***1***
— Гарри Поттер! — Дамблдор держал в руке записку с именем Гарри и с осуждением и каким-то разочарованием смотрел на него.
Что происходило дальше, Гарри видел как в тумане. Он как-то мельком отмечал происходящее вокруг него, отстранённо, будто это не с ним, не про него. Он видел, как злился Рон, что-то говоря ему с перекошенным ненавистью лицом. Видел испуг в глазах Гермионы, которая только пару дней назад рассказывала ему и Рону о правилах Турнира Трех Волшебников. Она прекрасно понимала, что Гарри по своей воле никогда бы не ввязался в подобную авантюру, которая вполне могла окончиться смертельным исходом. Гарри видел осуждение на лицах гриффиндорцев и хаффлпафцев. Злорадство, исходящее от слизеринцев. Недоумение от гостей, только накануне приехавших в Хогвартс.
Он на негнущихся ногах прошел в комнату, где собрались остальные участники, и прислонился к стене. Он почти не участвовал в обсуждениях, только в который уже раз повторил, что не бросал бумажку с именем в кубок. Но ему никто не поверил. Впрочем, он ожидал именно такой реакции.
А он устал. Честно. Он ведь думал, что Хогвартс станет для него настоящим домом, местом, где ему будет спокойно и безопасно, но этого не случилось. Наоборот, он постоянно влипал в какие-то истории, заканчивающиеся обычно хорошо, но только не для него. Именная койка в больничном крыле была не тем, о чем мечтал Гарри.
Он шел сомнамбулой в спальню мальчиков четвертого курса, но мыслями был очень далеко. Он всем сердцем желал исчезнуть из этого мира, он хотел найти место, где смог бы жить спокойно, но больше всего он хотел к папе и маме.
«Самый ебанутый момент в жизни», — думал Брок, видя, как вместе с ним рушится Трискелион под весом горящего хеликериера, врезавшегося в него. Сокол, мудак летучий, выпрыгнул, а он… А ведь умирать совсем не хотелось… Он ведь всегда хотел служить. С самого раннего детства. И именно за своей мечтой он пошел в армию, а там… Розовые очки о благородной профессии быстро разбились о циничную реальность. Приказы, которые были не всегда правильные с моральной точки зрения. Кровь, замаравшая не только руки, но и душу. А потом вербовка, да такая, от которой уйти можно было только на тот свет. Так Брок оказался в Гидре. Одно время он даже был почти идейным, пока его всё не заебало. А теперь… Он смотрел на падающее на него здание и хотел все изменить.
Иногда так случается, что Вселенная внезапно исполняет желания людей, но очень сильно по-своему. Гарри так хотел быть рядом с родителями, что его душа, правда, с небольшим довеском, но это было уже не важно, вылетела из тела и устремилась к маме и папе, которые ждали его в ином мире. Но сам мальчик был слишком важен, поэтому на его место тут же была помещена душа военного наемника, который спустя мгновения должен был быть погребен заживо под тоннами горящего стекла и бетона, человека со странными принципами — Брока Рамлоу. Замена произошла так стремительно, что никто ничего не заметил. А на утро…
* * *
— Блядь, — Брок со всхлипом сел в постели. Приснится же такое! Ему очень реалистично привиделась и сама операция «Озарение», и ее провал. Он хотел встать и пойти попить воды, чтобы успокоить частившее сердце, когда внезапно расслышал тихий храп и сопение нескольких человек рядом с собой. А еще было очень темно. Он привычно хлопнул по запястью, желая включить свет на часах, но…
— Что за, нахуй!
Часов не было, а вот запястье было какое-то странное. Чувствуя себя не просто сумасшедшим, а ебанутым на всю голову, он принялся ощупывать себя, понимая, что вот это, то, что он щупал, никак не могло быть его телом. Он опять же наощупь нашел край и спустил ноги, запутавшись в какой-то тряпке, свисающей с потолка около кровати, и которая не пропускала свет совершенно. Он откинул ее и увидел в тусклом свете раннего утра еще несколько таких же занавешанных тряпками кроватей. Как эта хуйня называлась? Балдахин? Точно, балдахин! Только откуда, блядь? Он огляделся и увидел две двери, одна — массивная — вела явно на выход, а вот вторая — незаметная, скорее всего, в туалет. Брок встал, покачнувшись, пытаясь совладать с непослушным телом, и едва не по стеночке пошел ко второй двери.
Туалет был пиздец какой странный. Всё какое-то старинное, начиная от четырех раковин у стены и такого же количества небольших кабинок с унитазами со сливными бачками под потолком, заканчивая зеркалами в массивных оправах. Тяжело выдохнув и собрав волю в кулак, Брок пошел к зеркалу во весь рост, что висело на одной из стен, встал перед ним и с колотящимся сердцем поднял глаза. Маты, рвущиеся наружу, удержал только потому, что не хотел будить соседей. В отражении он видел не себя — здорового мужика под сорок с небритой рожей и стильной стрижкой, а… Господи, прости, но что это? Тощий, лохматый мальчишка с торчащими под тонкой кожей ребрами, тонкими руками и такими же ногами. Сколько ему? Двенадцать? Брок поднимал попеременно руки, ноги, наклонялся из стороны в сторону, внезапно корчил рожи, подскакивал, но в зеркале отражалось всё то же тощее тельце абсолютно незнакомого мальчишки, которое точно повторяло все его движения.
— Это как, блядь? — злым шепотом спросил он у отражения, но даже шепот принадлежал не ему и слышался забавно тонко. — Это кто, сука?
Возмущению его не было предела, но почти примирила его с происходящим одна простая мысль — хорошо, что в мальчика, а не в девочку.
Брок примерно час простоял около зеркала, пытаясь принять новую реальность, потому что сном это быть не могло. Не настолько он и ебнутый, чтобы нафантазировать такое. А если это не сон, то ему жить с этим… в этом… И как не спалиться? Или съебаться из этого гостеприимного места нахуй, где детей доводят до такого состояния? Он ведь даже имени этого тела не знал!
— Доброе утро, Гарри, — в душевую вошел какой-то пухляш, и Брок понял, что не всех здесь плохо кормят.
— Доброе, — хрипло ответил Брок.
— Я хотел сказать, что верю тебе… — едва не заикаясь, говорил меж тем мальчишка. — Я верю, что ты не бросал свое имя в Кубок.
— Спасибо, — кивнул Брок. Так, имя известно — Гарри, а вот про остальное он решил узнать позже. Со временем. Прежде чем куда-то бежать, нужно было осмотреться на месте.
За еще одной дверью прятались душевые, которые напомнили ему привычную казарму. Он сходил к той кровати, на которой проснулся, и нашел в сундуке (в сундуке, Карл!) кусок мыла, полотенце и какие-то обноски. Мальчишка сирота? Нищий сирота? Потому что нормальной одеждой это не могло быть никоим образом. Брок выбрал более-менее целую футболку, штаны, пару почти целых носков и вытащил из-под кровати стоптанные кроссовки. Приняв душ и одевшись, кривясь от брезгливости, у него в голове не укладывалось, что ребенка можно было одевать так, открыл дверь, ведущую на выход, сделал глубокий вдох-выдох, как перед погружением, и по лестнице спустился вниз.
Если бы Брока кто-нибудь попросил описать его первые несколько дней в новом мире и новой шкуре, то речь его состояла бы процентов на девяносто из матов, потому что превалирующей эмоцией был перманентный ахуй. Не, ну а как по-другому? Оказаться в старинном замке, полном детей-колдунов, то еще испытание для психики. А еще, к тому же, оказаться колдуном самому — не то, к чему его готовила жизнь. Он не шарахался ото всех только потому, что сознание воспринимало все отстраненно. Он даже на вспышки заклинаний почти не реагировал, а потом как-то незаметно успокоился и решил, что новая жизнь — очень интересная штука. Новое тело, которое можно привести в тот вид, который ему был нужен. Новые умения, он ведь тоже колдун! У него даже палка была, правда, слушалась плохо, жглась и плевалась искрами при каждом к ней прикосновении, но это Брока волновало мало. Оружие для человека, а не человек для оружия! Не подошло одно, значит, нужно подобрать другое. А главное, никакой Гидры со ЩИТом. Полная свобода действий!
Единственным минусом оказалось то, что это тело успело влезть в историю с Турниром, который проходил в этой школе, но это явно не страшнее, чем охота на Капитана Америку и «шефство» над Зимним Солдатом. А еще его все сторонились, будто он прокаженный, но Броку было похуй. Он усиленно и как можно более незаметно собирал информацию о себе новом. Источниками были в основном дети, которые шептались без зазрения совести так, что уж лучше бы в полный голос говорили.
Информация ему не нравилась совершенно. Оказаться в теле национального героя — не самая большая плюшка от мироздания. Ему больше бы подошло тело без «обременений» подобного толка. Из хорошего — он не нищий, просто всем окружающим до того было плевать на мальчишку, что его запустили, а он сам о себе заботиться никогда и не умел. Еще из хорошего — он-таки сирота. Все же не в его возрасте обзаводиться родителями, правда, у него был крестный, но, судя по всему, распиздяй, от которого не стоило ждать контроля и надзора.
Самым странным в эти первые дни было то, что, кроме того пухляша, которого звали Невилл, с ним никто даже не пытался общаться. В одной с ним комнате жили еще четверо. Невилл, который всегда здоровался, садился рядом за завтраками, обедами, ужинами, да и на уроках, которые Брок посещал, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, но, если честно, нихрена не понимал. Симус Финниган — ирландец, он всегда ходил с еще одним мальчишкой из их комнаты — Дином Томасом, тот был, как сейчас модно говорить, афроа… афробританцем. Школа-то оказалась не в США, а в Великобритании, в горах Шотландии. Так вот, эти двое с ним почти не разговаривали, максимум кивали при встрече или желали доброго утра. И последний из их комнаты — Рональд Уизли. Как Брок понял по непреходящему излитию яда в свою сторону, бывший владелец его нынешнего тела знатно оттоптал рыжему парочку любимых мозолей. Он даже как-то у Невилла спросил:
— Не знаешь, что он так злится?
— Рон хотел участвовать в Турнире, но из-за ограничений по возрасту не смог подать заявку, а ты смог. Он бесится, что ты его не научил, как это сделать.
— С удовольствием поменялся бы с ним местами, — тихо сказал Брок, накладывая себе утреннюю овсянку.
Вообще информации о бывшем владельце этого тела было много, но систематизировать ее никак не выходило, потому что появлялись все новые и новые вводные. Он даже тетрадку завел, в которую записывал все, что узнавал о Гарри Поттере, место которого он так неудачно занял.
— Гарри, — Невилл тихонько толкнул Брока локтем в бок.
— М?
— А вот почему с тобой перестала общаться Гермиона, я не знаю.
Проследив за его взглядом, Брок увидел девочку, которая сидела в стороне от всех и с недоумением оглядывалась по сторонам, будто не понимала, что она здесь делает. Брок пожал плечами, ему сейчас было не до чужих пиздостраданий, свои бы пережить как-то.
— Мистер Поттер, — Брок проигнорировал было обращение к себе, но Невилл его толкнул локтем.
— Чо? — он поднял глаза от тарелки на Макгонагалл. Она недовольно поморщилась, но не стала отчитывать Поттера за неподобающее поведение.
— Вас вызывает к себе директор. Пароль — лакричные тянучки. Поторопитесь.
— Я приду, — кивнул он, пододвигая к себе кубок с чаем, но мечтая о большой кружке черного кофе.