Дракон из Сумеречного Дола. Главы 63-64

Крики утихли в течение нескольких часов, но огонь полыхал днями напролёт.

Точное число мужчин и женщин, погибших во время сожжения Ланниспорта, уже прозванного солдатами Испепелением Львов, — хотя Эйлор лично надеялся, что приживётся другое, более подходящее название, — было неизвестно. Однако речь определённо шла о десятках тысяч. Город всё ещё полыхал и, вероятно, будет гореть ещё несколько недель.

Некогда прекрасный город превращался в груду обгорелых домов и почерневших камней, но Эйлору не было до этого никакого дела.

Военный совет уже бушевал вовсю, когда он вошёл в Большой шатёр — свой шатёр, где он проводил множество подобных совещаний в последние месяцы. Дракон из Сумеречного Дола прекрасно понимал, что его решение уничтожить третий по величине город Вестероса повлечёт политические, экономические и сугубо личные последствия.

Судя по резкой тишине, повисшей в шатре, как только он вошёл, именно это и обсуждалось.

Он подождал у полога, приподняв бровь, когда никто так и не пошевелился после его неожиданного появления. Первым среагировал лорд Леффорд, в спешке поднявшись на ноги, да в такой спешке, что случайно стул опрокинул. За ним последовали остальные лорды, одни торопливо, другие нет, но, как только все встали, Эйлор кивнул и направился к своему месту во главе стола. Каждый мудро оставил его незанятым в отсутствие Драконьего Принца, даже лорд Тарли, командовавший всей армией, будь то северян, дорнийцев, или иных.

— Мои лорды. — Произнёс он, усаживаясь; голос спокойный и собранный. — Прошу прощения за вчерашнее отсутствие.

Он не дал никому шанса ответить, ясно дав понять, что не потерпит обсуждения этого вопроса, по крайней мере, с ним самим.

— Как продвигается осада Утёса?

Лорд Рогова Холма ответил своим обычным ровным тоном:

— Железнорождённые сосредоточили там все силы, а также патрулируют море, дабы флот наёмников не застал нас врасплох. Катапульты на позициях, хотя мы пока не использовали дикий огонь. Ожидали вестей от Вашей милости.

Рэндилл Тарли смотрел принцу в глаза, как всегда — факт, который Эйлор уважал, учитывая, что многим было бы трудно встретить его взгляд после лично увиденного изничтожения Ланниспорта. Одно дело — планировать, совсем другое — воплощать в жизнь, и Эйлор знал, что уже ходят слухи о его поступках; опасения, что он такой же безумец, как его отец, такой же жестокий, как Мейгор, такой же беспощадный, как Дэймон, супруг Рейниры.

Ему всё так же было плевать; пусть зовут монстром и убийцей — как угодно. Страх — мощное оружие, которым Таргариены пользовались десятилетиями, и Эйлор ни в коем разе не погнушается воспользоваться им сейчас. Однако он понимал — нужно успокоить эти страхи, умиротворить и ублажить знать, а то, не ровен час, начнут зреть семена нового восстания. Конечно, страх нового Испепеления, скорее всего, удержит большинство домов в узде на годы вперёд, но Эйлор должен был избавиться от мнения, будто все Таргариены — безумцы.

«Хотя, возможно, это и правда так; я, безусловно, один из них»

— Превосходно. С наступлением сумерек мы снова их применим, хотя и не так, как в прошлый раз. Я не собираюсь уничтожать сам Утёс, мои лорды, даже если это возможно. Мне нужен Тайвин Ланнистер. Живым или мёртвым — без разницы, хотя предпочтительней живым.

— Каков ваш план, принц Эйлор? — спросил Джон Аррен.

Его тяжелее всего будет успокоить, как и Неда Старка, что вернётся из Дорна. Оба — мужи в высшей мере благородные, в отличии от Эйлора. Пусть решение выпустить простой люд и задобрил их немного, решение сжечь город в любом случае будет терзать их души.

Достойные люди, но плохо приспособленные к Играм Престолов.

— Будем чередовать залпы катапульт с диким огнём и горящей смолой. Осколки бочек с зелёными каплями разобьются о стены и загорятся даже на голом камне. Ограничимся всего одним залпом, после чего дадим огню полыхать. Это будет повторяться на рассвете и закате каждый день. Пока не окажется достаточным.

— Достаточным для чего? — Спросил Оберин, косясь на драконьего лорда.

Красный Змей, похоже, совершенно не был озабочен разрушением Ланниспорта — он сидел, как всегда расслабленно откинувшись на стуле, и не изменил отношения к Эйлору ни на йоту.

Эйлор слегка улыбнулся другу.

— Пока они не сдадутся.

За столом раздались смешки, и лорд Леффорд впервые взял слово:

— Тайвин Ланнистер никогда не сдастся, мой принц, даже после Ланниспорта.

Эйлор согласно кивнул.

— Вы правы, Тайвин Ланнистер действительно не сдастся. Но как насчёт лордов, заточённых там вместе с ним?

Эйлор медленно поднялся, отмахнувшись от попыток остальных последовать его примеру. Он неспешно обошёл стол; лорды закрутились на стульях, дабы не выпускать его из виду.

— Эти мужи и так уже беспокоились о семьях, не зная, пленили ли их железнорождённые, убили или вовсе не появлялись конкретно в их домах. Они увидели армию более чем вдвое превосходящую их собственную. Эта армия, в частности я сам, попали в их ловушку, это правда, однако факт остаётся фактом — они увидели шестьдесят тысяч закалённых ветеранов, заполонивших поля перед ними.

Эйлор оглядел лордов, нарочито медленно, едва ли не беззаботно направляясь к своей цели. Он остановился между Лео Леффордом и Тайтосом Блэквудом. Налил себе вина.

— Затем, — продолжил он легким тоном, — те же мужи видят, как эта армия разбивает лагерь у их стен, возводит осадные орудия и складирует камни со смолой. Они видят шатры и павильоны, подобные океану, и в каждом как минимум один человек, чья единственная цель — вырвать им глотки. При этом они по-прежнему не знают, где их семьи, сколько еды осталось и как долго продержатся.

Эйлор дошёл до другого конца стола и повернул обратно.

— День за днём они спрашивают сюзерена, что им делать, а тот даёт один и тот же ответ — держаться; заверяет их, что у него есть план, хотя даже грёбанный Тайвин Ланнистер к этому моменту плана не имеет. Пока они ждут, десятками прибывают обозы, неся бесконечный поток припасов осаждающим, демонстрируя, что у тех запасов хватит, в отличие от скудеющих своих.

Эйлор слегка ужесточил тон, встречаясь взглядом с лордами, что предпочли бы не вспоминать события утра минувшего.

— И затем те же мужи слышат песню, призванную демонстрировать могущество их лорда. Но после неё не последовало чудо, спасшее их. О нет, вместо этого, они наблюдали за тем, как бóльшая часть их армии и город, бывший домом для десятков тысяч, охватило пламя, стёршее его с лица земли. Песня обернулась предсмертными криками, под аккомпанемент огня, что медленно сжирал не только город, но людей в нём. Некогда величественные стены рухнули. Красота обернулась изъеденной пламенем груде оплавившегося камня. — Дав словам осесть, он продолжил всё тем же голосом, таким, каким детям сказки рассказывают перед сном: — Армия, осаждающая их, удвоилась, когда к ней присоединились уцелевшие ланнистерцы. Те же катапульты, что стали инструментом, разверзшим Ад над их городом, теперь нацелены на них самих, а мужчина, отдавший приказ Испепеления, находится неподалёку, всего в нескольких ярдах, готовый проделать то же самое.

Эйлор сел обратно, обойдя весь стол и всех лордов за ним. Воцарилась полная тишина. Он откинулся на спинку стула с кубком вина в руке и выражением игривого любопытства лица.

— Они до безумия бояться своего сюзерена. Не без повода, стоит отметить. Но рано или поздно, довлеющий страх и тревога за своих близких пересилит ужас перед Тайвином Ланнистером, и тогда… скажите мне, мои лорды — что бы вы сделали на их месте? Я принц и воин, отнюдь не трус, но даже я знаю, каково было бы моё решение.

Эйлор сделал ещё глоток вина.

— Единственный оставшийся вопрос — сколько дней им понадобится, чтобы принять единственно верное решение.

***

В конце концов, понадобилось целых семь дней. Символично.

Каждый рассвет и закат одинокая скрипка играла песню о Дождях Кастамере, а затем десятки катапульт выпускали бочки горящей смолы и смертоносного дикого огня, превращая фасад Утёса Кастерли в стену зелёного пламени. Рукотворные укрепления, возведённые на скале, методично уничтожались, они сгорали и рушились под натиском неестественного жара. Защитники внутри могли лишь ждать; носы их из раза в раз наполнял запах дыма, уши — треск огня, а глаза видели один лишь зелёный ад.

В конце концов, очевидное решение далось им с заметной задержкой. Эйлор даже удивился, что понадобилось так много времени.

Когда могучие врата над лестницей Львиных Врат распахнулись, — широко, дабы двадцать всадников могли въехать разом, — осадные механизмы пришли в движение. Лучники заняли позиции, быстро сформировался строй и стена щитов, и воины приготовились отразить вылазку защитников Утёса — хоть это и было бы самоубийством, Эйлор не собирался рисковать, поскольку понимал, что имеет дело с Тайвином Ланнистером.

Однако флаги перемирия, которые несли всадники, успокоили его, как и медленный, неагрессивный темп. По мере приближения защитников к лагерю, воцарилась тишина; каждый гадал, наступит ли конец всему этому ужасу?

И, похоже, так оно и было.

Тайвина Ланнистера, Хранителя Запада и Лорда Утёса Кастерли, связанного и с застывшей печатью ярости на лице, бросили к ногам Эйлора Таргариена двое из его собственных лордов-знаменосцев: Уэстерлинг и Пламм.

Великий лев Запада хранил молчание, но ярость в его глазах могла сравниться разве что с боевым безумием Эйлора.

Его сын Джейме присоединился к нему — никаких следов белоснежных доспехов Королевской гвардии, лишь латы из чистого золота. Благоразумно с его стороны не оскорблять ещё сильнее почётный орден, членом которого он когда-то являлся.

На лице юного львёнка не было ни гнева, ни тревоги — лишь спокойное смирение.

Того же нельзя было сказать о молодой девушек рядом с ним, как две капли воды похожей на запятнавшего свою честь рыцаря. Золотые волосы, изумрудные глаза и, — Эйлор вынужден был признать, — потрясающая красота выдавали в ней Серсею Ланнистер, ту самую девушку, которую король Эйрис из чистой злобы отказался выдать замуж за любого из своих взрослых сыновей.

В её взгляде тоже не было страха, когда она выкрикивала оскорбления и проклятья, достойные бывалого наёмника, обращённые к мужчинам, которых она именовала предателями.

Четвёртая фигура, брошенная связанной к его ногам, — не последняя, но остальные Ланнистеры, которых скрутили защитники, мало интересовали Эйлора, — оказалась самой любопытной.

Эйлор слышал о мальчишке-уроде, которого Тайвин тщательно прятал, о чудовище, которое некоторые считали едва ли не демоном. Дракон из Сумеречного Дола ожидал увидеть некое подобие монстра из слухов, но узрел лишь крохотного карлика с разноцветными глазами и головой, покрытой золотистыми кудрями. Его лицо напоминало Эйлору Джейме, хоть и не обладало никаким физическим сходством.

Как и у старшего брата, в нём не было ни страха, ни гнева.

Он и впрямь заинтриговал Эйлора. Говорили, карлику нет и одиннадцати, но в его глазах, — смотревших прямо в фиолетовые глаза принца, к вящему удивлению последнего, — читался ум, несвойственный ребёнку.

Однако Эйлор не стал долго об этом думать. Он небрежно шагнул вперёд, вновь охваченный яростью, на сей раз лишённой безумия и подчинённой спокойной, конкретной цели.

Остановившись перед Хранителем Запада, Эйлор не смог сдержать лёгкой усмешки:

— Тайвин Ланнистер. Не передать словами, как я рад снова видеть вас.

***

— Вы не можете оставить их в живых, Ваша милость. — Посоветовал один голос.

— Лорда Тайвина — нет, но Серсея и мальчишка-урод ни в чём не повинны. — Возразил другой.

— Согласен. Тирион — всего лишь ребёнок, — поддержал третий, и за ним последовала неразборчивая какофония остальных.

— Нет, всех их нужно предать мечу. Так ваш отец поступил с Дарклинами и Холлардами.

— Король Эйрис был безумен, Болтон.

— Осторожнее, Блэквуд. Он всё ещё был вашим королём.

— Династия Таргариенов не может позволить себе слабости. А любой уцелевший Ланнистер после восстания будет указывать именно на проявленную слабость.

Эйлор положил конец спору:

— Если я убью каждого, кто восстал против моей семьи, лорд Белмор, то мне придётся перерезать всех Старков, Арренов, Талли и их вассалов. Если следовать такой логике, то мне следует прямо сейчас вскрыть вам глотку. Поправьте меня, если ошибаюсь.

Повисла тишина.

— Тайвин Ланнистер попытался разграбить Королевскую Гавань и истребить мою семью. Ему это не удалось, зато позже он приказал убить королеву Элию и сделал бы то же самое с королём и принцессой. За это он должен умереть.

— Никто это не оспаривает, принц Эйлор. — Раздался спокойный голос Джона Аррена. — Но его дети, за исключением Джейме, так же невиновны, как и простолюдины Ланниспорта. Вы поступили справедливо, позволив им жить, и было бы справедливо поступить так же с Серсеей и карликом.

— Простолюдины не носили фамилию Ланнистер, лорд Аррен. По крайней мере, не все.

— Вы не ваш отец. — Уверенно ответил Аррен. — Будь это так, мы всё ещё воевали бы в Речных Землях друг с другом.

— Вы справедливо восстали, что даже я вынужден признать. — Возразил Эйлор. — Вашу семью и честь глубоко оскорбили. Ланнистеров — нет. Мой отец безосновательно оскорблял этого человека, да, я первый это признаю. Но отказ в руке дочери — недостаточная причина для убийства детей.

— Именно так. — Аррен смотрел прямо в глаза Дракону из Сумеречного Дола, пока говорил.

Эйлор понял, что сам подвёл Хранителя Долины к этому выводу. Сжав челюсти, он откинулся на спинку стула, уступая слово другим.

— Кто-то должен править Западными Землями, — раздался голос Брайтсмайла с койки у стола, где была вытянута его культя. Наследник Староместа был удивительно жизнерадостен даже после потери ноги, уже пытаясь ходить на костылях, несмотря на боль, которую травма наверняка всё ещё причиняла. — И новым Хранителем точно не станет Джейме Ланнистер, даже если бы он не нарушил клятвы Королевской Гвардии и не бежал из Королевской Гавани с отцом. Законным наследником является Тирион.

Лорд Белмор презрительно фыркнул.

— Он карлик и Ланнистер.

— Именно. — Отозвался Хайтауэр. — он Ланнистер. Аррены удержали Долину благодаря своей крови, когда Эйгон-завоеватель напал. То же касается Старков с Севером. И Ланнистеров с их Утёсом. Простолюдины и лорды Западных земель следовали за Ланнистерами, потому что делали это на протяжении веков.

— Они следовали за Тайвином Ланнистером из страха.

— Почему, по-вашему, люди преклоняли колени перед Эйгоном Таргариеном, лорд Роуэн? — спросил Русе Болтон странным тоном, подчёркивающим его необычную личность. Эйлору он решительно не нравился. Но увы, способного командира нельзя списывать без веских на то причин, и «не нравится», причина недостаточная. — Почему мы сейчас обсуждаем условия для Ланнистеров, а не всё ещё осаждаем Утёс Кастерли? По причине страха.

Лорд Роуэн, тучный весельчак, нравился Эйлору куда больше Болтона.

— В этом-то всё и дело, лорд Болтон. Карлик никогда не внушит страха. Утёс должен перейти к сиру Кивану Ланнистеру и его детям, где бы те ни находились.

Эйлор слегка поморщился. Он прекрасно знал, почему Киван Ланнистер и его семья пропали. Волна вины и стыда накрыла его при этой мысли. Киван — хороший человек, совсем не такой как Тайвин, и он не заслуживал уходить в бега только из-за принадлежности к своему Дому. Ассоциативная цепочка неизбежно ниточкой привела к Барристану, которого Сумеречный Дракон так холодно «отверг», хотя старый рыцарь всего лишь пытался спасти его от самого себя… конечно, не пристало члену Королевской Гвардии не подчиняться приказам своего господина, но… сейчас Эйлор был рад, что он не подчинился.

Ещё одна волна стыда.

— Вы когда-нибудь встречали Тириона, лорд Болтон? — Спросил молодой вассал Лео Леффорда, лорд Иллифер Фут. — Тайвин держал его в относительном уединении, но я беседовал с ним на пиру почти два года назад. Его тело искажено с рождения, но ум — отнюдь.

— Всё это при условии, что мы оставим Утёс Ланнистерам. — Настаивал Белмор. — Я всё ещё советую лишить их титула Хранителей и замка. Большая часть их некогда огромного рода уже мертва после Ланниспорта, Ваша милость. Завершить дело будет проще простого.

— Довольно. — Эйлор взмахнул рукой. — Ваши мнения приняты во внимание, но решение — моё и только моё. Готовьте армию к выдвижению через пару дней. Завтра я определю наказания и будущее этих земель.

Вскоре после того, как остальные лорды поклонились и вышли, в шатёр вошёл Оберин Мартелл. Красный Змей Дорна не обладал достаточным терпением, чтобы выслушать совет, настойчиво требуя отдать ему Тайвина при каждой возможности, а в остальное время проклиная мужчину на чём свет стоит.

Эйлор застонал и потёр глаза при его появлении.

Предыдущий фрагмент

Следующий фрагмент

Оглавление