Вернувшийся_во_мрак_Глава_25.epub
Вернувшийся_во_мрак_Глава_25.docx
Вернувшийся_во_мрак_Глава_25.fb2
Скачать все главы одним файлом можно тут
Глава 25
Элисса Кусланд, взгляд со стороны
Однажды Элиссе довелось поработать в самом настоящем борделе. Конечно же в прошлой жизни. Такие места, в чистом виде, являлись чуть ли не вымирающим видом. Всё перешло в интернет, где клиент мог заранее выбрать нужную девушку, договориться о встрече один на один (или по другому) и осуществить её. Удобство вытеснило бордели, а оставшиеся превратились в массажные салоны и им подобные места.
Но вытеснило не везде и не на сто процентов. Ещё какую-то роль сыграли традиции той страны, где Элисса на тот момент проживала.
Располагался бордель в не слишком примечательном месте и о его наличии не трубили во всех газетах, по телевизору или в интернете. Хорошее место, чисто для своих.
Двое смуглых охранников — на самом деле это были не более чем обычные бандиты — следили за порядком, хотя и были декоративной угрозой. Каждая пасть нуждалась в клыках. Но стоило посетителям пройти мимо охраны, как они оказывались в помещении, где всё было устлано пороком и развратом. Приглушённый свет. Негромкая электронная музыка. Кричащие картины, изображающие обнажённых женщин и мужчин, страстно совокупляющихся друг с другом. Алкоголь, лёгкие наркотики, возбуждающие афродизиаки, различные «игрушки»…
Завсегдатаи сидели на мягких кожаных диванах, смеясь и разговаривая тихими бесстыдными голосами… Их глаза бегали туда-сюда, как будто они считали количество юных девиц, обитающих в этом месте.
Комнаты с кроватями находились вдоль восточной стены, как того требовали удача и традиция той страны, где Элисса в это время проживала. Несмотря на цену, её должны были выбрать. В то время её всегда выбирали. Ведя за собой клиента за один-единственный палец, покрытый выступающими мозолями, она слышала ворчание, всхлипы и стоны, а иногда визг и рыдания. Какое-то оцепенение овладевало ею, и девушка словно расплющивалась в своих движениях, превращаясь в полоску тени на стене. И она оказывалась спрятанной, даже когда носилась голой перед многочисленными распутными глазами.
«Очень похоже на хирви», — думала Кусланд, наблюдая за нависающей над ней ухмылкой Нарсиана.
Возможно, это будет легко… умереть.
* * *
— Я помню… — Жрица приложила пальцы к виску, — как убивать драконов.
— Бить по голове? — шутить в нервной обстановке? Умею и практикую!
— Шкура дракона прочна. Она хорошо держит как сталь, так и магию. Но некоторые чары… — прошептала эльфийка. — Я смогу.
— Постарайся, милая, — кивнул я, наблюдая за чудищем.
Зверь сделал два громыхающих шага в нашу сторону. Его плечи раздавили колонны по обе стороны от засыпанного прохода. Хартонис, справа от меня, торопливо пробормотал заклинание создания щита. Бледный свет окутал пространство перед ним…
Аркуэнэ же наложила чары скорости, отчего воздух вокруг её тела странно завихрился. Помню, как она использовала нечто подобное.
Старик-маг тоже продолжал что-то колдовать, бормоча непонятные слова.
Дракон встал на дыбы с грацией насекомого, его шея изогнулась, как у лебедя, а гигантская голова низко опустилась. Из его крокодильей ухмылки начало вырываться что-то ослепительное.
Огонь. Его рвало огнём.
Поток крови вырвался в сторону давно примеченного куска камня над моей головой. Чего уж, на случай, если он отломится, из второй руки я направил кровавые нити к другому участку разрушенных сооружений.
Успел! Буквально взлетел над потоком пламени, которое выплёскивал древний ящер.
Камни начали взрываться. Золото плавилось. Меня мгновенно бросило в пот. Это не было похоже ни на что, встреченное мною ранее. Казалось мир исчез и всё вокруг превратилось в ревущий белый свет.
В потоке звуков, как мне показалось, я услышал лопнувшие барьеры. Хартонис? Или?..
— Жрица! — крикнул я вниз, прищурив глаза, чтобы не ослепнуть.
Светящиеся огоньки магии эльфийки и старика потухли. Теперь слепы были мы все.
Впрочем… отсветы огня, которые охватили землю, мох и даже камень — позволили, при помощи энергии, воссоздать достаточно чёткую картину вокруг. Я видел, хоть и не слишком хорошо.
Моргнув и, не теряя времени, прыгнул на голову дракона, надеясь, что он не решит поднять её и «дунуть» именно в этот самый момент. Иначе я мгновенно обращусь не просто в жаркое, а сразу в пепел. Пыль.
Расстояние было порядка двадцати метров и в прошлой жизни подобный пируэт привёл бы меня на больничную койку, если не в реанимацию, но тут была энергия, которая по максимуму напитала моё тело. И этой энергии во вне было много!
Раскалённые мехи драконьих лёгких хрипели, как гигантский очаг. Затем вспыхнул второй гейзер огненно-золотого цвета, на этот раз бурлящий под тем местом, где ранее стояли мои спутники. Раздался грохот и треск камня. Свет от драконьего пламени окрасил потолок и высокие колонны в пульсирующий жёлто-коричневый цвет.
В следующее мгновение я упал на голову ящера, уже создав на руках два огромных кровавых сверла, которые сходу запустил в ближайшую слабую точку, не прикрытую прочной шкурой — правую глазницу.
Раскалённая, как магма, кровь начала лететь повсюду, в том числе и на меня. Благо, что это была именно что кровь… Я ловил её на лету, перехватывая управление!
Чего уж, я ощущал, что смог бы — во всяком случае частично — попробовать управлять кровью ЖИВОГО существа. Но кто бы дал мне такую возможность?..
— Р-р-ра-а-а! — вновь заорал дракон, благо, что в этот раз я заранее, предвидя подобное, создал в ушах кровавые затычки.
Удар лапой едва не задел меня, но реакции, благодаря энергии, сполна хватило для уворота.
Осознав, что «укус» — пока всё, что я могу, спрыгнул в сторону, одновременно уходя в скрыт. Причём не какой попало, а пряча лишь запахи и звуки. На зрение против этого противника можно было наплевать.
Между тем, краем глаза заметил, как в стороне от меня Хартонис вскарабкался в щель рухнувшей перемычки и поднялся на ноги, направляя на дракона поток мощных молний.
Аркуэнэ же в этот момент бежала по стене на скорости, за которой я едва поспевал взглядом. Её руки сплелись в сложную фигуру, а потом в воздухе возникли странные завихрения, похожие на невидимые лезвия, которые с бешеной скоростью вонзились в плоть дракона со всех сторон.
Вопль ящера стал громче и яростнее. Местами его шкура расцвела прорехами, откуда показалась тёмно-чёрная кровь, почти сразу засыхая от жара и образуя крепкую корку.
В ответ зверь выплюнул ещё один водопад ревущего огня, осветив все щели и проломы в потолке. Хартонис бросился к центру ямы, Жрица продолжила наматывать вокруг дракона круги, а я прыгнул на колонну, чьи гранитные перемычки сломались в соответствии с капризом нагрузки и разрушения. Я приземлился на самое длинное из этих рёбер и помчался вниз по его запылённой поверхности. Часть камня горела — горела! — но это хотя бы давало какой-то дополнительный свет…
Я остановился на краю обломка и посмотрел на вздымающееся чудовище. Свернувшись клубком, как раздувшаяся змея, гигантский дракон всё вертел и вертел головой, поворачиваясь на звуки, которые издавали мои спутники, словно привязанная к столбу собака, только изрыгающая пламя вместо лая — целые огненные водовороты, охватившие выжженные проходы.
На мгновение я покачнулся на своём насесте, щурясь от дыма и искр, которые били во все стороны вокруг, и задумался о том, как лучше поступить. Жрица и Харт не могли в должной мере пробить его шкуру — слишком прочная. Не знаю, как старик, но эльфийка точно это поняла. Даже мощнейшие чары-клинки, которые она создавала несколько минут, сумели лишь пустить ему кровь, но никак не нанести должные травмы. И будь она одна, то разумеется пыталась бы и дальше, но раз сейчас здесь есть я…
— Она точно попробует его отвлечь, чтобы подставить под удар, — кивнул я сам себе, уже успев немного выучить её мышление.
Выходит, теперь мне просто нужно было догадаться, когда это произойдёт.
Я услышал хохот Аркуэнэ, которая раз за разом обрушивала на дракона всевозможные чары: каменные кулаки, телекинетические клинки и ледяные стрелы. Это почти не пробивало его, но постоянно держало в напряжении, отчего дракон топтался туда-сюда прямо подо мной. Зверюга размахивала своей увенчанной рогом головой, пытаясь понять, куда именно бежит Жрица, и извергал потоки оплетающего всё вокруг огня. Я мельком увидел серебряную стрелу, сверкавшую во второй оставшейся глазнице ящера.
Думай, Зир! Думай!
Драконы! Чудовища, которые хоть и не вымерли, но почти никогда не дорастали до столь монструозных величин. Таким темпом, вскоре от них останутся лишь сравнительно небольшие особи, величиной с телегу…
Сука, не о том думаю!
Как их убивали в игре? Нет, ещё хуже, их просто закликивали, вот и всё…
Ящеру явно не нравилось, что происходит вокруг, но всё на короткое время повисло в шатком равновесии. Никто не мог взять вверх. Раздавался лишь смех Аркуэнэ, который переливался, как солнечный свет, отражённый гулким эхом.
Но тут, позабытый мною Хартонис, сотворил своё заклинание, тут же потонувшее во всеохватывающем рёве дракона. Звук, от которого кровь отхлынула от кожи. Нечто вроде огромного шипа-тарана врезалось в крылатое чудовище, отчего явственно захрустели его кости. Отбиваясь, зверь с воем плюнул огнём в воздух. В образовавшуюся щель хлынул сверкающий гейзер, похожий на павлиний хвост, омывший крышу пещеры. Каскады необработанного камня обрушились вниз.
Отлично, вот он, мой шанс на ещё один «укус»! Не давая себе лишнего времени на подумать, я прыгнул. Но тут дракона повело, он в панике замотал головой из стороны в сторону, и его дымящаяся морда поднялась… в момент моего прыжка!
Как же хорошо, что он не видел меня, иначе точно плюнул бы огнём, обращая в дымящуюся головёшку!
Снизу донесся раскат грома, но я уже оказался прямо на кончике его носа, вновь на максимум своей силы вонзая туда кровавое лезвие.
Через миг, когда ящер бешено закрутился, заорал уже я, изо всех сил пытаясь удержаться и наполняя тело энергией, чтобы инерция не раздробила мои кости в труху.
Словно сквозь туман я услышал крик Жрицы, которая направила особо сильную волну неостановимой, разрушающей мир магии. Удар заставил зверя сдвинуться назад, отклониться, раскрыться!
Огромный молот, состоящий из драконьей крови, был направлен прямо ему в ухо, оглушая и сбивая в сторону. Вот только ящер не просто отлетел, он упал на землю и, явно специально, прокатился по пещере. Я был вынужден спрыгнуть с него и зацепиться за первое же попавшееся укрепление, зависнув в воздухе на кровавой нити.
Сердце бешено билось в груди. Пока что… пока что мы побеждали.
Прямо подо мной могучий дракон, свернувшись в защитном кольце, пользуясь передышкой, изрыгал огонь на вёрткую тень эльфийской чародейки. А вот там, в углу, Хартонис, судя по всему, готовил что-то мощное. Может, повтор той атаки?..
Но дракон свернулся кольцом, чтобы прыгнуть, а не защищаться. Очередной шип-таран старика пробил лишь гору драгоценностей и мусора. Багровый от ярости, дракон прыгнул под потолок подземелья и расправил крылья. В этот момент я обнаружил, что висел буквально в нескольких метрах от него! Неслышимый и без запаха, благодаря энергии!
А прямо под нами, на полу пещеры, замерли мои спутники.
Он знал!
Зверь откинул назад свою разбитую голову и с кошачьим шипением распахнул пасть.
Он точно знал, где находится!
Огонь.
Всё, что было внизу, затопило огнём. Лава, потоки столь сильного огня, что оно, казалось, имело плотность. На моей коже начали появляться волдыри, но я направил всю энергию (кроме той, что тратилась на скрыт) на защиту и регенерацию, а потому терпел и выжидал.
Каменный пол, на котором, под валами пламени, стояли Аркуэнэ и Хартонис, рухнул.
И вот, кажется настал ещё один, так нужный мне момент. Дракон остановился и тяжело задышал. Его дыхание было сорвано, он явно выложился на полную. И я, каким-то седьмым чувством, понял, что снова выдуть пламя ему будет стоить слишком больших усилий. А значит…
Сорвавшись, словно гоночный болид, я залетел ему в открытую пасть. Вновь не давая себе лишнего времени, чтобы обдумать столь гениальное решение, мне удалось проскочить между рядами острых зубов, увернуться от языка, размером с широкий диван, на ходу черкнуть кровавым лезвием, наполненным энергией, разрезая его на две половины, а потом, вместе с потоками горячей крови, нырнуть в горло.
* * *
Великий маг Хартонис, взгляд со стороны
Моргающий и кашляющий старый волшебник упал и покатился вниз по собранной драконом груде сокровищ и обломков. Он попытался встать на ноги, слишком ошеломлённый, чтобы сосредоточиться на голосах, внутренних и внешних, необходимых для колдовства. Вместо этого колдун сбивал пламя со своих горящих волос и бороды. Он почувствовал, как чья-то рука потянула его вверх, и увидел, что Жрица смотрит на него сверху вниз — фарфоровые линии беспокойства и облегчения. Следом Хартонис услышал свист пламени, треск и гром обрушивающихся огромных обломков. Древние колонны рухнули. Листы каменной кладки упали. Казалось, сам мир пожал плечами, а затем обвалился на них.
Каменные глыбы обрушились на защитные барьеры эльфийки дождём божественных кулаков.
Последние клочки света сжались в точку, исчезнув в полной черноте.
Звон в ушах. Вкус пыли.
— Он похоронил нас, — сказала Аркуэнэ после того, как раздался треск. — Запер нас здесь.
* * *
Элисса Кусланд, взгляд со стороны
Она сняла обшарпанную обувь, а потом развязала шнурки жакета, стянув его с обнажённых плеч и дала одежде соскользнуть вниз по рукам под собственным весом. Следом Элисса стряхнула жакет с запястий и он упал на землю.
После этого девушка, морщась от вони, расстегнула рубашку, и сняла её через голову. Полоски волос в подмышках покалывали кожу. Открытый воздух нашёл её грудь. Соски мгновенно поднялись от поцелуев лёгкого ветерка.
Элисса расстегнула кожаные штаны. Извиваясь, она стащила их ниже колен и отступила на шаг. Открытый воздух нашёл её бёдра… её женскую суть.
Она схватила амулет церкви Света — жёлтое солнце. Тот самый, который она нашла на поле боя, теперь висящий у неё на груди. Но девушка отпустила его, не желая отказываться от защиты символов — даже ложных.
«Гончие» неподвижно смотрели на неё. Лорс ощупал свою промежность левой рукой. Голова капитана по-прежнему сверкала на сгибе второй его руки — правой. Даже Дирсон, опустошённый до самой грани смерти, наблюдал за происходящим с распутным голодом. Их всего пятеро, но бесчисленное множество других, кажется, толпились вокруг, как будто среди подземных развалин Глубинных троп появились скамьи. И все они смотрели на неё глазами без век, одни с гневом, другие с жалостью и надеждой, а ещё больше с похотью и грубым желанием.
Девушка думала, что хирви облегчит её путь, что он, возможно, доставит её туда, где она всегда пряталась — ведь в этом не было ничего нового. Но она ошибалась. Надо быть чем-то бóльшим, чем твои движения, чтобы спрятаться за ними, а она не являлась чем-то бóльшим.
Хирви изрезал её до костей тем, что случилось.
Она содрогнулась от чего-то более сильного, чем стыд, как будто с неё сбросили одежду более глубокую, чем кожа и ткань. Одежду надежды и лести, возможно — всё то, что она называла собой в погоне за своим отупляющим тщеславием. Волшебница. Тэйрна. Воительница. Всю ту ложь, которую она наколдовала, чтобы скрыть факт своего рабства.
Кажется, впервые она полностью соответствовала тому, что людская молва сделала из неё — и не являлась ничем больше. Колчан на бедре лучника. Подушка под головой короля. Она — движимое имущество. Она — источник пропитания. Она — наслаждение и потомство…
Она голая.
* * *
Великий маг Хартонис, взгляд со стороны
Двое обладателей магических сил сидели на корточках — казалось, прошла сотня ударов сердца после того, как утих шум битвы с ящером — и ощупывали черноту пещеры навострёнными ушами. Могучий дракон бежал из Сокровищницы, похоронив их вместе с ценностями, которые они так жаждали заполучить.
— Мне кажется, я видела, как Зиркирт атаковал его, перед самым обвалом, — произнесла Жрица. — И прыгнул ящеру в пасть.
— Вряд ли он стал бы так сильно рисковать, — Хартонис пожал плечами.
— Ты плохо его знаешь, — ответила Аркуэнэ, но тему развивать не стала.
Действуя при помощи волшебства, старик и эльфийская королева начали отбрасывать в сторону груды камней и каменной кладки. На протяжении всей истории правители стремились склонить немногих чародеев к чёрной работе, к трудам, которые иначе могли бы выполнить только пот и страдания тысяч людей. Дороги. Оборонительные укрепления. Храмы. Чтобы противостоять им, велись войны. Будучи людьми, которые могли манипулировать самой структурой существования, маги воспринимали требования такого низменного труда не иначе как оскорбления, сродни требованию от лордов мыть ноги нищим. Как Арранис, великий волшебник прошлого, заявил Харфуру Стальному Кулаку: делать работу рабов — значит быть одним из них.
Конечно, со временем, колдуны всё же заполучили своё ярмо, но даже тогда церковь не отправляла их на столь низкие работы. Разве что в качестве наказаний.
И всё же капризы судьбы требовали, чтобы все мужчины и женщины, независимо от их высокого положения, время от времени играли роль рабов. Почти каждый из живущих магов знал какое-нибудь заклинание, приспособленное к передвижению чего-нибудь материального. Чаще всего это был простейший телекинез.
Темнота трещала и ревела во время их раскопок. Опустошённая Сокровищница простиралась позади них, и созданный ими тусклый свет быстро терялся в этом огромном помещении, в сумеречном мире, о котором Хартонис не хотел даже думать, чтобы не вспоминать о безнадёжной цели, ради которой вообще сюда отправился. Что ему те золотые монеты? Зачем ему слитки драгоценного металла или изысканные украшения?
Старику нужно было нечто несоизмеримо большее — сама жизнь! Возможность продлить её в должной мере, чтобы… не оказаться в месте, куда попадает после смерти каждый. Он боялся его.
Поэтому колдун надеялся, что если сегодня он уснёт, то получит ответы. Получит, иначе и быть не может!
«Что если этот магистр где-то заперт? — размышлял Хартонис. — Где-то прячется? Опасается дракона, в конце-то концов!»
Пыхтя от натуги и магического истощения, старик (чувствуя, что ему нужно отдохнуть), используя волшебство, погрузил в груду обломков шестерни от ворот, разгребая ими мусор и подсвечивая себе вспышкой чудодейственных огней. В щель, которую он расчистил, упало ещё больше обломков — но не так много, как он убрал. Опираясь на вечно ненадёжную опору — рассыпанный гравий, наклонные перемычки или кривые барабаны колонн, — они с грохотом двинулись вперёд. Когда свет, наконец, выхватил из темноты самые верхние скалы перед ними, пара остановилась, чтобы перевести дух и набраться храбрости.
— Думаю, Зиркирт затаился в скрытности и ждёт нас, как и зверь, — произнёс маг.
Жрица неуверенно кивнула, не став ничего говорить.
Колдун задумчиво развернулся. Своим мысленным взором он мог видеть дракона, готового смыть их свернувшимся в кольцо огнём, как только они появятся из прохода, возле которого ящер их и ожидал. Засада была печально известной тактикой этих летающих тварей. Несмотря на всю свою дикую мощь, драконы были чрезвычайно умными и хитрыми созданиями — гораздо более хитрыми, чем Порождения. Но у магов не было другого выбора, кроме как промчаться по норе, каким-то образом пережив всю мощь зверя…
— Один из нас должен будет защищаться, — сказал Харт, — а другой броситься в огонь.
Аркуэнэ вновь собралась было кивнуть, но затем вдруг резко повернулась к темноте позади них.
Нахмурившись, Хартонис проследил за её взглядом в высокую пустоту и прищурился. Какая-то странная точка… Старик поднял большой палец, чтобы соскрести его, будто крупинку песка…
Он прорвался сквозь свет — дым, который превратился в призрак, ставший сияющей, звериной реальностью. Его когти были вытянуты, крылья зацепились за пустоту, увенчанная рогом голова исчезла за разверстыми челюстями…
Древний дракон не стал ожидать в засаде, а напал на них сам, внезапно выпав из темноты. Хартонис беспомощно развёл руками.
Вспыхнул огромный пожар.
* * *
Элисса Кусланд, взгляд со стороны
Мужчины молча смотрели на неё.
— Что вы видите? — спросила Элисса.
Её голос, кажется, раздражал их. Лицо Нарсиана потемнело от необъяснимой ярости.
— Видим?! — воскликнул он, и его веки задёргались от быстрого моргания. — Я вижу мир грабежа! Тебя… Сокровищницу, вон там… — указал пальцем. — А когда мы вернёмся, я вижу каждый деликатес, каждую сучку, каждую шёлковую подушку во всём Ферелдене! Я вижу вкусный мир, моя маленькая хайеверская шлюха, и я намерен пировать!
Шлюха. Это слово взбудоражило что-то внутри неё — давно забытые привычки. Элисса знала это, знала, как обуздать и возглавить безумные страсти мужчин…
— А твоя душа? — спросила она без всякого энтузиазма. — Как насчёт твоей души?
— Это будет не хуже, чем ограбить ведьму, уверяю тебя, — усмехнулся он.
— И ограбим, — засмеялся Роксмар со своей стороны. Было что-то похотливое и угловатое в осанке антиванского убийцы, как будто он склонился над уже раздвинутыми ногами Элиссы. Она даже могла видеть изгиб его члена сквозь штаны. — И ограбим… ограбим…
Нарсиан шагнул к ней.
Она терзала свою душу, ища ненависть, которая всегда была двигателем её силы, но могла вызвать только мгновения нежности и любви. Девушка улыбнулась, смаргивая слёзы. Она сжала изгиб своего живота тёплыми ладонями. Кажется, это первый раз, когда она осмелилась схватить, осмелилась сделать реальным то, что означало это хватание.
«Привет, малыш…»
Нарсиан сжал её за горло и покрутил женскую голову из стороны в сторону.
— Создатель милостивый… — пробормотал он с почти нежным вздохом. — Ты истинная красота… Жаль только личинку.
— Личинку? — задохнулась она.
— Личинку, которую ты носишь в своем чреве, — пояснил он.
Из её глаз потекли слёзы.
— Ну и что с того? — спросила Элисса сквозь рыдание.
Солдат наклонился достаточно близко, чтобы лизнуть её в лицо.
— Боюсь, она меня не переживёт, — глумливо поведал Нарсиан.
— Нет! Пожа!.. — закричала Кусланд.
— На самом деле нет! — зарычал он с новой жестокостью. — В наших девках ведь не бывает червей, а, мальчики?
Снова Роксмар и Гешрен рассмеялись, на этот раз, как нервные подростки. Они были ведомыми, и их втянули в это дело. Они пытались удержаться в границах только для того, чтобы обнаружить, что думают о немыслимых вещах.
«Создатель… Андрасте… Бог, пожалуйста…»
Её голова была зажата в тисках его рук, но каким-то образом взгляд Элиссы нашёл глаза Нарсиана и сфокусировался на них…
Взгляд Истины открылся.
Кусланд поймала себя на том, что всматривается во что-то… необъяснимое.
Противоречивые страсти бушевали в ней, как если бы она всегда была любовницей охотника за головами, самой обречённой, самой понимающей. Ибо нет греха без слабости, нет преступления без нужды или страдания. Она видела трещины, через которые истекала кровью его младенческая природа. Трость отца, кулаки брата. Голодные марши и необходимость, чтобы им восхищались, чтобы его уважали, чтобы он мог украсть то, чего жаждет…
Она любила и презирала его. Но больше всего она боялась за него.
Элисса часто задавалась вопросом, как она могла бы описать это — своё умение видеть мораль вещей, не говоря уже о жизнях. Иногда это казалось скорее делом памяти, чем зрения, как будто она видела знакомую книгу в доме друга. Сам объект её видения кипел от значения, но все отрывки — заветные и обидные — были расплывчаты. Только их сумма могла быть видна, нечёткая и запутанная. Это то, что она видела чаще всего: сокращённое месиво, которое являлось вынесенным приговором, равновесием души, добра и зла, написанным в виде каракулей из палочек.
Но иногда, если она сосредотачивалась, книга прожитой жизни распахивалась перед её глазами и сами преступления становились видимыми — так мелькали в памяти плотские образы при взгляде на долго отсутствующего любовника.
А иногда, ещё реже, она видела подробности их грядущего проклятия.
Солдат смотрел свирепым взглядом, его глаза были широко раскрыты в пугающей ярости. Элисса сжала его запястье.
— Нарсиан… — она слышала собственный вздох. — Ещё не слишком поздно. Ты можешь спасти себя от… от…
Что-то в её словах или манерах отвлекли его от задуманного — возможно, трель безумной искренности.
— От ада? — рассмеялся мужчина. — Он уже здесь. Мы давно живём в нём, милая моя.
Такое мучение. Сжавшиеся в комок и съёжившиеся, свернувшиеся где-то за пределами обычного мира, вырванные и освежёванные, бесчисленные лепестки его души откинулись назад в криках и в сернистом пламени. Крики вплетались в вопли, боль нагромождалась на агонию.
Она видела это, его будущее, блеск в его глазах, огненный ореол вокруг его короны. Его страдания выплёскивались наружу, как краска, размазывались и превращались в непристойные произведения искусства. Его душа переходила от одного пирующего демона к другому, распространяя тоску, как молоко, разлитое через бесконечные века.
Она видела истину его мучений, сто одиннадцать адов, изображённых на стенах церкви Света в Денериме.
— Нарисан. Нарсиан! Ты д-должен меня послушать. Пожалуйста… Ты понятия не имеешь, что тебя ждёт!
Он попытался улыбкой прогнать свой ужас. Теперь солдат не просто держал её, но ещё и душил.
— Ведьма! — сплюнул мужчина. — Ведьма!
— Ш-ш-ш… — удалось прошептать ей. — Это б-буд…
Нарсиан швырнул её на сырую землю. Девушка вскрикнула. Он раздвинул ей колени и прижал к себе, пока возился со своими штанами. Ремни сжимали внутреннюю сторону её бёдер. Острые камни кусали её за плечи и ягодицы. Мёртвые клочья мха холодно прижимались к спине Элиссы, как чешуя рептилии. У Нарсиана было прерывистое дыхание и рассеянный взгляд. От него несло дерьмом и гнилыми зубами.
Мир кружился и ревел о факте его проклятия.
Она плакала ему в ухо, шепча:
— Я тебя прощаю…
И освобождала его от этого последнего греха.
* * *
Я оказался где-то в кишках огромного дракона. И если я правильно помню, то длина кишок человека достигает порядка шести метров. У человека. Ростом не более двух метров. А тут… ха-а… туша, чья длина около сотни!
Сколько, хех, лет мне тут бродить?
Благо, я не сидел без дела и сходу принялся заниматься тем, ради чего сюда и залез: аннигиляция.
Лезвия крови начали кромсать тушу ящера, вспарывая горячие внутренности.
Воздух тут, как ни странно, был. Его ощутимо не хватало, но он проникал через дыхательные пути и каким-то образом достигал меня. Может, я провалился не в пищевод, а в гортань? А оттуда в трахею? Тогда дракона сейчас должно было колотить от ощущения, что «что-то не в то горло попало!» А я ещё и резал его изнутри…
Больше всего я опасался двух вещей: первая — если огонь, который будет извергать эта махина, пойдёт именно по этому пути и испепелит меня. Вторая — я захлебнусь в какой-нибудь слизи или желудочном соке. Может, растворюсь, что тоже не слишком приятно. А, нет, ещё один страх — что меня тут запечёт! Потому что, сука, жарко. И становится жарче с каждой секундой…
Вообще, я залез в эту тушу только потому, что дракон выдохнул такой поток пламени, что нуждался в коротком отдыхе. Я собирался «по быстренькому» прикончить его изнутри, чтобы потом неспешно вылезти из туши, получив репутацию прославленного драконоборца. Сейчас же… мне не нравилось, как спокойно он себя вёл. Будто бы я не расслаивал его потроха изнутри, а щекотал пузо пальчиком.
Но разве у меня был выбор?..
Направив больше крови, я начал подчинять чужую (что получалось с заметным трудом, однако… получалось!), стремясь нанести твари максимальный ущерб до того, как меня окончательно переварит.
— Только не дыши огнём, здоровая ты туша, — пробурчал я. — Только не дыши… иначе я обуглюсь, как забытый шашлык…
* * *
Великий маг Хартонис, взгляд со стороны
Старик думал, что зверь затаился, ожидая, пока они прорубят себе путь в вестибюль-тупик, где не смогут воспользоваться большим полем обломков, чтобы убежать или обойти его с фланга. Но это оказалось коварной ловушкой. Если бы они со Жрицей не стояли бок о бок там, где объединённая сила их зарождающейся магии дала паре те короткие мгновения, которые были необходимы для усиления защиты, то были бы мертвы.
По-видимому, слепой дракон не мог определить на слух расстояние между ними…
Огонь кипел над ними и вокруг них, ослепляя, разрывая паутину заклинаний, которые магический дуэт беспрерывно творил против него. Это был ад, не похожий ни на что другое, плавящий некоторые твёрдые каменные поверхности и взрывающий другие.
А потом на них набросился сам зверь — по сравнению с ним они казались воробьями, на которых напал крокодил. Дракон царапался с кошачьей дикостью, разрывая и раздирая всё вокруг, в то время как старый колдун и эльфийская чародейка плели заклинания в отчаянном тандеме, медленно накапливая светящиеся защитные оболочки.
Грохот и треск ломающихся гор, а под ними — разрушающееся неземное творение магии.
Рёв. Яростный. Болезненный. Дракон периодически дёргался и словно бы кряхтел. Его чешуя покраснела, как кровь младенца. Взмахи когтей размером с колесницу, оставляли просеки в мусоре, сокровищах и обломках. Огромная голова ящера таранила стены, врезаясь в них рогами, толстыми, как деревья.
Плоскости переливающегося радугой стекла трескались и разбивались, превращаясь в невидимую пыль. Сверху сыпались обломки скалы. Расплавленный камень застывал, как магма.
— Он ориентируется только на слух! — воскликнул старый волшебник между раскатами грома.
Сверкая глазами, Аркуэнэ кивнула в знак мгновенного понимания.
Зверь встал на дыбы прямо над ними. Ещё одно поджигающее всё вокруг извержение огня. Мир за пределами их обороны превратился в бесформенное сияние. Магическая защита трещала и горела…
Но эльфийская королева не стояла в обороне, а напала, творя чары, столь же древние, как и она сама. Хартонис же едва мог разглядеть свет своего заклинания — он видел только бледно-голубые линии, похожие на изогнутые нити, уходящие дугой в вышину…
Ад поднимался, струился клубящимся огнём по выжженным грудам обломков справа от магов. Пламя с шипением превратилось в пронзительный вопль, и они увидели дракона, отшатывающегося назад. Его затрясло, а потом, вместо огня, он выплеснул из пасти целый поток раскалённой вонючей крови, смешанной с остатками желудочного сока.
Это был их шанс.
— Голову! — закричал Хартонис. — Атакуй его голову!
Они напали на зверя, человек и эльфийка, объединившись, как в старые времена. Они пронзили воздух массивами злобного, ослепительного света. И дракон закричал, даже завизжал, как свинья, облитая горящим маслом.
Дуэт шагнул вперёд, в пространство пещеры, и погнался за пытающимся сбежать ящером. Крылья дракона порывисто били по земле, взметая клубы пепла и пыли. И всё же его можно было разглядеть сквозь них.
Никогда ещё старик не создавал ледяную бурю так быстро и прямо на ходу! Поток льда и ветра обрушился на его крылья и лапы, замораживая даже сам воздух.
Лапы дракона, мгновенно примёрзшие к земле, дёрнулись, отрывая куски чешуи, плоти, грязи и камня. Злобно рыкнув, древний ящер, как мотылёк в кувшине, врезался плечами в зубчатый потолок, пытаясь обрушить на них каменные обломки. Глухой и слепой, он плевался огнём на нависавшие над ним скалы…
Волшебник завис под одной из двух оставшихся колонн, нанося по ней удары, сотрясая её и откалывая куски камня, которые падали на зверя, ударяя его и мешая удерживаться в воздухе, куда он всё-таки поднялся. Эльфийская чародейка вновь ускорила себя чарами и побежала по стене, на ходу обстреливая дракона простыми, но мощными и болезненными заклинаниями. Вдвоём они били и били по ящеру до тех пор, пока железо его костей не засверкало и пока его голова не превратилась в обугленный обрубок, обладающий челюстями.
Зверь рухнул вниз, и Хартонис ликовал, думая, что им наконец удалось свалить его. Но каким-то чудом падение дракона перешло в крен, а потом, когда он достиг пола, в бег — его когти взметнули в воздух каменные обломки. Он поднял свою обожжённую морду, принюхиваясь и не обращая внимания на жалобный скрип своей раскалённой добела чешуи. Ящер безошибочно устремился к остаткам входа.
— Нет! — ахнула Жрица.
Извиваясь, как змея, дракон проскочил сквозь карающую перчатку их магической защиты и прорвался через вход в бледно-светящийся проход за ними.
— Зиркирт! — закричала она. — Я была права, он прыгнул ему в пасть! Прыгнул и теперь внутри!
— Значит, он уже мёртв, — негромко пробурчал Хартонис, но мотнул головой, решив подумать об этом позже.
Они преследовали ящера до самого пролома, пока не обнаружили, что скользят по крови зверя, который периодически отплёвывался потоками горячей крови. Она текла у него изо рта, из глазниц, ушей и даже заднего прохода.
Но и тогда старик с эльфийкой не отступили, а вскарабкались вверх по склону из гравия и грязи. Однако дракон двигался слишком быстро. Дважды по пути ящер бился о стены, которые хрустели под его массой, как бумага. Но это не сыграло своей роли и даже не замедлило его. Во время полёта зверь изрыгал дикие огненные потоки и издавал пронзительные вопли, вонзавшиеся им в уши, как гвозди. Через несколько мгновений, затаив дыхание, они обнаружили, что ящер взлетел в тёмной пещере тейга Ронгор, устремившись к самому потолку, тянущемуся во мраке, куда не доходили их светляки. Там оказалась прорытая (очевидно им же) дыра, сквозь которую дракон выбрался куда-то в лабиринт Глубинных троп. Видимо, он прекрасно знал дорогу и отлично ориентировался в подземных катакомбах.
Жрица стояла на самом верху разбитой вершины внутренней стены, глядя верх — вслед сбежавшему зверю. За её спиной бушевали всполохи огня, отбрасывая оранжевые полосы на её подбородок и щёку.
Эльфийская кольчуга, сплетённая из цепей, блестела в сухом свете пламени, и старый волшебник впервые увидел тонкие линии филигранной работы на её бесчисленных звеньях.
Цапли. Цапли и львы.
— Он умрёт, — сказала Аркуэнэ, взглянув на мага.
И на мгновение Хартонис задумался, кого же она имела в виду: Зиркирта или дракона?
Старик выдержал взгляд чёрных глаз древней эльфийской королевы на протяжении, казалось, сотни ударов сердца. Наконец он медленно кивнул в знак покорности и почесал подбородок под остатками бороды.
— Да, — ответил волшебник. — Это можно назвать нашей победой.
* * *
Элисса Кусланд, взгляд со стороны
Нарсиан издал какой-то звук, ворчание или всхлип — она не уверена.
Только что он был железной тенью, вяло скрежещущей по ней. А потом вдруг исчез.
Элисса резко выпрямилась и увидела, как он выгнулся дугой на каменистой грязной земле, дёргая левой ногой и отчаянно хватаясь за спину. Дирсон стоял над ним, сгорбленный и слабый от голода, его руки сжимались и разжимались. Нарсиан плюхнулся на живот, давился и кричал. Девушка заметила рукоятку кинжала, торчащую из-под его левой лопатки — чёрно-алый цветок, распускающийся сквозь звенья кольчуги.
Бешено колотящее сердце начало успокаиваться. Гешрен бросился на помощь Нарсиану, в то время как Роксмар вытащил из-за пояса свой длинный кривой меч и взмахнул им в воздухе, прежде чем принять стойку.
— Чёртов «Спрут»! — выкрикнул он. — Я знал, что должен был перерезать тебе горло!
Всё ещё сжимая голову лорда Суртона, Лорс уселся, посмотрел, на неподвижную спину капитана и начал хихикать. Тусклый свет глубинных грибов мрачно освещал его тёмный силуэт на фоне величественных, хоть и давно разрушенных ворот тейга Марзагар. А затем раздался ревущий свист…
Роксмар в бешенстве набросился на Дирсона. Лезвие его клинка было похоже на серебряные чернила, рисующие знаки на открытом воздухе. Дирсон без особых усилий увернулся, пригнулся и прыгнул…
Антиванский убийца замолчал, недоверчиво округлив глаза.
Дирсон нырнул вправо, покатился по земле, как краб — к Лорсу и высыхающему трупу его капитана. Сержант резко отполз назад, однако «Спрут» пронёсся мимо него, перекатился мимо забытого капитаном рюкзака, а потом поднялся на ноги, размахивая Бельчонком. Он стоял, пригнувшись, и его взгляд метался от Роксмара к Гешрену, который занял фланговую позицию, натянув лук.
Где-то вдали, под землёй, раздалась серия взрывов. Титанический рёв сотряс пещеры.
Изголодавшийся «Спрут» принялся хохотать — звук, который начинался по-человечески, но закончился дикими волчьими завываниями. Гешрен спустил тетиву своего лука. Дирсон сделал выпад Бельчонком, но промахнулся. Стрела с глухим стуком вонзилась ему в шею. Она аж переливалась энергией и силой.
Дирсон упал навзничь, но каким-то образом снова встал на ноги. Свободной рукой он сжал древко и потянул.
— А-а-а! — закричал «Спрут». Его глаза засветились оранжевым, а потом стрела была отброшена в сторону.
«Это он! — осознала Элисса. — Лотшиль!»
Сабрак, который уже некоторое время как подменил Дирсона, снова изменив собственную внешность, усмехнулся и поиграл лезвием меча, предлагая Роксмару нападать.
Кусланд подскочила на ноги и поспешила к умирающему Нарсиану.
Тем временем, закричав что-то на антиванском, Роксмар бросился на одержимого. Меч здоровяка высекал в воздухе целые стихотворные строки, а мышцы его бурлили от потока энергии. Силы охотника хватило бы, чтобы разрушить каменную стену.
Сталь зазвенела о сталь. Бельчонок уже весь был в зазубринах, но крепкая замковая сталь никак не ломалась. Гешрен выпустил ещё две стрелы. Сабрак бросился вперёд, увернувшись от первой, но вторая попала ему в верхнюю часть бедра. Это заставило одержимого споткнуться, отчего он едва выдержал атаку вопящего антиванского убийцы.
Элисса застыла, затаив дыхание. Хирви пульсировало в ней, превращая её сердце в боевой барабан. Но мотнув головой, девушка продолжила путь.
Гешрен обернулся на звук её шагов и выпустил ещё одну стрелу. Она свистнула мимо левого уха Элиссы — словно воздух разорвался рядом с ним. В следующий миг Кусланд вонзила меч Нарсиана в незащищённую подмышку имперского следопыта, который, даже владея энергией, не успел вовремя перестроиться с дальнего боя на защиту.
Где-то за воротами в Ронгор гремел гром яростной схватки древнего дракона и трёх могучих существ. То и дело Глубинные тропы сотрясались, как от землетрясения. Лорс возобновил свой флегматичный вой и его лицо смялось в тысячу смеющихся морщин.
Свистящий, наполненный энергией меч подловил Сабрака в середине прыжка. Дирсон накренился в воздухе, попытавшись приземлиться на здоровую ногу, вынужденно кувыркнувшись назад. Демону пришлось пожертвовать силой ради маскировки под настоящего «Спрута», а потому его оболочка оказалась слаба и неприспособлена под настоящий бой. Целью Сабрака была слежка и контроль, а никак не схватка. Поэтому Роксмар сумел победить. Впрочем, Серый Страж всегда был одним из сильнейших в своём отряде. Но даже так это не далось ему легко. Вся энергия антиванского великана была направлена на усиление собственного тела. Ныне он полностью сосредоточился на противнике, не обращая внимание ни на что вокруг.
И сейчас, приближаясь, чтобы добить его, Роксмар торжествующе взвыл…
Не слыша, как к нему подкрадывалась обнажённая Элисса с окровавленным мечом.
* * *
— Кха-кха-а-а! — я выплюнул ком мокроты, а потом, буквально на бровях и чистой силе воли выбрался из просверленного изнутри брюха дракона, чья туша лежала в…
Твою же мать! — широко, до боли, открылись мои глаза, заслезившись от непривычно-яркого света, когда я осознал, что нахожусь СНАРУЖИ Глубинных троп. На улице. Где-то в грёбаном лесу…
Моё тело было страшно обожжено и я едва мог дышать. Болело решительно всё. Тварь дышала огнём как грёбаный огнемёт и часть жара неизменно перепадало мне. Я ощущал себя как люди, которых подвергли казнью «железным быком» (их закрывали внутри железного быка и разводили под ним костёр, изжаривая заживо).
Однако, я всё ещё был жив.
Кожа сползала клочьями, я был чёрным от ожогов и крови дракона. Крови… Крови!
Напрягая силы, я заставил чужую кровь медленно втекать в меня, интуитивно ощущая, что это должно сделать… что? Что-то. А значит, пусть.
И какого хера Жрицы с исцелением нет рядом в такой момент?..
Примерно час спустя я понял, что «умирание» откладывается. Мне стало лучше. Впрочем, я не лежал всё это время пластом. Вся моя энергия была направлена на регенерацию. Туда же шла чужая и моя кровь. Всё, лишь бы спастись и прийти в себя.
Полностью голый (всё снаряжение сгорело), я поднялся на шатающихся ногах. Сразу же повело в сторону, но я устоял. Зато с долей любопытства медленно обошёл драконью тушу по кругу — на что (из-за слабости) ушло целых десять минут. Зверюга была огромной и жутко потрёпанной. Однако положил ей конец именно я.
— Зна-кха-кха! — начал было говорить я, но тут же закашлялся и помассировал горло пальцами.
Впервые осознал, что хочу пить, а потому, нисколько не сомневаясь, опустился на колени и начал лакать горячую драконью кровь. Она вязала рот и жгла горло, но была столь вкусной!
Я будто бы наполнялся силами, ощущая, как восстанавливается энергия и исчезает туман в сознании. Я… возвращался.
Для интереса впился в драконью плоть, с удовольствием отожрав сырой кусок мяса. Вкусно… Вкусно!
Хмыкнув, заставил всю кровь, засохшую на мне, осыпаться на землю, после чего остался полностью голым, ведь снаряжение сгорело. Причём вместе с волосами.
— Сука, — уже нормально сказал я. — Снова минус шевелюра, но теперь ещё и с бровями. И даже ресницами… Шикарно.
Вместе с тем, обходя дракона, я заметил следы его когтей, которые тянулись откуда-то со стороны. Хм… он что, не летал, а полз? С какой-то стороны логично, ведь я активно хозяйничал внутри его туши. Получается, летать у него не выходило. Но он, как уже выяснилось, сбежал, проломившись аж до поверхности. Выходит…
— Я могу вернуться обратно, если пойду по его следам! — с улыбкой произнёс я.
Потому что это был единственный вариант, как я мог бы снова встретиться с остальными. Это средневековье, пусть и магическое. Тут не было возможности позвонить по телефону и сообщить, что со мной всё хорошо. Скорее всего Жрица — единственная, кто имел для меня значение, — посчитала меня мёртвым. Нужно скорее возвращаться, пока они не ушли хер знает куда.
— Надеюсь, известия о моей смерти не ударили по тебе… — тихо прошептал я. — Иначе…
Ей может стать хуже. И это будет весьма неприятно.
Оглянувшись, осознал, что вокруг не было ни души. Даже звери и птицы разбежались, от звуков умирающего дракона. Что же… надеяться на чью-то помощь изначально было глупо. Пора бежать по следам ящера и искать своих.
Кивнув, я помчался по огромной колее, проложенной драконом, одновременно думая, как буду ориентироваться в подземелье, если там не будет глубинных грибов. Может, попробовать соорудить факел? Как и чем?!
Обдумывая разные варианты, я быстро бежал, надеясь успеть до… чего-то. Не знаю. Интуиция подсказывала, что мне нужно поспешить.
* * *
Великий маг Хартонис, взгляд со стороны
Над заброшенным тейгом клубился дым, поднимаясь в высокие своды пещеры. В разрушенной Сокровищнице ярко горели несколько небольших костров, посылая потоки искр и пепла на старого волшебника и королеву эльфов.
— Ты не должна этого делать! — воскликнул Хартонис.
Всё ещё стоя на стене, на которую она взобралась, чтобы посмотреть вслед дракону, Жрица сорвала с кожаного шнурка свою сумку с рунами. Она задумчиво посмотрела на неё и взвесила на ладони. Хартонис почувствовал, как его сердце сжалось в груди, увидев, что мешочек с хирви раскачивался так близко к открытому огню. Маг понял, что поклонялся этой вещи. Вокруг затягивающего сумку шнурка собрались сморщенные складки. Было видно, что он довольно тяжёлый, как будто внутри у него пряталась мышь. Казалось абсурдным, что такой ничем не примечательный предмет мог стать талисманом, фетишем, на котором держалась вся экспедиция. Мешочек, наполненный сажей.
— Нет! — крикнул Хартонис и сжал кулаки.
Но было уже слишком поздно. Аркуэнэ склонила голову набок, как будто хотела почесать длинное ухо плечом, а затем перевернула мешочек вверх дном. Оставшийся пепел Теристара, смешанный с красным лириумом, высыпался серовато-кровавым потоком, который моментально разнёсся в призрачное ничто.
— Ты не должна была этого делать! — завопил старый волшебник.
Тёмные глаза пристально посмотрели на него.
— Но я сделала, — ответила эльфийка.
— Почему? Почему?! — колдун едва не упал на колени.
— Потому что я не помню никакого триумфа… — Жрица вздрогнула и, казалось, потеряла нить разговора. Внезапная ярость овладела всем её выражением лица. — Только предательство! — взревела она. — Разбитое сердце и гибель!
«Она говорит о Зиркирте», — понял волшебник и его захлестнуло какое-то негодование, злость, которая одолевает людей всякий раз, когда набирается слишком много абсурдных вещей.
— Какая разница?! — проревел он. — У тебя умирали сотни любовников и мужей, тысячи знакомых, родственников и детей. Что с того, что к ним добавился ещё один?! Ты, — ткнул он пальцем, — последняя из древних бессмертных эльфов! Величайшая из всех живых! Тебе нужно возглавить мир в его борьбе с Мором! Помочь истребить зло! И я помогу тебе в этом, стану твоей памятью и тем, кто направит на праведный путь!
Костры, казалось, вспыхнули при звуке смеха Аркуэнэ, отражающемся от стен тройным эхом.
— Да-а… Ах, да… — кокетливо приложила она палец к губам. — Направишь меня на верный путь… Мы ведь с тобой такие друзья, верно? Мой друг… Старый… мёртвый… друг. Ты выслушаешь мою проповедь?
Хартонис мог только смотреть на неё с отвращением и недоверием.
Эльфийка взмахнула руками, отчего её глаза и ладони засияли светом. Она медленно присела, а потом высоко прыгнула, взлетев по дуге и прыгнув на вершину одной из колонн.
Оказавшись сверху, Жрица рассмеялась.
— Исилиэль! Давно забытое имя. Призови же меня — умоляю! Попытайся пробудить дремлющую во мне истину! — крикнула она ему.
Пламя клубилось вокруг силуэтов руин. Аркуэнэ окутал дым, и от жара её стоящее на колонне тело покрылось рябью. И тут волшебник окончательно понял, что эльфийка собирается напасть на него. Древняя королева эльфов, старая, как сам Мор, чародейка, познавшая магию столь глубоко, что ни один из современных магов не мог даже осознать… И она решила убить его.
— «Какая разница?» — говоришь ты? Думаешь, что можешь судить меня?! Знать, что я должна чувствовать, ощущая потерю?! — надрывно выдала Жрица. — Может, мне доказать тебе ошибочность этих слов? Может, мне убить твою девку?
Хартонис был утомлён. Он весь был в синяках и ожогах — хотя даже хорошо отдохнувший и здоровый, он не осмелился бы на состязание с такой сильной противницей. Но, по крайней мере, благодаря дракону волшебник успел создать вокруг себя должное число защитных плетений. Сейчас старик ощущал, что может выдержать первый удар. А значит, нужно атаковать самому.
И всё же он не нанёс удара.
— Ты забываешь, — продолжала Аркуэнэ, — что до смерти королевы Марзагара меня не существовало!
Эльфийка продолжала стоять на колонне, которая находилась в фокусе старика. Каменные плиты за его спиной проваливались в ад, а горящие огни выбивали на сухом воздухе заброшенного тейга созвездия искр.
— И лишь благодаря Зиркирту я начала вспоминать! — Жрица прикрыла глаза. — Теперь же он мёртв и я не могу вернуть его, как ты не можешь вернуть девственную утробу своей матери.
Хартонис стоял, неподвижный и хрупкий перед поднимающимся пожаром. «Бей! — завыло нечто внутри него, как только маг увидел, что эльфийка закрыла глаза. — Бей сейчас же!»
— Я отказалась от прошлого! Я уже не Исилиэль! Я — Аркуэнэ! — громогласно заявила далёкая, неподвижная фигура. — Я — Жрица! И ты не переживёшь моих наставлений!
Но вместо того чтобы атаковать, старый волшебник облачился в защитные чары, прикрывшись сияющими полотнищами света. Он льстил себе после разгрома подземного мира в Марзагаре, говорил себе, что, возможно, Жрица не так уж и сильна, что гниль, поглотившая так много её души, притупила и её магические способности…
Теперь он уже не был так в этом уверен.
«Бей, дурак ты этакий!»
— Ты считаешь меня калекой! Поддавшейся демонам и впустившей их в свою душу. Ты думаешь, что цитадель под названием «Жрица» была разбита и обратилась в руины! Но ты ошибаешься, старик. Я и есть истина! — рассмеялась она.
Королева эльфов открыла глаза и сделала ещё один шаг вперёд, встав на самом краю колонны, прямо над горящим пламенем самого большого, оставшегося от дракона костра, над безголовыми башнями и тупыми стенами. Неподвижно зависла перед монументальным остовом, оставшимся от Сокровищницы.
— Нас много! — взревела Аркуэнэ. — Мы — легион! Душа — это не что иное, как смятение, неспособность! Множественность, которая не может сосчитать моменты, разделяющие её, и поэтому называет себя единым целым. Она — это ничто! Отдать пустоту за силу, это то, что позволяет бросить мир к твоим ногам!
Её чёрные глаза вспыхнули белым огнём. Гулко прозвучали слова, которые превратили её руки и ноги в образы, сияющие магической силой. Звук рвущегося наружу воздуха, рычание в самом глубоком завитке уха. Заклинания хлестали открытый воздух между магами, терзали защиту Хартониса. Старый волшебник поднял руки, защищаясь от сверкающего насилия.
— Только когда память стёрта! — воскликнула Жрица, и сияние исчезло из её глаз. — Только тогда бытие раскрывается, как чистое становление! Только когда прошлое умирает, мы можем сбросить с плеч бремя, которое лежит на нашей душе! И лишь с ним!.. С ним я смогла ощутить себя целой!
Разветвляющиеся во все стороны огни опутали вытянутые руки высоко стоящей фигуры. Ещё больше незнакомых старику чар, отражающихся от эфирных поверхностей. Снова вспыхивающие заклинания, треск и шипение в светящихся оболочках, которые защищали Харта. Огонь пожирал скудную пещерную растительность — мох и грибы. Огонь украшал усечённые стены. Знаменитые дворы великой Сокровищницы вокруг магов превратились в горящие ямы.
— Теперь лишь тьма вокруг безудержно поёт! — выкрикнула Аркуэнэ. — Только она!
— И всё же, ты искала свою старую память! — громко возразил ей Хартонис, который пару раз слышал разговоры Жрицы с Зиркиртом. — И вспомнила бы обо всех своих потерях! Точно также, через десять или сто лет, ты будешь вспоминать его!
— Старая память нужна была мне лишь чтобы лучше понять себя, — покачала эльфийка головой. — А понимая себя, я всё больше осознавала свои новые чувства.
— Как ты можешь говорить о чувствах, если утверждаешь, что душа — это ничто?! — маг взмахнул руками, одновременно напитывая свой барьер, надеясь сдержать очередной поток магии, а также хоть чуть-чуть передохнуть.
— Верно. Душа — это жалкий рудимент. И чувства не имеют к ней никакого отношения, — усмехнулась Аркуэнэ.
— Но это же чепуха! Безумие! — непонимающе воскликнул Хартонис.
И снова королева эльфов рассмеялась.
— Это становление, — провозгласила она.
* * *
Элисса Кусланд, взгляд со стороны
Она не знала как, но всё начало окутываться дымом.
«Что может гореть в каменном тейге?» — непонимающе думала девушка. Но эта мысль лишь на миг отвлекла её от сцены, творившейся вокруг.
Роксмар рывком развернулся к ней — так быстро, что рукоятка оружия вырвалась у него из рук. «Ты!» — кричали его горящие глаза. Кровь брызнула из его странной улыбки.
— Тропа из троп! — выл где-то на периферии безумный сержант. — Я говорил вам, ребята! Я говорил, что мы соберём их!
Элисса отступила перед судорожным движением антиванского убийцы. Он опустился на колени, покачиваясь на покрывающем землю мхе. Его глаза нашли Нарсиана, затем Гешрена. Потом он посмотрел на неё с детским любопытством. Кровь пузырилась у него на губах.
— Я об-обнимаю… — он задыхался. — Я… Я…
Мужчина завалился на бок и шлёпнулся на землю.
Кусланд обошла его кругом, споткнулась и замерла, стоя над демоном, который ей помог.
Сабрак ощущал, что его оболочка получила слишком много травм, а потому старательно пытался исцелиться. Бой проходил так быстро, что у него почти не было возможности применить магию. Да и не владел он ей прямо чтобы особо. Но, как и все демоны, наловчился применять некоторые приёмы.
— Почему? — спросила его Элисса, ощущая, как слёзы потекли из глаз. Какая-то холодная часть её души удивилась солёности и теплу этой влаги. — Почему ты помогаешь мне? Зачем спас? Ты рисковал своей жизнью!
Демон зашипел, с трудом вперив в неё глаза. Оболочка продолжала умирать.
— Н-не… не мешай… — прокашлялся он.
— Тогда ответь! Скажи мне, Лотшиль! — назвала она его старым именем.
— Эл… лисс…
— Кто? Кто руководит тобой? — девушка наклонилась и прищурилась, рассматривая непонятное существо.
Что-то будто цепляло её за живот. Безумие и запредельность того, что только что произошло. Унижения ослепили Элиссу до неприличия. Это существо перед ней было вырезано из плоти всего мира. Отвращение не просто не проходит — оно пронзает её насквозь.
Желчь подступила к её горлу. Девушка отстранилась от этого создания, отшатнулась назад, опираясь на свою вовремя подставленную руку.
Прозрачная завеса дыма вилась в воздухе между ними. Сквозь неё она наблюдала, как судороги сотрясали демона, который возился, пытаясь сделать хоть что-то. Потому что если он не успеет, то либо будет вынужден контролировать труп, либо вернуться туда, откуда был призван. В Тень.
Лорс налетел на Дирсона из ниоткуда, согнутый и извивающийся. Он приземлился на демона, вонзив свой меч прямо в его грудь. Тварь вцепилась за него, но Лорс со злобной силой дёрнул свой клинок взад и вперёд, словно проверяя тормоз ненавистного вагона. Сержант был умелым бойцом, так что в должной мере напитал лезвие энергией, отчего довольно резал чужую плоть.
— Да-а-а! — закричал он, глядя вверх, в чёрную, задымлённую тьму пещеры, и кровь Сабрака капала с его верхней губы. — Да-а-а!
А потом последний из «Гончих» повернулся к ней с обнажёнными клыками. Его глаза превратились в алые щёлочки. Кровь заливала его бороду.
— Настоящая мясорубка! — визгливо крикнул он.
Тряска земли под ними ослабла, и в то же мгновение лицо его противника расслабилось и перестало что-либо выражать. Элиссе показалось, будто бы какая-то тёмная дымка отделилась от мёртвого тела и испарилась в воздухе.
Лорс прижался щекой к кулаку, в котором была зажата рукоятка меча. Задыхаясь, он вытер лицо грязной манжетой, но сумел только размазать кровь. Сержант опустил меч, а затем со смешком, похожим на собачье рычание, вытащил нож. Он переполз через одержимого и покачнулся над Элиссой, упираясь коленом в её плечи.
Она ошеломлённо смотрела на него.
— Настоящий одержимый, — проворчал он, вонзив свой нож в тело, где ранее находился демон. Маниакальная ухмылка смежила его глаза ещё в две складки. — По меньшей мере пять золотых, если продать алхимикам!
Безумие — вот всё, о чём она могла думать.
Развернувшись, девушка побежала, не обращая внимания ни на своё положение, ни на свою наготу.
Прочь. Она должна уйти от всего этого безумия.
Пусть весь мир вокруг пылает.
* * *
Великий волшебник Хартонис, взгляд со стороны
Так они и сражались: старый человек-маг не творил никаких заклинаний, древняя эльфийская чародейка не творила никаких заклинаний. Разрушенные стены окружали их, окружённые, в свою очередь, маслянистым клубком дыма и каменными завалами, окутанными сияющим пламенем горящих вещей и скудной подземной растительностью.
Но вот, застыв на высокой колонне, Аркуэнэ сверкнула колдовскими арканами, высвобождая поток смертоносного света, который направила вниз — на Хартониса.
Упираясь ногами в землю, волшебник сотворил отражающий барьер, создав вокруг себя сферу с многослойными пирамидальными формами, плоскостями, выстроенными так, чтобы отклонять наружу ужасные силы.
Первая складка Тени — «Зеркальные рёбра».
Горящие всполохи огненных шаров, взрывающихся с мощностью, достаточной чтобы испепелить огра. Ослепительно-яркие искры. Земля так сильно тряслась, что с гребней окружающих стен срывались целые груды обломков. Пузыри защитного света разлетались вдребезги, оседали, прежде чем превратиться в ничто.
Пределы Тени изгибались, гудели, сливаясь в эхо, слишком громоздкое, чтобы его можно было назвать звуком, отражаясь от каменного свода, как будто он был таким же низким, как потолок старого подвала.
Хартонис закричал, выбрав момент между глотками огненного воздуха. Он создавал одно заклинание за другим, но только для того, чтобы увидеть их разбитыми, сметёнными прочь.
Третий Концентрический Предел. Вечно рискованный Крест Обратной Связи…
Но его противница была подобна солнцу над ним. Она сверкала разрушением, разбивая его защиту злым и безжалостным сиянием. Била. Расплющивала. Резала, словно ножницами. Поливала старика дождём из катаклизмов. До тех пор, пока Хартонис не стал задыхаться, а руки его не начали дрожать. Волшебник ощущал, как его мана показала дно. Теперь он с трудом создавал лишь самые простые и быстрые заклинания.
На краткий миг ослепительный ангел над ним замер.
— Безумие! — воскликнул Хартонис, ощущая, как горячая слеза отчаяния потекла у него из глаз. — Не делай этого! В моей смерти нет никакого смысла! Это не нужно никому!
Огонь потрескивал и шипел, заполняя мгновения тишины между ними.
— Ты не понимаешь? — ответила Жрица. — Мне не требуется никакого смысла. Ни приказа капитана, ни слов Зиркирта. Я… Я могу делать то, что желаю сама. А потому ты умрёшь и, быть может, через тысячу лет я даже вспомню этот момент!
— Даже так… — тихо проговорил старик, в голове у которого будто бы что-то щёлкнуло. Деталь, ранее не дававшая в должной мере понять всю картину. — Упиваться своим грехом так, чтобы помнить о нём… Это прерогатива демонов.
Эльфийка лишь молча наклонила голову.
— Их стезя, — продолжал Хартонис, — раз за разом творить самое чёрное зло, чтобы выжечь им деяния в собственном разуме. Ты никогда не была одержима демоном. Ты и есть демон, который потерял воспоминания, а потом начал считать себя Исилиэль. Вот почему тебя нельзя было одержать, вот почему ты столь сильно тянешься к тьме…
Глаза Аркуэнэ широко распахнулись. Татуированное лицо эльфийки будто бы прояснилось от угасающего яркого света. Отсветы огня окаймляли её голову золотыми серпами.
— Нет… Это невозможно… — Жрица потеряно открыла рот, застыв, словно статуя. Казалось, она спешно изучала все доступные ей воспоминания, пытаясь осознать, насколько Хартонис был прав.
Наконец, волшебник нанёс удар.
Взрыв разума. То, что он некогда использовал против одержимого Лотшиля. Простое и слабое заклинание, предназначенное только для того, чтобы оглушить и сбить с толку, но Аркуэнэ в это время находилась на высокой колонне, над зубчатыми развалинами…
И теперь она рухнула с высоты, разбившись о низкий каменный хребет. Огненная кисть поймала и поглотила её, вспыхнув волной пламени.
Старый волшебник задул этот огонь, как пламя свечи. Он ковылял вокруг кусков стены и среди обломков фундамента, сглатывая терзавшую его горечь. Струйки дыма извивались и растворялись вокруг тех мест, где он проходил.
Харт нашёл Аркуэнэ распростёртой на высоком, ему по плечо, куске стены, согнувшуюся, как будто она наполовину свалилась с кровати. Чёрный налёт покрывал её молочно-белую кожу, а на щеке и шее вздулись волдыри. Кровь пропитала цепочки, изображавшие цаплей и львов на её эльфийской кольчуге. Изломанность тела Жрицы была особенно заметна, учитывая совершенство её фигуры.
Она ещё была жива, что неудивительно, учитывая прочность тела. Однако сражаться, без лечения, более возможности не имела.
— Что сейчас произошло! — ахнула она, и с этими словами у неё изо рта хлынула кровь. Губы Аркуэнэ двигались вокруг блестящих от розовой слюны зубов. — Ч-что сейчас…
— Ты обрела славу, — выдохнул колдун и закашлялся, словно этот факт был едок для дыхания. Он протянул руку, дотронулся до её щеки, а потом сотворил чары камня, вонзив длинный и острый шип в центр её груди.
Старик смотрел, как глаза Жрицы закатились, а тело вздрогнуло и успокоилось, словно, наконец, смирилось со своей мучительной телесностью.
В трещинах камня скопилась кровь.
Потрёпанный колдун огляделся по сторонам — от развалин Сокровищницы до наполненных дымом туннелей Ронгора. Вот так всё и закончится, понял он… Вот так.
Разбитым сердцем и огнём.
— Мои поздравления, «проводник», — раздался резкий и грубый, но почему-то смутно знакомый голос со спины. Оставшийся без маны волшебник обернулся со всей доступной ему скоростью.
— Ты! — удивлённо, но вместе с тем гневно, воскликнул он.
— Все преграды устранены, теперь я могу показать тебя ему, — улыбнулась Ута. — Только нужно забрать «сосуд», а то Сабрак что-то не торопится.
* * *
Элисса Кусланд, взгляд со стороны
Она бежала.
За ворота Ронгора, в огромный и древний тейг, туннели которого были полны вонючего дыма. Куда угодно, лишь бы не оставаться в той бойне.
Острые камни и мелкие осколки щипали и резали её ступни, но это казалось правильным, она должна страдать. Лёгкий поток свежего воздуха, похоже проникающий сюда из какой-то дыры, шелестел по её обнажённому телу, как шёлк, что выглядело будто небольшое утешение после всех обид.
Ужас оживлял её. Ужас, который бежал вместе с её ногами. Ужас, который покалывал всё её тело жаром, смешанным с холодом, как будто она истекала кровью из тысячи внутренних ран.
Элисса схватилась за живот. Девушка полагала, что почувствует, как жизнь, которую она носит в себе, вытекает из неё, пока она бежит. Но ребёнок оставался единым с ней, удерживающим её противовесом, связкой, которая соединяла её с будущим и судьбой.
Она взобралась на невысокий обломок древней статуи, подальше от режущего глаза дыма. Она обернулась и мельком заметила мерцание магии. Кажется… где-то вдали мелькали вспышки.
Девушка забралась повыше, но едва не упала, покачнувшись и замахав руками, пытаясь поймать равновесие. Лишь в последнюю секунду её плечо обхватила чья-то крепкая рука.
— Не бойся, — прозвучал незнакомый женский голос. — Я друг.
Обернувшись, Элисса заметила женщину с грубым, жёстким лицом, а также ковыляющего где-то за ней Хартониса.
— Ты жива, — устало прошептал маг. — Слава Создателю…
* * *
Обнаружив посреди глубинных троп огромную чёрную яму, из которой выбрался дракон, я резко выругался. Лезть внутрь не хотелось, ведь зверюга, похоже, вылетела отсюда, а что делать мне? Падать вниз? Даже если я зацеплюсь за что-то кровью, то как добираться до пола? Растягивать нить до расстояние в полкилометра?! Смешно!
Как ни странно, с каждым пройденным метром я чувствовал себя всё лучше и лучше. Может, так подействовало то, что я вдоволь пропитался кровью дракона, пока вспарывал его потроха? Я, словно фильтр, переводил её сквозь себя, но… Хм… может и дало эффект. А может и нет. Хер бы его знал. Однако то, что я стал сильнее — это факт. И не только чисто физически, я ощущал, что теперь манипуляции кровью стали даваться мне легче, а тело будто бы стало вмещать в себя больше воинской энергии. Проблема была лишь в том, что самой энергии сейчас — кот наплакал. Всю спустил на регенерацию. И кожа до сих пор местами пестрела дырами и ранами, но кое-где уже восстановилась, радуя глаз тонким розовым цветом.
— Да-да, всё это замечательно, но что делать? — хмыкнул я.
Благо, пока я думал, то наполнил голову энергией, ускоряя свою реакцию и чувства. В том числе и слух. Не хотел этого, просто сработал по инерции. Каково же было моё удивление, когда я умудрился расслышать причитания Лорса? Похоже, где бы я не находился, но это было недалеко от ворот в тейг Ронгор! А значит, я могу найти своих и дождаться Жрицу и Харта! Либо пойти по их следам.
Воодушевлённый, бросился по подземным лабиринтам, периодически прислушиваясь к голосу безумца. Найти проход стоило весьма непростых усилий, но у меня это вышло. Вот только увиденное…
«Гончие» были разбросаны по земле, как сброшенная одежда. При виде этой кровавой бойни у меня засосало под ложечкой. Твою же мать!
— Что случилось? — спросил я последнего живого человека — Лорса, выглядевшего как воплощение детского кошмара.
— Сокровищница! — прохрипел безумный охотник за головами, подняв окровавленные руки в ярой жестикуляции. Что-то кровавое хлюпнуло в его правой руке. — Приготовьтесь, мальчики! Грабьте её, как шлюху! Трясите ею, как своим пурпурным навершием!
— Что здесь произошло? — уже жёстче спросил я его, переводя взгляд с одного мертвеца на другого.
Нарсиан, Роксмар, Гешрен.
Капитан… Капитан!
— Даже Суртон… — я ощутил, как земля словно бы качнулась у меня под ногами.
Внезапно предмет, раскачивающийся в руке Лорса, стал чётким — это была голова Дирсона, единственного оставшегося в живых «Спрута». Точнее — ранее бывшего живым. Стоп, но где ещё один представитель артели? Элисса?!
Нахмурившись, я попытался представить, каким образом подобное могло произойти.
— Это старик? — холодно спросил я сержанта. — Он вернулся один и напал на вас?
Не сходится, — тут же осознал я. Нет следов магического боя. Хотя, в теории, он мог использовать менее масштабные и массовые чары, чтобы случайно не повредить Элиссе. Хотя… одолеть всех «Гончих»?
— Говори, дурак! Что случилось? — я сформировал в руке кровавое лезвие, сделав к Лорсу шаг.
— А-а-а, — промурлыкал мне сержант. — Весь мир станет нашей злой маленькой щелью! Мы будем принцами! Принцами!
Единым движением я отрубил ему голову. Небольшой фонтанчик крови заляпал меня, но мысленное усилие заставило её отделиться и осесть на землю.
Здесь мне уже нечего делать. Где бы Элисса не была, но точно не тут. Вот только… куда, следуя логике, она могла сбежать? При условии, конечно, что её спас не Хартонис.
— Точно к нему, — хмыкнул я, а потом, на миг задумавшись, стоит ли взять что-то из вещей артели, брезгливо поморщился. Все комплекты их белья были грязными и вонючими. Лучше уж голым идти, чем с таким.
Разве что кольчугу какую нацепить, но пока я буду её снимать и примерять на себя пройдёт слишком много времени. А я и так много его потерял.
Кивнув самому себе, бросился за ворота тейга Ронгор, с удовлетворением заметив, что они были приоткрыты, хотя Суртон закрывал их за нами — я точно это помню! Следовательно, либо кто-то выходил, либо заходил. Ещё один плюс к теории, что тут поработал старик и Кусланд.
И всё же, я знал лишь один путь — к Сокровищнице. И если я ошибся, если маг и девушка ушли из Глубинных троп, а не вернулись обратно…
— Мне в любом случае нужно найти Жрицу, — прошептал я.
Ускорившись, я мчался по знакомым коридорам, подмечая тут и там разрушения и огонь. Похоже, дракон далеко не сразу помчался к дыре в потолке. Какое-то время он порезвился в самом тейге, умудрившись даже поджечь часть древнего хлама. Дымом вонял ужасно! Благо, что мелких источников света тоже хватало, отчего я быстро добежал до Сокровищницы, так никого и не встретив по пути.
Сука! Где все?!
Оказавшись возле ямы, по прежнему вонявшей серой, я огляделся.
Пустота.
— Спокойствие, Зир, только спокойствие. Начнём с основ, — я закрыл глаза, сосредоточившись на звуках. Я наполнил уши максимумом энергии, а также подключил силу крови. Обновлённой крови!
Что-то должно быть… Хоть что-то!
Сиплый вдох — причём чужой! Очень слабый, едва уловимый, но он был!
— Кто-то рядом. И этот «кто-то» ещё жив, — открыл я глаза, а потом направился на сближение с интересующим меня объектом.
* * *
Примечание автора: понравилась глава? Не забудь поставить лайк вот здесь и конечно же буду ждать твой комментарий :))