Глава 25. Министерский прием
Учеников, взволнованных произошедшим, еле-еле удалось отправить на занятия. Я тоже волновалась. Вернее мы волновались вместе с группой слизеринцев-четверокурсников, у которых был сейчас мой урок. Помучавшись двадцать минут от отсутствия информации, я не выдержала, написала несколько слов на пергаменте и позвала одного из учеников, Адриана Пьюси:
— Мистер Пьюси, окажите мне любезность прогуляйтесь до Слизеринского подземелья, посмотрите как там что? И если у профессора Снейпа закончилось это безобразие с аврорами и уже идет урок…
В этот момент в дверь моего класса постучали. Это был мой адвокат Патрик О’Брайен. Он дал мне небольшой свернутый пергамент и сказал, что прямо сейчас направляется в Министерство, чтобы подать жалобу о незаконном преследовании со стороны Аврората лорда Принца. Я его поблагодарила за оперативную работу и пообещала отметить это в гонораре. О’Брайен ушел, я развернула записку. Она была от Северуса, чья краткость порой очень злила:
«Авроры ушли. Д лечится у Помфри. Я на уроке».
Вот теперь думай — почему Альбус у Помфри и от чего он там лечится? Ну не Северус же его проклял, тогда бы авроры не ушли…
— Как там?.. — неуверенно спросил Адриан, который все еще стоял с тех пор как я к нему обратилась.
— Все нормально, декан уже ведет занятия.
Слизеринцы выдохнули, а мое беспокойство осталось. Еле дождалась окончания уроков и хотела уже бежать в подземелья, как Северус сам пришел в мои покои и рассказал, что там внизу произошло.
— Значит, его наказала Магия Хогвартса?
— Я думаю да. По крайней мере, я с ним ничего не делал, а авроры тем более.
— Интересно, чего там адвокат добился в Министерстве.
— Узнаем, а теперь пойдем на ужин в Большой зал. Все должны видеть, что я в порядке, а вот Альбуса как раз нет, — ехидно отметил Северус.
Как только мы вошли зал, и подошли к своим обычным местам, к нам тут же подтянулись Минерва, Филиус и Помона. Флитвик, предчувствуя возможность разговора на повышенных тонах, судя по настрою Макгонагалл, сразу отделил преподавательский стол от студентов пологом тишины.
— Северус, что ты сделал с Альбусом? — с угрозой и волнением в голосе потребовала ответа Минерва.
— Абсолютно ничего. Это Хогвартс.
— Что Хогвартс?
— Что-что, Минерва? Ты тоже ни истории, ни устава не знаешь? Покои главы Дома неприкосновенны. Только общее решение других трех глав Домов может это изменить. Но не директор, чья должность появилась спустя несколько столетий после смерти основателей и его полномочия вообще в их уставе не оговорены. Все что мы знаем — это более поздние редакции, в которые просто вписали и должность директора и его права и обязанности.
— И к чему ты это рассказываешь, я не пойму? Как это связано с состоянием Альбуса?
— Напрямую, Минни, — ответила Помона. — Это откат? Я правильно поняла тебя, Северус?
— Естественно, — вклинился Флитвик, — я не понимаю только, почему до этого Хогвартс молчал. По делам Альбуса он давно должен был стать уже сквибом.
— Что вы несете, коллеги? — возмутилась Макгонагалл. — По каким делам?
— Хорошо тебе живется, Минерва. Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего знать не хочу. Так, да? — Спросила Спраут грустно глядя на декана Гриффиндора.
— Давайте сядем и начнем есть. Хотя нас детям и не слышно, зато очень видно. Особенно тебя, Минерва. Возьми себя в руки и сядь. Ничего с твоим драгоценным Альбусом не случится. Поваляется пару дней с магическим истощением, попьет зелья, накапает себе слез Фоукса и будет как новенький.
Фыркнув как разозленная кошка, Макгонагалл плюхнулась на свое место и начала ожесточенно резать ножом бифштекс, видимо представляя на его месте всех врагов директора. Но тут случилось deja vu . Снова распахнулись двери и в них вошли все те же авроры во главе с Гавейном Робардсом, и опять прямиком направились к Северусу. Я на автомате схватила его руку своей, перепугавшись, что Северуса пришли арестовывать. Но затем заметила за его спинами адвоката О’Брайена и еще какого-то представительного мужчину.
— Мистер Снейп… — начал говорить Робардс.
— Аврор Робардс, будьте любезны соблюдать оговоренный протокол, — прервал его адвокат.
— Уважаемый Лорд Принц. Приношу извинения за свои действия в отношении вас, которые не были санкционированы властями, а являлись моей личной инициативой. Я не имел никакого права требовать от вас хоть чего-либо. Был введен в заблуждение господином Дамблдором.
Северус молчал, ничего не отвечая. Тогда вперед выступил тот самый неизвестный мне мужчина, который продолжил речь Дженнера:
— Как руководитель всех присутствующих здесь авроров, я, Глава Аврората Дженнер приношу вам извинения от всего нашего подразделения и от себя лично, что допустил такое поведение моих подчиненных. Все они понесут наказание разной степени тяжести. И я прошу не обращаться в Визенгамот за судебным преследованием.
Тут Северус встал и сказал.
— Я Северус Октавиус Принц, принимаю ваши извинения с одним условием: Гавейн Робардс даст вам непреложный обет никогда не предпринимать никаких враждебных действий в адрес меня и моей семьи.
— Согласен, — быстро ответил Дженнер, — вы хотите присутствовать при принесении обета?
— Нет, увольте. В данный момент, я, как и все здесь присутствующие, хотим только поесть. Что у вас за манеры являться в Хогвартс исключительно во время трапез? — ответил Северус.
— Все-все, мы уходим. — Ответил Глава Аврората, слегка усмехнувшись.
И они действительно ушли.
— Северус? — выжидательно посмотрел на него Флитвик.
— Я как раз собирался тебе рассказать, о том, что у нас — и Северус взял меня за руку, — скоро будет помолвка. Там бы ты и узнал, но раз уж так сложилось — то да. Я принял титул и род.
— Процветания вам и вашему роду, — произнес Флитвик достаточно тихо, но многие его услышали. Как, например Бёрк.
— Процветания вам и вашему роду, — встав, гаркнул он на весь зал. Все студенты Слизерина и Рейвенкло, часть Хаффлпаффа и несколько человек из Гриффиндора встали, поклонились и захлопали.
Северус кивнул в знак благодарности и поднял руку, жестом показав, что достаточно, садитесь, ешьте.
— Я думала, у нас обед сегодня был интересный, — заметила декан Спраут, — но ужин его переплюнул по увлекательности событий.
Предсказание Флитвика не сбылось: Дамблдор не пришел в себя ни в пятницу, ни в субботу, ни в воскресенье утром. Вызванный рано утром в Хогвартс Гиппократ Сметвик, впрочем, заверил, что волноваться не о чем.
— Во-первых, директор уже в почтенном возрасте, — сказал целитель, — в таком в котором не стоит рисковать играть с откатами. Во-вторых, в его состоянии нет ничего тревожного. Просто организм восстанавливается.
— Но он стал хуже выглядеть, — волновалась Минерва, — смотрите — лицо и руки стали более морщинистыми, появилось много возрастных пятен.
— Я не удивлюсь, если у него будут заметны и другие синильные проявления. Надеюсь, хоть деменции избежит, — заметил Флитвик.
— Какие такие синие проявления? Альбус не синий! — возмутилась Макгонагалл.
— Синильные, от латинского senilis — старческий. Директор, возможно, будет шаркать ногами, потеряет четкость речи, будет неожиданно засыпать — ну и так далее.
— А деменция в чем проявится? — спросила Минерва.
— Вообще по-разному бывает. Но более-менее общие симптомы: патология памяти, нарушения абстрактного мышления, внимания, восприятия. Деформация личности: исчезают чувства долга, деликатность, корректность, вежливость, стыдливость. Можно сказать, разрушается ядро личности. Это связано с нарушением кровоснабжения головного мозга, поражением лобных долей мозга. Остальное вас только запутает. В общем, приглядывайте за ним.
Минерва стояла молча, прибывая в глубоком шоке от слов Сметвика. А мадам Помфри про себя отметила, что деликатность, корректность, вежливость, стыдливость у Альбуса отсутствовали всегда, и возникали только тогда, когда ему самому хотелось продемонстрировать их наличие, так что по этим признакам диагностику не проведешь.
Когда Макгонагалл спустилась на завтрак и сообщила, что у Дамблдора был целитель Сметвик и сказал, что нет ничего страшного, но нужно время, Флитвик ей ответил:
— Тогда вы вместо Альбуса будете представлять администрацию на Приеме и балу в Министерстве, — вы де его заместитель.
— Да, конечно. Мне нужно что-то будет там делать?
— Ничего особенного, кое-где постоять рядом со мной и министром Фаджем. Я вам на месте подскажу.
Зал приемов Министерства сиял и переливался огнями. Мы пришли с Северусом вместе. Он был неподражаем во фраке и накинутой на плечи очень-очень темно синей мантии (можно сказать черной) с серебряной отделкой. Это был компромисс между традиционным для него черным цветом, и моей просьбой надеть что-нибудь не черное. Ну, пусть так. Можно сказать, человек немного уступил. Я была похожа на невесту, только фаты не хватало. Вся в белом атласе, кружевах и бриллиантах.
— Лорд Северус Октавиус Принц и леди Майя Альциона Блэк, — произнес на весь зал министерский служащий, исполняющий на этом мероприятии роль церемониймейстера.
Когда прозвучало мое имя, находящийся прямо напротив входа лорд Малфой ощутимо дернулся, чем привлек внимание своей супруги, которая держала его под локоток и беседовала со стоящей рядом с ними какой-то дамой. Люциус что-то тихо сказал Нарциссе, и направился было в нашу сторону, но его опередил профессор Флитвик, который схватил Северуса за руку и потащил нас в сторону.
— Вот, значит, как? Секрет за секретом? Отличный артефакт, кстати. Очень интересно вы леди Блэк смотритесь с лицом моей покойной бабушки, а она была чистокровная гоблинка, — рассмеялся Филиус. — Что за артефакт? Родовой?
— Это артефакт Аннабель Принц, если это вам что-то говорит. — Ответил Северус.
— Точно-точно, я помню эту историю. Хоть в Хогвартсе у вас настоящее лицо? — спросил профессор теперь уже меня.
— Там все настоящее, кроме имени.
— Я понял, значит мальчика это вы… — покачал головой декан Рейвенкло, — А как же арифмантика? Откуда?
— А я действительно мастер арифмант и магистр математики. Тут все честно.
— Повезло тебе, Северус. И красавица, и умница, да и род какой. Держи её за руку весь вечер — уведут, и не заметишь как!
В это время раздался сигнал приглашающих всех переместиться в зал для конференций. Мы, как профессора Хогвартса, сидели на местах для почетных гостей рядом с виновниками торжества Маркусом Бэддоком, Карлусом Бёрком, Алексисом Паркинсоном, Робертом Хиллиардом и их родителями.
— Декан, хочу спросить, — наклонился к Северусу Паркинсон, — мы можем приглашать вашу даму на танцы на балу?
— Я даже буду вам признателен. Не хотелось бы, чтобы выстроилась очередь из всяких бонвиванов. Но первый вальс, мазурку и котильон я оставляю за собой.
— О! Будет помолвка?! — «вскрикнул» шепотом Алекс.
— Тихо, Паркинсон, а то лишитесь почетного звания гостя!
— Я молчу, да вон уже и вышли речи говорить.
Вечер открыл министр Фадж, который долго распинался о том, как министерство стремиться разыскивать утраченные реликвии и какие студенты молодцы, что тоже приняли в этом участие. С его слов произошедшее выглядело чуть ли не так, что он сам поручил детям найти диадему в Хогвартсе. Очень хотелось смеяться.
После Фаджа выступил Флитвик. В своей речи он коснулся биографии Ровены Рейвенкло, напомнил о том, что её род брал начало от королевских придворных волшебников и на тот момент Рейвенкло стояли иерархически выше всех основателей, в том числе Слизерина и были намного богаче и чистокровней, если можно так выразиться. Но основатели не придавали этому значения, чему и мы могли бы у них поучиться. Гонка за чистокровность тогда была условной, куда важней был статус семьи и ее влияние. Рассказал о её знакомстве с Салазаром и Годриком и её предложении школу магии, хотя на тот момент ей было всего двадцать три года. Как в созданной школе она работала наравне с другими профессорами.
Далее, когда сняли шелковый покров, закрывавший стеклянный купол над диадемой и явили её всем присутствующим, Флитвик уже стал рассказывать о ней.
Диадему Рейвенкло венчает фраза, которую Ровена часто повторяла и которая впоследствии стала девизом ее Дома: «Orfanc béo begeondan met biþ betost máðmæht mannes» (англ.«Wit beyond measure is man's greatest treasure», рус. «Безмерное остроумие — величайшее сокровище человека»). На вопрос Гриффиндора о её свойствах, основательница ответила так: «У всех нас свое оружие. Воинам нужен меч, чтобы разить врагов, и щит, чтобы защищаться. А у благородных дам свои хитрости. Мой меч — мой разум, мой щит — красота».
Далее Филиус напомнил трагическую историю пропажи диадемы, которая была украдена её дочерью Хеленой. Хельга Хаффлпафф написала в своем дневнике, что Рейвенкло узнав об этом "погасла" и закрылась у себя в башне. Ровена и до этого чувствовала себя больной, а это событие усугубило болезнь. Будучи при смерти она попросила Эдмунда (одного из сыновей графа Бедфордшира, что во время обучения в Хогвартсе был неравнодушен к красавице-Хелене) разыскать беглянку и вернуть в замок, чтобы хотя бы попрощаться. Что точно произошло между Хеленой и Эдмундом, точно никто не знает, но они оба вскоре оказались мертвы (есть версия, что Эдмунд вышел из себя и убил Хелену, а затем себя самого). А Ровена умерла не получив известия о смерти дочери, почив "с первым снегом" 1012 года. Более о диадему никто не видел.
После такой содержательной речи Флитвика, сразу перешли к награждению. Каждому из четверки «нашедших» вручили Благодарственное письмо от Министерства, которое вручил министр Фадж, Диплом за заслуги перед Хогвартсом (их выдала с кислым лицом Минерва) и по тысяче галеонов благодарственной премии от Попечительского совета (мешочки раздал Флитвик).
— Разве тебе не приятно, что двое из награждаемых — Слизеринцы, а гриффиндорцев нет вообще? — шепнула я Северусу.
— Просто, наконец, восстановлена справедливость, — как довольный ленивый кот муркнул Северус.
— А теперь прошу всех перейти в Зал приемов, там вас ждут закуски, напитки и музыка! — радостно прокричал Фадж.
Мы выпили по бокалу вина, съели по несколько невнятных канапе и тут оркестр привлек к себе внимание дежурной подстройкой инструментов и через пару минут зазвучали первые такты вальса. Поставив наши бокалы кому-то на поднос, Северус вывел меня в круг самой первой. И за нами потянулись другие пары.
Мы кружились и кружились. Темный глаза Северуса смотрели прямо в мои, и я не могла отвести от них свой взгляд, не замечая толком, что мы делаем, кто танцует рядом. После вальса объявили менуэт, на который меня повел Алекс Паркинсон.
Танцевал он отлично, красиво и очень осторожно, под внимательным взглядом своего декана, который вел рядом какую-то незнакомую мне волшебницу средних лет.
— Алекс, — а с кем это танцует ваш декан?
— Вам нечего опасаться. Это Элоиза Гринграсс, она давно замужем и у нее две дочери.
— Две дочери, Алекс, это два ключевых слова в вашем ответе.
— Хотя да, вы правы. Я еще не слышал о том, чтобы они были сговорены. Наверное решила проверить шансы. Но вы все равно можете не волноваться. Шансов там нет.
Вернув меня Северусу, который уже успел отвести леди Гринграсс к мужу, Алекс поблагодарил за танец, а на его место заступил Маркус Бэддок, приглашая меня на полонез.
— Леди Блэк, вы сегодня звезда вечера, — галантно произнес Маркус.
— А мне кажется, что ваш декан пользуется не меньшим успехом, — кивнула я в сторону Северуса, который вел в танце какую-то молодую девушку.
— Забудьте. Это просто бальные правила. Проф раньше бы спрятался где-нибудь за колонной, а сейчас не может.
— Почему?
— Во-первых, лорды должны танцевать, а во-вторых, он бдит над вами, — хихикнул Бэддок. — Думаю мы разживемся не менее, чем пятью баллами завтра за дружескую помощь. Сейчас будет мазурка, после чего все общество всколыхнётся и будет заинтриговано до последнего танца.
— И что же так на него повлияет?
— Как что? Вальс, мазурка и котильон с одним партнером это равнозначно оглашению предстоящей помолвки.
— Точно, что-то такое Северус мне говорил.
— Возвращаемся, сдаю вас с рук на руки в целости и сохранности.
На мазурку меня попытались пригласить сразу двое: лорд Малфой и Бартемиус Крауч.
— Леди обещала этот танец мне, — довольно жестко отбрил приглашающих Северус.
Танцевали мы мазурку под перекрестным огнем глаз мамаш не пристроенных невест и практически всех мужчин зала. Жалко, что танец быстрый, и надо сказать, непростой. Не поболтать даже. Когда после очередной пробежки с подпрыжкой он, наконец, закончился я шепнула Северусу, что устала и хочу отдохнуть. Как настоящий джентльмен он повел меня к свободному креслу и вложил в руку стакан с водой.
— Все время забываю, что ты не так давно лежала с тяжелейшей травмой. Голова не кружится?
— Вроде бы нет. А скоро котильон? Я уже более чем натанцевалась.
— Ну что же вы право, нельзя так рано убегать с бала. Тем более, если он ваш первый, — протянул откуда-то сверху голос Люциуса Малфоя.
— Северус, а ты негодник и не сказал, что так близко знаком с леди Блэк. Может представишь нас?
— Можно и без формальностей обойтись — ты знаешь, кто эта леди, она знает кто ты. Не будем гнуть спины в поклонах.
— А хотел бы ангажировать вас какой-нибудь танец. Если конечно, ваш кавалер позволит.
— Не сегодня, леди устала.
— А что там осталось из танцев, — спросила я, не желая ссорить Северуса с Малфоем.
— Mr. Beveridge's Maggot вас утроит?
Что-то знакомое… А, это тот танец, что танцевал Колин Ферт в роли мистера Дарси. Да, хороший танец, медленный и поговорить практически невозможно, так, обменяться парой фраз.
— Когда он будет?
— Прямо сейчас, — и Лорд протянул мне свою руку помогая встать.
Северус же прислонился к одной из колонн игнорируя призывные взгляды со всех сторон. Но, видимо, у него было такое выражение лица, что подойти и намекнуть на танец никто из дам не решился.
Люциус танцевал безупречно, но при этом смотрел на меня каким-то странным взглядом, характер которого я никак не могла определить.
— Лорд Малфой, отчего вы так странно смотрите на меня, — решила спросить его в лоб я во время смены одной из фигур.
— Пытаюсь понять, как леди из рода Блэк может быть так похожа на мою покойную матушку, которая была родом из Франции.
— А это, не обращайте внимания. Это на вас влияет артефакт, скрывающий мою внешность.
— О, Морготт, а я уже подумал недоброе, — вдруг неожиданно улыбнулся Люциус. — Северус чудит?
— Нет, виной всему некие обстоятельства, по причине которых я пока бы не хотела раскрывать свою личность.
— Голос, мне знаком ваш голос — мы встречались раньше?
— Вряд ли это можно назвать встречей. Да вы и не запомнили, наверное, меня.
— Раз я не запомнил, скажите — где мы встречались?
— Как-то летом вы дали мне свой платок на Диагон аллее.
— Платок? А так вы та плачущая девушка, которая шарахнулась от меня как от Мордреда с мечом и пропала. Ай да Северус. Он же тоже там был и что-то по-моему у вас спрашивал. То есть вы с ним давно знакомы?
— Некоторое время. Но мое настоящее имя он узнал совсем недавно. Гораздо позже того, как…
И тут музыка закончилась.
Малфой подвёл меня к Северусу и тот собственнически обхватил меня за талию и что-то видимо собирался сказать, да тут объявили Country dance, а совсем не котильон, но мы пошли танцевать. Северус мне неожиданно улыбнулся и я ему. И мне стало так хорошо и радостно, что я продолжала ему улыбаться весь танец.
— О чём вы там ворковали с Малфоем? Он вывел тебя на танец с таким видом, как будто ты придушила его любимого павлина, а потом вдруг расплылся в улыбке, совершенно переменившись к тебе.
— А, вот что. Дурная шутка артефакта. Оказалось, что Люциус считает идеалом красоты свою матушку и ему пришло в голову, что я его незаконнорождённая сестра, так как иначе я никак не могла быть так на нее похожа. Пришлось раскрыть наш маленький секрет.
— А я то думаю — чего он прям копытом бьет, как ему нужно с тобой потанцевать. Тогда ладно, а то я думал отравить его, морду набить или на дуэль вызвать.
— Знаешь, а он вроде ничего. Может это не он меня отравил? Но тогда кто?
— Надо подумать. Хорошо бы не он, я ему веритасерум волью и расспрошу.
— У меня такое ощущение, что я голая танцую. Чего все так на нас смотрят?
— Может завидуют тому, что мы счастливы?
— А может не стоило им это показывать. Зависть может иметь и материальные проявления.
— Нет нужно было. Каждая особь мужского пола должна знать, что ты несвободна. Кстати, сейчас будет наш долгожданный котильон, которым мы поставим жирную точку в сомнениях тех, кто еще не потерял надежду.
Закончив последний танец, мы попрощались с теми, кто встретился нам по пути, а остальные, решили, переживут. Ноги гудели, несмотря но очень удобную обувь. Хорошо, что можно было прямо из атриума министерства шагнуть через камин прямо в покои, где мы еще минут пятнадцать целовались, а потом Северус снял мои туфли и сделал мне небольшой массаж.
— Хочешь зелье дам обезболивающее?
— Не надо, лучше намажь чем-нибудь приятным.
Приятным оказалась ментоловая мазь, которая мгновенно сняла всю усталость с ног.
— Хозяйка, наверняка, не ела ничего не балу, да и вы сэр тоже. Будите ужинать?
— Будем, — ответила я за нас двоих, — ужин — это то, чего мне действительно не хватало в конце этого замечательного вечера!
