Не опуская взгляда. Глава 27
Гарри выдохнул и откинулся на спинку кресла. Наконец-то он закончил с проклятыми рубиновыми подвесками. С верстаком и набором ювелирных инструментов работа с украшениями пошла значительно бодрее. Возможность работать с конструктивными элементами по отдельности существенно упростила работу.
В последние пару недель его буквально завалили работой. Совсем не такой сложной, как первое дело от семьи Гринграсс, и, конечно же, не такой дорогостоящей, но не менее интересной и полезной. Большую часть работы, как и обещал, нашел Арчер. Надо будет сказать ему, чтобы немного сбавил обороты.
Больше половины его работы составляли неисправные защитные артефакты. Подавляющее большинство просто испорчены, но иногда попадались и поврежденные внешним воздействием. Учитывая, что основной поток работы шел от частных лиц среднего достатка, сложности встречались редко. Массовые артефакты вряд ли выходили за рамки общеизвестных защитных схем, а то, что видел Гарри, было еще и простым.
Еще где-то треть всех заказов — проклятые предметы. Эта работа была существенно опаснее, сложнее и дороже, и почти всегда сочеталась с восстановлением неисправных мистерий. Основными заказчиками выступали аристократические семьи, причем особенно упорствовали Гринграссы и Паркинсоны.
Гарри было все равно, кто давал ему работу. Профессиональная этика требовала одинаково относиться ко всякому, с кем заключен договор.
Иногда ему доставались более интересные заказы. Например, сделать защитный амулет с нуля. В основном дело касалось бижутерии и фурнитуры для одежды. Ничего интересного… до прошлой среды.
Одна старшекурсница, пожелавшая оставаться неизвестной, заказала себе интимный пирсинг в виде колец для сосков и пожелала, чтобы эти артефакты несли в себе ряд защитных функций.
Гарри до сих пор думал, что это было: шутка, подкат или реальная работа? Может, все вместе: девица, довольно умело скрывшись под маскировочными чарами, всю дорогу его подкалывала, а ее запрос был вполне адекватен тому, что реально можно было сделать.
В любом случае, работа сделана и дожидалась заказчика в маленькой бархатной коробочке.
Взгляд против воли зацепился за ту самую коробку. Представив, как кольца будут выглядеть в сосках девицы, Поттер почувствовал прилив жара к щекам.
— Что там на очереди? — вслух произнес мальчик, левитируя к себе ежедневник и старательно изгоняя неприличную и отвлекающую картину из разума.
Та-а-ак, что тут у нас? Ага, перегоревший ментальный артефакт — сережки. Заказчик — Терция Шафик. Хм, знакомое имя. Точно, он видел его на одном из посланий от журналюг. Эта, кажется, специальный корреспондент «Пророка».
Ладно, не важно, кто такая Терция Шафик, пока она присылает работу и дает задаток. Гарри достаточно того, что эта женщина — не личный враг и не враг семьи. А даже если бы и была врагом — работа была бы сделана, как следует. Профессиональная этика, и все такое.
Гарри бросил на сережки сканирующие чары и, пока они работали, отвлекся на скучнейшую рутину, которая, однако, пока что висела на нем — подзарядку артефактов.
Зарядив полдюжины довольно-таки посредственных амулетов (даже сейчас на коленке Гарри сделал бы лучше и, главное, проще), Поттер вернулся к сережкам. И хмыкнул.
Многие дилетанты полагали, что можно взять два разнотипных ментальных щита, наложить на парные предметы — и эти щиты непременно и безо всяких проблем будут прикрывать слабые места друг друга.
Немногие хотели понимать, что щиты накладываются не на артефакты, а на носителя. Не спаренные должным образом щиты не могли одномоментно и полностью раскрыться, что приводило в лучшем случае к ухудшению защитных свойств, а в худшем — к каскадному разрушению мистерий, что производило вспышку профильной энергии вследствие одномоментной разрядки накопителей. В случае с ментальными щитами выходила такая плюха по мозгам, что можно уже и не оклематься.
Здесь получилось чуть лучше среднего. Щиты вполне разворачивались. Правда, мешали один одному и в сумме вряд ли защищали от чего-то серьезнее инстинктивной стихийной легилименции и такой же слабенькой эмпатии, но хотя бы не грозили выжечь мозги. При этом происходил перерасход энергии, что выводило из строя сам артефакт раз в сорок быстрее, чем могло бы быть.
Любопытно, получится ли это починить?
Гарри направил лампу на сережки и принялся извлекать довольно посредственные аквамарины, которым неумело пытались придать вид сапфиров. Хотя, в данном случае больше подошло бы слово «отколупывать».
При ближайшем рассмотрении удалось выяснить, что кристаллическая решетка камней не просто пострадала, а прекратила существование: в центре поселилась видимая невооруженным глазом полость с крошевом внутри. Однозначно под замену. Да и металл оказался не серебром, а мельхиором. Не самое подходящее сочетание.
Мальчик цокнул языком. Сделать заново, только как следует, будет проще и дешевле, чем заниматься ремонтом этого. И то не факт, что у него получится.
Значит — что? Значит, вернуть все, как было, и связаться с заказчиком.
Мерзкий писк чар будильника ударил по ушам, заставив скривиться. Время. Пора сворачиваться.
Гарри быстро вернул сережки в прежний вид и собрал инструменты, походя набросив чары Астрального Шума.
Паранойя? Может быть, но Поттер не хотел. Чтобы кто-то запросто мог выяснить, чем мальчик тут занимался.
— Чего так долго? — возмутился какой-то парень с Хаффлпаффа, лет четырнадцати на вид. — Я уже пятнадцать минут жду!
Поттер его проигнорировал. Не хватало еще тратить время на бессмысленную перепалку.
— Эй, Поттер, я с тобой разговариваю!
Активных щитов на парне нет — только защита от сглазов и мелких порч. Гарри поднял руку к животу, чтобы со спины не было видно ладони. Палочка выскользнула из рукава. Стремительный разворот — невербальное жалящее ударило ему между ног.
— Уй… — скрючился хафф с вытаращенными глазами, пританцовывая на носочках.
— На пятках попрыгай, — дал бесплатный совет Поттер и, как только парень поднял голову, ткнул палочку ему в лицо: — Конъюнктивус .
— А-а-а-а, м-мать твою! — взвыл несчастный, схватившись за лицо. Из-под ладоней обильно потекли слезы.
Вторая любимая мистерия Гарри Поттера — магический аналог перцового баллончика. Пожалуй, лучшие чары самообороны. Жаль, Конъюнктивус сложен в освоении, и до невербального применения мальчик дорастет нескоро.
— Ступефай .
Неяркий красный луч ударил в лоб парня, опрокинув его на спину. Руки широко раскинулись в стороны, открыв распухшие красные веки.
Даже если хафф вспомнит, кто его отделал — будет держать язык за зубами. Гарри же постарался как можно скорее сделать ноги. Не хватало еще встретиться с дежурным учителем.
До гостиной удалось добраться без приключений, а там его уже караулил Блэквуд.
— Ты где шатался? — наехал на него третьекурсник.
Сильнейшее желание испытать жалящее на его яйцах заглушил голос здравого смысла: Блэквуд слишком хорошо защищен, чтобы так просто попасться. В арсенале Гарри пока нет чего-то достаточно убойного — и вряд ли появится в ближайшее время.
— Работал, — хмуро ответил Поттер.
— Какого хера ты напал на Маккарти?
Это тот хафф, что ли? Как быстро все обернулось! Сколько времени прошло, минут пятнадцать?
— На кого?
— Не строй из себя дурачка, Поттер! Ты наехал на него у мастерской. Отвечай по-хорошему…
— Слушай, Чарли — отвали, будь любезен! — перебил его Гарри. — Как мы договорились: я тебе плачу, ты меня защищаешь? Плачу я тебе исправно, только что-то защиты не видно, все самому приходится делать.
Вышибалы Блэквуда, сидевшие на диванчике неподалеку, угрожающе насупились. Их босс от такой наглости слегка опешил.
— Поттер, следил бы ты за языком, — все же сбавил обороты Блэквуд. — Можешь нарваться на проблемы.
Ясно-понятно, тот хафф, Маккарти, один из подручных Диггори, и красавчик решил высказать претензии. Пусть катится в задницу.
— Бирюльки заберешь завтра, — сменил тему Гарри. — Если остались еще вопросы — давай в темпе, благодаря тебе у меня дел полно.
Но как-то все очень уж быстро. Может, провокация? Но кого и зачем? Даже если Гарри чем-то насолил Диггори, с которым пересекся от силы раз, не слишком ли мелко для босса Хаффлпаффа лично заниматься таким?
Однако, странно. Разве Гарри платил дангельд для того, чтобы на него можно было вот так запросто наехать?
— Еще один такой фокус — будешь сам разбираться с Диггори, — пригрозил Блэквуд.
Вот как мы заговорили, значит. Даже в тех дрянных трущобах только конченые отморозки вот так кидали своих клиентов.
— Еще один такой фокус — хер тебе с маслом, а не дангельд, — в тон ему ответил Поттер и двинулся к своей комнате, внутренне напрягшись.
Никто его не остановил, хотя следили многие. Блэквуд, видимо, настолько охерел от подобной дерзости, что просто таращился ему в спину.
А нехер пытаться тут самоутвердиться за его счет. Не на того наехал.
Подойдя к лестнице, мальчик развернулся:
— А бирюльки свои сам будешь чинить.
Опрометчиво? Без сомнений. Однако, уговор есть уговор. И если Блэквуд решил вести себя, как отморозок — флаг в руки и барабан на шею. Отношение к нему будет соответствовать.
У двери комнаты его нагнал Эндрю. Как ожидаемо.
— Гарри, погоди минутку, — старшекурсник преградил ему дорогу.
— В чем дело?
— Что за бунт ты устроил в гостиной?
Поттер усмехнулся:
— Бунт, значит. То есть, требовать от вас выполнения договора — это бунт?
— Бунт — это пререкаться посреди гостиной.
— А нехер пытаться за мой счет авторитет поднять.
— Гарри, успокойся. Чего ты так завелся?
Эндрю недоволен. Однако, он пытался сгладить конфликт. Его Чарли подослал, или это — инициатива Эндрю?
— Может, хватит ко мне приставать? Я свою работу делаю? Делаю. Исправно? Исправно. Дангельд плачу? Плачу. Теперь насчет вас. Вы меня защищаете? Наезжать за то, что я отбился от агрессивного придурка — охеренная защита, ничего не скажешь! Полезная, просто пиздец!
— Поттер, блять, да прекрати ты уже лезть на рожон! Ты даже не представляешь, сколько у меня проблем из-з-а твоего дурного норова! Чарли в бешенстве, если ты перед ним извинишься…
— Передай Блэквуду, — повысил голос Гарри, чтобы услышали в гостиной, — что хер ему с маслом, а не извинения.
И уже гораздо тише добавил:
— Что насчет проблем — мои прямые руки и замечательные мозги обеспечили вам увеличение прибыли более чем вдвое. Дырявая крыша никому не нужна. А теперь — будь так любезен, свали.
Не дожидаясь реакции, Гарри взялся за дверную ручку и потянул дверь. Эндрю поспешно отступил: ему не хотелось касаться дверной панели и испытывать свои бирюльки на прочность.
* * *
Персефона Элоиза Паркинсон аккуратно отложила письмо, борясь с желанием разорвать его на клочки и сжечь вместе с письменным столом и этим чертовым замком до кучи.
Нельзя. Писал отец, велев как можно скорее выйти на контакт с Поттером, вести себя с ним аккуратно и предельно сдерживать свой нрав.
Общаться со своим женихом у Паркинсон не было никакого желания, тем более не хотелось, как выразился отец, сдерживать свой нрав. Увы, дальше тянуть нельзя. Это — третье письмо отца за последние две недели. Лорд Паркинсон выразил свое крайнее недовольство промедлением.
Дальше тянуть нельзя. Более того: если Пэнси не начнет действовать сейчас же…
В прошлом году ее брат Раймон проигнорировал требование отца. Тоже касалось брака. Братишка не желал даже глядеть на свою нареченную — Эмилию Яксли.
Вряд ли ей достанется воспитательный Круциатус, но на взгляд Пэнси лучше помучиться пять минут и потом пить обезболивающие неделю, чем все лето быть запертой в осточертевших покоях мэнора без возможности выйти даже в сад.
Придется вставать, брать эти чертовы серьги и тащиться на поклон к рейвенкловскому выскочке.
Поттер, как всегда, до поздней ночи торчал в библиотеке — единственном месте, где с ним можно было поговорить без лишних ушей. На занятиях к нему не подойти. Слишком много любопытных глаз. Во время перерывов и приемов пищи — тем более не подойти. Поттер забегал в Большой Зал в лучшем случае минут на пять, быстро наворачивал и, прихватив часть еды с собой, куда-то убегал.
Поговаривали, что в последнее время Поттер не слишком-то охотно появлялся ив общежитии Рейвенкло, поссорившись с Блэквудом. Откровенно говоря, жених казался ей умнее.
Где он пропадал? Непонятно. Но его фамилия регулярно мелькала в списке тех, кто бронировал лаборатории и классы практических занятий. А весь вечер рейвенкловец проводил в библиотеке.
При всем этом Поттер умудрялся вести торговлю маггловскими штучками (неожиданно полезными и удобными, к слову) и заниматься артефактами. Причем объем работы у него, прямо скажем, суровый. За эти две недели Дафна притащила ему в ремонт уже четвертый семейный артефакт, причем на каждый у Поттера уходило по три-четыре дня.
И когда он только успевал все делать?
Войдя в читальный зал, Пэнси не увидела Поттера. Вспомнились инструкции Гринграсс: в восточном крыле самый дальний столик слева, если стоять спиной к стойке мадам Пинс.
Может, сегодня его здесь не было? Исключено: буквально четверть часа назад Паркинсон подслушала треп близняшек Патил о том, что Поттер снова закопался в книги вместо того, чтобы провести время с ними.
Шум за спиной заставил ее обернуться: кто-то катил тележку. Надежда тут же погасла: это была какая-то хаффлпаффка. Пропустив ее, Паркинсон еще раз огляделась и увидела краем глаза движение.
Быстро развернувшись, слизеринка уставилась на Поттера. Тот нес в руках какую-то книгу в непрозрачной обложке и два довольно толстых журнала. Почувствовав взгляд слизеринки, Поттер повернулся к ней:
— Меня ищешь?
На языке так и вертелось «Не твое собачье дело, Поттер!», но Паркинсон заставила себя сдержаться.
— Тебя ищу, — буркнула слизеринка. — Есть дело.
— О, Мерлин, почему у всех ко мне какое-то дело! — откровенно фальшивя простонал Поттер, воздевая очи горе. — Почему бы кому-то не подойти и не сказать мне: Гарри, ты — славный парень, на тебе печенек! Так нет же, всем что-то от меня нужно.
Паркинсон с трудом уняла дергавшуюся щеку и, сжав пальцы в кулак, процедила сквозь зубы:
— Ты мог бы не паясничать? У меня для тебя работа!
— Прости, красавица, — обворожительная улыбка и насмешка в глазах. — Не интересует.
Этот… этот полукровный выскочка насмехался над ней! Отказал, посмеялся и делал вид, будто так и надо.
— Так что будь любезна — избавь меня от своего общества, — внезапно стал серьезным Поттер, смерив ее прохладным взглядом без капли дружелюбия.
Бесит. Невыносимо бесит!
Рейвенкловец прошел мимо и направился к своему столику. От такого откровенного пренебрежения Пэнси не смогла даже вздохнуть, а потому швырнула ему в спину самый сильный сглаз, на который только была способна.
Чтоб ему кишки разорвало!
Слабо мигнуло защитное поле, отразив ее агрессию, а в следующее мгновение уже ее защита подверглась испытанию, приняв на себя… что-то, что заставило щит активироваться и просесть сразу наполовину.
Рейвенкловец остановился и медленно повернулся к ней.
Пэнси невольно отступила на шаг, с острой ясностью осознав, что здесь только Поттер. И он очень зол. Тут же вспомнилась недавняя история с троллем, и девочка мысленно дала команду защите развернуться.
Очень вовремя. Глаза мальчика сверкнули — и в Эфирные Доспехи пришелся такой удар, что кулон на груди раскалился и обжег кожу, а верх живота ощутил эхо сильного толчка.
Воздух уплотнился, тело внезапно стало тяжелым и непослушным. Пэнси замерла, почувствовав невидимую хватку на шее. Дыхание перехватило — не от давления, от страха.
— Не надо… — слабо выдохнула девочка.
Хватка и тяжесть исчезли так внезапно, что Паркинсон покачнулась, едва устояв на ослабших ногах. Тело сотрясала дрожь, сердце бешено колотилось, защитный кулон на груди продолжил жечь кожу и не откликался на команды. Хотелось только одного: бежать, но предательские ноги никак не желали сделать даже шага прочь!
Поттер медленно наклонился к Пэнси:
— Знай свое место.
Сказав это, рейвенкеловец развернулся и ушел к своему столику. С каждым его шагом становилось легче дышать, и через минуту Паркинсон почувствовала, что могла двигаться.
Что, Моргана побери, это вообще такое было?
Страх изрядно разбавился злостью на выскочку, унизившего ее.
— Ну, уж нет, — Пэнси быстрым шагом двинулась к нему. — Так легко ты не отделаешься, Поттер!
Сев на свое место, Поттер опустил стопку на пол и закопался в сумку, доставая тетрадь большого формата в пружинном переплете. И, конечно же, ручку вместо пера — Паркер в футляре.
Только положив принадлежности на стол, рейвенкловец посмотрел на нее так, что колени подогнулись.
— Я не могу понять: ты дура или ебнутая?
— Да я тебе просто работу предложить хотела, придурок! — взвилась Паркинсон. — А ты устроил форменный цирк, да еще и напал на меня!
— Правда, что ли? — Поттер рассмеялся. — Если тебе нужна чья-то помощь — поучись вежливости, Паркинсон. И придержи свое сраное ведьмовство, если не хочешь, чтобы на тебя снова напали.
— Вежливость? Вежливость? И это ты мне говоришь? На себя посмотри, Поттер! Не маркиз, а быдло! Мало того, что первым напал и испортил мой щит, так тебе еще хватает наглости обвинить в этом меня?
Пальцы рейвенкловца сжались в кулаки, сам он закрыл глаза и медленно выдохнул. Паркинсон невольно вздрогнула, ощутив уплотнившуюся вокруг ауру Поттера, но не собиралась отступать.
— Так что теперь ты мне должен, — заявила слизеринка. — Если не хочешь, чтобы я пожаловалась отцу и декану, ты сделаешь для меня одну работу.
Глаза Поттера открылись. Его зрачки слабо светились, а взгляд напоминал таковой у мистера МакНейра, приятеля ее отца и министерского палача.
— Должен тебе, значит, — медленно произнес парень. — Не мни о себе слишком много, худородная мразь. А своему отцу передай мои слова: он вернет то, что мое по праву — а я позволю ему разорвать нашу помолвку без скандала. Запомнила — или тебе записать?
Пэнси сглотнула. Откуда… откуда, черт побери, он знал?
— А теперь — беги и жалуйся своему братику, — скривился в отвращении Поттер.
— Поттер, ты вообще знаешь, кто мой отец? — сыграла удивление Паркинсон. — Да кто ты такой…
Теперь горло перехватило по-настоящему. Пэнси попыталась что-то сделать, но не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть. Схватившись за шею одной рукой, а второй опершись на стол, девочка рванула воротник.
Нет, нет, этого не может быть!
Рейвенкловец поднялся из-за стола и наклонился к ней. В его зрачках Пэнси увидела свое искаженное паникой лицо. В голове шумело, тело слабело, слабые попытки сбросить давление проваливались раз за разом.
Липкий страх смерти сковывал ее. Она могла дышать едва-едва, но от этого было только хуже.
— Теперь я понимаю, от кого тебе досталась такая безграничная наглость, — Поттер мерил ее взглядом. — Чистокровная? Силенок три капли, рожа стремная, еще и мозгов как у канарейки. Природа явно надорвалась на твоих братьях, раз так отдохнула на тебе. Может, в твоей семье и волшебники, но называть вырожденцев вроде тебя чистокровными… Лонгботтом, которого ты, подгавкивая Малфою, называешь никчемным сквибом, не только талантлив, но и вдвое сильнее тебя. А какой талант у тебя, Персефона Элоиза Паркинсон?
— Я… я твоя невеста… — прохрипела слизеринка.
— Это не талант, — хохотнул Поттер. — Это — ошибка моего деда. А теперь — слушай внимательно и запоминай. Ты передашь отцу мои слова: либо он вернет украденное, либо я разорву помолвку в одностороннем порядке по причине тяжкого оскорбления, нанесенного им, а потом окончательно смешаю с дерьмом вас обоих. По всем вопросам он может обратиться к моему управляющему, графу Уолтеру Арчеру. Свободна.
Паркинсон смутно помнила, как ноги понесли ее прочь из библиотеки. Путь до общежития Слизерина стерся в одно мутное пятно, расцвеченное вспышками факелов и редкими лицами. В себя слизеринка пришла только после того, как заперла дверь в комнату и прислонилась к ней, крупно вздрагивая. Сквозь одышку наружу вырвался истерический смех.
Трясущейся рукой Персефона поправила волосы. Шея все еще помнила хватку Поттера, а кожа все еще ощущала тяжесть его ауры.
Это ненормально. Это невозможно. Он без палочки, без чар просто смял ее защиту! Даже если момент был угадан верно, и Поттер ударил в момент развертывания щита — это…
Проклятье. Да кто он, Моргана побери, такой?
— Пэнси? — в обычно равнодушном голосе Гринграсс проскользнуло удивление и легкое участие. — Что случилось?
Паркинсон помотала головой. Горло перехватило, девочка не могла выдавить ни слова. А даже если бы и могла — точно не стала бы распространяться об этом Дафне.
Гринграсс молча помогла ей встать. Когда это ноги перестали держать?
— Аккуратно, — подруга подвела ее к кровати. — Вот так. Приляг и отдохни.
— Спасибо… — пробормотала Пэнси, чувствуя к замкнутой соседке благодарность.
Лучшим было то, что Дафна не стала навязываться или настойчиво выспрашивать, в чем дело. Она просто помогла столько, сколько было нужно, и оставила Пэнси наедине с ее мыслями.
Нет. Она никому не скажет о том, что произошло. Ни отцу, ни тем более брату. Если Поттеру так хотелось вернуть свое — пусть с этим разбирается лорд-отец, но Пэнси не будет его посредницей. Раймон… он наверняка попытается разобраться с Поттером сам.
Этого нельзя допустить. Не только потому, что при нападении на Поттера будут проблемы со стороны Блэквуда и Флинта. Паркинсон даже не подозревала, что Поттер способен к таким воздействиям. Какие еще фокусы он прятал в рукаве?
Девочка боялась за старшего брата. И… боялась за себя.
Поттер — чудовище. Он убил горного тролля, причем шептались, что сделал это с выдумкой. Но хуже всего была расправа Поттера над гриффиндорским грязнокровкой, Дином Томасом.
Нет, Пэнси все прекрасно понимала и только поддерживала то, что Поттер превратил свои дуэли в публичную акцию. Но это… после близкого знакомства с ним Паркинсон не могла расценивать утопление Томаса иначе как ненормальную жестокость. Можно было одолеть его другими способами — и ни капли не потерять в репутации! Нет, Поттер вздумал его утопить.
В тот вечер несколько третьекурсниц обсуждали: что сделал бы Поттер, не вмешайся профессор Флитвик? Большинство утверждали, что он снял бы чары, и Пэнси с ними соглашалась. Теперь она была уверена в обратном: Поттер просто повернулся бы к нему спиной и ушел, оставляя мучиться и бороться за жизнь.
Хотела ли Пэнси разрыва помолвки? Жестокость и решительность Гарри Поттера испугали ее до дрожи, но они же стали бы для девочки надежной защитой.
Что же делать? Может, все-таки написать отцу? Да, лорд Паркинсон будет недоволен, но так Пэнси хотя бы свяжется с ним первой, и у отца не будет повода обвинить ее в игнорировании его приказов.
Девочка встала и на негнущихся ногах подошла к письменному столу. Угораздило же ее оказаться меж двух огней…