Вернувшийся_во_мрак_Глава_27.epub
Вернувшийся_во_мрак_Глава_27.docx
Вернувшийся_во_мрак_Глава_27.fb2
Скачать все главы одним файлом можно тут
Глава 27
Крепость Остагар, взгляд со стороны
Ни во времена владычества Империи Тевинтер, ни в эпоху главенства Ферелдена, никогда прежде это место не видывало столь огромных армий собравшихся на столь малом клочке земли. Порождения перебирались на второй берег, сотнями и тысячами находя свою смерть, как в коварных водах Ножа, так и в обстреле с крепости Остагар. Сама земля, до которой добирались твари, рассыпалась в прах.
Люди, стоящие на стенах, оборачивали свои лица тканью, пропитанной экстрактом шалфея и лошадиной мочой, чтобы притупить вонь гнилостных испарений, которые ветер сдувал прямо на них.
Сотни сильнейших магов, собранных со всей страны, раз за разом атаковали бесчисленные орды Порождений, обращая их в прах. Пелена дыма и пыли, распростёршаяся огромной пальмовой ветвью, поглотила всё, кроме тусклых вспышек и мелькающих огней.
Солдаты, обороняющие Остагар, потеряли тварей из виду, но те продолжали сгорать.
Усиленные лириумом колдуны стреляли по команде, колдуя лишь огненные шары — стандартные массовые заклинания, которые были знакомы им всем. Только огненные шары, чтобы разные виды чар не конфликтовали друг с другом. Дабы один волшебник не творил огонь, а другой лёд, отчего магия не давала бы столь сильного эффекта.
Лишь десяток высших чародеев стояли в стороне. Их задача заключалась в поднятии огненной бури, но только тогда, когда Порождения встанут под стенами крепости. До тех пор они экономили силы.
Среди высших магов стоял и Хартонис со Жрицей, смиренно ожидая своего часа. Зиркирт с Тиссой находились на стенах, готовясь вступить в бой, когда твари начнут штурмовать укрепления. Все они знали, что несмотря на усилия магов, Орду не остановят такие потери. Глубинные тропы были бездонны и кишели тварями, как гниющий труп личинками.
Одна лишь Элисса осталась в стороне. Беременную женщину и вовсе хотели спровадить, но против были все, отчего руководство лишь пожало плечами, не желая бессмысленного конфликта. Тем более, что объесть девушка их не смогла бы, ведь припасами набили все склады. Впрочем, мало кто верил, что они пригодятся.
Вскоре Зиркирт, устав бездельничать, поднялся на Башню Ишала — во-первых, чтобы оценить легендарный маяк, который по сюжету игры проигнорировал Логейн, во-вторых, чтобы самолично взглянуть на успехи магов через подзорную трубу. Здесь в одной из комнат, он увидел группу гномов и рыцарей со знаками Серых Стражей.
«Среди них наверное числятся и рекруты, которых привёл Дункан. Если, конечно, верить канону, — мысленно прикинул Зир, но не стал узнавать подробности, а чисто со стороны понять ничего было нельзя, ведь мужчина не знал внешности потенциальных протагонистов. — Была бы тут Элисса, может узнала бы брата», — усмехнулся он, а потом направился к высшей точке, где находилось несколько наблюдателей.
Именно отсюда он узрел чудовищную величину всей Орды целиком: поднятая пелена охряными клубами лежала на нижних путях и просторах мерзким, полным кишащих насекомых пятном, образованным исходящими яростью и ужасом бесчисленными кланами Порождений, простираясь до самого края мира. Весь горизонт за Харсунком был покрыт тварями, будто ковром.
— Матерь божья, — только и смог произнести Зиркирт. — Я надеюсь, что Архидемон быстро прилетит на встречу, иначе это не победить. Никаких сил не хватит.
— Не бойся, Страж, — хмыкнул бледный дозорный, — у нас нет выбора. Поэтому победим.
— И правда, — кивнул мужчина. — Лёгкой службы тебе и… надеюсь, ты выживешь.
— И ты тоже, — улыбнулся он.
Тем временем маги сжигали и изничтожали область перед собой на многие километры вокруг. Им помогали многочисленные катапульты, которые заряжали зажигательными снарядами метрового диаметра, которые, на бешеной скорости, сметали десятки Порождений за раз. Боеприпасы таскали тоннами, но любому было понятно — их не хватит. Слишком много врагов. Слишком много…
Волшебники тоже начинали всё сильнее экономить ману. Подчас зрелище казалось нелепым — мужчины и женщины, шатающиеся от усталости, нервно тёрли руки, потирали волосы, бороды и усы, разминали ноги и проклинали колени. А подчас — достойным легенд: лик берега реки, целиком объятого пламенем и светом, низины, ущелья и склоны, пылавшие, будто политые смолой.
Порождения сами собой валились в погребальные костры, местами уже образовавшие уступы — дюны из окровавленных, истекающих скверной тел, едва способных гореть. Сами твари тоже были истощены, прибыв сюда из наиболее глубоких подземелий: голые, с опухшими суставами, выступающими рёбрами, ввалившимися животами — они пребывали в безумии от ярости и голода, но при этом казались наделёнными истинно птичьим проворством, словно их тела потребляли содержимое их же костей.
Многим волшебникам довелось испытать ни с чем несравнимый ужас, когда целые толпы Порождений прорывались сквозь все низвергнутые на них гибельные бедствия и обрушивались на стены Остагара, стуча по ним кулаками или немногим оставшимся оружием, словно стая помешавшихся обезьян. Тогда за них принимались защитники крепости, пуская тучи стрел, дротиков и поливая их кипящей смолой.
Впрочем, перебираясь на берег, облезшие красно-серые твари всегда отступали, убегая в любую сторону, сулившую им безопасность. Там они собирались в группы и лишь потом осмеливались переходить к более решительным действиям — если им давали такую возможность.
Основная часть Орды, обладавшая лишь примитивным разумом, свойственным оравам и стадам, толпилась у противоположного берега Харсунка, всё более и более уплотняясь, привлечённая надеждой на поругание и резню, но перепуганная таинственными проявлениями разрушительной мощи, обрушивающимися сверху.
Вот только… чем больше Порождений скапливалось, тем шире они расползались, начиная переправу не только на открытом центре, где ранее был проложен мост (ныне разрушенный), но и на куда более грубых и опасных переправах. Под контролем Альф твари рубили деревья, сооружая огромные грубые плоты, переправляя сотни Порождений за раз.
С каждой минутой их поток увеличивался, хоть рос и процент потерь, который забирал Нож. Однако при такой численности это не имело для них никакого значения. Разве что дно реки забьётся утопшими тварями до такого уровня, что ещё живые смогут идти по ним, как по берегу. Некоторые защитники, глядя на происходящее, были склонны верить, что это вполне реально.
Маги Остагара всё больше выматывались и, наконец, настал момент, когда даже самые искусные и выносливые среди них сдали назад — восстановить ману и просто отдохнуть. К этому времени человеческого голоса здесь нельзя было услышать, даже если кричать прямо в ухо. Какофония завываний Порождений сливалась в единый причудливый гул, в котором не было слышно ни одного привычного слова.
Всё чаще обычным воинам, не наделённым магией, приходилось обращать оружие на врага, атакуя тварей, добравшихся до стен. Многие из солдат со страхом наблюдали за омерзительными скопищами, среди которых начало появляться всё больше вооружённых Порождений, стреляющих в ответ. Через некоторое время в крепость полетела даже магия — работа эмиссаров.
Кое-где на стенах произошли первые стычки — пролезшие на вершину крикуны попытались вырезать лучников, но потерпели неудачу. Однако это были лишь первые и самые нетерпеливые. Основная масса всё ещё находилась за Ножом.
Повсюду мир пятнала клубящаяся в воздухе грязь. Она возносилась вверх, поднятая переступающими ногами и царапающими когтями ярящихся орд. Но кое-где её не было. Зиркирт всматривался в огромный разрыв в пелене, в прореху, уходящую столь же глубоко, сколь высоким было раскинувшееся над ним небо. Брешь, в которой виднелись скалы и каменистая земля. Место, где скрывался Логейн и вторая половина их армии.
«Интересно, повторится ли канон в текущих условиях? — гадал Страж, потирая руки. Он был уверен, что сумеет спастись при любых обстоятельствах, как сам, так и со Жрицей. Но при этом мужчина не желал окунаться в гражданскую войну, которая неизменно случится, ежели Логейн окажется предателем. — Возможно, он увидит, что Мор — это не просто какая-то армия вторжения, которую можно будет без проблем разбить позже, а нечто куда более серьёзное?»
Пространства меж Остагаром и рекой переполняла шипящая густая ярость — безумная мозаика, растворяющаяся в покрове пелены, в каждом из неисчислимых кусочков которой визжала тысяча перекошенных морд, свистела тысяча клинков, скалилась тысяча ощеренных пастей.
И всё же, в людях теплилась надежда. До сих пор у них не погиб ни один человек, а Порождения, даже те, которые доходили до стен крепости, непременно находили свою быструю смерть. Может, так будет продолжаться и дальше?
* * *
Башня Ишала, взгляд со стороны
Неужели когда вокруг так много безумия, оно становится чем-то дозволенным?
На верхних этажах Башни разместилась группа Серых Стражей, включающих в себя нескольких волшебников. Среди них находилась и гном Дюран Эдукан — второй сын правителя Орзаммара, Эндрина Эдукана, — стоящий со своей ближайшей дружиной, отяжелённой доспехами и ощетинившейся убийственной сталью. Они казались каким-то разношёрстным сбродом, эти воины бывшего принца Орзаммара, но на самом деле мало кто смог бы похвастаться, что сумел собрать вокруг себя более опасный и смертоносный отряд.
После предательства младшего брата, Белена, который подставил Дюрана, обвинив его в убийстве старшего, Триана, никто не схватил принца без суда и следствия. Разбирательство шло долго, трудно и со скрипом, однако пришествие Дункана позволило Эндрину «сохранить честь» своего сына и, вместе с его личным отрядом, направить воинов на благие подвиги. Конечно это многим не пришлось по нраву. Если точнее — никому. Ни самому Дюрану, ни Белену, настаивавшему на казни, ни Ассамблее. Но поделать уже никто и ничего не мог.
Теперь Дюран стал Серым Стражем, как и бóльшая часть его отряда — все, кто выжил после Посвящения. Ощущая в своих руках неведомую силу и скверну, текущую по его жилам, Дюран признавал, что когда-нибудь он вернётся в Орзаммар и обязательно отомстит. Пусть гном уже никогда не станет королём, но это не помешает ему выпустить Белену кишки.
Выглянув в окно, рядом с которым, вместе со своим мабари, стоял молодой знатный дворянин, зачем-то променявший титул на возможность стать Серым Стражем, Дюран различил лишь пылевые облака и смутно видневшиеся за ними орды Порождений Тьмы.
— Пахнет как нажье дерьмо, — буркнул гном, а потом раздражённо отмахнулся, когда стоящий рядом парень удивлённо приподнял бровь.
Впрочем, самому себе Эдукан запретил бояться, хотя таких орд никогда не видел. Но если не он, гном королевских кровей, то кто? Может, этот мальчишка? — Дюран снисходительно посмотрел на парня, признав, что тот выглядит довольно умело, но… одно дело — выйти на дуэльный поединок, в которых он — гном готов был это признать, — достаточно хорош, но другое — сражаться против толпы яростных диких Порождений. Тут нужен особый навык, который не в должной мере есть даже у самого Эдукана.
«На кого тогда можно надеяться? Может на эльфов? — едва не хрюкнул гном, бросив короткий взгляд на недавно поднявшуюся длинноухую чародейку с татуировкой дерева на лице, не имевшую даже отметок Серых Стражей, а значит, являющуюся лишь магессой из Круга. Причём весьма надменной! Дюран видел, как к ней подходила другая эльфийка, такой же новичок, как и сам гном, но из долийцев, с похожей татуировкой, однако волшебница даже не стала с ней разговаривать. Зато общалась с одним из Серых Стражей — суровым мужчиной с ледяным и колючим взглядом, который выглядел так, словно каждую секунду своей жизни был готов к нападению. — Вот этот точно сумеет оказать помощь, — прикинул Эдукан. — Верно, не стоит хвататься за ленточки, свисающие вдоль лестницы. Мужи держатся за то, что сильнее — это просто наш путь. Мы цепляемся за всё неспешное и крупное, чтобы лучше противостоять сумасбродству всего мелкого и прыткого».
— Вначале Орда, а потом и Белен, — ворчливо проговорил Дюран, вернувшись к своим бойцам, которые громко расхохотались — очевидно, чтобы показать свою удаль и боевой настрой, чем по причине веселья от даже не шутки, а простых слов.
«Цепляемся за неспешное и крупное…» — зачем-то ещё раз прокрутил Эдукан эту мысль в своей голове. Проблемой было то, что абсолютно всё вокруг было таким мелким и таким прытким, что лишь расстояния или заблуждения могли заставить помыслить иное. Чем была Орда, как не подтверждением этого — нагромождением непристойностей и мерзостей, продолжающим, тем не менее, желать и даже жаждать? Доказательством того, что и возможность просто жрать и срать может служить опорой.
В отличие от своих братьев, Дюран всегда ожидал от мира чего-то подобного. Даже то, что его обыграл Белен, было лишь подтверждением его домыслов. Младший брат лишь укрепил эти мысли!
Да-а… Белен оказался мелким и прытким, но это не отменяло того факта, что сейчас именно он получил трон и власть над народом гномов. А значит, обыгран был именно Дюран. Что остаётся? Совершенствоваться!
Кажется таким простым, но отчего же внутри него вызревает ужас и приходит ощущение, что руки его стали слишком слабыми, чтобы сжаться в кулак?
Мир вдруг рухнул и покатился куда-то, прихватив украденный желудок принца.
Башня Ишала, безжизненный уголок сокрушённой цивилизации, о которой Эдукан знал лишь название — Тевинтер. Говорили, что та страна была сильнейшей из людских, но её время давно миновало.
Вдруг мимо гомонящих гномов прошла пожилая женщина в мантии волшебницы и седыми волосами, скрученными в строгий пучок. Она неодобрительно на них покосилась, но дюрановы бойцы лишь оскалились, не думая сдавать назад. Впрочем, колдунья прошла мимо, начав создавать магические руны вдоль стен и галерей. Эти действия заставили Эдукана нахмуриться. Неужели она знает больше? Неужели дела возле стен столь плохи, что есть риск, будто в ближайшее время сюда прорвутся враги?
Сжав челюсть, Дюран мотнул головой. Он всё равно ничего не мог сделать. Может, будь он волшебником то поддержал бы остальных, бросая огненные шары, но он воин, чем и гордился.
Через некоторое время, когда задул сильный ветер, гном снова подошёл к окну. Как он и рассчитывал, пыльную завесу унесло в сторону и его взгляду предстала картина, которая словно холодная мёртвая рука сомкнулась на его сердце.
Порождения кишели повсюду шершавыми коврами, которые постоянно распадались и дробились, напоминая то раздвоенные уступы, то выдавливаемые кверху высоты, то обширные луга. Берег Ножа пылал, словно покрытый смолой, но это не особо помогало процессу истребления тварей. Дюран попросту не мог представить, как такие орды могли народиться и объединиться!
Приглядевшись, принц заметил Порождений даже на склонах ближайших гор — не поодиночке, а кучками пытающихся добраться до вершин, чтобы потом столь же опасным путём спуститься с другой стороны и оказаться в тылу Остагара. Пока, правда, ни у кого не получилось, но земля уже имела следы насмерть разбившихся тварей. Это вызвало у гнома лёгкий хмык.
Вот… Вот он — их оплот. Мир, наполненный ядовитыми иглами, ничтожный и порочный, как по своей сути, так и в протяжённости.
Пробежавший мимо воин, тот самый, с колючим взглядом, вызвал у Дюрана настороженный интерес. Куда?! Почему бегом?!
— Что случилось?! — крикнул гном ему вслед.
Каким-то чудом мужчина услышал и обернулся.
— Прорыв за стены, — коротко бросил он. — Жрица! За мной, поможем отбиться. Ещё слишком рано, чтобы сдавать Остагар.
Какая-то церковная настоятельница, стоящая возле края широкого зала и тихо молящаяся Создателю, резко дёрнулась и испуганно посмотрела на Зиркирта, но к нему уже направилась эльфийская волшебница, после чего парочка бодро помчалась вниз.
— Тоже поможем, — решительно постановил Дюран, вызвав довольные вскрики.
— Я уже устал тут стоять, пора поработать рукам, а не ногам! — выкрикнул один из его отряда, а потом все бросились вниз.
Им вслед полетели чьи-то выкрики, но Эдукан не обратил на них внимание.
Когда принц и его приближённые оказались внизу, то успели застать лишь бойню. Даже помочь особо было негде! Страж и волшебница, казалось, затыкали каждую дыру и каждый прорыв, который происходил. Тут крикун получил несколько кровавых игл (которые тут же вернулись обратно в тело мужчины), там генлок встретил режущий порыв ветра, который скинул Порождение и десяток его сородичей прямо в колыхающуюся массу его собратьев…
Дюран едва успел проломить голову гарлоку, вынырнувшему рядом, как всё закончилось. Ему оставалось лишь поражённо смотреть на парочку, в одиночку перебившую порядка пятидесяти тварей. Меньше чем за минуту!
— Воин и маг высшего уровня, — уважительно ухватил он себя за бороду. — Хочу также.
Кто-то из его людей рассмеялся, но тут же получил подзатыльник от соседа. Началась ленивая склока, остановленная рёвом принца.
— Как тебя зовут, Страж? — серьёзно глядя на мужчину, спросил Дюран.
— Зиркирт, гном, — сурово ответил он. — Лучше займи место в башне. В ближайшее время она будет самым безопасным местом.
— А тебя? — Эдукан проигнорировал слова воина и посмотрел на эльфийку.
— Меня называют Жрицей, — поведала та, а потом, не обращая на них внимание, последовала за Стражем, который прошествовал мимо ещё дымящихся тел, оглядывая внутренний двор и всё чаще происходящие бои на стенах. Стоило магам лишь прекратить поливать Орду огнём, как Порождения уже начали яростный и безмозглый штурм. Вот только с учётом их численности, какой бы штурм не был, он имел все шансы на успех.
Ропот и гул Орды всё возрастали с каждым следующим ударом сердца.
— Будем прикрывать их и держаться рядом, — сообщил Дюран своим людям. — Это будет наиболее эффективно в плане уничтожения врага.
Кто-то из отряда скептично хмыкнул, кто-то пожал плечами, но большинство просто кивнуло. Они привыкли к тому, что принц отдавал распоряжения и не собирались оспаривать его лидерство даже после изгнания.
Эдукану понадобилось целых пять лет, чтобы собрать себе почти пятьдесят отменных бойцов — элиту из элит гномьих воинов. Жаль только, что лишь половина из них последовала за Дюраном на поверхность. И ещё половина не пережила Посвящение.
Принц направился за успевшей отойти парой, жестом скомандовав своей дружине продвигаться следом. Несмотря на своё предшествующее замешательство, он обнаружил вдруг, что ухмыляется какой-то уже почти забытой усмешкой, смакуя хорошо знакомый по былым годам трепет. О, да, Дюран не был «комнатным растением», он неоднократно возглавлял вылазки на Глубинные тропы, где уничтожал Порождений Тьмы. Однако последние годы принц был вынужден куда больше времени проводить в Орзаммаре, участвуя в политической жизни своего народа, а не уничтожая тварей.
Слишком много времени минуло с тех пор как он в последний раз командовал воинами не с какого-то отдалённого, затуманивавшего взгляд расстояния, а подвергаясь непосредственной опасности — в гуще сражения. Смерть была зверем, с которым он тесно сошёлся ещё несколько лет назад — выслеживающим добычу волком, принимавшим неисчислимые формы и готовым воспользоваться любой, даже допущенной на краткий миг слабиной, любой совершённой в спешке оплошностью. Этот зверь повергал одну за другой все неудачливые души, но за ним отчего-то всегда лишь следовал по пятам.
Да… Вот где его место. Вот его подлинный храм.
Мускулы Дюрана напряглись в ожидании возможности калечить, рвать и терзать, он ускорился, бросившись туда, где среди дымящихся мертвецов стояла привлёкшая его внимание парочка.
— Фух, вроде бы отбились! — хрипло выдал один из солдат короля, прислонившийся к стене и утирающий пот со лба. — Теперь тварям понадобится не меньше десяти минут, прежде чем снова создать нам угрозу, — он искренне радовался краткому мигу спокойствия.
— Если брать в расчёт этих, — кивнул Зиркирт на Порождений, цепляющихся за кладку перед воротами Остагара, — то да. Но вот те, — и указал себе под ноги, — уже на подходе.
— Что?.. — потеряно переспросил боец, а потом со страхом посмотрел на землю, будто ожидая, что из-под неё в любой миг выпрыгнут орды Порождений.
Дюран нахмурился и попытался ощутить тварей, однако его чутьё Стража просто надрывалось от бесчисленных засветок… спереди. И ничего более. Вот только не верить воину такого уровня Эдукан не смел.
— Подвалы башни Ишала, как ты и говорил? — спокойно спросила Жрица.
Зиркирт лишь кивнул.
— Ловушка! — рявкнул Дюран с возрастающим беспокойством. — Нужно завалить проходы под башней, пока ещё есть время. Не дать Порождениям возможности ударить с двух направлений разом!
— Это бессмысленно, они всё равно прогрызут новую дыру, — Зиркирт пожал плечами. — При сражении на земле, всегда нужно брать в учёт саму землю. Но ни король, ни Серые Стражи почему-то не подумали об этом, — он почесал лёгкую, едва заметную щетину. — И теперь у нас нет выбора. Будем сражаться на два фронта.
Между тем, спереди вновь показались уродливые морды Порождений, но Зиркирт лишь сотворил кровавую нить, которая вытянулась вперёд на два десятка метров, разрезая почти дюжину тварей, словно они состояли из желе.
Эдукан выпучил глаза. Подобной силы он не видел даже у магов крови!
Оставшейся спокойным, мужчина перевёл взгляд на башню Ишала, ровно на её основание. Дюран осознал, что он видит там Порождений, пока сам гном оставался слеп.
Тем временем солдат, который лишь сейчас понял, что Зиркирт во всём был прав, громко заорал, пытаясь предупредить остальных, но его крик утонул во всепоглощающем рёве Орды. Тогда он повторил его, отчего даже охрип.
— Их там целый легион, — произнёс Зиркирт и его голос чудесным образом оказался слышен принцу гномов и его отряду. — Тысячи теснятся внизу, скрываясь в разрушенных чертогах башни Ишала. Гарлоки, генлоки, огры… Похоже, они давно рыли эту дыру. Наверное ещё со времён, как армия короля впервые прибыла в Остагар. Видимо, среди Порождений есть кто-то умный, кто подал такую идею, — он улыбнулся, — или это совпадение.
Дюран и его гномы оцепенело уставились на землю у себя под ногами.
— Выходит… — медленно начав говорить, принц быстро ускорился, — они нас перехитрили! Весь королевский совет и всех Серых Стражей!
Возникшая откуда-то молния ударила в крепость. Работа эмиссаров. Благо, что на эту магическую атаку сразу же последовал аналогичный ответ. В игру вступили высшие маги, начав колдовать масштабную огненную бурю.
— Мы не можем перекрыть им выход, — произнёс Зиркирт, — но можем существенно проредить их число.
— Ты со Жрицей спуститесь вниз? — предположил Дюран, но мужчина лишь скептично посмотрел на него, заставив гнома ощутить себя идиотом.
— Нет, мы поступим проще. Просто обвалим башню Ишала, — сообщил он.
— Но как же тэйрн Логейн узнает, когда прийти на помощь?! — вскричал кто-то из отряда гномов.
— Выстрелим в небо огненным шаром, — Зиркирт развёл руками. — Это всяко лучше, чем если мы положим сотни и тысячи жизней в попытках оборонять то, что не имеет значения.
* * *
Крепость Остагар, взгляд со стороны
Когда среди Порождений появились огры, стало окончательно понятно: ворота не устоят. Истощённые высшие маги подарили защитникам почти полчаса, но за это время огненная буря окончательно затихла, позволив массам тварей снова вцепиться в стены.
Наконец настал момент, которого ждали и опасались — ворота рухнули. Вот только когда бойцы уже ожидали, что полчища Порождений ворвутся внутрь, начиная последнюю битву, вперёд вырвались Серые Стражи.
Мужчины и женщины разных рас и вероисповеданий, оставив позади всех остальных, устремились на встречу тварям, ведомые никем иным, как своим командором — Дунканом.
Сперва это показалось каким-то ритуалом, скорее самоубийственной демонстрацией решимости, нежели настоящей атакой. Серых Стражей в армии Кайлана было не так чтобы сильно много — менее полутысячи. И всё же, каким-то чудом они продавили Порождений и отбросили тех за стены, выстраиваясь ломаной линий перед чудовищной опухолью Орды.
— Поддержать их! — надрывался Кайлан. — Все — вперёд! Лучники, арбалетчики, маги!
Воодушевлённые примером Серых Стражей, воины обрушили потоки стрел и смертоносной магии на врагов. Часть рыцарей точно также выскочили наружу, помогая своим соратникам и собирая кровавую жатву бесконечных волн тварей.
Но их подвиг разделили далеко не все. Были среди солдат и такие, которые испуганно пялились перед собой, не в силах заставить руки подняться. Пока часть людей обстреливали противника, а другая часть спешно баррикадировала провал выломанных ворот, они могли лишь смотреть.
В каждой битве есть момент, когда встречаются взгляды, когда «они» становятся тобою, а грани жизней истончаются до предела. Некоторые говорят, что именно тогда всё и решается, что в этот миг, ещё до того, как обрушится первый удар, противники определяют, кто будет жить, а кто умрёт. Кое-кто даже считает этот момент подлинным храмом: самые последние удары сердца перед ужасающим душу криком смерти, безумным грохотом войны. От вознёсшихся к небу склонов до длинного, вытянутого лезвия прибоя войска Ферелдена вдруг затихли, ощутив этот миг, невзирая на дали и расстояния, и молча провожали взглядом тонкую линию Серых Стражей и их славный натиск, зная, что сейчас в мгновение ока они исчезнут, как пылинки, сдутые из ярко освещённого места в тени и тьму.
Но вот только этого не случилось.
Наблюдавшие за Дунканом заметили, как чудовищные массы сперва как бы вдавились, а потом раскрылись перед ними. Дюжины, если не сотни существ в безудержном ужасе бросились прочь от одного лишь вида Стражей, переползая, прыгая, взбираясь по своим мерзким собратьям в исступлённом поиске спасения. То же самое случилось и с теми рыцарями, которые рискнули жизнью, направившись в бой вместе с Серыми. Один за другим они врезались в недра Орды, но оставались невредимыми, нетронутыми. Они повергали наземь отставших и продвигались в окружении мятущихся созданий, покорившихся ужасу, какой превращает толпу в охваченную паникой пустоту.
И на несколько удивительных мгновений Орда, во всяком случае центральная её часть, затихла. Серые Стражи длинным ожерельем разрывов, в сердце каждого из которых ярился, крушил врагов воин, вооружённый мечом и щитом, вспахали клубящиеся массы, убив множество тварей, но не настолько много, чтобы толпы не сомкнулись вокруг них, и посему казалось, что они пробираются вброд сквозь вопящее бурное море.
Остальные солдаты, стоящие на стенах или внизу, могли лишь задыхаться от изумления и усталости. Боеприпасы кончались, колчаны показали дно, маги пили уже третье зелье лириума, что не шло им на пользу. У людей оставались лишь клинки, доспехи и остатки энергии (у тех, кто умел её применять). Орда же перед ними, казалось, совершенно не уменьшилась, продолжая прорываться через Нож и обрушиваться на препятствие, вставшее у них на пути.
И вот, за ворота проникли первые гарлоки, которые мгновенно нашли свою смерть, изрубленные на куски. Но следом за ними потёк ручеёк врагов, с каждой секундой лишь увеличивающийся в своей массе.
К защитникам возле пролома присоединялись всё новые и новые люди. Некоторые кидались спасать собратьев, слишком далеко прорвавшихся в строй Порождений, другие же предпочитали убить кого-то из противников. Мечи, топоры и булавы обрушивались на Порождений раз за разом, начиная образовывать перед воротами ещё одну систему защиты — состоящую из мёртвых тел.
Убивай! Лишь у немногих в мыслях билось это слово, но все они следовали ужасающему и нехитрому ходу событий. Убивай. Убивай! Передние ряды истончались, а затем исчезали. Командиры срывали глотки, силясь восстановить в своих отрядах хоть какое-то подобие порядка.
Но, отбросив последние остатки дисциплины, войска сцепились с Ордой в едином порыве. Настал момент, когда бой перешёл в свалку, где все сражались независимо друг от друга.
* * *
Я со Жрицей, вместе с отрядом гномов, забрался в подвалы башни Ишала. Уверен, если бы не шум от боёв снаружи, то тут уже можно было различить завывания тварей. Порождения… Проклятье, я не ожидал, что они соберутся столь огромной ордой!
Впрочем… как раз таки этого следовало ожидать. Глубинные тропы полны тварей настолько, насколько возможно. А значит, очисти Архидемон их хотя бы вполовину, то как раз столько бы и набрал. В конце концов, сколько времени не было Мора? Всё это время Порождения копили силы!
Поймав взгляд бородатого мужчины, гномьего командира, я улыбнулся.
— До тех пор, пока не явится Архидемон, мы сможем их сдерживать, — пояснил я.
— А когда появится? — разумно поинтересовался он.
— На этот счёт у нас тоже есть план, — размял я плечи. — И чем быстрее эта скотина вылезет, тем больше жизней можно будет спасти.
Гном кивнул. Я специально говорил «нас», чтобы бородач посчитал план принадлежащим Серым Стражам, в который его, как новичка, просто не посветили, хотя на самом деле идея принадлежала совершенно иной компании.
Двигаясь по тёмным каменным помещениям, взгляд периодически натыкался на разный хлам: какие-то ящики, старые клетки для мабари, ржавые инструменты, непонятные мешки… Похоже сюда, как на балкон, складировали всё, что уже не имело ценности, но было жалко выкинуть. Некая цивильная помойка.
— Здесь, — остановился я возле ничем не примечательного участка каменной кладки, а потом топнул ногой, обозначая направление. — Внизу есть пустоты и, метров через тридцать, начинается проход. Ещё где-то через двести уже шмыгают Порождения.
Гном (надо бы имя спросить!) вновь удивлённо уставился на меня и покачал головой. Ещё бы! Без улучшений Архитектора, я бы тоже мог лишь чесать затылок, руководствуясь смутными знаниями канона. Но сейчас, как новое бессмертное существо, взявший лучшее от человека и Порождения, чья скверна в крови (как и сама сила управления кровью) взяла новый уровень, могу оперировать куда бóльшими возможностями. И мне чертовски это нравится!
Я чувствовал, что даже без энергии мог пробить кулаком каменную стену сантиметра в три толщиной. А естественный запас энергии увеличился почти в четыре раза. Регенерация тоже стала бешеной — приближенной к ванне из экстракта эльфийского корня. Новую голову не отращу (наверное), но руку или ногу — уже да. В крайнем случае подключится Аркуэнэ. С ней… от пробуждения воспоминаний она отказалась (что очень меня порадовало, ибо уверен — пробудив память, она не смогла бы воспринимать меня как равного), но зато, немного подумав, решилась на процедуру расширения канала с Тенью. Довольно болезненный процесс, использующий магию крови и демонов, но итог ощущался. Запас маны у Жрицы увеличился в два раза, а сила чар, по её словам, где-то на четверть.
Тоже самое, правда, провели и над Хартонисом — вот уж кого я бы предпочёл просто похоронить! Однако, в конце концов, мы пришли к шаткому — временному! — перемирию. С Элиссой проще, ведь из-за беременности Архитектор воздержался над какими-либо работами. Ей он обещал даровать лучшее, что сумеет организовать, когда родится и по новой раскроет свою силу. Хотя, наверное, тем, что её дожало, было обещание помочь родить уже нормальных, здоровых и живых детей.
— Так это, — задумчиво проговорил гном. — Чего делаем? Ломаем? Ждём?
Тёмные углы по краям плотоядно скалились провалами черноты; давным-давно заброшенное место успело порасти чёрным мхом. Древние строители не признавали раствора, и вся крепость была просто-напросто сложена из громадных, подогнанных друг к другу каменных глыб.
— Будет лучше, если мы не просто заблокируем проход, но и похороним как можно больше врагов, — ответил я ему. — Судя по активности внизу, они вот-вот начнут прорыв.
Отряд гномов начал активно обсуждать ситуацию, в то время как я переглянулся с Аркуэнэ. Она могла бы здорово помочь на стене, но в этом не было смысла. Огромную мощь Орды всё равно не сломить таким образом, а девушка бы лишь зря потратила силы. Да и если даже предположить, что вот именно она и Харт (старик тоже экономил ману, не участвуя в общей схватке) переломят мощь Порождений и позволят нам победить, то… что дальше? Архидемон, спустя месяц-два, наберёт ещё одну орду, а людей у нас, ха-ха, уже не останется!
Нет уж, нужно устранять причину, а не следствие. А значит, мы обязаны дождаться Архидемона! По канону я, признаться, не помню, присутствовал ли он на этой битве, но чисто логически — должен. Это — крупнейшее сражение, которое могло произойти на начало его вторжения!
— Идут, — хмыкнул я. — Даже мчатся!
Отойдя в сторону, я резко перевёл взгляд вниз, после чего сформировал два широких щита из крови. Аркуэнэ, не говоря ни слова, создала магический барьер вокруг себя и гномов. В следующую секунду пол был с грохотом пробит огром, во всю использующим энергию. Массивная туша завалилась рядом, мотая полуоглушённой башкой. Я не дал ему и мгновения на то, чтобы прийти в себя — отбив каменные осколки кровавыми щитами, моментально превратил их в циркулярные пилы, которые закрутил с бешеной скоростью, да ещё и энергию по ним провёл! Этот трюк я готовил для схватки с Архидемоном, но неплохо было бы опробовать его не только на манекенах, но и на ком-то живом.
Бедный огр мгновенно был превращён в фарш, а его кровь тут же взята под контроль и направлена на дюжину Порождений, высыпавших вслед за ним. Все твари в тот же миг лишились жизней.
Следом за первой партией, из пролома сразу полезли новые и новые. Их серая шкура и грязные, перемазанные землёй доспехи сливались с темнотой, которая здесь царила. Но моё зрение теперь не уступало таковому им, а потому я легко ориентировался даже в кромешной тьме.
Используя кровь мёртвых Порождений, я ударил в следующих, обратив их облачками лилового тумана. Десятки тварей разом рухнули замертво, но сердца их ещё продолжали выплевывать из тел жизнь, орошая камень тёмной кровью, смешанной со скверной.
Следом удар нанесла Жрица. Она направила в дыру поток адского пламени, прожигая всё пространство на сотни метров вглубь. Даже камень, на котором мы стояли, умудрился нагреться, что говорить о Порождениях внизу?!
Гномы могли лишь отупело стоять, переводя взгляд с меня на неё и механически удерживать оружие в боевой стойке.
— А теперь приступаем к обрушению! — громко, специально для них, заявил я. — Жрица подержит тварей пару минут, пока я оповещу обитателей башни о смене планов и разожгу маяк, если этого ещё не сделали. А далее — мы завалим это место!
Командующий гномов продолжил стоять, потрясённо моргая. Мысли в его бородатой голове, похоже, не могли собраться в кучу. Впрочем, в каком-то смысле я его понимал.
Но тут, к моей неожиданности, он рассмеялся. Громко, заливисто, так, что его тут же подхватили сородичи, начав хохотать то ли от нашего мастерства, то ли от того, что впервые за долгое время боя ощутили себя если не в безопасности, то в уверенности.
Я тоже улыбнулся. Вот только времени сильно долго торчать здесь не было, так что махнув рукой, бросился наверх.
* * *
Дюран Эдукан, взгляд со стороны
Столкнувшись со столь непреодолимой силой, принц не смог сдержать эмоций. Обернувшись, он увидел, что Горим, Ронус, Франдлин и остальные смеялись — смеялись потому, понял Дюран, что смеялся он. Разумеется, вопль Орды заглушал любые звуки, но их и не требовалось, чтобы суметь услышать всю радость и всю кровожадность посетившего их веселья. Они сумели узреть это — безумие осознания всех совершённых здесь зверств, не только разделённых, но и жаждуемых. В единой мере и случайных, и содеянных по собственному желанию. Никогда прежде, казалось, мир не являл столь свирепого и при этом обращённого ко всем им знамения. Лицо Франдлина даже вспыхнуло алым — знак, который мгновением раньше встревожил бы Эдукана, но теперь показался ему лишь ещё одним поводом для веселья, добавленным к общей куче.
Изгнанный принц взвыл, оставаясь чудесным образом неслышимым и безмолвным. Чёрный дым висел над выщербленной дырой в земле, словно чума, обретшая облик и плоть. Сладковатый аромат обугленных Порождений витал в воздухе. Зной чистой и незамутнённой злобы охватил его мышцы, а взгляд начал блуждать по телу Аркуэнэ, находя эльфийку достаточно привлекательной во всех смыслах.
Кураж боя. Жажда крови. Предчувствие хаоса. Всё это слилось воедино и породило адский коктейль, который забегал по венам Дюрана.
Жрица, снова заглянув в дыру, направила туда очередной поток магии.
Грохот волшебства порождал эхо, подобное громыханию валунов, катящихся вниз по железным желобам. Это должно было бы умерить веселье отряда, спустившегося во тьму подземелья, но гномы лишь удивлённо щурились и скалились, беззвучно улюлюкали и издавали одобрительные возгласы, наблюдая, как тёмные углы подвала на краткие мгновения становились светлее.
В этих чудесах было нечто большее, чем какое-то там доказательство. В них была мощь.
* * *
Стены Остагара, взгляд со стороны
Старший чародей Ульдрер стоял на стене и смотрел вниз.
Множества. Умопомрачительные множества.
Умопомрачительные вспышки света.
Озираясь с высокой точки, Ульдред мог видеть эту мерзость почти целиком: раскинувшуюся подобно океану, сплетающуюся и закручивающуюся спиралями массу, производящую впечатление живого существа, громадного чудища, столь же невероятно огромного и ужасающего, как кошмары из его снов, где демоны раз за разом сокрушали мага, пытаясь найти лазейку к его измученному разуму.
Он видел Орду.
Не чурающийся математики волшебник сказал бы, что тут был по меньшей мере миллион тварей, но скорее всего их было больше. Ульдред видел, что в перемещении Порождений, если приглядеться сквозь пелену пыли и дыма, можно увидеть логику, но это знание мало что могло ему дать.
Чародей видел бедственное положение армии короля и припомнил недавний разговор с тэйрном Логейном, который говорил, что если так сложится ситуация, то у волшебников есть ещё один способ помочь войскам — магия крови и призыв демонов. Большинство храмовников, которые контролировали колдунов, уже сражались внизу, возле ворот, наравне со всеми, либо направились на стены, сдерживать натиск тварей. Поэтому магам даже в теории некому было помешать.
Ульдред припомнил недавнюю запись в своём старом зачарованном дневнике.
«Мой путь начался с одного лишь вопроса: «А что, если?.. Что, если в магии крови нет ничего плохого?» Поначалу даже думать об этом было неприятно. Тягостно. До чего же легко нас приучают бояться собственного разума! Храмовники и знать об этом не знают, им нет нужды даже грозить нам пальцем. Мы караем себя сами — стыдом и страхом. Но я взглянул в лицо своему стыду. Взглянул в лицо своему страху. И постепенно начал видеть нити той паутины, которой оплела нас Церковь. Постепенно я выпутался из неё. Их система… какое изящное решение… Если бы я не был их жертвой, я 6ы восхитился!»
Лысый мужчина ненавидел оковы, которые сковали его. Но если он послушает Логейна, если отбросит сковывающие его ограничения в должной мере… Создатель, до чего же это может его довести!
— Осталось лишь подобрать подходящий момент… — задумчиво проговорил Ульдред. У него на примете давно находился один демон Гордыни — очень мощный экземпляр, договор с которым казался ему достаточно честным, чтобы попробовать его заключить. И тогда его мощь будет несравнимо больше, чем сила всех магов, собравшихся здесь, вместе взятых!
Но как определить этот самый «подходящий момент»?
И тут он заметил его — пульсирующий огонь маяка башни Ишала. Он вспыхнул, ярко загоревшись, но не продержался и минуты, ведь основание башни сотряслось и потрескалось. Из открытых дверей и даже нижних окон начали массово выбираться люди. Последний едва успел покинуть её территорию, как башня рухнула погребая под собой всё и вся. Следом за этим какая-то эльфийка выстрелила в воздух сияющим силой огненным шаром, который взорвался с оглушительным треском, заставив Ульдреда восхищённо присвистнуть. Такая мощь!
Мотнув головой, волшебник ещё раз глянул на Орду. Он смог немного восстановить маны, а потому готовился к очередному бою.
— Или всё не так уж и плохо? — почесал он свой лысый затылок. — Сейчас войска тэйрна ударят с фланга и ситуация выровняется. Кажется, мы сумеем если не победить, то хотя бы достаточно грамотно отступить…
На ум магу пришли слова Логейна, сказанные ему на той же встрече, где они обсуждали возможность призыва демонов.
— Орда должна лечь своим брюхом прямо в огонь, — заявил ему Мак-Тир. — Окружить Остагар, собраться вокруг него. Это — ключ к нашей победе!
Посему старший чародей, стоявший на стене, в большей степени занимался сейчас изучением битвы, нежели самой битвой. Годы ещё не притупили его взора, и поэтому он просто всматривался в происходящее, отдыхая и создавая обзорные линзы лишь для устранения иногда возникавших неопределённостей. Он наблюдал, как копошатся и сливаются воедино массы Орды до самых пределов его зрения, ограниченного погребальной завесой пелены. И, учитывая свой опыт, он мог даже представить, сколь необъятны множества, кочующие за её границей. Наполовину при помощи догадок, а наполовину за счёт мельком увиденных деталей Ульдред сумел проследить за отдалённым скоплением тварей на другом берегу Сурсы, которые, наконец-то, перестали расползаться в разные стороны берега. Что это значит? Давление со спины стало более терпимым, менее резким. Следовательно — Орда показала, как минимум, свою середину. Значит, половину тварей они уже перемололи. Точнее — увидели.
Так или иначе, маг возрадовался, поняв, что хотя бы Порождения ведут себя согласно плану.
В отличие от людей.
* * *
Серые Стражи, взгляд со стороны
Они были словно жнецы на тучных полях, изничтожая Порождений целыми волнами. Плотные массы тварей, бóльшая часть которых побросала свои грубые доспехи, перебираясь через Нож, расступались перед ними, оставляя лишь чересчур слабых или неудачливых, которых в своём продвижении Серые пронзали и били, как бьют острогой рыбу. Перед ними, а теперь уже и позади них ярились толпы. Порождения визжали, сжимаясь в подобии ужаса, рвали сородичей когтями, силясь бежать прочь от пустого, безучастного взора суровых воинов.
Мясники кромсали их столь успешно, что не было времени даже удивиться своей удали. Кажется, люди применяли все свои навыки и силы, подсознательно тратя столько энергии, сколько могли себе позволить.
И всё же, постепенно то один, то другой Страж находил свою смерть. Кто-то сталкивался с Альфой, кто-то с крикуном. Изредка попадались огры, которых вырезали по три-четыре Стража за раз. Когда же встречались эмиссары, то оставалось лишь надеяться на их неопытность, что частенько спасало бойцов. Но иногда они натыкались на более злобных и опасных колдунов-Порождений, которые непременно убивали одного, а то и группу Серых, прежде чем находили свою смерть.
Сам Дункан возглавлял остатки Серых на этой коварной земле. Изначально он выехал на коне, но тот быстро оказался убит. Они оба рухнули наземь, растянувшись, словно упавшая на стол вялая ладонь, и на мгновение нечеловеческая паника, бурлящая по краям образовавшейся вокруг него пустоты, утихла. Перемазанный скверной и кровью командор поднялся с земли, без шлема, с опущенной головой; его чёрные волосы покачивались перепутанными, сбившимися в колтуны прядями. Картина разрушения и разорения простиралась вдаль прямо от его ног. Изувеченная лошадь пиналась и брыкалась, катаясь по земле у него за спиной. Его тогда ещё неповреждённые и незапятнанные латы мерцали, переливаясь в солнечном свете. Взгляд Дункана, когда он открыл глаза, не столько сосредоточился на происходящем рядом, сколько, казалось, пронзал и поглощал дали. Его свалявшиеся волосы образовали подобие клетки, прутья которой, спускаясь вдоль лба, несуразно переплелись с бородой. С ничего не выражавшим лицом он вытянул из ножен два острых клинка и бросился на краснокожих созданий, которые тут же вздыбились волнами, пытаясь бежать прочь от укоренившейся в нём жажды крови.
Мужчина уже поставил крест на своей жизни. Как Серый Страж, он ощущал, что скоро скверна окончательно возьмёт своё и у него начнёт прогрессировать безумие, конец которого прекрасно известен — обращение в вурдалака. Такие Стражи обычно уходили искать смерть на Глубинных тропах. Но сейчас ему в каком-то смысле повезло. Нынешний бой можно назвать тем, который закончит его долгую карьеру. От этих мыслей Дункан улыбался, раз за разом кромсая спасающихся от его злобы Порождений. Твари тоже имели зачатки разума, здраво оценивая свои шансы и находя их прискорбно низкими. Поэтому, когда рядом не было Альф или эмиссаров, которые могли управлять своими менее сильными и разумными сородичами, Порождения предпочитали уклониться от боя, ежели не имели большого численного перевеса. Однако сейчас не спасал даже перевес. Нужно время, когда Стражи окончательно вымотаются. И вот тогда…
Солдатам, обороняющим стены и ворота (твари начали обходить Стражей и вливаться в крепость, словно вода), пробирающиеся вперёд Серые казались каким-то странным разрушительным явлением, распространяющимся по морю Орды безо всякой на то причины — магией, но творимой безо всяких затрат и последствий. Невозможный натиск Стражей казался таким же предостережением, как и их триумф. Но войску Ферелдена, затаившему дыхание в момент осознания, Серые представлялись не кем иным, как орудиями Создателя, а производимое ими опустошение — нисхождением давно ожидаемой благодати, вознаграждением за все их страдания. Их чудесный натиск не мог быть не чем иным, кроме как гремящим гласом небес.
Сам Создатель предоставил тварей их гневу!
Впрочем, давление на утомлённых людей, напрягающих последние лимиты сил, становилось всё более сильным. Всё больше и больше солдат получали раны, сдавая назад, под заботливые руки жриц Церкви Света, которые старательно перевязывали их имеющимися припарками, что заранее, в огромном количестве, были доставлены в Остагар. Однако раны зачастую были смертельными, отчего воины умирали, не в силах даже подняться для последнего, самоубийственного рывка. Также многие раненые несли на себе следы скверны, что значило ту же смерть, пусть и отложенную. Однако никто не упоминал об этом, чтобы не понизить боевой дух. Напротив, женщины улыбались, говоря, что всё будет хорошо.
Среди тех, кто оказывал помощь, ходила и Элисса. Время от времени её взор застилала влага, но по большей части она держала себя в руках, работая наравне с остальными даже несмотря на беременность.
Впрочем, независимо от того, снизу смотреть или сверху, отовсюду можно было узреть колыхание Орды, простёршейся вдоль сокращающейся, по мере движения на юг, береговой линии. Периодически в неё падали заклинания истощённых магов, но в основном колдуны отлёживались после нескольких подряд принятых лириумных зелий, пытаясь начать хотя бы дышать. Их более умные соратники, которые не пренебрегли запасами маны, лишь тяжело дышали, наблюдая за тем, как армия всё больше поддаётся вражескому напору.
Кто-то кричал, что нужно продержаться совсем чуть-чуть, ведь огни башни Ишала уже загорелись, прямо перед тем, как она рухнула. А значит, сейчас подойдёт свежее подкрепление и позволит им передохну́ть. Но подкрепление всё не шло.
Между тем, блистая серебром клинков и доспехов, войска неистово, из последних сил, рубили своего злейшего врага. И напор людей был столь исступлённым и неистовым, что некоторые из них вырывались далеко вперёд из рядов своих братьев, и поодиночке вламывались в толпы тварей, крутясь и размахивая оружием. Большинство этих душ были вырезаны в первые же мгновения, ибо Порождения не мешкали, не колебались, как люди, между страхом и яростью. И все до одного воины умерли, успев лишь изумиться, прежде чем быть изрубленными и низвергнутыми во тьму, задыхаясь от резаных или колотых ран.
Вихрем явилась смерть.
Настал момент, когда сам король Кайлан обнажил меч, громко закричав боевой клич и бросился вперёд, своим примером поднимая упавший было боевой дух. Правитель Ферелдена возглавил отряд элитных гвардейцев, которые позволили на краткий миг внести неурядицу в колыхающиеся ряды Порождений. Лица людей пылали от праведной жажды крови, а клинки обрушивались на противников, не зная жалости. Рыцари, окованные в прочную броню, организовали настоящий смерч стали и особых приёмов, разбрасывая Порождений, как новорождённых щенков.
Твари отвечали яростью на ярость, но блистающее воинство рычало, бушевало и било, словно оно целиком состояло из одержимых; из человеческих ртов клочьями вылетала пена. Пространство крепости, на чьей территории шли бои между теснящимися и сплетающимися телами, обуяла бешеная схватка, больше напоминавшая бойню, нежели битву. Хрип, рёв и грохот. Раскалывающиеся щиты. Ломающиеся клинки. Вскинутые в попытке защититься паучьи руки. Защитники человечества кололи копьями в щели грубых доспехов, разбивали головы, опрокидывали вопящих тварей на землю и, ликующе рыча, заливали лиловыми потоками скверны ещё вчера чистые каменные пространства.
Мощная контратака привела к закономерному результату. В который уже раз защитники смогли отбросить Порождений Тьмы. Какая бы решимость прежде ни владела тварями, перед таким натиском она испарилась. Маленькие маслянистые глаза закатывались. Скрежетали грязные острые зубы. Бешеное стремление убивать сменилось не менее бешеным желанием бежать и спасаться. Кланы бросались друг на друга, тупая паника охватила толпы, зажатые меж Серыми Стражами и неистовым натиском защитников Остагара.
Ощущая сопричастность, даже маги, прячущиеся за чужими спинами, собрались с силами и выпустили заклинания на свои последние остатки маны. Воины Пепла спустили последних выживших мабари.
Люди торжествующе кричали, прорубая себе путь сквозь ярящееся месиво, резали, кололи, расплющивали уродливых, безумных тварей, собранных зовом Архидемона. Вспышки колдовского света сжигали тех из них, что в попытке удрать от ярости защитников залезали на скалы и вершины ближайших гор. Прибой забирал тех, кто бросался обратно в Нож, и создавал целые ковры из утопленников; разбивал Порождений о крутые скалы, топил под тяжестью доспехов или выбрасывал обратно на берег.
Дункан и его Стражи продвигались сквозь вопящие пространства, сея смятение, которое защитники крепости, последовавшие за ними, пожинали, будто пшеницу или просо.
Кажется, у людей открылось второе дыхание. Что это, неужели переломный момент?
* * *
Старший чародей Ульдред, взгляд со стороны
— У нас нет выбора! — громыхал его голос, когда лысый волшебник осматривал своих изнемогающих сородичей. — Мы должны это сделать! Должны, иначе спасения не будет!
— Но мы побеждаем, — раздался чей-то неуверенный голос и Ульдред, будто коршун, тут же налетел на мага, осмелившегося с ним спорить.
— Приглядись! — завопил он. — Это агония, а не контрнаступление! Последние трепыхания обречённого на смерть! Как у пляски висельника, когда верёвка пережимает его горло! Но зато, — поднял мужчина палец, — это момент, которого нам более не дадут. Контракт, дамы и господа, это то, что создаст безумный риск. Не зря магия крови запрещена. Вот только она не пятнает душу, не превращает вас в бешеных малефикаров, желающих лишь смерти всех остальных, нет, это инструмент, которым просто нужно уметь пользоваться! Так топор палача может рубить головы или дрова — вопрос лишь в том, с какой целью его станут применять.
— В твоих словах есть смысл, — кивнул сгорбленный старик, — но есть и огромный риск. Даже если мы победим, то станем одержимы.
— Лучше пустить в мир сотню одержимых, чем миллион Порождений, — уверенно заявил Ульдред. — Даже если я во всём не прав, — он усмехнулся, показывая, что не считает так, — то мы всё равно сделаем основное дело — поможем армии отбиться от полчищ, а там… — и пожал плечами, — какая разница?
Его слова вызвали двоякую реакцию, но бóльшая часть магов всё-таки поддалась на уговоры. Старший чародей был умелым оратором, к тому же все видели тяжёлое положение солдат, с каждым мигом осознавая правоту Ульдреда. У них и правда не оставалось выбора. Или призыв демона и контролируемая одержимость, или медленная агония, которая приведёт ко всеобщей смерти.
И вот, один за другим, волшебники начали использовать магию крови. Кто-то умеючи, кому-то показывали, как это сделать. Небольшая часть колдунов, во главе с Винн, отказавшихся в этом участвовать, быстро убрались подальше, заняв место максимально удалённое от своих соратников. Они с большим подозрением смотрели на остальных, готовясь дорого продать свои жизни, хоть в глубине души и надеясь, что план Ульдреда сработает успешно.
Между тем, старший чародей ощутил внутри себя поражающую мощь. Демон Гордыни, с которым маг заключил договор, щедро делился силой. Лысый мужчина чувствовал себя словно заново родившимся. Магия, казалось, плескалась в каждом его движении. Поддавшись наитию, он прыгнул в воздух и завис в воздушных потоках, с восторгом глядя на всё вокруг.
В первую очередь Ульдреда интересовало поле боя. Никогда ещё Ферелден не видывал подобной битвы: растянувшийся тонкой нитью отряд Серых Стражей и присоединившиеся к ним защитники Остагара, покинувшие крепость во главе с королём Кайланом, защищали границы страны от безумного натиска тысячи и тысяч Порождений. Стоило существам на побережье поддаться напору воинов, как все неисчислимые полчища тварей, от которых почернела земля, немедленно хлынули на фланги, обходя людей со всех сторон. Порождения действовали с яростью, затмевавшей всё, что до сих пор доводилось видеть Ульдреду. На другом берегу Ножа всё было ещё хуже — казалось, что твари каким-то образом узнали о бедственном положении своих собратьев по ту сторону реки (хоть и не могли многое видеть), и понимали, какое разорение и погибель они могут обрушить на головы не ожидающих этого защитников Остагара. От этого переправа набрала совсем уж колоссальный напор. Порождения полезли буквально на головах друг друга. Перегруженные плоты, которые они продолжали возводить, едва не тонули под их весом, но твари не останавливались, вновь и вновь злобно бросаясь вперёд.
Острый взгляд Ульдреда даже различил несколько натянутых канатов, переброшенных с одного берега на другой. Цепочки Порождений лезли по ним один за другим. Но куда больше опасений вызвала работа нескольких десятков эмиссаров, которые… замораживали поток Ножа!
Обрушивая чары льда и вьюги, они обращали воду в куски льда, действуя постепенно и целенаправленно. Таким темпом, спустя час-два, Порождения сумеют перенаправить потоки воды в сторону, а сами перебраться вперёд, ударив всей своей массой!
— Такого нельзя допустить! — воскликнул старший чародей. Мужчина полетел вперёд прямо по воздуху. Самые решительные соратники последовали за ним. На лету в них то и дело сыпались чёрные стрелы, но либо на излёте, либо мимо. Это позволило им без потерь добраться до эмиссаров, а потом опробовать свои новые силы, обрушивая потоки смертоносных заклинаний. Чародеи казались цветами, выросшими прямо на вздыбившихся до неба воздушных утёсах.
Прочие одержимые, устроившись на более отдалённых и более выгодных с точки зрения безопасности позиций, несли врагам истребление прямо оттуда, пользуясь преимуществами новообретённой силы. Снова и снова вздымались волнами толпы тварей: Порождения, источая скверну и слюну, яростно визжали, бросаясь как на сами заклинания, так и на вышедших в бой защитников. Недавний страх, казалось, был попросту забыт, но более опытные люди осознали: это влияние Зова. Кажется Архидемон, где бы он ни находился, подстегнул тварей действовать более агрессивно.
Тем не менее, помощь волшебников оказалась очень кстати. Более половины всех вышедших за пределы стен Стражей, как и обычных людей, успели найти свою смерть. Люди постепенно сдавали назад, объединялись в группы, становясь спиной к спине, и понемногу… умирали, пропуская то один удар, то второй. Поддержка магов была встречена громогласными криками счастья.
Поначалу колдуны оставляли самые отвесные скалы и крутые обрывы соседних гор неприкрытыми, но вскоре они обнаружили, что мерзость взбирается на утёсы и там, цепляясь за щели в камнях, повисает на обрывистых склонах, будто роящиеся зимой пчёлы. Один из одержимых волшбников, в попытке помешать им, соскользнул со стены, сломав себе шею. Все уставились на него, ожидая, что же случится дальше, но… Ульдред верно составил контракт, ведь тело осталось неподвижным. Лишь дух, скорее всего, был поглощён существом, вселившимся в мага.
Впрочем, даже такое порадовало остальных. Самое главное — чародеи узнали, что после смерти не отдадут своё тело, которое потом нападёт на союзников, ударив им в спину, а значит, можно действовать почти безбоязненно. На то, что произойдёт с ними самими, в пылу такой схватки, люди смотрели сквозь пальцы. Более того, многим казалось правильным, что после смерти они отдадут душу.
Порождения, которые обходили войска короля и Серых, бросались на штурм полупустых укреплений Остагара, забирались на стены и за выломанные ворота, продирались через трещины и разломы, даже карабкались вверх по усыпанным каменной крошкой склонам ближайших гор, откуда падали вниз или вели неприцельную стрельбу, пока позволял запас стрел и маны. Но где бы они не прятались и откуда не пытались проникнуть в крепость, повсюду тварей охватывало всепожирающее пламя, били спутанные цепи молний и обезглавливали росчерки света. Кланы за кланами устремлялись в якобы оставленный Остагар, то пытаясь протиснуться меж громоздящихся каменных блоков, то атакуя с высоты, но тут же исчезали в вихре вспышек и потоках огня.
Однако старший чародей Ульдред, который вернулся после успешной вылазки к реке, не тешил себя иллюзиями. Ряды сражающихся людских масс там, внизу, на подходах к Ножу, смешались, а это означало, что последствия неудачи станут катастрофическими. Мужчине доводилось читать хроники, а также участвовать в стычках, как с одержимыми, так и с Порождениями, поэтому он отлично понимал, что будет дальше. Как бы не были они хороши, но всё всегда упирается в общую силу. И если по отдельности, что они, что бойцы внизу, превосходили своих врагов, то вот число…
Одержимый волшебник скривился.
— Это я ещё не брал в расчёт элиту тварей: Альф, эмиссаров, огров и крикунов. Если считать и их… Чудо Создателя, что нас до сих пор не смяли.
Выпрямившись, Ульдред громкими приказами направил дополнительные силы к самым проблемным точкам крепости, а также, добавив в голос демонические нотки, запретил нескольким чересчур самоуверенным после ритуала одержимости магам выходить за ворота.
— Главное продержаться… — прошептал он, ощущая, как новый вселенец в его собственном теле испытывает интерес ко всему происходящему. К сожалению, платой за подобное будет служить полное слияние, после которого, скорее всего, прежний Ульдред умрёт.
Тем временем, даже несмотря на активную магическую помощь, Орда всё сильнее поглощала и «обтачивала» людские войска. Островки рыцарей и Стражей исчезали под её напором, один за другим. Порождения, будто вода, топили их под собой, а потом лезли в крепость.
Старший чародей собственными глазами узрел слепую хитрость Орды — то, как она, устремившись сквозь живые ограждения воинов Ферелдена, втискивала всё новые и новые ярящиеся тысячи прямо в расколотую пасть Остагара — выломанные ворота, их самое уязвимое место. И вскоре уже половина всех магов защищала именно их, создавая то барьеры, то каменные стены, то просто и незатейливо бросали огненные шары, сжигающие тварей в пыль.
Изредка им пытались противостоять, но магические щиты надёжно защищали волшебников от стрел и дротиков. Хуже приходилось, когда попадался умелый эмиссар. Сам того не заметив, Ульдред лишился четырёх колдунов, которым пробивали барьеры, накладывая развеивание магии, а потом пронзали метательными копьями. Ещё и огры, под антимагическими барьерами, начали таранить стены, протискиваясь внутрь, расталкивая своих более мелких и слабых сородичей.
Им навстречу вышли последние защитники Остагара, в основном те, которые сбежали из обрушившейся башни Ишала и не успели влиться в контратаку Кайлана, чьи сверкающие золотом доспехи Ульдред время от времени различал со своей возвышенности.
Безумие всё больше охватывало остатки гарнизона. Жизни с каждой минутой боя ценились всё меньше. Люди начинали подставляться под атаки врага, стремясь быстрее убить его и перейти к следующему. Быстрее и быстрее… и это приводило к плачевным результатам. Солдат поднимали на копья и рога, разбивали головы палицами, рубили топорами или пронзали мечами. Видя подобные сцены, некоторые одержимые колдуны, не отрываясь от своего тяжкого труда, кричали и, хватаясь за животы, заходились гогочущим смехом. Влияние демонов уже начало брать с них свою плату. Они вели себя словно дети, сжигающие лупами насекомых или, яростно хохоча, топчущие их ногами. Эти, по большей части пожилые мужчины и женщины, которые сперва выкашливали колдовские чары, а затем, склонившись, разглядывали принесённое ими опустошение, будто кучка развратников, сгорбившихся над запретными картинками. Но нечто безумное и яростное всё больше и больше проникало в их громыхающее колдовство — непристойное варварство, никак не сочетавшееся, казалось, с их священной целью, которая была поставлена перед началом битвы.
Остальные маги во главе с Винн, смотрящие на них со стороны, могли лишь ужасаться случившимся переменам. И всё же, самое дерзкие из них, осмеливались спросить, что было бы, если бы Ульдред и остальные не призвали демонов? Сколь быстро Остагар уже растерзали бы на клочки?
Никто не ответил на этот вопрос, а потому отдыхающие колдуны могли лишь наблюдать за своими соратниками, которые пожертвовали жизнью, ради всеобщего спасения.
Первым некую странность заметил волшебник по имени Лайан, сидящий прямо на каменном парапете и выглядывающий между зубьями крепостной стены. Если отрешиться от всего и смотреть на небо, то оно казалось почти чистым. Почти нормальным и обычным.
Ещё мальчишкой Лайан гордился остротой зрения — он даже мечтал когда-нибудь стать лучником, до тех самых пор, пока его не забрали в Круг. Заметив странность он взмахнул рукой, привлекая внимание товарищей и убедившись, что они заметили его жест, указал куда-то за пределы всех забитых мертвечиной окрестностей и далей. Но волшебники пока что видели лишь нечто, парящее высоко в небесах и кружащее над копошащимся пятном Орды.
Чародейские линзы заскрежетали у их ног.
* * *
Примечание автора: понравилась глава? Не забудь поставить лайк вот здесь и конечно же буду ждать твой комментарий :))