Эйлор Таргариен часто гадал о том, что испытывает человек, который преодолевает горный хребет и натыкается на армию противника. О чём он думает в этот миг? Что чувствует? Эйлор уже собрал крупицы этого ощущения, составил примерную картину, что-то подчерпнув из красочных рассказов военных хроник, а что-то — из собственного опыта битв, будь то в поле или в городе.
Ярче всего в голове отложилось сражение в Королевской Гавани, поскольку именно оно было достаточно большим и жестоким, но увы, при этом слишком хаотичным и рассеянным, а потому — недостаточным для формирования финального образа. Он ещё ни разу не видел ровные линии солдат, которые растягивались бы почти до горизонта, или до такого расстояния, на котором он уже не смог бы разглядеть доспехов и копья.
Что же, Сумеречный Дракон наконец-то утолил любопытство.
Силы восстания расположились именно там, где предсказывал Король. Они готовились принять лоялистов на противоположном берегу Трезубца; несущийся олень, знамя Баратеона, возвышалось ровно по центру безымянного брода, которые стал значительно выше из-за недавних проливных дождей, но всё ещё оставался подвластный человеку.
Эйлор Таргариен восседал на Воине, находясь примерно в четырехста метрах от вражеского войска и всего в дюжине метрах от линии деревьев, которые очерчивали границу леса, подлеска и реки. Именно в этом лесу, за спиной Сумеречного Дракона, войска лоялистов принимало нужную формацию. Сам же дракон слегка вышел вперёд не без причины — он жаждал найти цель, вокруг которой клубилась её ярость. И нашёл.
Роберт Баратеон сидел на белоснежном статном скакуне, под самым большим стягом своего Дома, а его впечатляющая фигура, закованная в не менее впечатляющие доспехи, выделялась на фоне всех остальных солдат.
«Долгие месяцы я за тобой охотился. Как же чудесно, что мы наконец-то закончим эти игры»
Взгляд Эйлора заскользил вправо, следуя линии вражеского войска и отмечая главные действующие лица: Ройсы, Белморы, Хантеры, и, самые приметные, потому что этих знамён было больше всего — парящий синий сокол с полумесяцем и синим фоном. Дом Арреном. Слева же расположились Амберы, Мандерли, Болтоны, с их жутким освежёванным красным человеком, и, разумеется, Старки — знамя лютоволка.
«Все в сборе? Ещё одна приятная неожиданность. Не придется больше ни за кем гонятся»
Грустный, меланхоличный голос Короля раздался за левым плечом Эйлора:
— Похоже, они ждали нас. — Рейгар поравнялся со своим младшим братом, приблизившись на своем весьма немалом скакуне.
Эйлор согласно промычал и подавил рвущуюся наружу реплику, а следующим шагом и вовсе решил пока что отложить… разногласия и сосредоточиться на намечающейся битве. Он жестом указал на лес из копий, который формировали первые линии вражеского войска, и на мечников, что расположились за копейщиками. Противник разумно укрепил центр, стянув туда больше всего солдат, поскольку именно туда придётся основной удар Таргариенов, вынужденных преодолевать брод.
— Я уверен, что их лучники уже наготове, и при первой же возможности, едва мы окажемся в середине брода или даже в его начале — прольют на нас дождь из стрел.
Барристен Смелый, восседающий слева от Короля на жеребце столь же белоснежном, сколь и его латы, согласно кивнул.
— Несомненно, ваша светлость. Мы поступили бы точно так же на их месте.
— Как только мы преодолеем водную преграду, их фланги атакуют наши собственные. Пространство для манёвра из ограниченного, превратится в нулевое. — Эйлор начал разминать руки, в быстрой последовательности то растягивая, то сжимая ладони и слегка выкручивая суставы. Он уже чувствовал, как адреналин струится в жилах, как предвкушение скорой битвы наполняет силой и обостряет все его чувства.
— Вы верите, что принц Оберин справится с порученной ему позицией и ролью? — Джон Коннингтон, который где-то нашёл огненно-рыжего коня, держал свой шлем в руке и спокойно осматривал будущее поле битвы.
Эйлор усмехнулся и хмыкнул.
— Поверьте мне, Коннингтон; Оберин будет там.
Рейгар окинул младшего брата своим классическим меланхоличным взглядом, после чего скривился в укоризненную, недовольную гримасу.
— Я всё ещё считаю, что это ты должен быть на его месте, а не наоборот.
Сумеречный Дракон тут же покачал головой, слегка развернулся, дабы посмотреть в такие же фиалковые глаза, как его собственные.
— Мы уже всё обсудили. Я сражался с этими ублюдками с самого начала войны, и мои доспехи со шлемом — весьма приметные. Когда они увидят, что меня нет в авангарде, меня, человека, который готов всё золото Утёса Кастерли обменять на то, чтобы участвовать в этой битве, то Роберт Баратеон сразу же поймёт, что на самом деле происходит. И не только он, а вообще все, даже самый тупой его вассал. Мы не можем этого допустить. Моё место здесь. К тому же… — Эйлор похлопал по бронированной шее коня. — Воин давно не дробил костей своими копытами.
С тяжким вздохом отчаянья, Рейгар сменил выражение лица с недовольного, на расстроенное.
— И почему я не удивлён… — Оглянувшись, Король ещё раз вздохнул. — Полагаю, время пришло. Джон, Барристан, дайте нам немного времени.
Коннингтон повиновался без промедления и колебаний, тут же пустив своего рыжего жеребца в галоп по направлению к основным шеренгам войска, где мужчины Простора, Землей Короны, Западных Земель и Дорна готовились к масштабному сражению. Барристан, в свою очередь, позволил себе небольшой промедление. Он явно не желал покидать королевскую семью в такой близости от врага, но, будучи скованным клятвой, всё же подчинился.
Рэндилл Тарли командовал пехотой, начиная от неопытных простолюдинов, и заканчивая проверенными в боях ветеранами. Рейгар и Барристан должны были возглавить вторую волну атакующих, как только авангард преодолеет брод и закрепится на противоположном берегу.
Что касается Эйлора… как и всегда, он возглавит авангард. И никто, даже его брат-король не в силах был отговорить его. Однако, Рейгар всё же предпринял ещё одну, последнюю попытку, пусть и понимал, что это бесполезно:
— Я должен быть на передовой. Умереть здесь и сегодня — моя судьба, не твоя. И ты ничего не изменишь.
— Может, ты и прав. — Пробормотал Эйлор, снова повернувшись лицом к брату. — Может быть, ты и правда сегодня умрёшь, хотя я не особо верю в твои предсказания и видения. Это значения не имеет. Я намерен проследить за тем, чтобы ты не погубил нашу армию, и именно поэтому, в авангарде иду я. Если ты погибнешь от первого же залпа лучников, то примерно половина воинов просто обратится в бегство ещё до того, как успеет пустить кровь врагу. В этой стадии шахматной партии, выгодней будет потерять правую руку, а не голову*
— Ты значишь для людей больше меня.
— Возможно, но ты — их надежда на будущее. Ты — их король. Ты и мой король. Но в отличии от простых людей и вассалов, мне на твоё нытьё и жалобы насрать, и потому в авангарде пойду я.
Рейгар с ухмылкой покачал головой.
— Порой я задаюсь вопросом, кто из нас на самом деле считает себя королем.
— Вопросы здесь неуместны. Ты. Если бы им был я, нас бы здесь сейчас не было.
Король Железного Трона долго смотрел на младшего брата, а затем медленно, почти неуверенно протянул руку.
— Я знаю, что мы часто не понимали друг друга и уже не успеем понять. Что между нами накопились обиды и злость, особенно с твоей стороны, и по понятным причинам. Но помни, брат, что мы одной крови и одной династии.
Сумеречный Дракон какое-то время просто молчал и разглядывал протянутую ладонь. Перед его взором мелькали пророчества Короля, его идиотские, сумасбродные поступки, ошибки и промахи, и реки крови, которые пролились по итогу. Но вслед за этой грязью и тьмой, по пятам следовали светлые образы… образы далёкого, беззаботного детства. Как они сбегали от воспитателей и учителей, а потом прятались в тайных ходах замка, о бесчисленных шалостях, за которые иногда даже получали наказания строже выговоров.
Эйлор протянул свою руку, закованную в латную перчатку, и крепко сжал предложенную ладонь.
Слова тут были лишними.
Одарив брата своей последней грустной улыбкой, Рейгар развернул жеребца и галопом помчался к основному войску. Сумеречный Дракон какое-то время смотрел ему вслед, после чего глубоко вздохнул и перевёл внимание на врага, готовящегося к их атаке.
Адреналин забурлили, как и его предвкушение.
«Пришло время делать то, что я умею лучше всего»
Эйлор опустил свой шлем с плюмажем белого пламени на голову, расправил широкие плечи и направил свою растущую энергию в голос, взревев достаточно громко, чтобы его услышал любой солдат у брода, будь то лоялист или предатель.
— Авангард!
Грохот и ответный рёв солдат пронзили земную твердь, и Эйлор почувствовал эту дрожь даже сквозь сотни фунтов конской плоти, которая была под ним. Он и его воины рысью двинулись вперёд, вздёрнув копья вверх. Ветераны, с которыми он прошёл не одно сражение, подкреплённые лучшими рыцарями, отобранными из всей армии лоялистов, встали по бокам от него, образуя клин.
«В этот раз беспокоиться не о чем: стороны идёт река. Даже блядский Селвин Тарт не смог бы обойти меня здесь с фланга»
Ширина брода составляла всего несколько десятков метров, и потому воинам Эйлора пришлось выстраиваться в весьма короткий, протяженный клин. Они знали, что идут в зубы к волкам. Знали, что, скорее всего, погибнут. Но никто не смел даже думать о том, чтобы воспротивиться грядущему, ибо на острие клина был принц, с которым они уже не раз проливали кровь.
Сумеречный Дракон принял копье, которое протянул ему Аларик, и, коротко оглянув юношу, с удовольствием отметил то, как хорошо сидят на долговязом парне новые доспехи, которые он лично ему заказал.
— Ты со мной, Аларик?
Лангвард ответил так же, как и всегда, широко улыбаясь.
— До самой Преисподни и даже дальше, если потребуется.
— Ты хороший парень. — Эйлор вновь выпрямился в седле и обратился к подъехавшему мужчину с другого бока, даже не взглянув на него. В сущности, спрашивать тоже ничего не нужно было, поскольку ответ очевиден. — А ты, Рен?
Лорд Холлард-Холла улыбнулся сквозь козырек своего шипастого шлема. Эйлор его улыбки не видел, но был в ней уверен.
— Я участвовал в войне с самого её начала. Я был там, в первой битве. Я буду здесь, в последней.
Аэлор ударил ладонью по нагруднику и пронзил копьём воздух, устремив его к небу.
— Крепкий щит!
Принц Таргариенов слегка ударил Воина по бокам, сначала проскакав по фронту своей конницы влево, а затем вправо; встав в седле, он ещё раз вскинул копье. Его рыцари повторили этот жест, издавая боевые клички. Всё это так сильно напоминало о том, что было ещё несколько месяцев назад… Сумеречному Дракону даже не верилось, что столько всего произошло за столь короткое время. Чудом было, что он вообще ещё жив.
Выждав, пока кличи немного стихнут, Эйлор взял слово и произнёс ту единственную речь, которую знал, и которую каждый раз слышали от него воины:
— Мне нужно что-то говорить?! — Солдаты загрохотали в ответ; Воин тоже внёс свою лепту в эту какофонию, издав ржание, граничащее с рычанием. — Тогда не будем размениваться на пустые слова и приступим к делу! Угостим этих ублюдков Кровью и Пламенем!!!
— КРОВЬ И ПЛАМЯ!
Эйлор Таргариен развернулся к ожидающему их врагу и с силой ударил пятками по бокам своего жеребца. Мощные копыта Воина и тысячи голосов, скандирующие девиз Таргариенов, понесли Сумеречного Дракона вперёд.
Он вырвет сердце оленя.
правую руку, а не голову* — Эйлор, будучи десницей короля и его правой рукой, расценивает себя как ферзя, и находит свою смерть более выгодной в масштабе войны.
Дракон Сумеречного Дола. Главы 33-34.epub