Гарри сделал этот снимок. Он смотрел на колдофото, и тепло разливалось у него внутри: Гарри искренне любил их, предпочитая Джеймсу Поттеру и Лили Эванс. Выйдя, наконец, из комнаты, Северус тихонько закрыл дверь, не желая разбудить спящего подростка. У Гарри начались каникулы и он должен расслабиться в Рождество.
— Сынок? — удивилась его появлению Эйлин.
— Гарри спит, я положил ему снотворное зелье на тумбочку, поэтому надеюсь, что он хорошо выспится, — объяснил Северус.
— Как он тебе как ученик, Северус? — с любопытством спросила Эйлин, полная гордости за двух своих сыновей.
— Превосходит все мои ожидания, — улыбнулся Северус.
Эйлин засияла от радости.
— Если он будет продолжать в том же духе, то закончит свое ученичество менее чем через два года. Ему перейдет от меня почетное звание самого молодого мастера зелий в Британии, — удовлетворенно сказал Северус.
— Я так горжусь им, — сказала Эйлин, а потом добавила, обняв сына. — И я горжусь тем человеком, которым ты стал, Северус.
Северус принял ее объятия, которые успокаивали, как любое прикосновение матери. Он осознал, что даже будучи взрослым, невозможно перерасти материнскую любовь. Прямо сейчас он осознал, насколько он любит мать. Ради нее одной он пережил войну. Он надеялся и молился, чтобы Эйлин, после всего, что она пережила, получила хорошую долгую жизнь, которую она заслужила. Северус не думал о том, что и он сам заслужил того же.
— Тебе самому нужно поспать. Не думай, что я не замечаю, как много времени ты проводишь в своей лаборатории, — сказала Эйлин, мягко отчитывая сына.
— Я работаю над усовершенствованием ликантропного зелья, — сказал Северус, вырываясь из комфортных объятий матери.
— Я бы тоже хотела с тобой часами стоять и варить зелье, как раньше, — грустно сказала Эйлин, она так скучала по зельеварению.
К сожалению, у Эйлин просто не было сил заниматься этим с тех пор, как она вышла замуж за Тобиаса. Но если бы ее сейчас спросили: вышла бы она снова за него замуж или нет, она бы ответила да. Эйлин прошла бы весь этот ад снова ради такого прекрасного сына, как ее Северус. Другие, возможно, не считают его таковым, но для матери ее сын был прекрасен. Она не могла постоянно принимать обезболивающие зелья, потому что они замедляли реакцию, и это было чрезвычайно опасно. Эйлин постоянно испытывала боли в спине, в ногах, в руках. Она просто не смогла бы даже стоять у котла, не то, что что-нибудь варить…
— Скоро, мама, я обещаю тебе, у тебя появится возможность самой заниматься зельеварением, — пообещал Северус.
Он и Гарри уже работали над зельем для Эйлин, но предстояло еще много исследований.
— Да, сынок, я верю тебе. Если кто-то сможет это сделать, так это ты, — ответила Эйлин, рассеянно поглаживая сына, а затем и поцеловала его в щеку, прежде чем сказать, перед тем, как отправиться в спальню: — Спокойной ночи, сынок.
— Как школа, моя сладкая? — спросил мистер Лавгуд, когда Луна и он сам вернулись домой со станции.
Луна была всем, что оставалось у Ксенофилиуса, и он дорожил ею, был готов сделать для нее все, что угодно. Он знал, что она подружилась с Гарри, и что Гарри был учеником Северуса Снейпа.
— Я виделась с Гарри больше, чем рассчитывала! У нас довольно много занятий вместе, — просияла Луна, счастливая от того, что вернулась домой.
Она задавалась вопросом, куда они поедут в этом году? Когда она была дома, отец ее всегда куда-то возил. Обычно это были экспедиции по поиску животных, о существовании которых большинство волшебников не подозревало. В прошлом году он взял ее с собой на чемпионат мира по квиддичу, и ей это понравилось, несмотря на его печальное окончание.
— Это хорошо, а как остальное? — спокойно спросил Ксено, раскладывая по тарелкам обеда, который он заранее приготовил перед аппарацией на вокзал за Луной.
Он прекрасно понимал, какие неприятности доставляли Луне в школе другие ученики, которые крали ее вещи и складывали в самых нелепых местах. Это прекратилось, когда она подружилась с Седриком, Виктором, Флер и Гарри — но теперь они не были рядом.
— Они меня не беспокоили, — сказала Луна, зная, о чем спрашивает ее отец.
Никто не хотел разозлить Гарри, обидев его единственную подругу, особенно после того, как все увидели, что он сделал со своим братом. При этом никто не винил его, каждый считал, что поступил бы также или намного хуже.
— Уроки в порядке? — продолжит опрос родитель, разливая по стакан сок.
— Да, профессор Слагхорн гораздо лучше, чем профессор Риз, — сказала Луна.
— Хагрид не вел свои уроки, а другой преподаватель далеко не так захватывающе рассказывает, как он.
— Слагхорн? Я тоже учился у него и помню, что он очень хорош, — кивнул Ксено.
Единственное чем не разрешал заниматься дочери дома Ксено — зельеварение. Его жена и мать Луны погибла из-за неудачного эксперимента с зельями. Луна была свидетельницей всего этого, и после этого она никогда не была такой же тихой. Лавгуд запечатал зельеварню своей жены, и после той аварии в нее никто не заходил. Луна очень переживала гибель матери, как и сам Ксено. Он не смог бы продолжить жить, если бы и луна погибла. Его жена и дочь были его жизнью. Смерть жены наполовину опустошила его, и теперь все его внимание было сосредоточено на Луне.
— Мы поедем куда-нибудь в этом году, папа? — с любопытством спросила Луна, закончив ужин.
— Как ты насчет Египта? — поинтересовался Ксено.
— Египет? — удивилась Луна.
— Да, просто как праздничная поездка, только я и ты, — тихо сказал Ксено.
Он не стал уточнять, что просто боялся того, что Воландеморта вернулся, и назревала активность Пожирателей Смерти. В Хогвартсе Луна была в максимальной безопасности. А вот их дом — был небезопасен.
— Сможем ли мы, по крайней мере, быть дома на Рождество и Новый год? — спросила Луна.
— Конечно, если ты этого хочешь, милая, мы так и поступим, — ответил Ксено.
— Египет — это далеко! Мне нужно предупредить Гарри, чтобы пока он не писал мне, — радостно ответила Луна, уже мысленно собираясь в загадочную страну фараонов.
Ксено только весело улыбнулся в ответ.
— Джеймс, ты потратил на все, что у нас было! — завизжала Лили, наложившая заглушающие чары пять секунд назад. Она только что получила выписку из банка и не могла поверить своим глазам.
— Что не так Лили? Это же Рождество! — нахмурился Джеймс, не понимая недовольство жены.
— Надо было оставить хоть что-то в банке на всякий случай! А не забыл, что нам нужно накопить приличную сумму, чтобы остановиться где-то, когда Хогвартс закроется на лето! — закричала Лили, маниакально размахивая руками, как мельница.
— Мы остановимся в Поттер-мэнор, — категорично заявил Джеймс.
— Это он больше не принадлежит нам, Джеймс! — воскликнула Лили со слезами разочарования и боли на глазах: у них больше не было собственного дома. — Мы бездомные, а теперь и без гроша за душой!
Лили Поттер не привыкла к финансовым затруднениям. Она не понимала, как Молли укладывалась в бюджет при таком количеством детей, когда деньги зарабатывал только один человек.
— Не беспокойся об этом Лили, у нас все будет хорошо, — сказал Джеймс, крепко обнимая жену, явно не разделяя ее заботы об их благополучии. — У нас много друзей, которые могут нам помочь.
— Например, кто? — сердито оборвала его речь и вырвалась из объятий Лили.
У нее не было друзей, единственным человеком, с которым она разговаривала, был Ремус (и это был друг Джеймса, а не ее). У нее не было таких друзей, которым она могла бы довериться. Если хорошо подумать, то за всю жизнь у нее был всего один друг — Северус. При мысли о нем, Лили скривила губы, так как не могла поверить, что Снейп принял Гарри у себя, да еще и подсказал ему, как поступить, чтобы побольнее отомстить семье. Видимо, таким образом он мстил Джеймсу за все его школьные розыгрыши. Сам этот паршивец не додумался бы до эмансипации и принятия титула Певерелл, он не был настолько умен.
— Сириус позволит нам остановиться у него в Блэк-Хаусе, там много места! — успокаивающе сказал Джеймс.
Лили уставилась на мужа. Она не могла его понять. Казалось, он обманывает сам себя.
— Джеймс… Сириус не разговаривает с тобой с прошлого года. Он послал подарки Рокси и Нику, и больше ничего. Он не ответил на нашу просьбу о деньгах, — заметила Лили, задаваясь вопросом, дойдет ли что-нибудь до ее мужа. Она была до того зла, что он потратил все до последнего кната из того, что у них было. Нужно было ей делать покупки самой!
— Это всего лишь поза, он поймет, что ведет себя глупо, и снова все будет как прежде. Ремус же общается с нами, — ответил Джеймс, но уже не так уверенно. Сомнение появилось в глубине его карих глаз, которыми он пристально смотрел на свою дочь.
— Ремус?! Он не Сириус! — раздраженно воскликнула Лили. — Джеймс! Он только тренирует Ника. Нам он не сказал ни слова, с тех пор, как все узнали обо всем!
— Он просто занят, вот и все, — защищаясь, сказал Джеймс.
Лили хотелось плакать. Они действительно оказались в одиночестве. Даже Дамблдор смотрел на них иначе. Она не была уверена, позволят ли им остаться в Хогвартсе и дальше. При нынешних обстоятельствах это казалось маловероятным.
— Джеймс, тебе пора перестать обманывать себя. У нас большие проблемы, а ты только что потратил все наши деньги.
— Не все, будет еще рождественская премия, — сообщил Джеймс.
— И сколько там будет? — с надеждой спросила Лили.
— Восемьдесят галеонов, — ответил Джеймс.
— Не трогай больше денег, нам нужно копить на дом, который может скоро понадобиться, — мрачно сказала Лили.
— Почему мы не можем просто остаться здесь, Лили? — спросил Джеймс.
— Не навсегда же! А если с нами что-то случится, мы должны знать, что у наших детей будет хотя бы крыша над головой, — сердито добавила Лили, стиснув зубы. Джеймс действительно не понимал, как с умом тратить. Ему никогда раньше не приходилось думать о расходах, он просто делал все, что ему хочется.
— С нами ничего не случится, — ответил Джеймс, но эта мысль не оставила его равнодушным. Он понял, что Лили права: у них должен был быть хотя бы какой-то дом! Сейчас Поттер был готов убить мальчика, которого когда-то называл своим сыном. Он оставил их бездомными и без гроша в кармане. Он украл его наследство, и Джеймс до сих пор был в ярости из-за того, что ничего не мог поделать: юридически Гарри сделал то, что было в его праве. В противном случае Джеймсу вернули бы деньги и остальную собственность.
— Хорошо, мы накопим на дом, — сказал Джеймс, чтобы Лили не волновалась.
— Спасибо, — вздохнула Лили, чувствуя себя немного лучше.
— Почему нас нет дома? — спросил, нахмурившись, Ник. Он только что сложил все свои вещи в спальне, которая появилась в профессорских покоях его матери.
Родители в последнее время не обращали на него внимания, и, казалось, не слышали его вопросов и не отвечали на них. Ему было больно, и им было все равно. Впервые в своей жизни он начал понимать, что его мать и отец сделали с Гарри.
— Почему? Ты хочешь это знать? — спросила Лили и тут же отвлеклась от сына, думая о том, что жить в Хогвартсе было очень выгодно: им не нужно было бы покупать еду или беспокоиться о бытовых вопросах, которые решали школьные домовики. У них не было дома, потому, что все дома рода теперь принадлежали мальчику, которого она не хотела бы никогда рожать. Все дома, все деньги в хранилищах, все-все-все! Как она ненавидела его за это!
Ник подождал несколько минут, надеясь, что мать о нем вспомнит, а потом пожал плечами и пошел в свою спальню. Его охватил гнев и он решил, что лучше побудет один.
— Что случилось с Ником? — спросил Джеймс, входя в гостиную, заметив, что Ник закрылся в спальне.
— Я думаю, он предпочел бы быть дома на Рождество, — грустно вздохнула Лили.
— Я слышал, что он получил много взысканий… что происходит? — спросил Джеймс. Ник никогда раньше не бывал на отработках.
— Он был очень дерзок с Делорес, когда она просила его выполнять задание — он отказался, — нахмурилась Лили, вспоминая, что ей рассказала Делорес. Она пошла к ней после пятой отработки, которую она назначила её сыну. Лили была очень смущена, мягко говоря, выговором за поведение сына.
— Играть в игры с Министерством — не лучшая идея. Он не понимает, как это выглядит со стороны? Его никогда не примут на работу в Аврорат, если он не будет следить за своим поведением, — раздраженно сказал Джеймс. Ник не говорил, что хочет стать аврором, но в семье это было традицией, и Джеймс возлагал определенные ожидания на своего сына.
— Я знаю, что люди сейчас смотрят на него по-другому. А если он будет продолжать в том же духе, они вообще потеряют веру в него, — мрачно сказала Лили.
— Альбус продолжает заниматься с Ником? — уточнил Джеймс.
— Нет, сейчас у Ника несколько недель отпуска, — ответила Лили.
— Может быть, нам с тобой стоит научить его чему-нибудь? — предложил Джеймс.
— Это же Рождество, Джеймс! — воскликнула Лили. Она занимать чем-то свои выходные.
— Это не повредит. Чем больше он будет знать и уметь, тем лучше будет, — настаивал Джеймс.
— Ну, хорошо, — кивнула Лили.
Ник лежал у стены. Дверь в его комнату была чуть приоткрыта. Он сидел на кровати и слушал, как разговаривают его родители. Слезы текли по его лицу. Ник чувствовал себя таким измученным, да еще и рука болела. Часть его жалела, что он не умер на том кладбище, потому, что тогда ему бы не пришлось мириться со всем этим. Разве родители не понимали, что причиняют ему боль? Почему они думали только о том, чтобы учить, учить и учить его? Почему он должен победить Воландеморта? Он всего лишь мальчик, почему бы Дамблдору самому не убить его? Он победил Гриндевальда, и ему точно не нужно было много тренироваться.
Ник не помнил, как победил Воландеморта в первый раз. Ему был всего один год. Впервые он пожелал, что ему досталась такая жизнь. Ник вовсе не был уверен, что снова сможет победить. Его брат был умнее и сильнее его. Он мог бы это сделать, а не Ник. Теперь, когда он думал об этом, не было ни ревности, ни гнева. Просто глубокая печаль.
Он стал ненавидеть своих маму и папу за то, что они поступили с ним так, за то, что по-разному относились к нему и брату, заставили его думать, что он лучше Гарри. Эти они разлучили близнецов. По его лицу потекли слезы, когда он снова вспомнил то, о чем думал, вызывая Патронуса. Малышами они были так счастливы вместе, и он никогда не получит этого обратно. Ник не обольщался: он оставил своего брата умирать. Из-за него Пожиратели смерти пытали и ранили Гарри. Он, наконец, понял, почему всем он стал так противен.