Ситх в Игре Престолов. Главы 431-432.fb2
Нед Старк был не чужд сложным и даже неловким разговорам, которых ему немало довелось провести в бытность свою Хранителем Севера. Но этот обещал стать одним из самых сложных. Пока Робб и Талиса показывали его будущему члену семьи окрестности Винтерфелла, сам Нед удалился в свой соляр вместе с триархом, дабы в спокойной обстановке обсудить предстоящую свадьбу их детей, да и в целом, союз двух разных семей.
Этот человек оказался именно таким, каким его описала Талиса.
Суровый, незлобивый, прямолинейный и жесткий.
Они едва-едва познакомились, но Нед уже знал, что, если отбросить рабство, Триарх стал бы прекрасным лордом Севера.
Добравшись до соляра, у входа которого на стражу встали люди Старков и Тигров, Хранитель Севера молча разлил по бокалу местного ликера, один предложил триарху, и всё также безмолвно расположился перед горящим очагом. Малакко, в свою очередь, с благодарностью принял напиток и сел рядом, после чего неуверенно понюхал ликер, покачал вязкую жидкость и сделал осторожный глоток.
— Интересно, — пробормотал мужчина, глядя в чашу, — я слышал о вашем северном ликере. Рад, что он полностью оправдывает хвалебные оды, которые о нем слагают. Это не эль, не вино… если уж на то пошло, я бы сравнил его с напитком, который делают в И-Ти из местной культуры, называемой у них рисом.
— Не слышал о таком. — Спокойно ответил Нед, отпивая напиток. — Наш ликер делается из сладкого сока нескольких видов деревьев, произрастающих преимущественно здесь, на севере. Но я сомневаюсь, что вы попросили поговорить со мной наедине только для того, чтобы обсудить достоинства разного алкоголя.
— Прямо и, по существу. Уважаю такой подход, лорд Старк.
— Нед. Те, кого я считаю своими друзьями, и те, кто является моей семьей, обращаются ко мне по-простому. Наедине.
Он уловил легкую ухмылку Триарха:
— Хорошо, Нед. Тогда я — просто Малакко. Пока мы наедине. И раз уж затронули вопрос семьи — это то, почему я здесь. Итак, давай поговорим о соединении наших двух семей.
— Да. Ты возражаешь против того, чтобы твоя дочь вышла замуж за моего сына и стала следующей леди Старк?
— В принципе, нет. Твой сын, как мне кажется, хороший человек. А ещё я хорошо знаю свою дочь. Она не выбрала бы идиота. Думаю, мы оба понимаем, что не против этого союза, и что основная сложность кроится не в отношении Талисы и Робба, а в самом факте объединения двух семей. Переговоры, приданое, политические последствия, торговые соглашения… и всё прочее лошадиное дерьмо, которое дворяне и те, у кого есть хоть кроха власти, считают важным. Не последнюю роль играет изоляция и легкая враждебность Севера к чужакам, которая хорошо известна даже в Эссосе. А моя дочь однажды возглавит твой народ как леди Старк. Будут ли ее уважать? Все эти вопросы нужно решать здесь и сейчас, прежде чем союз будет оформлен и скреплен официально.
Согласно кивнув, Нед допил и отставил свой кубок в сторону.
— Тогда начнем. Во-первых, статус твоей дочери среди северян… в твоих словах есть доля правды. Многие на Севере с опаской относятся к чужакам. Причина тому кроется в веках, даже тысячелетиях нашей истории, в которой то и дело те, кто приходил из-за пределов Севера, пытались навязать нашему народу свою власть или веру. Но мы не дураки. Талиса… было бы наглой ложью сказать, что люди не относились к ней настороженно, когда она только прибыла. И всё же ей удалось занять свое место на Севере, как среди простолюдинов, так и среди знати. Я лично видел, как она в долгих спорах с некоторыми вассалами отстаивала свою точку зрения, а порой и вовсе подавляла своим невозмутимым, слегка надменным взглядом, который у неё отлично получается. Не стану врать и скажу прямо: некоторые будут недовольны тем, что она стала леди Старк, но никто не будет относиться к ней с пренебрежением. Она слишком много сделала для Севера и его народа. Это достойно уважения. А мы здесь превыше всего ценим именно уважение.
— Приятно слышать. — Малакко с виду немного успокоился. — Теперь перейдем к вопросу о ее приданом. Среди богачей Эссоса они не столь важны, как свадебные подарки, но всё же приданное… ожидается. Как минимум, потому что таковы традиции. Для человека с положением моей дочери, традиционно дарят более дюжины рабов, дабы помочь в новом хозяйстве. Но, зная мою дочь и Север, я сомневаюсь, что такой подарок будет уместен.
— Нет, не будет. — Ответил Нед, которого все еще отталкивала мысль о рабстве. Это отвращение только усилилось после того, как он послушал страшные рассказы некоторых из тех, кто избежал рабства и обрел свой дом здесь, на Севере. — На Севере нет рабов, как и в любой другой части Вестероса.
— Знаю, поэтому я был весьма удивлен, увидев множество "отмеченных" людей в Белой Гавани и даже здесь, в Винтерфелле, и в том городке за вашими стенами. — Ответил Малакко со лёгкой хитринкой в глазах.
Нед не отступил.
— Здесь, на Севере, нет рабов. Каждый мужчина, женщина и ребенок, которые называют Север своим домом, свободны от любых цепей, которые могли сковать их в прошлом.
— Я не намерен поднимать вопрос о беглых рабах и не стану давить на изгнанников, которые могут помочь другим рабам начать новую жизнь. — Успокаивающе и в то же время со знанием дела заявил Малакко. — На самом деле, я даже склонен был помочь одному… изгнаннику, который, насколько я подозреваю, перевозил отнюдь не только товары из места, которое моя дочь в детстве называла домом.
Нед легко прочел смысл между строк.
Малакко знал о Домерике. Точнее, он знал, что несмотря на формальный статус Домерика как изгнанника, тот все еще служил Северу. А вот то, что Малакко практически заявил, что он помогал Домерику в его миссии по оказанию помощи беглым рабам на Севере, это… по меньшей мере, странно.
— Извини за слишком откровенный вопрос, но зачем лидеру народа, процветающего за счет работорговли, помогать побегу этих самых рабов?
— Политика. Всё всегда возвращается к это проклятой Игре и политике, на которую так падки люди. — Скривился Малакко, будто хотел сплюнуть. — Вот простой пример. Среди Слонов, в какой-то момент, появилась одна восходящая фигура. Слоны — это, скажем так, конкурирующий со мной Дом. Так вот, этот человек сколотил состояние на продаже очень качественных гобеленов. Оказалось, что его успех был достигнут благодаря трем невероятно искусным рабыням. Мужчина постоянно хвастался тем, что его рабыни, хотя он и не мог назвать их имен, могут превзойти всех остальных в своем ремесле. И он был прав. На их работе он зарабатывал целое состояние. Затем его устремления перескочили с накопления богатств, в накопление политической власти. Он набирал обороты с помощью некоторых… ну, отвратительных практик, и уже был близок к успеху, но вот незадача — однажды три его рабыни, которые практически обеспечили ему состояние, просто… исчезли. Не имея возможности заменить их, в течение двух лун его поместье рухнуло, и он потерял весь набранный политический импульс, которого, разумеется, не хватило чтобы пробиться дальше. Никто не смог выяснить, что случилось с этими тремя девушками-рабынями. Но я предполагаю, что кто-то позаботился о том, чтобы они попали к изгнаннику, который затем, чисто в теории, увез их. Что любопытно… я заметил, что две из тех девушек-рабынь работали в Белой Гавани, а третья — здесь, в Винтерфелле. Интересно, как же они здесь оказались?
История была куда более запутанной, чем хотелось бы Неду, но он уловил общий смысл.
Малакко натравил на своего соперника Домерика, тем самым лишив Слонов их самого ценного актива.
— Другие нашли бы более простой путь. — Возразил Нед, подумав о Тайвине Ланнистере или Безумном Короле, которые просто убили бы девушек.
— Возможно. Но, вопреки расхожему мнению, не все, кто владеет работорговлей или занимается ею, убивают рабов по прихоти. В Волантисе незаконно причинять вред рабу без веской на то причины, особенно если это раб, который тебе не принадлежит. К тому же, эти девушки были очень талантливы. Избавиться от них — ужасная потеря.
Откинувшись на спинку кресла, Нед побарабанил пальцами по подлокотнику.
— Значит, вы не станете обеспечивать Талису приданым потому что, во-первых, это нарушает законы Севера, и во-вторых, потому что вы уже сделал своеобразное приданное — проявляете невмешательство в процессе освобождения рабов в Эссосе. Хотя при этом пользуетесь ситуацией, обладая рычагом давления на любых потенциальных соперников.
— Отчасти. — Кивнул Малакко. — Но в качестве дополнения, я также хочу помочь расширить твою торговлю в Эссосе. Сейчас торговля Севера, даже с помощью Изгнанника, ограничивается Браавосом, Пентосом и несколькими другими местами вдоль побережья Узкого моря. Я же контролирую Тигров Волантиса, и могу получить письменное обязательство города помогать в торговле товарами с севера, вглубь Эссоса. При условии, конечно, что Волантис останется на вершине приоритета и всегда будет первым получать торговые соглашения на все товары с Севера.
Сделка весьма достойная. И от нее выиграют обе стороны.
Север продолжит проект по освобождению рабов и пополнению своей популяции с дополнительной анонимной защитой в лице Малакко, который не хотел, чтобы о его участии стало общеизвестно. Кроме того, они смогут продолжить торговлю с Эссосом. И хотя некоторые могли бы сказать, что Эссос не нужен им в качестве торгового партнера, Нед считал, что торговых партнеров слишком много попросту не бывает, особенно в зимние годы, так как это предотвратит попытки некоторых сторон воспользоваться ими в отчаянные времена. Кроме того, на некоторых торговых путях они могли бы получить защиту тигровых стражей Волантиса. А что касается Малакко… он получит возможность вредить своим соперникам, избавляясь от ключевых рабов некоторых вельмож. Кроме того, он приобретёт престиж, заключив выгодную торговую сделку с Севером.
— Приемлемо. — Кивнул Нед, протягивая руку. — Я попрошу своего управляющего составить соглашение. Что касается рабов… думаю, что это лучше оставить вольным словам, а не бумаге.
Улыбнувшись, Малакко тут же крекпко пожал предложенную ладонь, как бы скрепляя сделку.
— Значит, договорились, Нед Старк из Винтефелла. А теперь, не расскажешь ли мне о брачных церемониях Севера? Боюсь, мои знания о вашей культуре, мягко говоря, ограничены.
Глава 432
Отдыхая в своем шатре, Дени задумчиво смотрела на драконье яйцо и размышлял о своей странной жизни. Право слово, судьба — та ещё сука. И она вдоволь её потрепала. Тем не менее, несмотря на все пережитые ужасы, бесконечное бегство и дни, наполненные страхом, сейчас Дени находится пусть и в странном, но при этом интересном, даже приятном положении: жена великого кхала дотракийского, и хозяйка не одного, а четырех драконьих яиц.
«Да уж, никогда бы не подумал, что всё так обернётся»
Если подумать, то, по правде говоря, ее жизнь не была такой уж ужасной. По крайней мере теперь. А если ещё немного подумать, то станет очевидно, что жизнь значительно улучшилась с тех пор, как она согласилась стать женой кхала Дрого. Джон, как всегда, оказался прав. И хотя Дрого соответствовал многим предрассудкам, что клеймом лежат на дотракийцах, он также защищал её, заботился о ней, и поощрял ее желания. Даже если эти желания шли вразрез с тем, что считалось "традиционным" для кхалиси. Но самое главное — он слушал ее! Не просто делал вид, что слышит, а искренне интересовался ею самой и ее идеями.
Вот это действительно было чем-то очень свежим и интригующим. Прямая противоположность её брату.
— Кхалиси, хочешь ли ты сегодня покататься верхом?
Едва сдержавшись от того, чтобы не вскочить с испуга, — слишком глубоко погрузилась в мысли, — Дэни оторвала взгляд от яйца на огне и направилась к трем своим служанкам: Дореи, Ирри и Ихики. Каждая из них смотрела на нее с толикой беспокойства.
— Нет. — Ответила Дени, покачав головой. Ее ладонь легла на живот. — Сегодня утром я неважно себя чувствовала и предпочла бы отдохнуть. Только если Дрого не решит ехать верхом. Тогда я присоединюсь к нему.
— Великий кхал еще не решил. — Ответила Ирри, в то время как Дорея медленно села на колени рядом с Дени. — Но солнце еще не взошло, и, вероятно, он поедет со своими кровными всадниками до того, как солнце поднимется высоко в небо.
Слушая Ирри, Дейнерис как-то и не заметила приблизившуюся Дорею, всё внимание сосредоточив на поступающей информации и на яйце, что грелось в огне. Однако все изменилось, когда тонкая ладонь Дореи крепко, но нежно обхватила ее грудь, а затем опустилась ниже и надавила на живот.
— Дорея! — Вскрикнула она, отпрянув от прикосновения служанки.
— Простите меня, миледи. — Почтительно кивнула Дорея, все еще держа руку протянутой вперёд. — Дозволено ли мне узнать, сколько времени прошло с тех пор, как у вас в последний раз была лунная кровь?
Дэни уже было открыла рот для ответа, но слова так и замерли у неё на губах. Она не помнила. Вроде бы один раз после их свадьбы с Дрого, а следующий… когда? Её молчание стало более чем красноречивым ответом, который Дорея легко расшифровала. Позади неё Ирри и Ихики засияли подобно начищенным монетам.
— Я знаю признаки, миледи, кхалиси. Учитывая, что и у тебя, и у кхала… зверский аппетит к плотским утехам, я искренне удивлена, что прошло столько времени, прежде чем семя закрепилось и произвело ребенка в твоем чреве.
— Ребенок… так скоро. — Улыбнулась Ирри. — Воистину, наши кхалиси и кхал благословлены Великим Жеребцом! Иначе семя не прижилось бы так быстро.
— Да. — Задумчиво кивнула Дэни, положив ладонь на живот, где, как она теперь знала, находился ребенок. — Действительно, благословенна… иди и сообщи моему мужу и брату о моем… состоянии. Я… я хочу побыть одна. Некоторое время.
Ее служанки тут же встали и ушли, дабы сообщить радостную весть.
Оставшись наедине, Дэни посмотрела на яйцо, которое горело в огне, а затем перевела взгляд на три дополнительных яйца. Она намертво выжгла информацию, которую рассказал Джон о валирийских драконах и их всадниках, и потому решила ограничиться всего одним яйцом, а остальные оставить своим детям и их потомкам. И вот, в ее утробе ждал своего часа ребенок. Ребенок, который однажды получит право на одно из трех яиц и станет драконьим всадником.
«Джон говорил, что древние Повелители Драконов брали то, что делало их врагов сильными, себе, чтобы самим стать сильнее. — Подумала Дэни со слабой улыбкой, поглаживая ладонью живот. — Мое дитя… плод союза последней из Таргариенов и величайшего кхала дотракийцев. Он возглавит этот народ и станет величайшим наездником. А затем, вместе… мы восстановим Валирийскую империю здесь, в Эссосе. Вернем славу моих предков»
Дэни улыбнулась приятной фантазии того, как она возродит славу Валирии. Но эта улыбка быстро увяла, когда грянула пока ещё не столь приятная реальность — послышался звук придушенного крика, после чего ткань её палатки быстро распахнулась, пропуская падающего вперёд человека, что не удержался и проехался лицом по полу.
Поднявшись на ноги, Кхалиси инстинктивно потянулась к Силе, чувствуя, как в груди гулко бьется сердце, но тут же осеклась, увидев своего брата с безумным от бешенства и ярости взглядом, стоящим прямо у входа.
— Как… как ты смеешь посылать эту… эту шлюху вызывать меня, словно обычного ёбанного слугу!
— Простите меня… миледи…
Дэни опустила взгляд на служанку. На лице Дореи виднелся большой красный след, который уже начал темнеть, а также рассеченная губа. Страх и неуверенность, на миг сковавшие Кхалиси, исчезли. На смену им пришла ярость, которой она никогда доселе не испытывала. Но эмоций не просочились в голос, и потому вопрос прозвучал вполне спокойно, даже буднично:
— Что ты сделал, брат?