Зелье романтических историй. Глава 7
AU расходится все шире и шире)))
За полями, на расстоянии одной мили от Торнфильда, тянулась дорога, она вела в сторону, противоположную Милкоту. Гарриэт никогда не ходила по этой дороге, но знала по рассказам миссис Фэйрфакс, что там проезжают дилижансы. Видимо это была та самая дорога, по которой уехала Джейн, к она и направилась. Девушка шла вдоль полей, изгородей и лугов, пока не поднялось солнце. Было чудесное утро, но роса покрывала все кругом. Хорошо, что она купила крепкие и надежные башмаки, готовясь к этому пешему рандеву по Англии — хотя бы ее ноги были в тепле и сухости. Найдет ли она дом своих родственников?
По идее её должно привести в нужное место иначе история собьётся с нужного пути развития. Много ходить пешком и голодать Гарриэт было не привыкать — весь последний год войны она только этим и занималась. Интересно, Северус уже проснулся? Наверное, он будет недоволен, что она его не разбудила, когда уходила. Но Гарриэт сделала это специально. Мерлин, она бы просто не смогла уйти, если бы он стал настаивать на том, чтобы она осталась. В кустах и деревьях запели птицы. Песнь их была так трогательна, что Гарриэт неожиданно расплакалась и её охватила непонятная слабость, в глазах потемнело и она упала. Очнулась девушка, наверное, несколько минут спустя и ощутила себя лежащей на земле, уткнувшись лицом в мокрую траву. Что это? Обморок? Почему? Наверное сказывается вчерашнее голодание. Не было сил встать и она немного проползла до ближайшей изгороди на четвереньках, затем кое-как присела рядом с ней, достала хлеб и отломив от него кусочек засунула в рот. Нельзя было раскисать — её странствия и мучения еще даже не начались, а она уже лишилась сил. Оказалось что изгородь, возле которой сидела Гарриэт находилась прямо возле дороги. И буквально через пять минут, как она там оказалось послышался шум колес: приближался дилижанс. Гарриэт встала и подняла руку. Дилижанс остановился. Она спросила кучера, куда он едет. Он назвал ей какое-то очень отдаленное место. Девушка спросила сколько стоит проезд. Он сказал — тридцать шиллингов. Монетами, которые у нее оставались как у Джейн было двадцать. Еще были бумажные купюры, но в книге их быть не должно было. Поэтому она попросила отвезти ее туда, куда хватит за двадцать, кучер согласился. Какой-то джентльмен, единственный пассажир этого дилижанса, помог ей сесть внутрь. Кучер захлопнул дверцу, и они покатили. Спутник Гарриэт спросил все ли с ней хорошо? Гарриэт сначала удивилась такому вопросу, а потом поняла, отчего он возник — вся её одежда спереди была мокрой и грязной. Это почему-то её так расстроило, что она снова расплакалась. Сосед по дилижансу, видимо, оказался очень сердобольным человеком, потому что он сунул в руки девушки белоснежный платок, а сам как-то ловко очистил её юбку и плащ. Не знай Гарриэт, что в этом мире нет магии, она бы подумала, что он применил невербальное и беспалочковое эскуро. Ехали они долго и никто, как ни странно, более не подсаживался в дилижанс. Увидев, что у Гарриэт из всех запасов еды только краюха хлеба, её сосед вздохнул, что-то проворчал о пустоголовых девицах и достал корзину полную пирожков с разнообразными начинками, бутыль какого-то фруктового напитка и две кружки. Гарриэт пыталась отнекиваться, но её спутник был очень настойчив и потому ей пришлось уступить. После первого съеденного пирожка, девушка ощутила жуткий голод и чуть не умяла все запасы её добросердечного соседа, на что он только грустно улыбнулся и сказал, чтобы она не стеснялась, у него есть еще. После еды Гарриэт задремала, а когда проснулась обнаружила себя лежащей на сиденье дилижанса без ботинок, укрытую пледом. Определенно, её спутник оказался настоящим ангелом хранителем. Но самое удивительное было даже не это, а то, что дилижанс стоял около какой-то таверны и, увидев, что она проснулась, сосед потащил её «подкрепиться горячей едой», не слушая никаких слов протеста и заставил её съесть целый горшочек стью¹ и выпить кружку горячего чая. За едой спутник Гарриэт сообщил, что его зовут Себастьян Сомберли, что он закоренелый холостяк, которому наскучила городская жизни и он решил переехать в сельскую глушь и нынче едет чтобы поселиться в небольшом поместье, купленном через поверенного недалеко от Мортона в ***шире. После чего выжидательно посмотрел на Гарриэт. Та смущаясь и запинаясь рассказала ему что-то путанное о цели поездка, а имя, как и в романе, назвала такое: Джейн Эллиот. В дилижансе Гарриэт снова заснула и очнулась лишь утром, когда кучер крикнул, что ей пора выходить. Девушка спрыгнула со ступенек на землю, с удивлением оглядываясь вокруг — они остановились вовсе не каком-то диком перекресте дорог среди холмов и болот, как это было в романе, а в паре десятков ярдов от какого-то темного, низкого и довольно длинного строения по обеим сторонам которого росли кусты остролиста или тиса. Но что еще было более удивительно — рядом с ней был поставлен дорожный сундук, которого у девушки очевидно не было, когда она садилась в дилижанс. Она хотела сообщить об этой ошибке кучеру, но не успела: дилижанс уже начал движение, а у самой неё потемнело в глазах и она плавно осела на землю. Придя в себя, Гарриэт огляделась. Она находилась в комнате с кроватью, комодом и креслом. На столе стояла зажжённая свеча, а в кресле сидела женщина, один в один тётя Петуния и вязала чулок. Сквозь открытую дверь была видна другая комната, предположительно гостиная, где у камина, в его мирном тепле и розоватых отблесках сидели две знакомые мне девушки: Гермиона Грейнджер, теперь уже Уизли, и Луна Лавгуд, в замужестве Лонгботтом.
«Это что получается? — подумала Гарриэт, — Я, что разу попала в дом Риверсов, а это, вероятно, Мэри и Диана?»
А как же путешествие через пустоши и болота, голод и холод? Ну, конечно, как она могла подумать, о том, что её супруг, самый слизеринский-слизеринец, продуманный-продуман и скрытный-скрытник отпустит её из Торнфилда ничего не предприняв. Оттуда и сундук, и почти индивидуальный дилижанс с сопровождающим в комплекте. Гарриэт бы ничуть не была удивлена, если бы её спутником был сам Северус, каким-то образом изменивший свою внешность (или у него с собой было оборотное, когда он сюда попал?)
— Слушай, Диана, — сказала Гермиона, — нужно пойти спросить у Ханны, как там та девушка.
— Да и ужинать пора, — ответила Луна.
— Хотя, может, не стоит спешить, Сент-Джон откажется поесть, когда вернется.
— О, вы пришли в себя! — радостно заметила Гермиона, — Мэри! Иди сюда скорее! Ханна, принеси стакан тёплого молока! Через минуту рядом с моей кроватью была и Луна, а еще спустя короткое время явилась тётя Петуния, которая с крайне недовольным видом подала простую глиняную кружку с подогретым молоком.
— Вот выпейте пожалуйста, — мягко попросила Луна, забрав молоко из рук Петуньи, которая осталась стоять позади девушек. Гарриэт покорно выпила молоко и почувствовала себя гораздо лучше.
— Как вас зовут и что с вами приключилось? — тут же требовательно произнесла Гермиона.
— Меня зовут Джен Эллиот. — Сказала Гарриэт.
И тут в комнате появилось новое действующее лицо. Его сиятельство Люциус Абраксас Малфой в своей молодой, лет двадцати пяти тридцати версии. Он был просто прекрасен своей холодной ледяной красотой.
— А что здесь происходит и кто эта девушка? Диана? — и Люциус посмотрел на Гермиону.
— Эта девушка приехала на дилижансе, и сразу после его отъезда упала в обморок. Рядом был только наш дом, и наш новый сосед доктор Сомберли, который тоже приехал на этом же дилижансе спросил разрешения отнести её к нам. Он сказал, что похоже у девушки малокровие, от того и обморок. И сказал, что заедет завтра утром её осмотреть.
— Вы расскажете нам о себе? — спросил Люциус, глядя уже на Гарриэт своими голубыми прозрачными как лед глазами.
— Сэр, сегодня я не могу сообщить вам никаких подробностей.
— В таком случае, — просто отдыхайте, а мы пойдем и не будем вам досаждать своим обществом, Мэри? — и он строго посмотрел на Луну, которая, казалась, не слышала его слов.
— Да, да, дорогой брат, уже уходим, — сообщила Гермиона как-то странно посмотрев сначала на Сент-Джона-Люциуса, а потом на меня, а затем подхватив под локоток Мэри-Луну, удалилась в сторону гостиной.
— Быть может, вы желаете поесть? — почти заботливо спросил Сент-Джон-Люциус.
— Не стоит, я просто посплю, — ответила Гарриэт и закрыла глаза.
Утро принесло яркое солнце, голубое небо, свежий ветер и супруга Гарриэт Северуса Снейпа, которого Ханна уважительно именовала доктором Сомберли.
— Вот как? Значит доктор? — иронично заметила Гарриэт, глядя на своего мужа.
— Я бы сказал, скорее целитель, — нагло ответил он и потребовал, — раздевайтесь, я должен вас осмотреть.
— А больше ничего не сделать? — сказала Гарриет и стукнула «целителя» по руке, которая тянулась к её груди.
— Я бы не отказался, — промурлыкал доктор Сомберли, но руку убрал.
— Северус, ты вообще в уме ли? Что ты творишь?
— Себастиан, милая девушка, меня зовут Себастиан Сомберли. Не хотите осматриваться — так и скажите. Но я и без осмотра вижу, что вам следует хорошо питаться и больше спать. И никаких стрессов!
На последних словах за спиной Северуса возник Сент-Джон-Люциус который попел свой вопрос:
— Как долго мисс стоит оставаться в постели?
— Не менее трех дней. В питание желательно включить зеленые яблоки и яблочный сок, печень, петрушку, говядину, поридж. Не рекомендую употреблять молоко, черный кофе и чай, свежий хлеб, шоколад, жирные, копченые, пряные, соленые и острые блюда. И да, мистер Риверс, я могу забрать мисс Эллиот к себе. Моя экономка вполне в состоянии за ней присмотреть, а кухарка должным образом кормить.
— Она останется здесь, — твердо заявил Сент-Джон-Люциус, — вы владеете Оакгроув всего ничего, ваша репутация в нашей округе еще не сформировалась. Я как местный священник никак не могу доверить вашему попечению юную девушку.
— А чьему попечению она будет доверена? Если не ошибаюсь, вы живете у себя в приходе. В Мортоне. А ваши сестры тоже здесь ненадолго, — сказал Северус иронично приподняв бровь.
— Я вполне в состоянии найти подходящий для юной леди вариант проживания, — с большим количеством льда в голосе ответил Сент-Джон-Люциус.
— Сент-Джон, — прозвучал нежный голос Мэри-Луны, — не нужно ссориться. Возможно стоит спросить нашу гостью, какие у нее планы на будущее?
— Я бы хотела найти какую-нибудь работу и место где жить, — ответила Гарриэт. — А прямо сейчас я бы хотела привести себя в порядок.
— Вот видите, джентльмены, вам обоим стоит пока оставить Джейн в покое, — слегка насмешливо сказала Диана-Гермиона.
Петунья-Ханна организовала для Гарриэт горячую ванну. И пока она мылась рассказала ей историю семьи Риверс. Старый мистер Риверс человек был простой, но джентльмен, и происходил из такого старинного рода, каких поискать. Марш-Энд принадлежал Риверсам с тех пор, как был построен, а было это, заверила она, «лет двести тому назад, пусть он и скромный, махонький, коли сравнить с дворцом, какой выстроил себе мистер Оливер, но папаша Билла Оливера был простой ремесленник, а Риверсы были рыцарями уже в старину при королях Генрихах». А хозяйка все над книгами сидела, науками занималась» и «деточки» пошли в нее. Они любили учиться, все трое, с тех пор почти, как начали говорить. И всегда были «на свой лад скроены». Мистер Сент-Джон, когда вырос, захотел учиться в университете и стал священником, а девочки, как закончили пансион, так пошли в гувернантки. Потому что несколько лет назад их отец потерял почти все свои деньги, когда человек, которому он доверял, объявил себя банкротом, и они должны теперь сами себя содержать.
В сундуке Гарриэт обнаружила полдюжины своих платьев, причем все они были новыми, пошитыми в период жениховства, и все что еще могло ей понадобиться. Поэтому после ванны она расположилась в постели в нежно-зеленом атласном шлафроке с шелковой вышивкой и мягком домашнем чепце, который был парой к шлафроку. Этот наряд, который явно купил ей Северус, так как она в глаза его ранее не видела, сделал её изумрудные глаза еще более яркими, но, к сожалению, еще и подчеркнул болезненную бледность. Поэтому, когда джентльмены снова навестили Гарриэт, в глазах Северуса читалась смесь обожания и тревоги, а вот у Сент-Джона-Люциуса неожиданный коктейль жалости и восхищения. Стоп-стоп! Сент-Джон должен быть влюблён в мисс Оливер!
— Господа! — сказала Гарриэт тихо и со смирением, опустив ресницы, — я решила, что должна рассказать вам о себе, прежде чем вы станете думать о том, как меня устроить. Я сирота, дочь священника. Мои родители скончались прежде, чем я могла их узнать. Меня воспитывали как приживалку, дали образование в благотворительном приюте с весьма суровыми правилами и спартанскими условиями. Я покинула приют почти год назад, получив место гувернантки в частном доме. И была там счастлива. Однако была вынуждена покинуть его за два дня до того, как попала сюда. Причину я не могу и не должна открывать. В том доме произошла некая катастрофа, изгнавшая меня оттуда. Покидая тот дом, я думала только о том, как исчезнуть побыстрее и в тайне. Вот собственно и вся моя история.
Пока яГарриэт рассказывала, она не заметила, как к ним присоединились еще Мэри-Луна и Диана-Гермиона. Они стояли чуть позади Сент-Джона-Люциуса, который задал Гарриэт прямой вопрос:
— Вы не были замужем? Вы девица?
Диана-Гермиона засмеялась:
— Ах, Сент-Джон! Ей же не больше семнадцати лет!
— Мне почти девятнадцать, но я не замужем. Совершенно верно. — ответила Гарриэт не желая нарушать сюжет еще более, чем его уже изменили действия Северуса, но по лицу её разлилась жгучая краска — отрицать браке прямо перед стоящим здесь супругом было нелегко.
Диана-Гермиона и Мэри-Луна поняли такую реакцию по своему, милосердно отводя глаза, но Сент-Джон-Люциус продолжал смотреть на девушку каким-то странным взглядом немигающих глаз.
— Где вы жили последнее время? — спросил он затем.
— Ты слишком настойчив, Сент-Джон, — тихо сказала Мэри-Луна, но он наклонился почти прямо над лицом Гарриэт и потребовал ответа новым пристальным взглядом.
Северус смотрел на это прищурившись, и Гарриэт почувствовала, что еще чуть-чуть и местный красавчик-священник может сильно пострадать, за свое излишнее внимание к ней.
— Место, где я жила, и те, у кого я жила, моя тайна, — ответила она.
— По моему мнению, вы имеете право хранить ее и от Сент-Джона, и от всех, кто будет задавать вам вопросы, — заметила Диана-Гермиона.
— Я не смогу вам помочь не владея всей информацией, — заявил Сент-Джон-Люциус. — А вы нуждаетесь в помощи, не так ли?
— Нуждаюсь, сэр, но мне будет более чем достаточно, если какой-нибудь истинный филантроп поможет мне найти работу, какую я могла бы выполнять за вознаграждение, которое обеспечивало бы меня самым необходимым.
— Что же мисс, считайте, что вы нашли такого филантропа, — вступил в разговор профессор Снейп, — мне как раз нужна помощница. Вы умеете быстро и понятно писать под диктовку, разбираетесь в лечебных травах?
— На оба вопроса ответ «да» сэр.
— В таком случае вы мне подходите. Мне нужна помощница в моей научной работе. Я буду платить вам жалование, о его размерах мы договоримся чуть позднее, а также предоставлю вам отдельную комнату для проживания и стол. Это вам подходит?
— Подождите! — вскрикнул Сент-Джон-Люциус, чувствуя, что вот-вот останется ни с чем, — Сент-Джон-Люциус, — у меня тоже есть предложение! Под покровительством мисс Оливер, дочери единственного богатого человека в моем приходе, мы хотим открыть школу для девочек. Это деревенская школа, и вашими ученицами будут самые бедные девочки, дочери батраков, в лучшем случае не слишком зажиточных фермеров. Учить их вам придется вязать, шить, читать, писать, считать. Ради этого подготовлено строение, к которому примыкает домик в две комнаты для учительницы. Получать она будет тридцать фунтов в год. Хотите стать этой учительницей?
— Джентльмены, оба ваших предложения мне очень интересны. А нельзя ли их совместить? К примеру в будни до ланча я буду учительницей, а после стану помогать вам, доктор Сомберли, в вашей научной работе.
— Я не стану возражать, если жить вы будете в Оакгроув, под присмотром моей экономки и моей охраной, а не одна без всякого надзора и помощи, где любой сможет зайти и вас обидеть.
Сент-Джон-Люциус поначалу собиравшийся возражать Северусу после этих слов сник, видимо признав их справедливость. Диана-Гермиона положила руку на его плечо и сказала:
— Брат, мне кажется, это хороший вариант. Я не была бы спокойна, если бы Джейн жила одна в маленьком домике без всякой защиты и охраны. А к себе ты поселить её вряд ли сможешь.
— Хо-ро-шо, — выговорил по слогам Сент-Джон-Люциус, — но я буду вас регулярно навещать и в школе и в Оакгроув и проверять как вам работается и живется.
— Вы полагаете, что я не смогу предоставить мисс Эллиот приемлемые условия для жизни? — иронично поинтересовался профессор.
— Как раз наоборот, я будут проверять, не заходит ли ваша забота о девушке дальше, чем это позволяют нормы приличия, — ответил Сент-Джон-Люциус, — кроме того, я мог бы заниматься с вами, Джейн, расширяя ваше образование и кругозор.
— Правда? А, например, чем? — простодушно спросила Гарриэт.
— К примеру языкам. Вряд ли вы владеете греческим, немецким или хинди.
— Хинди! Вы можете научить меня хинди? — восторженно проговорила Гарриэт вспомнив о найденных в Блэк-Хаусе рукописных Яджурских³ трактатах по зельеварению датируемых примерно IX веком до нашей эры авторства Сушруты и Чараки.
— Могу, — заявил приободрившийся и гордый собой Сент-Джон-Люциус, а затем покинул комнату, занятый какими-то только что пришедшими ему в голову мыслями. За ним вышли Диана-Гермиона и Мэри-Луна.
— Хинди? Ради Мерлина, зачем тебе потребовался хинди? — тут же потребовал ответа разозленный Северус.
— Ммм, — загадочно покачала головой Гарриэт, — это будет сюрприз для тебя!
Примечания:
¹ Стью (англ. stew) — что-то среднее между супом и рагу. В качестве ингредиентов могут выступать любые комбинации овощей (например, морковь, картофель, фасоль, сладкий перец, помидоры и т.д.), мясных продуктов (говядина, мясо птиц, фарш, колбасы) и специй. Для тушения используют или воду, или спиртные напитки (эль или вино).
² Шлафро́к — в XVIII—XIX веке просторная мужская и женская домашняя одежда, так сказать «парадное неглиже». Шлафрок представлял собой халат длиной до лодыжек из атласа или других материалов, с простёганными обшлагами и воротником, без пуговиц, с широким запахом, карманами и поясом.
³ Яджур-Веда о целительстве и врачевании, составлена примерно в IX веке до нашей эры. Наиболее известные авторы — целители Сушрута и Чарака.