Глава 34. Подготовка к дебатам & День рождения Северуса
Последние дни каникул Лютеция посвятила подготовке к первым дебатам Марволо и Альбуса. В предвыборном штабе, под который лорд Лестрейндж отдал небольшой двухэтажный дом в Нантосвельта* лэйн, узком пешеходном переулке, начинающимся от угла здания редакции «Ежедневного пророка» и ведущем к Ривер ран.
Здесь в основном располагались доходные дома и офисы магических архитекторов и дизайнеров, адвокатов и поверенных, частных целителей и ритуалистов, — всех тех, кто составлял элиту оказывающих платные услуги волшебников. Ранее он сдавался внаём, но жильцов быстро переселили, а дом переоборудовали по указаниям Титуса Нотта и Джоанны Дэвис. Первый этаж был устроен по магловскому Open Space принципу, чтобы случайные посетители видели открытость предвыборного штаба лорда Слизерина-Гонта, получая весьма достоверную иллюзию близости и доступности кандидата любому избирателю. Развешанные повсюду плакаты, улыбающегося тем, кто на него смотрит, Марволо. В центре удобные кресла и столики для посетителей, на которых была разложена распечатанная у маглов предвыборная программа кандидата в виде ярких красочных буклетов, каждый из которых можно было забрать с собой. Остальное пространство занимали рабочие столы членов предвыборной команды кандидата, за работой которых мог наблюдать любой, кто посещал здание. Единственное, что не знали избиратели, это то, что каждый стол был скрыт за шумоподавляющей завесой, а в зал постоянно транслировались сделанные заранее записи, чтобы никто случайно не услышал важную информацию.
Под потолком открытой части здания находились скрытые чарами антресоли, с которых можно было наблюдать за открытой частью офиса, а также кабинеты его закрытой части.
— Что такого интересного они находят в моей избирательной программе? — спросил Титуса Марволо, наблюдая, как очередная пара приятельниц, ведьм среднего возраста, прятали брошюры к себе в сумочки.
— Возможно, они, действительно, интересуются политикой, — предположил Нотт.
— Маловероятно, — хмыкнул Слизерин.
— Тогда все дело в ваших прекрасных фотографиях, а также небольшом интервью о том, что с юности у вас есть одно чудачество — любовь к готовке и пара рецептов ваших любимых холостяцких блюд.
— Да, помнится, я упоминал как-то мисс Дэвис, что когда во время войны меня отправляли из Хогвартса обратно в приют, я получил прекрасный опыт охоты на ежей в ближайшем парке Клапхэм Коммон и зажариванию их на костре. Это одно из блюд, которые я умею готовить. Второе, что-то типа военного стью, когда вы бросаете в котелок, все что вам удалось добыть из еды и делаете из этого похлебку. Вы эти рецепты там разместили?
— Нет, не эти, — ответил Титус, чьи уши покраснели. Он часто забывал о не самом легком детстве их кандидата.
— Жду всех у себя через полчаса на совещании, — резко ответил недовольный лорд Слизерин-Гонт, и, развернувшись, быстро ушел.
Лютеция прибыла первой, по просьбе Титуса, чтобы немного успокоить раздраженного Марволо. Когда ведьма без стука пробралась в кабинет к Темному Лорду, тот стоял у окна, выходившего в Ремесленный переулок, и о чем-то думал. Она тихо подошла и обняла его сзади.
— Не думай, что я потерял бойцовскую хватку. Я услышал твои шаги еще у двери, а потом учуял запах твоих духов, — вздохнул Слизерин.
— Ты напрасно злишься на Нотта и Дэвис, — мягко произнесла ведьма. — Что-то я не помню, чтобы вас, ваше Темнейшество, когда-то заботили такие мелочи?
— Сам себе удивляюсь. Возможно все еще идет процесс адаптации, — ответил Марволо, думая о единении души. Он сам был озадачен своей реакцией на слова Титуса. А потом, после краткого анализа, предположил, что это часть его, что была в первом крестраже, неожиданно дала о себе знать. Её юношеский максимализм и воспоминания о тяжелых военных годах.
— Какой адаптации, милорд? — уточнила Лютеция, догадываясь, что речь идет о крестражах.
— Это лишняя для тебя информация, — ответил Темный Лорд, разворачиваясь в объятиях ведьмы так, чтобы руки Лютеции оказались у него на шее, сам притягивая ее в свои объятья. — Руки доброй женщины, обвившиеся вокруг шеи мужчины, — это спасательный круг, брошенный ему судьбой с неба.
— Очень красиво. Кто это сказал? — поинтересовалась Лютеция, а Марволо рассмеялся и ответил: — Джером Клапка Джером. Но как ты догадалась?
— Не вижу эту мысль в этой голове, — и ведьма шуточно постучала пальцем по лбу Темного Лорда. — И потом, ты бы не назвал меня женщиной. Сказал бы руки «ведьмы» или «колдуньи».
Когда собрались самые близкие сторонники Лорда, первыми выступили Титус Нотт и Джоанна Дэвис, доложив, что уже сделано для предвыборной компании, и что вскоре состояться дебаты. Затем слово взяла Лютеция, которая предложила интересные идеи для речи на дебатах.
— А от лорда Нотта не было вестей? — уточнила она в конце выступления.
— Огастес прислал через гоблинов магиграмму, — ответил Эйвери, доставая узкую и длинную полоску пергамента. — Зачитываю: «Маглы полные отморозки. У меня волосы на голове до сих пор шевелятся». Дальше три слова, которые при дамах произносить не стоит, их смысл в том, что Огастес шокирован увиденным. Затем: «Буду с материалом через три дня».
— И куда вы отправили бедного Огги, которого сложно чем-то удивить, что он так ошеломлен? — спросил озадаченный Абраксас.
— Несколько мест в магловской Америке, — ухмыльнулся Титус. — Некоторые всем известны, о некоторых случайно узнал. Лорд Нотт должен был просто смотреть, потом сделаем колдофото по его воспоминаниям.
— Да, о колдофото, — произнесла Лютеция. — Нам нужен самый лучший колдограф, который отснимет то, о чем я говорила, но будет согласен на непреложный обет, клятву на крови или обливейт.
— Есть такой на примете, — кивнул Титус.
— И нам понадобиться маг иллюзор и магоскоп, аналогичный тому, что я видела в Хогвартсе у Помоны Спраут на занятиях об исчезнувших растениях, через который она демонстрирует их рисунки. Только он должен работать еще и как колдопроектор, ведь мы планируем показывать подвижные колдографии.
— Иллюзии я подготовлю сам. Руквуд и Долохов, займитесь этими приборами, — кивнул Марволо мастеру-артефактору и специалисту по волшебным механизмам.
— Ваш план очень оригинален, но мне он нравится. А что мы знаем о планах Дамблдора? — поинтересовался Орион Блэк, который не был Вальпургиевым рыцарем, но стоял на стороне Слизерина и традиционализма.
— К нашему большому удивлению, мы ничего не смогли узнать, хотя использовали все каналы получения информации, — мрачно ответил лорд Селвин.
— Не думаю, что Альбус будет что-то придумывать относительно дебатов. Он так уверен в своем авторитете, в том, что большинство магов смотрят ему в рот, что считает свое слово самым действенным орудием.
И действительно, не было никакой возможности внедрить кого-то в предвыборную команду Дамблдора, так как он тщательно скрывал ее состав от атаковавших обоих кандидатов журналистов. Альбус решил, что пусть все думают, что его сподвижники предпочитают быть неназванными, чем все узнают, что в его команде всего два недавних студента Хогвартса. О дебатах он узнал всего три дня назад. В корзине для входящей корреспонденции увидел особый конверт, такими пользуется секретариат Визенгамота. Заинтересовавшись его содержимым, с удивлением узнал о назначенных дебатах. Были указаны дата и место: двенадцатое января, Большой зал заседаний Визенгамота. Стало ясно, отчего рассылкой приглашений занимался один из секретарей, которому или не понравилась первая часть темы дебатов или ему просто было лень переписывать ее всю, поэтому оно звучало так:
«Кандидат на пост Министра Магии Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор уведомляется, что ему следует прибыть 12 января в 10.00 в Большой зал заседаний Визенгамота для участия в дебатах. Оппонент — кандидат на пост Министра Магии Марволо Салазар Слизерин-Гонт, лорд Слизерин, лорд Гонт. Тема дебатов: «Разумно-ограниченное взаимодействие с людьми или безрассудные планы по сближению двух миров». Вход на галереи для зрителей свободный».
В теме дебатов отсутствовали «магликанство» или «магловщина», но это не могло никак отразиться на Дамблдоре, так как он о них и не знал. А вот нехватка в своем титуловании «великий волшебник», «победитель темного лорда» или хотя бы «кавалер Ордена Мерлина I степени» Альбусу сразу бросилась в глаза. На фоне дважды лорда Тома он смотрелся смешным чудаком с четырьмя именами. Он, конечно, сейчас не станет поднимать шума, но обязательно поставит на вид старшему секретарю Визенгамота. Тема для дебатов была просто замечательная. Он обыграет на этом поле Тома, имея десятки лет практики бесед, интервью и выступлений на эту тему.
На приветственном пиру, по случаю окончания каникул, Дамблдор заметил перемены за гриффиндорским столом. Лили Эванс сидела между Джеймсом Поттером и Сириусом Блэком, и старалась соблюдать все правила этикета для леди за столом ни разу не посмотрев, ни на слизеринцев, ни на профессорский стол, уделяя внимания только своей тарелке и соседям слева и справа. Изменился ее стиль одежды, а также прическа. Каким-то образом эта маглорожденная ведьма за каникулы явно попала под влияние чистокровных волшебников. Нужно будет вызвать ее и разузнать, что стало причиной таких перемен, но сделать это будет возможно только завтра и исключительно днем. Все эти дракловы попечители с их подозрениями.
Тем временем, Помона Спраут вполголоса пересказывала историю, произошедшую за время каникул, что поведала ей Поппи, Горацию Слагхорну, который проводил праздники вне замка. Возможно, для пикантности, декан барсуков добавила что-то от себя. Гораций тут же передал рассказ преподавателю Арифмантики, та — профессору Древних Рун, затем сплетня пошла дальше. Причем именно сплетня, так как к тому времени, пересказанный несколькими рассказчиками реальный диалог директора и медиведьмы сохранил только названия мазей. Последней, кто услышал эту новость, оказалась Минерва Макгонагалл, возмущенная таким поведением своего бывшего кумира, которая еще не отошла после неприятностей с Орденом Феникса, в которые ее вовлек Альбус. Потому, когда на другой день к ней подошли Лили Эванс и Джеймс Поттер, за которыми она обещала присматривать Дорее, и показали записку, которую прислал юной ведьме директор, она тут же вызвалась сопроводить туда Лили вместе с Джеймсом, желающим присутствовать на правах жениха.
Увидев вместо бойкой гриффиндорки у себя в кабинете целую делегацию, Дамблдор был удивлен. Причем, неизвестно, что больше его озадачило то, что пришла Минерва, которая никогда не проявляла интереса к сопровождению своих студентов к директору, или то, что с Эванс еще явился Поттер. Последний не дав возможности Альбусу произнести не слова, сразу начал говорить сам.
— Директор Дамблдор, я предполагаю, что причиной вашего приглашения послужило то, что вы узнали об изменившемся статусе моей невесты, не так ли?
Альбусу, который впервые услышал о помолвке, оставалось только кивнуть и перейти к поздравлениям. Кивнуть у него вышло, а вот поздравить с помолвкой он не успел, так как Поттер продолжил свою речь.
— И раз это уже не тайна я прошу выделить за ужином несколько минут для официального оглашения помолвки в школе.
— А нужно ли это делать, мой мальчик? — наконец успел что-то произнести и Дамблдор.
— Безусловно. Недавний опыт подсказывает, что находятся отдельные личности, которые посягают на чужих невест, ссылаясь на неосведомленность, — совершенно прямо намекнула Минерва на Теда Тонкса и Андромеду Блэк. — Делая официальное оглашение, мы избежим таких инцидентов в будущем.
Дамблдору осталось согласиться и отпустить всех присутствующих. Почти все вопросы, что он хотел обсудить с гриффиндоркой, потеряли свою актуальность. Зато появилась новая тема для бесед: как мисс Эванс, войдя в аристократическую семью, использовать это для борьбы за равноправие магов.
Лютеция уже несколько недель пыталась выяснить у Северуса, чтобы он хотел получить в подарок на свой День рождения. Но тот лишь ухмылялся и уверял, что будет рад любому подарку и вообще ничего праздновать не собирается. Он делал так всегда и в той жизни. Но не дарить же ему бутылку французского хорошего коньяка, который взрослый Северус предпочитал всем остальным напиткам? Обычно он дарил его другу, а затем они вместе распивали ее или у него в кабинете в Малфой мэноре, или в гостиной слизеринского декана. Вот такой всегда был День рождения Снейпа.
Сейчас же Северусу и исполнялось всего тринадцать лет и уместнее всего будет какая-то редкая книга по зельям, так как юный зельевар только еще был в начале своего пути к мастерству.
Поискав в памяти Люциуса разговоры с Северусом о желанных ему книгах, ведьма выудила название одной, которую именинник хотел иметь во взрослом возрасте, значит и в детстве она его обрадует. Еще до Йоля в Курляндскую школу магических искусств был направлен запрос на покупку копии работы Иоганна Генриха фон Денфера, что хранилась в их библиотеке. Ответ из Митавы* пришел быстро. Цена вопроса была разумной. Лютеция перевела на счет школы запрашиваемую сумму и через неделю получила полную копию, ничем не отличающуюся от оригинала, включая потертую кожаную обложку, запирающуюся на настоящий замок и гравюры немецкого гравёра сквиба Иоганна Мартина Бернигерота из Лейпцига. Книга называлась очень длинно:
«Ein vernünftiger empirischer Diskurs über das Verständnis der wahren Gründe für die Unmöglichkeit, einige Zutaten im selben Kessel zu finden» / «Разумный эмпирический дискурс о понимании реальных причин невозможности нахождения некоторых ингредиентов в одном котле».
Девятого января во время ужина Джеймс Поттер сделал объявление о помолвке с Лилиан Эванс, что особенно никого не удивило, кроме, пожалуй, старост школы и Гриффиндора, Эрели Фанис и Алисы Хенсли. Первая не ожидала, что такая активистка борьбы за права волшебниц неожиданно сойдет со сцены, предпочтя статус невесты наследника рода. Вторая, которая так пока и не дождалась предложения от Фрэнка Лонгботтома, была шокирована тем, что Лили получила приз, ничего для этого не предпринимая, и, даже, не желая его, а она сама, чего только уже не сделала, а результата нет.
После ужина в слизеринской гостиной была организована фуршет-вечеринка для празднования Дня рождения Северуса Принца. Скрывающий свое удовольствие и смущение от происходящего за иронией и маской равнодушия, первый раз в своей жизни Северус получал на факультете подарки. Отметились практически все софакультетники. Дарили в основном сладости и что-то для зельеварения. Профессиональные мешалки, ножи, ступки из редких сортов камня, несколько фолиантов по зельеварению, кто-то даже преподнес работу Фулканелли*, второго известного европейского алхимика живущего в наши дни, после Николаса Фламеля. Алхимия Северуса интересовала постольку поскольку, а вот труд фон Денфера вызвал полный восторг, так как он давно хотел его прочесть, но не имел никакой возможности.
Совы принесли подарки от деда, от матери, от лорда Малфоя и, неожиданно, от лорда Слизерина, который узнал о Дне рождении случайно и перевел для их с Лютецией шаперона описание трех зелий из личного гримуара Салазара Слизерина, что, естественно, был написан на парселтанге.
Северус был доволен подарками и вечеринкой. Перед сном, когда никто не видел, он наколдовал свечку и воткнул ее в свой кусок торта, который унес в спальню и поджег. По магловскому обычаю, он загадал желание и задул огонь, зная, что, скорее всего его желание не сбудется, но перестать надеяться он не мог.
Двенадцатого января Большой зал заседаний Визенгамота был полон. Места для зрителей были переполнены. Многие маги, которым не хватило сидячих мест, стояли в проходах и у стены. Даже все члены Визенгамота почтили своим вниманием предстоящее событие. На возвышении, где обычно стояла богато украшенная трибуна Великого чародея, вместо нее были установлены две простые трибуны. Рядом с той, что была слева, ближе к Темному сектору, стояла еще какая-то конструкция укрытая белым материалом.
Первым из кандидатов на пост министра прибыл Дамблдор. Он сразу прошел в сторону «Светлого» сектора и занял трибуну правее, рядом с ним. Сегодня он как никогда напоминал Мерлина или какого-то почтенного друида. Отбросив свои цветные наряды, Альбус облачился во все белое. Для полноты образа ему не хватало только посоха.
Лорд Слизерин вошел в Большой зал за пять минут до начала дебатов. Он был обычной мантии волшебника в родовых цветах Слизерина — сама мантия была темно-зеленой, по подолу и обшлагам рукавов шла серебряная вышивка. Под мантией был виден сюртук серо-серебристого цвета и в тон ему брюки. Журналисты были разочарованы, видимо, ожидали, что Марволо явится в мантии, надетой на голое тело, и босиком.
Как только оба кандидата заняли свои места на трибунах, над ними засветилась тема дебатов: «Магликанство» или «магловщина»? Разумно-ограниченное взаимодействие с людьми или безрассудные планы по сближению двух миров.
Ожидаемо, «Магликанство» оказалось над головой Марволо, а «магловщина» точно над трибуной, за которой стоял Дамблдор.
— Господа кандидаты, как мы решим вопрос очередности выступлений? — задал вопрос старший секретарь Визенгамота.
— Я уступаю первенство старейшему, — проговорил с иронией Марволо и галантно поклонился аудитории. Надо было дать Дамблдору высказаться первым, чтобы найти места куда лучше всего бить и в своем выступлении и в дальнейших дебатах.
Прозвучал гонг, в зале установилась тишина. Альбус начал свою речь.
— Мы — волшебники. Но мы не единственные, кто живет в этом мире. В последнюю тысячу лет, беспокоясь о выживании, мы оградили себя от маглов, которых гораздо больше чем нас. Можно сказать, что мы выстроили стену между нашим миром и остальным. И по эту сторону по собственной воле отказались от прогресса, завязли в темных временах, опутали общество устаревшими законами и традициями.
В тоже время там, за стеной, маглы стремились к объединению, создавая союзы, еще со времен Иржи Подебрада, короля Богемии, который предложил еще в 1464 году создать Союз европейских христианских наций. В 1693 году Уильям Пенн, родившийся здесь, в Лондоне, но переехавший в Америку и основавший там первую столицу США — Филадельфию, писал о необходимости создания «Европейского парламента». В 1728 году Шарль де Сен-Пьер предложил создать Европейскую лигу из 18 суверенных государств, с общей казной, без границ и экономическим союзом. Известный магловский философов Иммануил Кант говорил о создании «конгресса вечного мира».
Пусть эти идеи еще не успели воплотиться в реальности, но мы видим, что маглы всячески стремятся к объединению, что позволяет им прогрессировать на огромной скорости. Еще недавно основным средством передвижения у них была лошадь, а сегодня они летают по небу на огромных железных машинах именуемых самолетами. Они больше не отправляют письма почтовыми птицами. Мне сообщили, что у них есть средства мгновенной связи, на подобии наших парных зеркал, но гораздо лучше.
Маглы стремятся сделать свою жизнь лучше и проще. Мы же застыли во льду и не желаем перемен. Я вижу будущее магического мира только в союзе с маглами. Вы, скорее всего, напомните мне о кострах инквизиции, но их не будет. Сейчас другое время, когда маглы научились уважать, принимать и правильно относиться к богатому многообразию культур их мира. Поэтому они уже готовы спокойно, без агрессии, осознать наличие в их мире магии и нас, волшебников, чей образ жизни отличаются от их.
Нынешние маглы доброжелательны и терпимы по отношению к чему либо. Их разум открыт для общения. Нет больше давящего влияния инквизиции. Мы встанем рядом с ними как равные, больше они не будут бояться нашей магии. Мир станет общим без всяких ограничений.
На последней фразе Альбус воздел руки, в жесте, как если бы он хотел обнять всех присутствующих и весь немного засветился. Эдакий политический мессия-спаситель.
Аудитория захлопала, а Марволо еще раз убедился, что предоставить первое слово Дамблдору было правильной идеей. Когда аплодисменты затихли, снова прозвучал гонг. И Слизерин начал свою речь.
— Все вы сейчас уже мысленно воспарили в голубое небо на белых облаках в форме единорогов и готовы пройти сквозь радужные двери для братания с маглами. С такими маглами, которых вам описал почтенный Дамблдор. А теперь представьте, что все то, о чем вещал здесь старик, десятилетиями не посещающий магловский мир — это неправда! Что нет никаких добрых маглов, что только и ждут того, чтобы слиться в экстазе любви с нами, волшебниками. И я совершенно ничего не придумываю и не собираюсь никого пугать.
Я изложу вам, в отличие от фантазий моего оппонента, факты и только факты. Вы своими глазами сможете увидеть, что примерно нас ожидает, если мы решит отменить статут и открыться маглам. Будьте добры, снимите покрывало с аппарата и я начну.
PS Моя семья понесла потерю. И это было неожиданно, ничто, как говорится, не предвещало… Мне пришлось вести родителей на похороны в другой город и было немного не до сочинительства. Думаю, вы меня извините за несколько дней молчания. Соболезнования не нужны, я там в комментах написала почему.
=======
В кельтской мифологии Нантосвельта — богиня природы, земли, огня и плодородия. На изображениях Нантосвельта часто держит в руках рог изобилия или маленький круглый дом (улей), что говорит о том, что ее почитали так же, как богиню дома (улья). Имя в переводе с галльского означает «Мать Света».
Митава — столица Магического герцогства Курляндии и Семигалии, находящегося на территории современной магловской Латвии.
Личность Фулканелли легендарна, но покрыта тайной. O нем ходит много легенд. Большинством сведений поделился Эжен Канселье, его единственный ученик, который встретился с ним в первый раз в 1915 году в Марселе, когда ему было уже сто пятнадцать лет, и, как полагается успешному алхимику, он до сих пор был жив.