Дракон из Сумеречного Дола. Главы 81-82.fb2
Дракон из Сумеречного Дола. Главы 81-82.mobi
Дракон из Сумеречного Дола. Главы 81-82.epub
Джехейрис Таргариен смотрел на королевскую ложу, не зная точно, чувствует ли он злость, облегчение, разочарование или всё вместе.
Справа от него, крепко сжимая руку, сидела его мать. Мать. Хотя Алисанна Леффорд и Ашара Дейн заменили ему мать, и сделали так, как любой человек его происхождения мог лишь мечтать, сейчас всё было иначе — ведь теперь тёплые пальцы, стискивающие его ладонь, принадлежали женщине, подарившей ему жизнь. Лианна Старк — моя мать — цеплялась за него всё так же отчаянно, как он позволял ей это делать с того момента, когда попросил дядю оставить их наедине в конюшне.
Она почти не выпускала его руки с тех пор. Да и сам Джехейрис не хотел этого.
Он давно подружился со своим кузеном Роббом — наследник Севера стал наведываться на юг каждые несколько лет после заключения Договора о Трезубце. Но с остальными Джехейрис был едва знаком.
Санса Старк — прекрасная благовоспитанная леди, чем-то похожая на Робба.
Арья — маленькая язвительная девчонка, и Джехейрис не смог бы сдержать смех от её прямолинейности в разговоре с дядей Эйлором пару ночей назад, не будь ситуация настолько серьёзной.
Бран — юный мальчик, зачарованный рыцарями в их великолепных доспехах; ко всему прочему, он показался Джехейрису славным и сообразительным ребёнком.
Принц был уверен — все они подружатся с Сэмвеллом Тарли, сыном Рендила.
Был ещё один — Рикон, ровесник сына Эйлора, Дэймона. Но Рикон остался в Винтерфелле с матерью Кейтилин Талли.
Северные кузены и кузины Джехейриса оказались весьма забавной компанией, что включало в себя постоянные ссоры Сансы и Арьи, а также бесконечный восторг Брана от каждой схватки. Однако Джехейрис пока не уделил им много времени, сосредоточившись на их тёте Лианне.
Его мать всё ещё была прекрасна — с тёмными волосами Старков и серыми глазами. За все эти годы она так и не вышла замуж, хотя, несомненно, имела немало поклонников. Джехейрис пока не знал, почему. Сейчас они просто беседовали, наблюдая за поединками внизу, а Лианна старалась выведать о жизни сына всё, что только можно.
Правда Джехейрис быстро понял — лучше в разговорах с матерью сводить к минимуму всё, что касается дяди Эйлора. Лианна ненавидела Сумеречного Дракона почти так же сильно, как и он её.
Джехейриса удивило, когда дядя решительно двинулся навстречу его матери той ночью в конюшне. Эйлор был жестоким человеком с кровавым прошлым, и Джехейрис знал из историй и рассказов, что, если потребуется, он убьёт и женщин, и детей… но только при определённых обстоятельствах. Уничтожение дома Роджерсов — тому подтверждение. И всё же странно было видеть, как человек, воспитавший Джехейриса и научивший быть принцем, готов вот-вот перерезать горло женщине. Причём за что? За желание увидеть сына, с которым её насильно разлучили много лет назад?
Джехейрис любил и почитал дядю, как и положено парню в его положении. Но действия Эйлора вызывали… недоумение.
Точно так же, как и рассказы о событиях шестнадцатилетней давности, когда Эйлор вынудил Лианну бросить своего ребёнка, лишив их обоих возможности когда-либо увидеться.
Была ли это вина Лианны, что она полюбила Рейгара Таргариена? Действительно ли так зазорно влюбиться в принца, которого все единодушно считали воплощением неземной красоты? Джехейрис был уверен — Рейгар любил её. Лианна утверждала, что он признавался ей в чувствах, хотя в её голосе слышались нотки сомнения. В конце концов, Лианна была юной беременной женщиной, носившей ребёнка убитого короля и опороченной почти всеми в Семи Королевствах. До сих пор к ней было полно враждебности — Джехейрис видел это по взглядам ветеранов Восстания.
Как его дядя мог лишить Лианну последней радости в жизни — её сына?
Джехейрис Таргариен твёрдо решил докопаться до истины.
***
Десница короля осушал уже второй бокал вина и не собирался останавливаться.
Эйлор Таргариен всегда порицал чрезмерное пристрастие к выпивке. Даже тяготы управления Семью Королевствами и воспитания целой армии детей не заставили его изменить этому принципу. Но сейчас, столкнувшись с проблемой, которую нельзя решить ни страхом перед его репутацией, ни клинком изумрудного кинжала, он решил, что лучший выход — напиться в стельку.
Джехейрис попросил поговорить с ним. Наедине.
По ту сторону стен частных покоев разгорался очередной пир — второй за два дня. Гости отнюдь не устали от выпивки, танцев и всяческих глупостей, каким бы долгим ни был черед бессонных ночей. Лишь Дейнерис, — в честь которой всё это великолепие и затеяли, — избегала празднества, всё ещё скорбя о погибшем лорде Брайсе.
«А вот остальные с поразительной лёгкостью о нём забыли. Какое лицемерие»
Нынешняя Королева Любви и Красоты пропустила дневные состязания, извинившись и удалившись, едва турнир начался. Всё что она сделала перед уходом, так это назвала имя нового чемпиона, заменившего её недавно изгнанного брата. Выбор пал на юного Робба Старка, несмотря на маловероятность того, что северянин, — куда искуснее владевший мечом, нежели копьём и конем, — сумеет противостоять более опытным претендентам. И не сумел — уже после пятой сшибки его выбил из седла Джейсон Маллистер. Правда, к тому моменту Робб успел завоевать симпатии всех дам.
Ренлор, в свою очередь, предпочёл королевское ложе компании Мирцеллы Лангвард. Сейчас, как и прошлым вечером, они кружились в танце в зале крепости Дан. Похоже, он так ничего и не понял, хотя весь день мог наблюдать за боями Аларика и даже сам получил от него взбучку. Сам же лорд Бриндлвуда продержался ещё один день, вновь выступая мишенью для потенциальных чемпионов, и как продержался — с невероятным достоинством и мастерством! Он вёл себя в высшей мере благородно и даже вернул Рену отнятое в победе оружие и коня.
По итогу Эйлор посчитал нужным ещё раз напомнить сыну, что Мирцелла — не очередная его завоеванная девица, которую нельзя потехи ради зажимать в тёмным углах, ибо настанет час, когда в очередном тёмном углу его зажмёт уже Аларик, да там же и прирежет.
Однако сын не отступил. Понял ли он всю серьёзность своего положения или же был ведом безрассудством — даже Эйлор не знал.
Артур Дейн и Лорас Тирелл тоже сохранили звания чемпионов. Зато удача изменила Робару Ройсу — он проиграл одному из близнецов Редвинов, и, похоже, это как раз тот редкий случай, когда везунчик-победитель сникнет уже в следующей же схватке, запустив карусель. Эйлор не помнил точно, Хорас победил тогда Хоббер? Да и какая, в общем-то, разница? Сейчас вообще пятым чемпионом стал молодой сир Иллифер Джаст, и лишь время покажет, удержит ли его.
Но всё это стало неважным, когда в комнату вошёл Джехейрис.
С тех пор как Старки прибыли в Сумеречный Дол, племянник не сказал ни слова ни одному из Таргариенов, если не считать просьбы поговорить с Эйлором. За всё это время Джехейрис не отходил от Лианны, лишь изредка уединяясь в своих покоях на ночь, дабы на следующее утро вновь присоединиться к семье матери. Даже двухлетняя Сэра обратила внимание на его отсутствие. Единственное общение с роднёй Джехейриса ограничивалось взглядами поверх голов зрителей — из королевской ложи в старковскую, где племянник и Лианна беседовали без умолку.
И судя по лицу Джехейриса, это были отнюдь не хвалебные оды в адрес дяди.
Эйлор вздохнул и махнул рукой на стул напротив.
— Присаживайся.
— Предпочту постоять. — Джехейрис остановился в нескольких футах от стола Эйлора.
Он не смотрел вызывающе, но глаза племянника явно не светились добротой.
Эйлор безмолвно ответил ему твёрдым взглядом. Двое Таргариенов сохраняли тишину. Джехейрис собирался с духом, а Эйлор дожидался удара. Долго юноша лишь тяжело дышал, то и дело подавляя в себе эмоции, пока дядя всё пил и пил… наконец-то тишину нарушили первые слова:
— Как вы могли так поступить?
Эйлор хмыкнул.
— Я совершил в жизни немало поступков, которые ввергали людей в шок или за которые меня осуждали. Будь конкретнее.
— Моя мать…
— Алисанна Таргариен.
Джехейрис стиснул челюсти от того, что его перебили, но продолжил:
— Моя родная мать… вот, теперь понятно? Моя родная мать говорит, что вы выгнали её из Королевской Гавани почти сразу после моего рождения.
Эйлор пожал плечами.
— Да, именно так всё и было. Я никогда не пытался уверить тебя в обратном и ничего не скрывал.
— Она была женщиной, ненавидимой половиной королевства. Всё, что у неё оставалось — это я. Как вы могли изгнать её?!
Эйлор вновь вздохнул.
— Во-первых, ты был далеко не всем, что у неё осталось. Старки славятся верностью семье, к тому же их обожают на Севере. А во-вторых, любая ненависть, направленная на Лианну Старк, была заслужена ею самой. Ты спрашиваешь, как я мог её изгнать? Отвечу — очень даже просто.
Джехэйрис снова сжал челюсти, старайясь изо всех сил сохранять самообладание.
— Вы её ненавидите.
— Ненавижу. И этого я тоже от тебя никогда не скрывал.
— Что она такого сделала, чтобы вы лишили её ребёнка? Что сделал я, чтобы вы лишили меня матери?
Эйлор наклонился вперёд, и в его глазах Джехэйрис увидел незнакомую доселе мягкость:
— Ты — ничего, сын мой.
Голос племянника был пропитан горечью, когда он возразил:
— Не называй меня сыном.
Эти слова ранили Эйлора Таргариена болезненнее, чем любой клинок. Его не раз предавали и использовали, но по ощущениям — то были раны от острой стали. Сейчас же полоснули ржавым. Рана неглубокая, но ужасно неприятная.
— Я сделал то, что сделал, ради тебя.
Джехэйрис громко фыркнул.
— Как изгнание матери новорождённого, с угрозой убить её, если она когда-либо попытается увидеть сына, может помочь младенцу?
— Потому что твоя мать была…
— Благородной леди.
— Шлюхой.
Джехэрис бросился вперёд, грохнув кулаком по столу Эйлора. Пожалуй, это был первый акт насилия вне тренировочной площадки, который Сумеречный Дракон когда-либо видел от своего племянника.
— Не смей называть её так, дядя! Не смей! Она совсем не такая!
Эйлор продолжил, и боль от слов племянника медленно сменилась привычной для Дракона яростью.
«У него есть на это право. Успокойся, Эйлор» — Урезонил он самого себя. Не помогло.
— Твоя мать не святая, Джехэйрис, несмотря на то что она тебе наговорила. Разве пары дней достаточно, чтобы повернуть тебя против семьи, которая вырастила тебя и любила с самого дня твоего рождения? Нескольких бесед с женщиной, которую ты даже не знал?
Джехэйрис выпрямился, и на мгновение на его лице мелькнуло чувство вины, которое, впрочем, тут же снова сменилось гневом.
— Не уводи разговор в сторону, дядя, и не пытайся выкрутить его в свою пользу. Скажи, как именно изгнание моей матери пошло мне на пользу?
— Хорошо… представим, что она осталась здесь. Кем бы она была? Я скажу: она навсегда осталась бы женщиной, которая сбежала с женатым наследным принцем, ввергнув королевство в войну. Её бы не считали матерью принца, а лишь избалованной шлюхой…
Джехэйрис ударил его — голова Сумеречного Дракона дёрнулась вбок от кулака племянника, попавшего точно в цель.
Всё произошло за долю мгновения: юноша, не совладавший с эмоциями, ринулся вперёд, нанёс удар и тут же отпрянул назад, удивлённый своим поступком не меньше того, кого ударил. Эйлор почувствовал, как в нём клубится ярость, а в челюсти расцветает боль. Он сжал край стола, чтобы хоть куда-то направить злость. Сделал несколько глубоких вдохов; прилагая чудовищные усилия, всё же смог взять себя в руки и повернуть голову обратно к побледневшему юноше с чёрными кудрями.
— Как я и говорил, её бы не считали матерью принца, а лишь избалованной девчонкой, не понимающей, что мир вокруг неё не вертится. Её жизнь здесь обратилась бы в ад.
Джехэйрис всё ещё приходил в себя после того, как ударил дядю. Даже он боялся его репутации. Впрочем, страх не помешал ему фыркнуть в неверии:
— Так ты пытаешься заставить меня поверить, что сделал это ради неё?
На этот раз фыркнул Эйлор.
— Не говори глупостей, мальчишка. Мне плевать на Лианну Старк, и сколько бы ты меня ни бил, это не изменится. Но я люблю тебя, а её присутствие навредило бы тебе.
Губы Джехэйриса дёрнулись в презрении, хотя Эйлор и заметил проблеск сомнения в его глазах:
— Как именно?
— С Лианной как постоянным напоминанием о войне, тебя бы не считали истинным принцем. Ты ― принц, принц Таргариенов, но если бы твоя мать постоянно напоминала двору об обстоятельствах твоего рождения, многие называли бы тебя…
— Бастардом. — Горько закончил за него Джехэрис. — Ведь я им и являюсь, не так ли?
— Нет, ты ― Таргариен, и я вырву язык у каждого, кто посмеет утверждать обратное. Но Лианна не могла остаться, так что да, я пригрозил ей смертью, если она снова пересечёт Перешеек. И я бы сдержал слово, если бы ты не оказался в тот момент в конюшне.
Джехэйрис долго смотрел на него, Эйлор ответил тем же. Своеобразная баталия длилась до тех пор, пока племянник едва заметно не покачал головой.
— Так ты оправдывал себя? Убеждал, что делаешь это ради меня, хотя на самом деле ты так её ненавидел, что не мог вынести её присутствия? И почему же ты так её ненавидел, дядя?
— Она развязала войну…
— В которой погибла женщина, которую ты любил.
Эйлор на мгновение замер, а затем почувствовал, как его охватывает давно позабытая истинная Ярость — проклятие Таргариенов.
— Осторожнее, мальчик.
Джехэйрис к совету не прислушался, продолжив:
— Ты изгнал мою мать за грех, который и сам совершил.
— Джехэйрис, я предупреждаю тебя.
Принц-полукровка саркастически улыбнулся, продолжая говорить и игнорируя всё более угрожающую позу дяди.
— Лианна не хотела Роберта Баратеона, она хотела Рейгара.
— Ей не следовало.
— Они любили друг друга.
— Им не следовало. Люди благородного происхождения знают цену, которую должны платить за своё положение.
— И только тебя это не касается, не так ли?
Это стало последней каплей — Эйлор потерял над собой контроль.
Он резко поднялся, сжал стол ещё сильнее и отбросил его в сторону. Бумаги, кубок с вином и прочие предметы разлетелись по комнате, а красное дерево с грохотом рухнуло на пол. Джехэйрис отступил от разъярённого дяди, но продолжил говорить, перекрикивая шум:
— Вы любили жену своего брата, однако смеете осуждать мою мать за то, что она полюбила того же брата? Вы и мать — одинаковы, но вы злоупотребили властью, чтобы изгнать её из столицы!
— Одинаковы?! — Проревел Сумеречный Дракон, сжимая кулаки и угрожающе шагнув к племяннику. — Ты смеешь утверждать, что Лианна и я — одинаковы?! Я развязал войну?! Я сбежал с женатым мужчиной, потому что был слишком избалован, чтобы понять, что любовь — не то, чем её изображают в сказках? Я?! Отвечай!
Племянник вдруг засомневался пуще прежнего.
— Вы любили жену своего брата…
— Да, любил больше, чем он когда-либо мог, и точно больше, чем твоя мать когда-либо любила Рейгара. Годами я оставался в стороне, наблюдая за тем, как твой отец получает всё, о чём я мог лишь мечтать. Но сбежал ли я с Элией, мальчишка? Нет. Я вёл себя как должен поступать младший брат — молча исполнял свой долг. Я не начинал войну, потому что не был избалованной тупой сукой, как твоя мать.
Джехэйрис вновь сделал шаг к Эйлору, с лицом, искажённым в гневе. Однако на этот раз Эйлор не стал сдерживаться. Он заблокировал удар племянника предплечьем, отбросив его кулак в сторону, сам шагнул вперёд, упёр обе руки в грудь юноши и быстрым движением толкнул вперёд, отбрасывая племянника назад. Принц полукровка приземлился на спину в нескольких футах, глядя на дядю в недоумении. Это первый раз за пределами тренировочной площадки, когда дядя поднял на него руку.
Воцарилась тишина, нарушаемая лишь шелестом поднятых ветром страниц, да гулом праздника, что резко контрастировал с происходящем в этой комнате.
Эйлор навис над Джехэйрисом; лицо скрыто тенью, сквозь которую проступали демонические очертания проснувшегося после долгого сна дракона. Он ткнул пальцем в сторону двери.
— Уходи. Иди к Старкам. Если не хочешь быть Таргариеном, если мою семью и меня самого ты ни во что не ставишь, хорошо, будь Старком. Если хочешь отказаться от своей истинной семьи ради этой новой, вперёд!
Эйлор покачал головой, скривив губы в странную гримасу.
— Похоже, ты больше похож на своего отца, чем я когда-либо мог себе представить.
Джехэйрис долго смотрел на дядю с удивлением, страхом и возмущением, прежде чем вскочил на ноги и бросился прочь из комнаты.
Эйлор смотрел ему вслед. Ярость быстро угасала, а когда схлынула окончательно, Сумеречный Дракон осознал, что натворил. Чувство вины и страх пронзили его, когда он понял, что, возможно, только что навсегда прогнал сына, так же окончательно, как шестнадцать лет назад Лианну Старк. Да, Джехэйрис наговорил глупостей, но… но он всего лишь глупый мальчишка, ещё не научившийся себя контролировать и не прошедший истинную школу жизни. Ему такие ошибки позволительны. Эйлору — нет.
Он последовал за племянником, выскочив из дверей соляра и уставившись в конец коридора, в котором Джехэйрис скрылся секундами ранее.
Его уже не было.