Глава 44. История Сфорца & Странное дело в Мидвелтоне
Главный редактор «Ведьмополитена» Эстер Прейтер почти никак не отреагировала на новое появление в её кабинете Темного лорда. Казалось, что она вообще не заметила группу из четырех магов и одной ведьмы, продолжая просматривать какие-то бумаги.
— Мисс Прейтер, вы слышите меня? — обратился к волшебнице Брендон Селвин, который составил компанию для визита в «Ведьмополитен» своему сюзерену с Лютецией Малфой вместе с Леонардом Эйвери и Гектором Уоррингтоном.
Ведьма на секунду подняла на визитеров глаза и потом произнесла:
— Я сегодня никого не принимаю, у меня срочная работа!
После этого она снова вернулась к прежнему занятию.
— Империо, но как-то не слишком правильно наложенное, — констатировал Уоррингтон. — Если оно так явно будет заметно на подчиненных магах, смысла в подвластном заклятии не будет. Никто не должен заподозрить, что объект под империо, чтобы он выполнил внушенную ему цель.
— Чтобы правильно наложить империо со сложным заданием нужно в этом иметь опыт, — кивнул Марволо. — Сейчас освободим редактора от его влияния и узнаем, кто этот криворукий маг, хотя я догадываюсь, кому это выгодно. Но империо? Разве светлые волшебники используют непростительные заклинания?
— Я уже ничему не удивлюсь, — покачал головой, глядя на несчастную ведьму Эйвери.
— Фините омнибус! — махнул палочкой Темный Лорд и вместе с империо у Эстер Прейтер отменились косметические чары и заклинание укладки. В кресле замерла волшебница с усталым бледным лицом, тусклыми сосульками волос и испуганным взглядом.
— Не бойтесь, вам ничего не угрожает, — успокаивающе произнесла Лютеция. — Мы думаем, что вы подверглись непростительному подвластному заклятию. Что последние вы помните перед тем, как сейчас увидели нас?
— Я, я не помню… Я работала и пришел он, принес еще фотографии, но я ему отказала! Поверьте! Я сказала: «Ни за что!» Дальше ничего не помню, не помню, не помню… — Эстер практически впала в панику.
— Он — это кто? — осторожно спросил Марволо.
— Это был какой-то совершенно незнакомый мне волшебник, — глядя на лорда Слизерина-Гонта, ужасом в глазах прошептала волшебница.
— Думаю, что нужно вызвать целителя и аврорат. Пребывание под подвластным заклятием не проходит бесследно, — предложила мисс Малфой.
— Да, и сделать этот вопиющий прецедент достоянием общественности, — ответил Марволо и обратился к Эстер: — Благодарите вашего бдительного сотрудника, который предупредил нас о готовящейся публикации новых фальшивых компрометирующих колдографий, кстати, где они?
— Наверное в наборе, сейчас я прикажу их принести и остановить работу над номером.
Спустя четверть часа Лютеция разглядывала пикантные колдофото производства фотостудии «Дамблдор и Ко».
— Кто же этим занимается? Неужели Альбус? Не представляю, кому бы еще это было выгодно, — задумчиво произнесла Малфой.
— Пусть авроры с этим разбираются. Мы законопослушные граждане и служителям магического правопорядка, — с серьезным лицом произнес Марволо.
— Мы действительно доверим аврорам искать автора вот этого вот? — уточнил Гектор Уоррингтон, брезгливо держа за кончик одну из колдографий, где двое страстно целовались на диване, причем лиц обоих было не разглядеть.
— Конечно нет. Проведем собственное параллельное расследование, — улыбнулся нехорошей улыбкой Марволо. — А пока начнем копать под Альбуса. У нас совершенно реальная бомба, волной от взрыва которой его точно снесет с кресла председателя МКМ.
Мальсибер и Розье спустились в бар, чтобы выпить перед сном по бокалу знаменитого игристого вина, и не успели сделать и нескольких глотков, как к ним подошел очень импозантный итальянец средних лет, и спросил по-английски, с ощутимым акцентом:
— Что случилось с Франческой? Отвечайте! Мне важно это знать!
— С кем имеем честь? — с обманчивой ленцой в голосе уточнил Ойген.
— Чезаре Сфорца, мне доложили, что вы меня искали и что речь идет о Франческе Фоскарини.
— Мы прибыли из Британии, — сказал Этан, предварительно назвав их имена. — Мы сами ищем эту мисс. Мы знаем чем она занималась последние три месяца, перед тем, как сбежала.
— Говорите сбежала? От кого сбежала и почему?
— Мы расскажем вам все, что знаем, но под клятву. Сами тоже готовы принести её, но с оговоркой. Мы собираем сведения для своего сюзерена и должны иметь возможность проинформировать его о том, что узнаем, — предложил Мальсибер.
— Имя вашего сюзерена, случайно, не лорд Марволо Салазар Слизерин-Гонт? — уточнил Сфорца.
— Да, но откуда вам это известно, — осторожно задал вопрос Розье.
— Сначала поклянитесь, а потом я расскажу мою историю, — сказал итальянец, заказал себе ледяной граппы и сигариллы Тоскано Пикколо, принял клятвы и начал рассказ.
История Чезаре Сфорца
Я уверен, что вы вышли на меня не по признанию Франчески. Она бы никогда не назвала никому моего имени. Остается только номерной знак автомобиля на котором я увез детку от того страшного места, где она провела ужасные годы и в подвалах которого должна была завершиться её жизнь.
Можете мне не верить, но в тот день когда Франческа совершила побег из «Приюта заблудших душ» я совершенно случайно проезжал мимо монастыря Тор де Спекки и меня поразила отчаянная храбрость монашки, спускавшейся по канату из связанных друг с другом дамских панталон. Я решил ей помочь скрыться подальше от этого места еще не подозревая, что юная дева — волшебница.
Это выяснилось позднее, когда я вывез её за пределы Рима, купил в первом попавшемся магазине более менее приемлемую одежду и привез на свою виллу Фальца, около дороги в Милан, куда я и направлялся. Я предложил ей остановиться там и пожить сколько ей понадобиться, пока она определиться, что хочет делать дальше. В тот момент я был уверен, что она магла-монашка сбежавшая из монастыря. Но Франческа была одновременно напугана и очень зла, что не вязалось с образом католической монахини. Казалось, она бежала не от участи божественной сестры, а из плена, где над ней издевались. Я попытался снять поверхностные воспоминания, что с маглами всегда проходило легко и не смог. На её разуме стояла прочнейшая защита, а простая диагностика показала наличие у Франчески магического ядра.
Я спросил девушку, знает ли она, что является волшебницей? Она промолчала и открылась лишь тогда, когда я признался, что тоже маг. Только тогда мне удалось получить отрывочные сведения о прежней жизни Франчески, узнав о которых, я решил взять над ней покровительство и забрал с собой в Милан. Когда мы уже были в замке, я рассказал, что смог узнать о своей новой подопечной сыновьям, чтобы они были к ней снисходительны и добры. Так она обосновалась в нашем доме.
Я пригласил для Франчески целителя душ, но он не слишком продвинулся в исправлении её состояния. Вернее, не так. Все, что не касалось тех, кто, по ее мнению, был виновен в том, как девочка провела десять лет своей жизни, пришло в норму. Но гнев на виновных полностью сохранился. Гнев и желание отомстить. Главным виновником своих бед Франческа считает отца, который бросил их с матерью еще до её рождения. Она уверена, что мать умерла из-за него, и из-за него же она сама попала в этот ужасный приют, где ей искалечили душу и истязали тело.
Я и мои сыновья, окружили Франческу заботой и вниманием. Я нанял ей репетиторов, и она после трех лет занятий смогла сдать в Креденце международный экзамен высшего уровня, который у вас в Британии, если я не ошибаюсь, именуется NEWT. После, Франческа захотела работать и я устроил её в один из отделов Креденцы помощником начальника. Она проработала там год и исчезла. Я был уверен, что она отправилась в Магическую Британию, чтобы отомстить своему отцу. Эта идея, казалось, была смыслом её жизни.
Чезаре закончил свой рассказ и прикурил новую сигариллу.
— Видимо ей это удалось? — спросил он британских магов.
— Почему вы так думаете? — уточнил Розье.
— Вы же пришли от лорда Марволо Салазара Слизерин-Гонта, — ответил Сфорца, выпуская ароматный дым. — Это он отец Франчески.
Этан и Ойген переглянулись. Лорд такого им не сказал, но он явно был в курсе, отправляя их на поиски беглянки, оказавшейся его дочерью.
— Я бы скорее назвал произошедшее попыткой нанести вред репутации нашего сюзерена, которая досадно провалилась, участие Франчески было раскрыто и она бежала, — сообщил Сфорца Розье, а затем кратко поведал о работе её подопечной под чужим именем в офисе своего отца и публикации фальшивых компрометирующих его колдографиях.
— Вы сняли камень с моей души. Я был уверен, что Франческа сотворит что-то ужасное. Думал даже написать вашему лорду и предупредить его о возможной опасности, — с облегчением вздохнул Сфорца.
— Как думаете, она вернется сюда к вам? — спросил Ойген.
— Понятия не имею, — ответил Сфорца. — Я дам вам знать, если такое случиться, за обещание о добрых намерениях и ответной любезности, если вы её найдете.
Детектив Дункан из отделения полиции Мидвелтона расследовал очень странное дело. Сначала к нему обратилась мадам из одного приличного легального борделя с заявлением о пропаже своих «сотрудников», а вернее парочки: одной «девочки» и одного хастлера. Их заказал к себе на дом какой-то дед подозрительного вида. Пара отбыла к назначенному времени в указанное место и больше их никто не видел. Для того, чтобы разыскать пропавших потребовалось немного времени. Каждый из них обнаружился в больницах двух близлежащих городков: Сторгейта и Торни. Оба попали в психиатрическое отделение, так как при задержании не смогли четко назвать себя и объяснить где они находятся.
— Вы знаете, — тихим голосом сообщил лечащий врач парня. — Мы подозреваем, что такое состояние молодого человека обусловлено неоднократным половым актом в нижней позиции без его согласия.
— Вы имеете в виду, что вашего пациента изнасиловал мужчина?
— Именно так. Мы провели медицинское освидетельствование. Его состояние и следы семени там, куда оно само не может попасть — все говорит об этом.
Закон о снятии запрета на секс между мужчинами в Англии и Уэльсе был принят совсем недавно, в 1967 году, а в Шотландии запрет все еще не был снят,* этим объяснялись витиеватые объяснения врача.
Детектив Дункан попробовал допросить работников сексуальной индустрии, но что девушка по имени Мэри, что парень по имени Гас не смогли внятно объяснить, что с ними произошло. Мадам же, к сожалению, не сохранила адреса на который отправила их работать. Помнила только что это была Годрикова лощина, весьма странное место, по мнению полицейского офицера.
Детектив решил отправиться в названное поселение завтра, но так этого и не сделал, причиной тому послужил визит к нему коллег из Эдинбурга, которые пришли в отделение полиции Мидвелтона с фотографией Гаса и вопросом не знает ли кто этого человека. Дункан знал, о чем и сообщил коллегам. Детектив рассказал о деле которым сейчас занимается, о пропавших и найденных им Мэри и Гасе и их амнезии, о странном бородатом старике-заказчике из Годриковой лощины. После чего детектив напрочь забыл обо всем, что поведал коллегам, а дело исчезло из его кабинета и всех записей в отделении.
Гектор Уоррингтон и Татион Флинт, после легкого обливейта полицейского и конфундуса секретаря, ведущего учет открытых дел, забрали с собой всю папку, где оказалось заявление мадам и все, что смог «нарыть» за короткое время офицер Дункан.
— Бородатый старик, живущий в Годриковой лощине. Гек, тебе ни о чем это не говорит? — спросил приятеля Флинт.
— Я во всей Магической Британии знаю только двух таких бородатых стариков. Один из них — это Альбус Дамблдор, — ответил Уоррингтон.
— А второй? — с удивлением уточнил Татион, так как сам никого больше вспомнить не смог.
— Да, Мерлин же! — рассмеялся Гектор.
Марволо изучил сведения, принесенные Уоррингтоном и Флинтом.
— Это все хорошо. Но у нас ничего не получится доказать. Дамблдор сошлется на иллюзию или оборотное зелье. Пока он занимает должность Верховного Чародея заставить его принять Веритасерум никто не сможет, а без этого все это слова и слова маглов, которые в Визенгамоте мало кому интересны, — высказался Абраксас Малфой, изучив содержимое папки и выслушав рассказ Гектора и Татиона.
— Зато теперь мы точно знаем, кто стоит за второй попыткой публикации сфабрикованного компромата, — заметил Корвус Лестрейндж.
— Зря стерли память местным бобби, — хмыкнул Том, — можно было в определенный момент подставить Альбуса, доставив его в отделение, как насильника и мужеложца. Мы с вами в Шотландии, где закон продолжает действовать. Как минимум больница для душевнобольных, с гормональной терапией и прочими магловскими удовольствиями, ему бы была обеспечена.
— Не знаю о чем вы говорите, Милорд, но уверен, что Дамблдору все это бы не понравилось, — ухмыльнулся Флинт.
Дамблдор завтракал воскресным утром в Большом зале, с нетерпением ожидая понедельника и выхода нового номера «Ведьмополитена». Он сидел на своем тронном кресле, поглаживая бороду, которую удалось восстановить с большим трудом. Оказалось, что магические цирюльники умеют быстро отращивать только волосы, так как с просьбами вырастить новую бороду к ним никогда никто не обращался. Поэтому использование заклинаний для быстрого роста волос на лице было болезненно и давало прирост за один раз только десяти сантиметров, так как волосы бороды по структуре отличались от волос на голове. Альбус выдержал семь сеансов и оно того стоило. Его новая борода была немного короче прежней, зато более шелковистой и ухоженной.
Вместо ожидаемого завтра журнала, совы принесли ему два письма. Одно с напоминанием о завтрашней сессии Визенгамота, где требовалось его присутствие, а второе из МКМ, где завтра тоже было назначено заседание. Обычно таких накладок не происходило, так как Альбус брал графики обеих структур заранее, чтобы перенести пересекающиеся мероприятия. Как вышло, что в этот раз его присутствие требовалось в двух местах в один день было непонятно.
Дамблдор еще раз внимательно прочел повестки обе повестки дня. В Визенгамоте предполагалось обсуждение закона о прохождении обязательной медицинской комиссии для всех сотрудников Министерства. Для всех, — это значило, что и для него, Альбуса. Это было важно. Такой закон не должен был пройти. В МКМ была какая-то рутина. пара споров между латиноамериканскими магическими анклавами. Выступление гаитянского бокора и доклад о каком-то монастырском приюте в Италии. Он пошлет сообщение в МКМ, что не может присутствовать на этом заседании. Закон, который будет обсуждаться в Визенгамоте был намного важнее.
«Все таки лордом быть хорошо, — подумал лорд Марволо Салазар Слизерин-Гонт, поднимаясь в понедельник на трибуну заседания МКМ, — а таким известным лордом как Слизерин хорошо вдвойне. Можно получить разрешение выступить в МКМ без уведомления постоянного представителя Магической Британии Дамблдора. А еще попросить за скромное вознаграждение главного секретаря передвинуть на один день сессию Визенгамота».
Темный Лорд произнес пламенную обличающую речь о преступном равнодушии итальянской Креденцы и всех итальянских магов, которые допустили существование на своей территории такой организации как «Приют заблудших душ». Им были показаны воспоминания слов Главного экзорциста Габриэля Аморта и настоятельницы монастыря Тор де Спекки, что по совместительству руководит этим приютом. Возмущению магов со всего мира не было предела. Итальянцев обязали прекратить деятельность приюта и позаботиться обо всех детях, что там находятся. Обеспечить в дальнейшем безопасность других магических детей, что могут попасть под прицел офиса Главного экзорциста. Оказалось доклады об этом приюте уже трижды отклонялись к заслушиванию Дамблдором лично, как не имеющие серьезной необходимости к рассмотрению на общем заседании. Этим воспользовались враждебно настроенные к личности Альбуса представители других анклавов потребовавших лишения его должности председателя МКМ. Решение было принято большинством голосов. Выборы нового председателя назначены на следующее заседание.
— Я успел встретиться с несколькими зарубежными изданиями, — оживился Абраксас. — Немного помог найти правильный тон в завтрашних публикациях. Ты будешь героем спасителем бедных волшебных детей, а Альбус равнодушным стариком.
— Нужно и в «Пророк» что-то такое написать, — сказал довольный собой Марволо. Прямо сейчас его тревожила только дочь о которой пока не было вестей. Все остальное шло в нужном направлении.
=========
Мужеложство в Британии было противозаконным с XVI века, оно определялось как неестественный половой акт против воли Бога и человека. В 1533 году в Англии ввели смертную казнь за гомосексуальность, а в XIX веке казнь заменили тюрьмой. В 1885 году за однополые отношения стали отправлять на каторжные работы. Только в период с 1692 по 1725 год и только в одном Лондоне было возбуждено около 90 тыс. уголовных дел за гомосексуализм. В Шотландии гомосексуальность перестала считаться уголовным преступлением с 1980 года, а в Северной Ирландии — с 1982.