Гарлен Тирелл ловко скользил сквозь бесконечные ряды палаток и столь же бесконечные потоки людей, что исторгали из себя звуки веселья и ауру праздности. Он целеустремлённо шёл к окраине палаточного лагеря, установленного вокруг Харренхолла и призванного вместить в себя всех прибывших, что в свою очередь жаждали принять участие или посмотреть на величайший турнир, который когда-либо проводился в Вестеросе.
Шёл Гарлен с низко опущенным капюшоном. Не то чтобы он пытался от кого-то спрятаться, просто человеку его ранга куда проще пробираться сквозь толпу под покровом анонимности. И, поскольку он мог спокойно и свободно передвигаться по лагерю, без надобности держать на лице маску, Гарлен Тирелл позволил себе мысленно вернуться к приветственному пиру, участником которого он недавно стал.
В целом, пир прошёл неплохо. Кроме одной детали.
Деталью той был принц Джофри.
Одной единственной встречи хватило, чтобы Гарлен понял — будущий король и по совместительству его брат, — если план бабушки и отца пройдёт успешно, — не станет самым острым мечом в арсенале их семьи. Да, Джоффри ещё молод и неопытен. У него есть время научиться. Но, даже делая скидку на возраст и неопытность, сложно поверить, что принц вот так открыто бросил вызов Старкам… да ещё во время пира, на котором собрались все лорды и леди королевства!
Очевидно, что принц хотел либо дискредитировать, либо опозорить Старков. Но зачем? Старки — один из самых быстро растущих и перспективных Домов, это те, кто уверенно продвигается к пьедесталу элиты великих Родов Вестероса. Зачем принцу рисковать отношениями с одним из своих самых могущественных вассалов?
Этот шаг лишён всякого смысла.
«Только если кто-то не спровоцировал его бросить вызов. — Что-то внутри прошептало это Гарлену, отчего он замедлил шаг и начал в голове прокручивать подобную вероятность. — Санса приняла вызов и победила. Она доказала силу Старков. При этом лорд Старк точно не из тех, кто стал бы составлять подобную манипуляцию и ввязывать в неё свою дочь. Лорд Нокс? Тоже маловероятно. Он даже не встречался с наследным принцем до этого пира, у него не было ни времени, ни мотивов, чтобы разыгрывать подобную партию. И вообще, почему именно Санса? Она должна была стать будущей леди Простора и…»
Гарлен остановился.
«Санса должна стать будущей леди Простора. Теперь все знают, насколько она сильна и как полезен ее дар. Для всего королевства… но более конкретно — для Дома Тиреллов. Приложила ли к этому руку бабушка? — Это имело смысл. Какой-то извращённый, который могла понять только бабушка. — Король все еще поддерживает тесную связь со Старками, у которых, в свою очередь, по-прежнему есть свободная на выдачу дочь. И, несмотря на то что Маргери красовалась перед принцем, ни о какой формальной помолвке не было даже намека. Возможно, бабушка хотела попытаться вбить клин между короной и Старками? Не дать королю или лорду Старку даже рассмотреть возможность обручения второй дочери, Арьи, с королевским родом?»
Гарлен встряхнулся и возобновил шаг.
«Довольно. — Ещё раз встряхнулся, но теперь мысленно, пытаясь выбросить из головы проклятую Игру. — У меня нет ни ума, ни терпения для этого дерьма, в котором так любит возиться моя семья»
Стиль и расположение палаток менялись по мере того, как Гарлен удалялся от стен Харренхолла. Исчезли причудливого вида шатры, выстроенные ровными рядами, с орнаментами и сигилами, украшавшими каждый миллиметр тонкой ткани. Им на смену пришло иное море палаток: покрытое толстой шерстью и мехом, которые, хотя и не располагались в ряд друг с другом, были установлены так, чтобы обеспечить максимальную защиту от ветра и холода.
«Примерно этого я и ожидал от Севера. — С улыбкой подумал Гарлен, углубляясь в сердце лагеря северян. — Практичность и выживание во главе; атрибуты — вторичны, а…»
Поток мыслей оборвался, когда он почувствовал, как что-то твёрдое и вроде бы острое прижалось к его спине. На ухо ему кто-то прошептал:
— И что тут у нас? Модный южный рыцарь осмелился забрести в глубины дикого Севера, но пренебрёг осторожностью настолько, что дал себя застать врасплох. Тс-тс-тс… какой позор. Будь осторожен, милый рыцарь. Таких, как ты, здесь могут вмиг украсть.
Несмотря на темноту и нож у его спины, Гарлен улыбнулся. Искренне улыбнулся. Не растянул губы в идеальной, профессиональной улыбке, которую вынужден был натягивать каждый раз, когда имел дело со слащавыми дворянами и их тупыми дочерьми, а улыбнулся от души.
— А что, если я так и хотел? Хотел, чтобы меня украли, или хотел сам кого-то украсть? Быть может, такого было моё намерение, когда я зашёл в этот лагерь? — Спросил он, повернув голову так, чтобы увидеть лицо того, кто стоял позади него. — Что на это ответишь, Карси?
Ухмылка Карси была злобной, как и тот факт, что кинжал, который она держала у него за спиной, вдруг начал давить так сильно, что грозил прорезать плащ и плоть, если она добавит ещё хоть чуть-чуть усилий.
— Я бы сказала, что удивлена. Удивлена тому, что ты до сих пор не украл какую-нибудь симпатичную южанку. Наверняка ты уже присмотрел себе парочку южных «леди» слабых на передок.
— Твоя правда, была парочка, что привлекла моё внимание, но увы, ничего из этого не вышло. У них у всех был один общий изъян.
Одна из тонких бровей Карси выгнулась, а кинжал чуть сильнее прижался к его спине, но всё же не прорезал ткань.
— И какой же?
— Они не были тобой.
Давление на спину почти сразу исчезло; послышался едва заметный шорох того, как лезвие соприкасается с ножнами. Кинжал вернулся на талию Карси. В следующее мгновение девушка развернулся его к себе, повалила на землю, обхватила бедрами и крепко прижалась губами к его губам. Гарлену хватило всего пары секунд, чтобы осознать произошедшее и подавить рвущуюся наружу ухмылку. Дальше в дело вступили инстинкты. Он тоже обхватил её за спину и притянул к себе, набрасываясь с той же яростью, что и она на его. Пора выбить из её головы дурь о том, что только северяне могут быть дикими.
Вокруг раздалось несколько криков одобрения и свистов. Правда, влюблённые услышали их только когда потребность в воздухе пересилила страсть, и заставила их отлипнуть друг от друга.
— Вашу мать, идите трахните самих себя или свою женщину, или мужчину! — Карси добродушно прорычала на толпу, которую они привлекли своими выходками. Поднявшись, девушка кивком головы намекнула следовать за собой. — Идем, мои девочки хотели тебя увидеть. И… и твой сын тоже.
Внезапный узел образовался в нутре Гарлена, да такой тугой, что он чуть не споткнулся и не упал в грязь. Его сын. Их сын. Сын, о существовании которого он знал, но еще даже не видел, несмотря на то что мальчику уже должно быть около двух лет. Резко выдохнув, он кивнул и последовал за Карси, двигаясь так, будто идёт не по мягкой, утоптанной земле, а по иголкам. Когда они миновали пару дюжин северных палаток и остановились перед той, что принадлежала Карси, он зачем-то задал вопрос: — Как… э-э… ты участвуешь в турнире?
Ему тут же захотелось пнуть себя. Это совсем не то, о чем он хотел спросить, и, судя по тому, как Карси обернулась и посмотрела на него, она тоже это поняла.
— Думала попробовать себя в метании кинжалов. Ничего другого из того, что вам нравится, мне всё равно не подходит: модных доспехов нет, а на лошади скакать я не умею. Но ты ведь не об этом хотел меня спросить, верно?
— Нет. — Честно признался Гарлен, в то время как Карси взялась за занавеску палатки, но ещё не одёрнула её. Он услышал смех и голоса, доносившиеся изнутри. Два он узнал. Третий… третий принадлежал маленькому ребенку.
Загнав тревогу на задворки сознания, — рыцарь он, или где? — Гарлен резко кивнул Карси, которая отодвинула заслонку палатки и позволила им войти.
— Мама! — Раздались синхронно два голоса.
Две молодые девушки с темными локонами, заплетенными в простые косы, вскочили на ноги, сделали шаг к матери, но остановились, когда увидели его. Он помнил их. А они его?
— Хельга, Анса… Вы…
— Папа Гарлен! — Закричала младшая, Анса, пробегая мимо матери и обхватывая руками его ногу. Однако в следующий миг она опомнилась, отпрянула назад и со всей силы ударила маленьким кулачком ему в живот. — Ты где был! Ты сказал, что вернёшься к нам! Ан…
— Он южный рыцарь, Анса. — Взяла слово старшая девочка, Хельга, настороженно глядя на отца. Хотя по ее глазам было видно, что она борется с желанием проделать то же самое, что и младшая сестра. И это касается как объятий, так и удара по брюху. — Он получил то, что хотел… и покинул нас.
— Не по своей воле, девочки. — Печально возразил Гарлен, опускаясь на колени так, чтобы оказался на одном с ними уровне. — Если бы у меня был выбор, я бы никогда не оставил вас. И я клянусь своей честью и жизнью, что в этот раз смогу создать исход, при котором всё будет лучше. Проще говоря, всё исправлю. Хельга, если тебе полегчает, то давай. Я не буду защищаться.
Гарлен раскинул руки в стороны, но, вместо того, чтобы броситься на него с кулаками, старшая девочка прыгнула вперёд и обхватила его, крепко обнимая.
— Мой первый отец умер от холода на севере задолго до того, как мы пришли на юг от Стены. Потом ты… оставил нас. — Девочка безуспешно боролась со слезами. — Не надо… не оставляй нас снова вот так… только не снова.
— Не оставлю. — Пообещал он, протягивая руку Ансе, которая тут же присоединилась к сестре в их общем объятии. — Клянусь вам, что всё будет хорошо.
— Да, ты уж постарайся. — Кивнула Хельга, отлипая и быстро вытирая слёзы. — Потому что в следующий раз ты бросишь не только нас.
Подняв глаза, Гарлен заметил стоящую перед ним Карси. На руках у нее был маленький мальчик. Медленно поднявшись, Гарлен столь же медленно подошел к ребёнку, своему сыну. Тот с лёгкой опаской прижался к матери.
— Э-эм… Здравствуй, молодой человек.
«Прекрасно. Я просто бог красноречия!»
— Его зовут не "молодой человек", а Гарион. — Поправила Карси, слегка приподнимая мальчика, так, чтобы отец мог получше его рассмотреть. У парня были волосы Карси и бледный цвет лица. Зато глаза — тирелловы.
— Гарион. — Повторил мужчина, находя очевидное сходство с собственным именем. — Хорошее имя. Сильное.
— Согласна. Я назвала его в честь отца. — С хитрой улыбкой произнесла Карси и ещё чуть приблизила сына к его отцу. — Смотри, это твой отец, сир Гарлен Тирелл из Простора.
Какое-то время мальчик колебался, — пристальный, изучающий взгляд отца совсем не помогал ему собраться с духом, — но в конце концов любопытство взяло вверх над страхом, и он потянулся к Гарлену.
— Па… папа?
Губы мужчины растянулись в улыбке, которая знакома любому отцу, и неведома тем, кто ещё не обрёл бессмертие в своём наследнике. Гарлен забыл о политике его семьи. Забыл о хитрых леди, которые отчаянно пытались привлечь его внимание; ни одна из них более не обладает какой-либо ценностью. Отныне, всё что имеет значение — это его наследник.
— Именно, Гарион. — Улыбнулся мужчина и принял потупившегося ребёнка на руки. — Я твой отец, парень.
***
Каждый шаг коня — сродни агонии. Но Дэни была лишена привилегии показать слабость, а потому скакала позади своего мужа, что шёл во главе кхаласара, с гордо поднятой головой и нейтральным выражением лица. Она чувствовала, как ее сын едва ли не постоянно двигается. Сейчас он вроде-как «опустился ниже», что со слов служанок, говорило о скором рождении.
«Вот только что-то он не торопится. — Мысленно выругалась Дэни, и аккурат в этот миг, лошадь под ней едва заметно дёрнулась вперёд, вроде несильно, но этого хватило, чтобы вызвать толчок боли. — Кх!.. Дрого, блять, дальше будешь своё семя лить мимо меня! Я снова через это проходить отказываюсь!»
Появившаяся от толчка боль не проходила. Более того, она усилилась до такой степени, что дыхание перехватило, а затем и вовсе вызвала странные судороги.
«Это… Это не просто боль!» — От очередного приступа Дэни чуть не вывалилась с седла, в последний момент успев схватиться за него.
— Мое солнце и звезды! — На выдохе произнесла она, держась за живот и глядя вверх, на крепкую спину мужа. — Мы должны остановить…
Кхал Дрого перевернулся в седле и упал лицом вперёд, на грунтовую дорогу.
Это… это было настолько неожиданно и невозможно, что Дэни замерла на полуслове, тупо глядя на упавшего мужа и не понимая, что произошло. Почему великий Кхал упал? Ужасная догадка тут же пронзила разум девушки, и страх за мужа вытеснил всё, даже страх перед наступающими родами.
Дейнерис сама не поняла, как и когда выпрыгнула с седла, но что отчётливо запомнила, так это приземление на землю. Оно отозвалось чудовищной болью и тошнотой, головокружением и дезориентацией. Кхалиси смогла сделать ещё один шаг навстречу солнцу и звездам, но второй — нет; тело предало её и забилось в конвульсиях. Перевернувшись на спину, она внезапно почувствовала влагу, стекающую по бедрам.
Сквозь пелену, затуманивающую рассудок, она увидел пару людей, что поддерживали её и пытались в меру сил помочь. Послышался приказ немедленно установить палатку. Дэни пыталась погрузиться в медитацию и очистить сознание, понять, что происходит, но увы — боль не позволяла. И ладно только боль, с ней бы она ещё справилась, но головокружение не проходило, и как раз оно мешало сильнее всего.
— Ребенок идет.
Ей хотелось рассмеяться, а затем обматерить того, кто сказал столь очевидную вещь. Разумеется, сказать ничего не смогла, лишь кричать, а затем и вопить, когда её подняли и начали тащить внутрь наспех сооруженной палатки. Дэни уложили на несколько шкур. Сняли леггинсы, а ноги согнули так, чтобы она оказалась открыта для всех и каждого в палатке.
Мир окончательно померк в дымке отупляющей боли. Сколько она длилась? Вечность? Пару вечностей? Или дюжину минут? Значения это не имело; а вот мелькающие лица друзей и слова одобрения… вот они — да, они значение имели.
— Уже близко! Тужься!
Ощутив нечто… совершенно новое и не сказать, что приятное, Дэни достигла критической отметки боли. К счастью, она не отключилась, а взрыкнула и наоборот, немного пришла в себя, ровно настолько, чтобы суметь осмотреться. В глаза сразу бросилась старуха, которая следила за лечением её мужа. Старуха сидела рядом с Ирри, между её ног. От неё… от неё исходило… осуждение? Нет, не то. Удовольствие. Тоже не оно, а если и удовольствие, то искаженное. Ей… ей было приятно видеть её мучение?
«Этого не может быть… я же их спасла, так почему?.. — В краткий миг просветления, Дэни всё же почувствовала это. Гнев. Ненависть. Застарелые, тщательно скрываемые, и при этом, оставленные на виду. Женщина не испытывала эмоций как таковых, она не злилась… нет, просто тьма стала частью её характера, и этот характер требовал причинить вред Кхалиси и её ребёнку. — Тварь…»
— Пр-р-очь! — Закричала она с рычащими нотками, попутно пытаясь отползти от старухи.
— Кхалиси! Пожалуйста, ды…
Наконец старуха подняла глаза и встретилась взглядом с Дейнерис. Она сразу всё поняла. И не испугалась, потому что давно была готова к смерти. Но всё же… мелькнувшее в глазах Кхалиси расплавленное золото и аура безумной ярости даже её смогли пронять.
Никто не успел среагировать на приказ Дэни. Никто, потому что первой откликнулась Сила — старуха арбалетным болтом вылетела из палатки, кубарем укатываясь вниз по дороге.
— НЕ ДАЙТЕ ЕЙ УЙТИ! ДЕРЖИТЕ ЕЁ!!! — Дэни сама порывалась встать и в порыве окрыляющего гнева догнать старуху, но в следующий миг упала обратно на шкуры.
Последний приступ боли.
Тьма.