Уф-ф-ф, новая глава, приятного чтения! В конце главы есть еще одно примечание.
Полный файл:
Глава 75.
Есть такое хорошее выражение: «В чужом глазу соринку видим, а в своем бревно не замечаем.» Примерно такая безрадостная картина сейчас складывается с моей сестрой…
Света… Пережив гонку со смертью несколько лет назад, во время нападения узкоглазых на Академию под Екатеринбургом, она, тем не менее умудрилась получить немалую психологическую травму.
Страх за себя, своих друзей и ужас от вида буквально размазанных входе магических схваток тел учителей и защитников в итоге вылился в гиперкомпеснацию. Месть, если простыми словами. Подспудное желание заставить испытывать страх, страдать тех, кто в свое время заставил бояться ее.
И это… Печалит. Но еще больше печалит то, что ни я, ни даже отец этого не замечали все эти годы. Возможно это связанно с тем, что и сами мы точно такие же психи, но… Научившиеся маскироваться, что ли? Или просто отдаем себе отчет в том, что такое хорошо и что такое плохо. А убийство, так уж исторически сложилось, не может быть благом. И тем более пытки.
А вот у Светы такой установки в голове нет, просто еще не успело сформироваться. Как итог — вроде нормальный, социализированный член общества, но если дело доходит до войны с ее обидчиками… Для нее нет разницы в убийстве по долгу и убийстве ради удовольствия. Для нее это — личная месть за друзей и учителей.
Страшная картина, если подумать.
И по-настоящему открываться для нас она начала лишь недавно. Так уж устроено общество магов на Руси, что жестокость к извечным врагам, Империи Цин и ее подданных, не сказать, чтобы порицается. Ради дела делать можно буквально все, до чего полет фантазии достанет… Но вот ради личного удовольствия… Здесь уже разговор совсем другой.
Наличие психа в одной из наиболее могущественных семей сильно бьет по репутации. Сильный и крепкий разум является одним из важнейших факторов могущественного мага. Если подобное могут спустить просто независимому мастеру, то члену великокняжеского рода — уже ни при каком условии. Особенно, если речь идет о том, что неправильные наклонности были замечены даже не на непосредственной службе, а еще в учебке, где сестра до сих пор пребывает.
Сегодня, прямо перед выходом на неожиданно назначенную Еленой тренировку, у меня по этому поводу состоялся серьезный разговор с дедом, закончившийся лютой ссорой. Старый маг уже принял решение проучить «дрянную девчонку», но все же решил посовещаться со мной, чтобы найти подтверждение своей точке зрения…
Что сказать, не нашел. Как бы ни были верны и крепки логические обоснования для «вправления мозгов», признать, что наказывать мою младшую сестру — это хорошо и правильно, я просто не мог. Это дед ее видел раз двадцать с момента ее рождения, а я три года, до того, как мне исполнилось одиннадцать и начала обучения магии с ней нянчился ежедневно, если не ежечасно. Она у меня на руках росла! И вот как, спрашивается, я мог согласиться со ссылкой моей маленькой сестренки на службу по окончании ей учебки в гребанную Бездну?!
Оставалось одно — эскалация конфликта и драка, что я и начал делать. Дед — стопроцентный продукт системы, выстроенной Кощеем, а значит невероятно уважает силу. Поэтому сначала разговор перерос в спор, за ним в громкую ругань, а дальше в драку. Только уверенным натиском я мог бы переубедить старика…
Закончилось все вышвыриванием меня из замка, в прямом смысле за шкирку, и пожеланием целый год здесь не появляться и вообще на глаза не попадаться. Меня прочитали, а после систематично размазали и избили, словно котенка. Прадед готов к мгновенному взвинчиванию темпа, вследствие чего перехватил инициативу уже секунд через пять, а меня «загнал» еще через десять. Все же он — старый и опытный волчара, резервы магии которого самой Елене уступают всего процентов на тридцать, а меня превосходят, без Виталика, в шесть.
Самое обидное, что даже в самом начале боя он умудрился не то что ни единого удара не пропустить. Так еще и внутреннее убранство замка защитить! А меня он победил так, что из ран на мне — вывих руки, трещина в ребрах и пара синяков на заднице… В общем без шансов.
Кроме всего прочего, мне заблокировали доступ к «семейным» счетам, оставив лишь личные, а также отрезали от поставок материалов, распределяющихся через род… То есть всех высококлассных. Теперь ни кузнечным делом заняться с косвенной артефакторикой, ни алхимией, ни зельеварением… Ничем!
Теперь же я, словно побитая собака, бреду вдоль коридора административного центра к общественной портальной арке, чтобы попасть на ту самую тренировку. Весь грязный, пиджак порван, от белого цвета рубашки осталась одна память, туфли помяты, волосы спутаны… И угрюмый Виталик на плече.
Та еще картина, наверное, для случайных зрителей, особенно благодаря цепи магистра на шее.
Шагнув с сияющий пронзительным синим светом зев арки, уже через мгновение я оказался в тысячах километров к северу от точки входа. Еще раз критично осмотрев себя, я тяжело вздохнул и взлетел в воздух.
Лететь до полигона пришлось недолго, всего пару минут. Можно было бы и быстрее, но рассекать небеса на скорости выше звуковой — не особенно приятно. Нет, когда надо, то разумеется это «неприятно» легко задвигается подальше, но сейчас…
Приземлившись, я активировал Взор Войны и осмотрелся. Никого… А на часах без одной минуты семь. Елена опаздывает? Удивительно.
И только я прикрыл глаза и хотел было провалиться в созерцательную медитацию, как прямо передо мной раздался басовитый голос.
— Ты здесь, хорошо, — я открыл глаза и увидел… Кощея Бессмертного. Раз, наверное, в шестой, если учитывать лишь «в живую», а не на картинке.
— Э-э-э, — мягко говоря удивившись, протянул я, но все же взял себя в руки и кивнул древнему магу — Кощей.
Вот удивительно, но к Бессмертному, пожалуй единственному магу, превосходящему уровень магистра магии абсолютно любой разумный может обращаться по имени. Он совершенно не одобряет чинопочитание со всякими «господами» и «владыками». Однако, всем кто ниже уйти от подобного нельзя — та же Елена или, допустим, мой прадед… Или даже я(!) должны следить за обращениями к себе, особенно первыми, особенно от незнакомцев. Репутационный ущерб, по непонятной мне причине, будет довольно ощутим, если спустить фамильярность по отношению к себе.
А Кощею нет… К Кощею все давно привыкли.
— Сергей Владимирович, — приподнял уголки губ диктатор, — Вижу, у вас что-то случилось, — намекнул он на мой растрепанный внешний вид, — Но это потом. Начнем.
— …Чего? — наверное, мой ступор выглядел довольно глупо.
— Тренировку. Вы пришли сюда за ней. Нападай! — под конец тон мага слегка ожесточился, а сам он встал прямо, сложив руки на груди. В его огромном доспехе смотрелось… Внушительно.
Фу-у-ух, — я медленно выдохнул, раскочегаривая все доступные резервы мистических энергий. Виталик рванул на едва ли не звуковой скорости строго вверх, также ускоряя обмен маной между нами.
Движение праны пока медленно, но неотвратимо наращивало скорость, обещая буквально через десяток секунд выйти на такой уровень, что начинающего йога могло бы буквально разорвать изнутри. Магия рванула по жилам, укрепляя кости, связки, мышцы и кожу, а также формируя незримый Доспех поверх одежды.
Время вокруг замедлилось, а Разум проваливался в Боевую Медитацию, точнее ее небольшую модификацию, не ограничивающий отдельный спектр негативных эмоций: Страх, Ярость и их смесь — Азарт.
Глефа появилась в правой руке, начав пылать лезвием и также открыв мне доступ к накопителю в древке, магия из которого тут же влилась в круговорот между мной и фамильяром. Пара плетений легла на руку и рукоять, надежно привязав оружие, дабы избежать оказии и не выронить клинок.
Глаза засветились красным светом, задирая уровень реакции еще выше.
Я перевел взгляд на Кощея, и… Мда. Спичка рядом с костром. Ну хотя бы не искорка, как можно было нас сравнить во время первой встречи. И, примерно так себя ощущают рядом со мной детишки в Хогвартсе. Что сказать, вроде и обидно, но… Это Кощей.
Вдох… Выдох. Неожиданно тело пробил уже давно забытый мандраж. В последний раз я испытывал нечто подобное… Пожалуй, прямо перед штурмом цинской крепости. Очень непривычное ощущение, к тому же оно являлось результатом как самого мандража, так и понимания того, что… Я ведь сейчас не иду драться насмерть, так что чего переживать?
Сражение — это дело привычное. Если победишь — останешься при своем, а убьют… Тебе будет плевать. Здесь же, как бы и мандраж перед битвой, и волнение, словно перед экзаменом…
Ровно выдохнув в последний раз, я немного присел, и…
*Бум*
Рывок вышел как по учебнику. И землю под собой укрепил, и ногами оттолкнулся, и контролем воздушных масс себя толкнул, и ими же совсем немного подкорректировал траекторию.
Нас с Бессмертным разделяло чуть больше десяти метров, которые я преодолел за малым не мгновенно, чтобы ударить того по ногам, чуть ниже колен, глефой, словно битой, удерживая ту за конец древка обоими руками.
*Бах* — звук от соприкосновение металла оружия и доспехов разнесся над округой, и ровно в то же мгновение в спину сильнейшему магу влетел ворон, тараня того клювом в открытую шею.
Импульс от удара отдал болью по рукам, траву вокруг примяло, словно от взрыва, а Виталик вообще едва не свалился без сознания: доспех Кощея каким-то образом вытягивал часть магии из атак, что в итоге привело к почти полному расформированию воздушного Доспеха, которым окружил себя фамильяр.
Но и самому Бессмертному, похоже не ожидавшему столь энергичного начала, к моему удивлению, досталось. Такая экстравагантная подножка развернула его в воздухе, заставив начать полет брюхом на землю.
Не теряя времени, я нанес еще один мощный удар глефой сверху вниз, в то время как Виталик, увернувшись от взмаха руки противника, вновь рванул в небеса.
И едва клинок соприкоснулся с броней Бессмертного, как в меня влетел Паровой Таран. Столь быстрого и мощного исполнения данного заклинания я, признаться, не видел ни разу в жизни. Настолько все произошло быстро, что я даже отреагировать не успел…
Чудом сохранив баланс, я пробыл в воздухе не так уж и долго, принявшись тормозить, пропахивая почву под ногами и, одновременно с этим, запустив в противника сразу три Сверхновых… Которые взорвались чуть ли не у меня в руках!
Какого черта?!
Бессмертный же уже вновь крепко стоял на ногах, даже не упав, как мне казалось, а успев подкорректировать свой недолгий полет магией Воздуха.
Повинуясь наитию, я влупил потоком пламени, без каких-либо плетений, у себя над головой, но вновь был буквально вбит Морозным Тараном в землю.
Черт!
На выдохе я создал то, что зовется простейшим выбросом магии, сформировав тот в огненную стихию, чем породил буквально шквал пламени вокруг себя радиусом метров в тридцать. Двадцатую часть резерва словно языком слизало.
Очередной Таран, на этот раз Ледяной, был разрублен глефой в то же мгновение, как образовался, а в Бессмертного тут же влетела молния от Виталика. Попытка создать Шторм вокруг противника ожидаемо провалилась, развеявшись от точечного выброса Бессмертного, но вот чего я не ожидал, так это одновременной атаки на меня сразу с двух сторон.
Земля под ногами обратилась в пыль, которая тут же полезла вверх и, достав до коленей попыталась вновь превратиться в твердую породу попутно раскрошив мне колени.
Вокруг голову возник миниатюрный Морозный Шквал, наполненный мельчайшими, но крайне острыми льдинками: такое дерьмо вдохнешь и от легких останется одна память, ведь заклинатель продолжит их контролировать. А еще холодный этот ветерок оказался настолько, что морда вмиг задубела.
Твою мать!
*Ба-а-ам*
На закуску в грудь влетела совершенно лютая по мощности простейшая Молния, влупив по ушам так, что левая барабанная перепонка лопнула мгновенно.
Защититься я смог только от Земли и Льда, еще когда почва обратилась в пыль начав создавать еще один выброс магии, только теперь стихии Воздуха.
Но от молнии это не спасло, — думал я, пропахивая спиной почву и пытаясь проморгаться.
Да-а… Так быстро и показательно меня еще ни разу не вбивали в землю. И ведь в чем вся соль? Кощей сделал это потратив на «схватку» магии раз в пятнадцать меньше, чем я! Он побил меня скоростью сотворения простейших заклинаний, не применив ни просто ничего «тяжелого», но даже ни одного «мастерского» плетения.
Почему драться против превосходящих тебя по силе магов тяжело? Загвоздка заключается в том числе и в том, что они могут бить навстречу, не сильно теряя при этом в эффективности. Могут игнорировать атаки в свою сторону, да. Могут быть просто быстрее, тоже да. Но основная проблема заключается именно в большей «оперативной возможности», когда вместо условной защиты маг атакует, не неся при этом потерь.
Меня же сейчас унизили не просто скоростью и дальностью сотворения чар. Чем дальше от тела — тем сложнее и затратнее, но Кощею, похоже, об этом сказать забыли… Меня победили именно контролем магии.
— Тс-с-с, — с трудом поднявшись на ноги, я поморщился от боли. Шея и руки в ожогах от пара, лицо также было обожжено, а теперь еще и обморожено, на груди ожог от попадания молнии, а все тело сводит от судорог.
— Очень хорошо, — сквозь звон в единственном функционирующем ухе послышался голос Кощея и…
Я удивленно дотронулся до полностью здоровой кожи лица, и только потом ощутил лежащую у меня на плече руку… Ну ничерта себе!
Я полностью здоров! — удивленно констатировал, ощупывая мгновенно зажившую грудь здоровыми руками. Спина также перестала болеть от столкновений о почву, а мышцы вернули нормальный тонус, будто сквозь них и не пропускали десятка два-три тысяч ватт.
— Продолжим, — я моргнуть не успел, как Кощей стоял был на расстоянии десятка метров, сложив руки на груди.
Ладно…
Вдохнув и выдохнув, я распалил Ярость в груди. Секунда, вторая, третья… И вот, вокруг тела появилась темная дымка, а сознание вновь начало неприятно давить, забирая маленький, но от того не менее ощутимый кусочек концентрации.
Встретившись с Бессмертным взглядом, я пару мгновений промедлил, а потом рванул… Назад, разрывая дистанцию. Не думаю, что даже Кощей сможет создавать плетения и контролировать стихии прямо у меня под задницей на расстоянии более трех десятков метров.
Туман Ярости чуть поблек, но распространился на пару метров вокруг меня, дополнительно отсекая у противника возможность атаковать меня с расстояния ближе, чем я вообще оружие держу.
Бессмертный же, видя мои действия… Усмехнулся эдак по-отечески, после чего, даже не шевельнувшись обрушил на меня просто невероятных размеров Паровой Таран.
Это было медленнее, а потому я встретил атаку Штормом, вокруг себя и тут же ответил, бросив плетение Геенны, породив вокруг противника натуральный филиал Ада на земле.
Кощей защитился с необыкновенной легкостью, просто опустив вокруг себя температуру до нуля, и тут же начал прессинг, причем одновременно и меня и Виталика, кружащего еще выше и дальше, чем летал я.
Огнененные снаряды, Ледяные копья, Воздушные тараны, Молнии, даже выстрелы комками Земли снизу… Против меня словно бы ополчились сразу все «традиционные» стихии. Я же летал, отдалялся, приближался, то перемещался рывками, то наоборот, пытался защищаться, но… Просто загонная охота, которую так любила София.
Вот только я летал по окружности, держась от мага на расстоянии минимум семидесяти метров! А на просто стоял на месте, порой даже не глядя в мою сторону, ибо поворота шеи не хватало. И непрерывно прессинговал. Мои редкие огрызания даже внимания не стоят, Бессмертный даже не обращал на них внимания.
Тут неожиданно к жуткому танцу стихий присоединилась даже Природа. Из-под земли буквально выстреливали лианы, пытающиеся меня схватить, «цветочки» стреляющие не иначе как осколочными гранатами или вообще целые тропические деревья, пытающиеся меня схватить и раздавить.
В какой-то момент я начал пропускать. От чего-то уклонялся, что-то блокировал Доспех, что-то истаивало еще в тумане Ярости, не позволявшем Кощею брать под контроль стихию слишком близко, но… Некоторые атаки все же ранили.
То ледяная игла ужалит в икру, то воздушное лезвие порежет спину, то кусок породы влетит в грудь…
Надо что-то менять, — пронеслась в голове мысль, — И я даже знаю что.
Я, выгадав момент, словно выстрелил собой, вновь отдаляясь от противника и поднимаясь выше, попутно меняя глефу в руках на лук, подаренный Еленой. Ну что, настало твое время, да?
Резко развернувшись и натянув тетиву аж дальше уха, я сделал первый выстрел.
*Бух* — через время донесся до меня звук попадания стрелы — литой болванки, размером с копье в плечо Бессмертного, заставившее того покачнуться. Черт… Меня бы такое попадание разорвало на куски, а его даже шаг не заставило сделать.
Да даже сама Елена, высший вампир невероятной физической силы, вполне возможно что такой, какой нет ни у одного другого дитя теней, на подобное… Ну хотя бы реагирует, как положено любому живому существу! А здесь в Кощея влетел снаряд с такой силой, какой не каждая баллистическая ракета имеет, а он лишь покачнулся!..
Ладно, а если атак будет больше?!
Я не сдержав эмоций рыкнул против воли, но смог взять себя в руки и продолжил обстрел. В Бессмертного полетели десятки материальных иллюзий артефактов немалой силы. Литые, разрывные, стихийные, облегченные, многосоставные.
Вокруг древнего мага разразился натуральный ад, а я лишь разгонялся. Каждая следующая стрела несла в себе все больше и больше магии. Каждый выстрел был мощнее предыдущего из-за вложенной рунные цепи на плечах лука маны.
Выстрел-выстрел-выстрел-выстрел. Арсенал стрел у навороченного артефакта крайне разнообразный, так что одинаковых атак Бессмертный практически не получал. Пусть даже из-за скорости стрельбы каждая четвертая стрела, примерно, уходила в молоко, вонзаясь в землю рядом с древним магом, даже при условии, что он стоял на месте и вообще не двигался.
Пусть я промахивался, но мощь обрушивал, без шуток, чудовищную. Сам бы я в том Аду не прожил бы и десятка секунд. А Кощей стоял и защищался, не двинувшись с места. Но хоть руки поднял, периодически отбивая латными перчатками шальные снаряды, прорвавшиеся сквозь его магию.
Я стрелял и стрелял, спуская магию с огромной скоростью, причем лишь увеличивая затраты, но… Эффект это порождало прямо противоположный. В доспех мага с каждой секундой врезалось все меньше стрел.
Сейчас Кощей демонстрировал интересный стиль боя с использованием сразу множества стихий. Точнее, не просто использование, а еще и с учетом свойств этих самых стихий, а также их комбинаций. Подобным, по логике, должны бы владеть все «мультистихийники», однако все далеко не так просто.
Когда ты атакуешь, там да, все выглядит понятно. Выстраиваешь в голове план и по нему действуешь: пускаешь, к примеру, поток воды, а потом в него долбишь молнией, что есть мочи. Итог: противника и смыло и током долбануло так, что сердце встало. Там, конечно, есть много нюансов с силой, вложенной в атаки, а также той магией, что уже противник использовал чтобы защититься, но это уже совсем другая история… Ведь при прочих равных такой подход действительно выходит эффективнее.
Вся сложность начинается, когда, во-первых, стихий много и используются они одновременно, что также стоит учесть и, во-вторых, использование такого стиля в защите. Ведь маг, практикующий сразу несколько стихийных ответвлений априори слабее сконцентрированного лишь на одном.
Тут уже «затык» заключается в пропускной способности магических каналов. Тех самых, одновременно эфемерных, но столь важных для боевого мага. В равных условиях два одинаковых волшебника могут выпустить одинаковое «количество» магии. Но у «одностихийника» в итоге эффект будет намного сильнее, чем у разносторонне развитого оппонента.
Как в таком случае противостоять, если у тебя нет возможности просто ударить навстречу? Думать и использовать эту самую «разносторонность». Тушить огонь водой, воду замораживать или смешивать с грязью, прошибать каменные преграды ударами молний и все в таком духе.
Звучит не так уж и сложно, однако тяжелее всего данный стиль реализовывать, будучи вынужденным уйти в глухую защиту… Но если освоиться с данной… Тактикой, пожалуй, да, так будет правильнее сказать… Если с ней освоиться, овладеть ей в совершенстве, то она, даже при большом разрыве в силах, окажется значительно лучше обыкновенного «бодания», то есть частой ситуации, когда решает объем магии, вложенной в атаку.
А это довольно сложно… В том числе и поэтому я, в свое время, принял решение сократить список изучаемых стихий. И именно поэтому так много магов выбирают всего одно направление. Ведь кто сказал, что одна стихия хуже нескольких?! Все действительно решает индивидуальное мастерство.
К тому же, чтобы мастерски владеть кучей стихий надо не только знать их, надо досконально понимать действия еще и противника, что также становится нагрузкой. Да и зачем? Мастерски овладев всего одним «инструментом» можно лишь им показывать результаты не хуже, чем любым другим, даже если собрать их в кучу.
А вот сейчас Кощей наглядно показывает, что-таки нет… С большим разнообразием доступных инструментов предел мастерства лишь увеличивается. Вопрос лишь в том, а сможешь ли ты его достичь?
На каждую мою атаку он реагировал индивидуально, словно бы «подбирая ключик замку», а не «расшибая кувалдой», а то и «срывая дверь с петель»… Хотя, вот он точно бы мог. Но не делал, а точечно купировал каждую угрозу. Удивительная картина.
Но плохо было не это. Бой шел, я пропускал удары и… Начал ощущать, как тело потихоньку начинало хуже слушаться, а мысли путаться. Опыт, полученный мной во время первой встречи с Тамаммо-но-Маэ, забыт не был, а наоборот, заставил серьезно продвинуться по стезе обнаружения чужих аккуратных воздействий на себя.
Кощей пытался пробить меня магией Крови, одновременно с Ментальной. А я не мог с этим сделать ничего, кроме, как затормозить «заражение».
Магии в резервах оставалось все меньше, запасы опустошены уже больше чем на половину. Виталик же тоже изо всех сил старается внести свою лепту поливая противника с высоты гроздьями молний, режущими потоками ветра, валами огня а также пытаясь достать теневыми шипами.
Но все безрезультатно.
Черт! — еще по прошествии минуты тело сковало судорогой, едва не заставив свалиться с высоты пятидесяти метров, а второй поток сознания буквально пропал.
Прошла секунда… Вторая. И свет погас.
* * *
*Бип-бип* *бип-бип* — сквозь сон ко мне отчаянно пробивался будильник со своей обыкновенной слоновьей грацией.
Стоп, будильник?! — я в необыкновенном шоке буквально подскочил с кровати.
Тяжело дыша и озираясь по сторонам, я приложил руки к лицу. Взгляд наконец нашел пробудившую меня вещь. Самый обыкновенный смартфон, лежавший на кровати, подключенный к розетке на ночь, чтобы тот не разрядился в самый ответственный момент, как оно обычно и бывает.
Мысли в голове путались.
Ну-у… Да, будильник, и что меня так удивило? Может сон хороший снился? Или наоборот — плохой? А что мне кстати снилось? А-а-а, плевать! Время уже семь, сейчас надо успеть нормально позавтракать, привести себя в порядок и бегом на работу!
Обыкновенные утренние процедуры прошли… Странно. Я почему-то впадал в недолгий ступор буквально при каждом действии. То на электрическую зубную щетку таращился, как баран на новые ворота, то долго тупил перед микроволновкой, словно бы вспоминая, как на ней еду разогревать… Странно.
В какой-то момент даже испугался, подумав, что инсульт словил из-за чего минут десять корчил рожицы перед зеркалом, выискивая огрехи в мимике… Да даже несколько раз вслух повторил свое имя и возраст.
Вот это новость, конечно! Как будто можно забыть собственное имя — Леонид Тарасов. Двадцать пять лет. Но почему оно, имя, звучало словно чужое?
Выйдя во двор, я вновь осмотрелся, буквально не сразу узнавая собственный дом со стороны, как и его окрестности, после чего отыскал взглядом машину, открыл ее и завел. Кондиционеры зашумели, в попытках прогнать жару из салона, а я как будто в первый раз ощупал руль.
Да-а-а… Новенький китаец — это не мерен девяностого года, — пронеслась в голове непринужденная мысль.
И опять стоп! Какой к черту мерседес?! Я не то, что на подобных старичках, что старше меня, да даже самих немецких машинах ни разу в жизни не ездил! Ну если не считать маршрутки, разумеется.
Сама поездка до работы прошла далеко не спокойно. Во-первых, меня по какой-то неведомой причине все время заносило на встречную полосу, а мозги словно бы со скрипом принимали правостороннее движение. И вновь спрашивается, как так? Я ведь ни единого раза в жизни не был в той же Англии, где как раз дороги «инвертированны».
А второй момент… Я никак не мог вспомнить тему грядущего урока. Да что говорить, даже класса, у которого буду его вести. И да, я школьный учитель, что меня самого почему-то удивило.
Вопросы, вопросы, вопросы! И почему?! Что блин могло успеть произойти за одну несчастную ночь?!
Подъехав к зданию школы я вновь не сразу нашел парковку, потом искал вход… А вслед за этим и кабинет. Даже смешно самому стало от сюрреалистичности всей ситуации.
Все четыре моих сегодняшних урока прошли… Нормально. Удалось выкрутиться, что называется на опыте, пусть местами и было тяжело. Да что говорить, если пришлось залезать в гугл ради нескольких точных цифр. Ну да ладно, вот это уже было ожидаемо… На фоне такого-то утра.
Далее по плану была «инспекция» моего ресторанчика. Которая едва не закончилась, не успев начаться, ведь… Я забыл, где он! Серьезно, забыл, где находится детище, к которое было вложено столько сил, нервов и времени! Уму непостижимо!
Но благо сегодняшняя работа мозгов была заторможена лишь сегментарно… Я позвонил управляющей, благо номер которой был забит в телефоне и соврал что выпил, из-за чего за руль, логично сесть не мог. Так что вызвал такси, получается…
Сам ресторан, когда мы прибыли вызывал странное чувство дежавю, при этом будучи совершенно знакомым! Я словно впервые за крайне долгий срок находился в эти стенах, ел эту еду и разговаривал с этими людьми… Но все тоже самое было вот прямо вчера!
Стоп.
А что конкретно было вчера? Голову на мгновение прострелило болью, после чего нахлынул приступ апатии.
Кое как отговорившись, я рванул на выход и прямо пешком пошел до машины, оставленной на школьной парковке, благо идти не так уж и долго. И правда, почему я не могу нормально вспомнить вчерашний день? И позавчерашний? И то, что было два дня назад… Почему?
Судорожно перебирая мысли, я наконец добрался до машины. Размышления прервал звонок телефона. Взяв тот в руку я увидел высветившуюся фотографию начавшей стареть женщины, чье лицо отдало в сердце просто чудовищной болью.
Мама.
Надежда Андреевна Тарасова. Почему-то полузабытое имя резко всплыло в памяти… И как я мог его не помнить?!
— …Леня, Лень? — из трубки раздавался ее голос, а не мог и слова вымолвить из-за вставшего в горле кома и подкатывающей истерики, — Ало, сына, ты слышишь?
— Д-кха, — хрипло произнес я, а потом собрался, — Да, мама…
— Ох ты-ж, — я буквально наяву увидел, как она схватилась за сердце, — Лёнечка, что случилось?
— М-м-м, — промямлил я, — Не знаю, мам… Сам не пойму. Можно я приеду?
— Чего? — чуть повысила голос она, — Приедешь? Ну наконец! А то совсем мать с отцом забыл в своих делах-бизнесах. Давай, конечно! Отец, вон, скоро тоже вернется с рынка, хоть поговорим нормально. Ты когда будешь?
— Я… — вновь к горлу подступил горький ком, мешающий даже говорить, — Скоро… Я еду. Уже еду.
— Ну слава тебе, Господи! Сына наконец соизволит явиться! — ответила мне, совершенно не разделяя моей необъяснимой тревоги, — Все тогда, мне надо готовить! — и бросила трубку.
К родительскому дому я мчался, что было мочи, совершенно не считаясь со скоростными ограничителями, да и светофорами, все равно почему-то люди куда-то пропали… Я очень хотел вновь ее увидеть. Обнять маму, выслушать все ее претензии, повиниться в том, что опять похудел, пожать руку отцу, взглянуть в его уверенные глаза…
Почему-то мне неожиданно стало этого ужасно не хватать.
Недолгая поездка, длившаяся всего двадцать где-то минут закончилась уже в сумерках. И с каких пор у нас осенью темнеет в три часа дня? А-а-а-а, плевать.
По лестнице на четвертый этаж я буквально взлетел. Сердце колотилось, непонятно от чего больше — от забега по лестнице или все же волнения… Когда на глаза попалась заветная дверь, я чуть ли не ударом вставил ключ в скважину, после чего столь же резко открыл замок и столь же резко распахнул входную дверь.
— Лёнька, ты чего? — в коридоре появилась мама, прибежавшая на грохот. Недоумевающий взгляд, фартук поверх домашней одежды… Она прибежала сюда с кухни, — Иди мой руки и за стол!
Странно, — пронеслось в голове, — Почему она совершенно не обратила внимания на мой вид? Я ведь запыханый от бега, глаза навыкате от переживаний, да и ввалился необычным образом? Почему весь гребаный день вокруг творится какая-то чертовщина?!
Но мысли не помешали взять себя в руки и пройти в ванную комнату, чтобы привести себя хотя бы в относительный порядок. И все же… Что со мной происходит?
Когда я наконец появился на кухне, а в этой квартире она, так уж исторически сложилось, совмещена со столовой, там уже были оба моих родителя. Мама… Взглянув в ее голубые глаза, у меня вновь едва не навернулись слезы. Уже начавшее покрываться морщинами лицо, седеющие волосы, бывшие цвета спелой пшеницы, потихоньку расплывающаяся фигура. В ней много недостатков, но… Это же мама. Как ее можно не любить?
Папа. Евгений Валентинович Тарасов. Всегда серьезные карии глаза цепко осматривали меня. Несмотря на почтенный возраст — как-никак уже седьмой десяток пошел, он остается крепким мужчиной. Седые «сталинские» усы, короткая стрижка под ежик, которую он обновляет строго каждый месяц, мозолистые руки… Он всю жизнь работал ими. Был и в колхозе, и на стройках, работал слесарем, лично не раз перебирал свою «ласточку» — Волгу шестьдесят девятого года выпуска.
Он всегда у меня ассоциировался с совершенно непробиваемым и непотопляемым кораблем. Он старел, но успевал все — и огород на даче, и работа автомехаником, и подработки… Отец всегда меня обеспечивал, и никак иначе, уже три года как категорически отказываясь брать у меня деньги. Я предложил сделать им с матерью ремонт в квартире? Уже через неделю отец сам его начнет своими руками… И сделает ведь на совесть! Предлагал перестроить дом на даче — нет, он подкопит и наймет местных алкашей, которых заставит сделать действительно хорошо.
И так во всем. Кремень-мужик.
И сейчас он смотрел на меня спокойным взглядом, дожидаясь пока я не протяну ему руку в обыкновенном приветствии… Чего я, собственно и не заставил ждать.
— Привет мам… Пап, — хрипло произнес я, борясь с эмоциями.
— Ох, счастье-то какое! — наигранно воскликнула мама, — Сын соизволил родителей вспомнить!
— Я никогда не забывал, — впервые за день слова сами собой вышли неожиданно твердыми, даже с немалой долей харизмы. Словно говорил не я, а какой-нибудь военный, привыкший к подобному тону.
Несмотря на несколько вызывающий тон… Отец лишь улыбнулся, точнее позволил себе не более чем довольную полуулыбку, а мама начала торопливо накрывать на стол. За те жалкие пару десятком минут, пока я добирался до сюда она, каким-то образом умудрилась приготовить целый праздничный стол.
Неужели готовилась сильно заранее? Или у них с отцом сегодня и без моего визита был повод что-то отмечать?
Ну да ладно… Когда женщина закончила, она пригласила вышедших на балкон мужчин, то есть нас с отцом, к столу в свойственно ей манере.
— Идите кушать, дармоеды! Стынет! — донесся до нас крик. Отец вновь безмолвно улыбнулся. Мама прекрасно знает, насколько мы с ним всегда были «дармоедами», при условии, что ей с самой их свадьбы не пришлось работать ни дня, а отец умудрялся полностью всех нас обеспечивать даже в самые тяжелые дни.
А я… Тяжело себя считать нахлебником, если учесть один простой факт — уже два года я каждый месяц перечисляю маме на карту до пятьдесят тысяч, тем самым стремясь отдать моральный долг им с отцом.
Когда все семейство уселось, помещение погрузилось в тишину, нарушаемую лишь перезвоном посуды. Я кушал мамину стряпню и на глаза вновь наворачивались слезы. Давно забытый, совершенно неповторимый вкус. Но основную ценность этих блюд просто невозможно измерить, ведь они были приготовлены мамой. Которой мне так не хватало…
Не хватало?
А тем временем она уже разливала по кружкам чай, поставив на стол фруктовый тортик. Разумеется покупной. Мама прекрасно готовила, но совершенно не умела, что называется «в сладкое».
— Ну что, сын, — когда тарелки с горячим уже все были в раковине, заговорил отец, — Готов говорить?
— Кхм, — чуть подавился я, но ощутив его серьезность, лишь кивнул, — Да.
— Тебя давно тут не было, — произнесла мама, перехватив слово.
— Да как давно-то? — усмехнулся я, — Крайний раз был ведь… — я хотел было договорить, но меня перебили.
— Девятнадцать лет назад, — глядя мне в глаза, твердо произнес отец.
— Ч-чего? — широко раскрыв глаза, только и мог спросить я.
— Ты изменился, сынок. Совсем вырос… — печально произнесла мама, дав мне небольшое зеркальце…
Посмотрев в него, я… Увидел в нем совершенно другого человека. Длинные белые волосы, янтарные, светящиеся глаза, шрамы на лице, загорелая, почти смуглая кожа. Опустив взгляд ниже, я увидел, что изменились и руки.
Из рук человека, чей физический труд заключается лишь в посещении тренажерного зала раз в неделю, они превратились в руки воина. Вновь шрамы и… Мышцы. Ярко выделяющиеся, даже на вид крепкие словно стальные тросы. Руки человека, взошедшего на пик формы и даже шагнувшего дальше.
А в голове, тем временем словно пазл сложился. Словно ранее не функционировавшая, но неотъемлемая часть механизма мгновенно пришла в движение, и вся система начала работать в задуманном ритме.
Я прикрыл глаза в попытках сосредоточиться и почувствовать окружение. А когда наконец понял, что все-таки творится вокруг, то лишь устало улыбнулся.
Все это — мой собственный разум. Словно Чертоги Сознания, только другие. В основе этого места лежит не желание… Идея «разобраться в себе», структурировать информацию или даже защитить Разум… Здесь что-то другое.
— Прошлое уже не вернуть… — произнес фантом отца, глядя мне в глаза.
— …В этом жизни суть, — продолжил я за иллюзией, порождением собственного разума, — Любимая фраза отца.
— Тогда почему ты не можешь отпустить свое прошлое? Мы остались там — очень далеко позади, — продолжал он, — И ты это знаешь.
— Мы с отцом никогда не хотели быть причиной твоих печалей, — сказал фантом женщины, положив руку на предплечье мужчины, — Но сейчас наша потеря тебя угнетает, сынок.
— А говорят, что время лечит, — грустно усмехнулся я, опустив голову, — Вот только это не работает с существами, обладающими абсолютной памятью.
— Ты привык быть опорой для своих близких. Особенно теперь, — продолжил речь мужчина, — Но тебе причиняет боль знание, что дорогие тебе люди, мы, можем нуждаться в тебе. Ты боишься этого, — бил по больному ублюдский мираж, взявший внешность отца, — Но проблема заключается в том, что ты не можешь защитить своих родителей из прошлой жизни. Это невозможно даже в теории.
— Магия может все, — ответил я… Получается, самому себе, раз эти образы — порождения моего же разума.
— Иногда нам не остается ничего кроме как принять потерю и двигаться дальше. Твоим родным, оставленным позади, было бы очень больно смотреть на твои терзания. Они желали тебе лишь счастья. Как они отреагировали бы, будь у них возможность взглянуть на твои боль, страх и сомнения?
— И что ты предлагаешь, — я поднял взгляд полный злобы на нечто, принявшее облик отца, — Забыть? Плюнуть и растереть?!
— Не забыть, но принять, — улыбнувшись в усы, ровно так, как делал Он, ответил фантом, — Примирись страх за их жизни, примирись с яростью из-за их потери. Прими то, что не сможешь их больше увидеть. Ведь именно так будет правильно, — закончил он.
Выслушав речь воплощения своего же сознания я… Прикрыл глаза в попытках ее действительно осмыслить. Все, что происходит здесь, в этом мире — не более чем мой разум, а значит и мои проблемы. Ментальные, психологические, если угодно, травмы.
Так в чем суть, идея этого места? Если чертоги нужны для более наглядного представления моего Разума и упрощения развития, то в чем цель этого места? Похоже ответ я все же нашел. Магия, наложенная на меня Бессмертным является чем-то наподобие испытания.
Суть этого места в том, чтобы примириться со своими утратами. Совершенно точно не всеми, иначе я бы тут застрял на долгие годы, и точно не только «людскими». Я почти уверен, что на кого другого это место вполне могло бы выглядеть, как упущенная предпринимательская выгода или же воплощением ошибки на поле боя…
Значит… Я должен наконец отпустить свою утрату? Смешно. Ведь имена эта боль, в том числе и делает меня тем, кто я есть. Я боюсь потерять тех кто мне дорог, да… Именно потому что уже потерял родных таким и являюсь. Боюсь предать доверие, тоже так оно и есть. Потому что был единственным сыном, воплощением будущего для тех, кого пародируют эти чертовы призраки, а потом взял и исчез!
Так что же, мне вычеркнуть эту боль из сердца? Да каким образом?!
Открыв глаза, я понял, что сижу на этой памятной кухоньке один. Логично, ведь тех кто ей владел уже нет… Они исчезли.
Черт. Как же мне не их не хватает. Мама… Папа…
Так я и сидел, один на вызывающей столько душевной боли кухне, тупо пялясь в потолок.
И как мне быть? Принять боль и забыть своих родных, но пройти испытание?! Да пошел этот ублюдок вместе со своими «испытаниями» ко всем чертям! Сломать себя, свою личность, которая в принципе формировалась под воздействием страха об колено, но блин сделать то, чего от меня хочет это место?
«Принять потерю». Ха! Легко сказать. Вот только что вообще означает это самое принятие?
Забыть я не могу. Если не забывать… Отнестись к этому безразлично? Словно так и надо. Трава зеленая, небо голубое, а я больше никогда не увижу дорогих мне людей? Так что ли? Это ли не безразличие?
Так я тоже не могу… Но, с другой стороны, со мной сейчас, вот прямо открытым текстом говорил мой собственный разум. Я сам, если угодно. И если хоть кому-то верить, то как не себе? В том, что боль утраты меня угнетает — сомнения нет. Да, я от нее убегаю, закладываюсь другими делами, порой вообще выкидываю из головы, но окончательно избавиться не могу. Да и не должен, если честно.
Доселе, меня полностью устраивала нынешняя позиция в этом вопросе. Она, можно сказать, была выработана опытным путем… И принципиально ничем не отличается от потери того же Дениса — моего первого сослуживца.
Единственное что — его я знал лишь пару месяцев, и был он мне пусть и не близким, но другом. А вот мама с папой… Это уже совсем другой разговор. Забыть ни их, ни Дениса я одинаково не могу в силу принципиальности позиции. Как и внутренне преуменьшить их значимость для себя нынешнего. Это ведь опыт, из которого и формируется личность.
И здесь вновь затык… Со мной говорил, фактически я сам! Убеждал в том, что принятие — нужное и правильное дело. Как быть? Что вообще я должен, черт его дери, сделать?!
Выдохнув, я моргнул и… Оказался вновь в совершенно ином месте.
Теперь это был… Храм. Обыкновенный православный храм, сильно похожий на тот, в который меня в детстве водила мама. Та мама, фантом которой я видел недавно. Вот только… Он больше. Намного больше.
Я стоял недалеко от выхода, а прямо передо мной стоял стол, на котором лежали свечки. Много. Быстро их пересчитав, оказалось, что их четыреста семьдесят одна штука.
Взяв одну из них, в голове тут же пронеслись образы, вызывающие в сердце дикую тоску, что буквально через мгновение обратилась в Ярость.
Лиза. Елизавета Татарская. Первый погибший под моим командованием во время Битвы за Индию мастер магии. Ее казнили прямо на глазах у стоящих на стенах защитников, со мной во главе.
Вторая свеча. Гоша. Георгий Евдокимов. Друид, целитель и жених Лизы… Был. Он пережил ее ненадолго, сразу после ее потери ринувшись искать свою смерть. Нашел, что сказать. Одно хорошо — умер в бою, а не как невеста — на дыбе.
Теперь все ясно. Эти свечи. Их сотни. И каждая из них означает потерю, оставшуюся шрамом на моем сердце. Значит… Я должен всех их отпустить? Но как?
Тут взгляд перешел на стоящие вдоль стен подставки для свечек…
Ха-а-а-а, — я выдохнул со странной улыбкой. Серьезно? Свечка за упокой? Неужели религия настолько глубоко сидит в моем разуме, если аж подсознание подсовывает ее как наиболее удобный вариант решения психологических проблем?
Ладно, делать нечего, — с грустной улыбкой я поднял стол телекинезом и пошел в сторону подсвечников.
Первая… Лиза. Ты сделала все, что могла, пусть даже этого не хватило для победы. Надеюсь, в смерти ты обретешь покой.
Вторая. Гоша. Ты был прекрасным целителем и хорошим другом. Пусть потеря любимой тебя сломила, ты все равно смог заставить себя сначала позаботиться о всех раненых, и только потом отправиться вслед за ней. Покойся с миром.
Свечи занимали свои места и поджигались, а у меня с сердца словно бы по маленькому камешку убиралось. Может «вес» одного и был невелик, но вот когда их настолько много… Полагаю, это сильно угнетало.
Удивительно, но каждому мне было что сказать напоследок. Абсолютная память — не такое уж и благо, как выясняется. Даже не думал, что этот груз будет так давить.
Свечи зажигались, а храм выходил из царящего здесь полумрака, погружаясь в свет.
Время шло и вот… У меня в руках остались лишь две свечи. Мама и папа. К черту рефлексию, надо закончить! Я с силой зажмурился, после чего шумно выдохнул и продолжил.
Мама… Ты всегда меня поддерживала и желала лишь блага. Как жаль, что я больше не смогу тебя увидеть и поделиться достижениями. А ведь я мог бы столь много рассказать. Многим поделиться. Но… Жаль, что это невозможно. Прощай.
Свеча заняла свое место и загорелась.
Папа. Отец. Ты всегда был для меня примером настоящего мужчины. Ты был силен, не прогибался под обстоятельства, обеспечивал семью всем необходимым и сверх того даже в самые темные дни. Был честен с собой и окружающими. И никогда не опускал руки. Я запомню тебя именно таким… Прощай.
И стоило только последней свече занять свое место… Как локация вновь мгновенно сменилась.
Теперь я стоял… В своих чертогах Разума. И… Это все? Ни спецэффектов, подспудной мой ожидаемых, никакого переломного момента? Ничего?
Но кое что все же было. На компьютерном столе, воплощающем здесь мой разум лежала… Видеокарта. Да и сам стол изменился. Из «игрового» он превратился в «инженерный», а сам компьютер превратился из светящейся мечты геймера в профессиональный компьютер для моделирования…
Комната также претерпела некоторые изменения. Она стала светлее — обои изменились, занавески на окнах, на даже напольное покрытие. Если раньше, за исключением некоторых деталей это была именно та комнатушка, которую я запомнил из детства, то теперь это нечто совсем иное. Другое расположение стола, шкафов, только окна остались на своих местах. В общем, теперь мои чертоги сознания представляли из себя пример этакого скандинавского минималистичного дизайна.
И это… Удивительно. Я не ощущаю столь коренных изменений в себе, какие мне демонстрируют чертоги. А они, блин, изменились! И пипец как! Это не может, ну просто не может быть лишь «редизайном». Здесь каждая пылинка отражала меня, мой разум, мою индивидуальность!
Изменился «компьютер», и его внешняя составляющая. Значит сильно изменилось и мое мышление, вот только я этого хоть убейте, но не замечаю! Изменилась комната, что также означает какие-то изменения во мне… Вот только какие?
Перестал цепляться за образы прошлого? Но столь сильно-то почему?! Когда я очнулся после падения в пучины Ярости, здесь все изменения заключались в посыпавшееся штукатурке со стен, да потрескавшимися окнами!
А это при условии, что я тогда буквально едва себя не потерял! Все что здесь меняется — лишь визуализация изменений глубинных. Но я их не чувствую, вот совсем!
Ладно… Как говорила одна мудрая девушка: « Я подумаю об этом завтра». Сейчас же… Третий поток сознания. Ведь именно его символизирует здесь, в моем Разуме, новая видеокарта.
Вставив ту в работающий компьютер, который, кстати, теперь стоял не под столом, а на нем, я… Словно глаза открыл. Мгновенно для пользования стал доступен новый поток мыслей, с которым не было тех проблем, с которыми я сталкивался, когда впервые «расширил сознание». Ни растерянности, ни непонятных ощущений, никаких накладок при взятии того под контроль.
Он словно был тут всегда! Удивительно.
А что еще более удивительно, так это увеличившийся ровно на треть объем ментальной энергии. Рост также прошел не просто скачкообразно, а вообще мгновенно. Вот его не было, и вот он есть. Как так? Неужели мои психологические травмы забирали столь много сил?
Ладно… Пора бы в реальный мир.
Я прикрыл глаза и уже хотел было вынырнуть в реальность, как за моей спиной прозвучал голос.
— Интересно… — я резко обернулся и обнаружил стоящего у окна Кощея, смотрящего в пустоту Безнды, чей цвет также сменился с черного на серовато-белый. Словно за окном солнечный день, а все пространство в поле зрения закрыто необычайно плотным туманом.
— Кощей? — удивленно спросил я, — Как?
— Нет предела совершенству, — чуть улыбнулся древний маг, — Так вот значит как может выглядеть мир через двадцать лет… Удивительно.
— Ты… Видел? — со смесью удивления и злобы спросил я. Черт, он буквально влез в мой разум! Причем настолько глубоко, что смог появиться здесь! В самом его центре!
— Подглядывал одним глазком. Был риск, что ты не справишься с Лабиринтом Сомнений, и тогда тебя пришлось бы вытаскивать…
— Это была твоя магия, — кивнул я, окончательно убеждаясь в правильности этой версии, — Но зачем? Это было действительно больно.
— Но так было нужно, — склонил голову он, — Прости меня, Сергей Владимирович, но иначе ты бы так и остался топтаться на одном месте.
— В смысле?
— Столь полюбившийся тебе «Путь Асуры» — это магия Эмоций, как ты знаешь. А эмоции, в свою очередь, сильно зависят от разума…
— Ты ведешь к тому, что на данном пути важно развитие ментальной сферы, — хмыкнул я, — Это было понятно с самого начала.
— Возможно, — степенно кивнул маг, — Но ты совершенно точно не понимал близость двух этих направлений, как и их возможную синергию. Если хочешь, то я это скажу. Магия Эмоций есть не более чем продолжение магии Ментальной.
Я же на речь Кощея лишь приподнял бровь.
— Скоро ты поймешь, — улыбнулся он, — Насколько больше теперь можешь в этом направлении. Скажу больше, теперь ты совершенно точно способен контролировать и Страх.
— Это как? — недоверчиво спросил я.
— Ярость — лишь производная от эмоции намного более древней и сильной. Страха, — развел он руками, а потом повторил, — Ты поймешь.
— Ладно… — протянул я, похоже, не до конца понимая намеки Бессмертного, — Но, все же… Что это было? Никогда не слышал о магии, подобной той, что ты использовал… Изменение Чертогов Сознания, создание похожего на них пространства внутри разума, дестабилизания памяти и блокирование ее части…
— Лабиринт Сомнений, — произнес Кощей, — Достаточно старая и неудобная, если говорить о ее использовании, техника работы с чужим сознанием. Впервые я о ней узнал от Круга Шаманов, что существовал на территории современной Казани. Создать ее мог лишь целый круг и использовал ее для последней проверки на «профпригодность», — он позволил себе улыбку, — Кандидата в Главы Круга. Она создавалась совместными усилиями сразу пары десятков шаманов, призывавших для этого духов Разума. Любой разумный о чем-то жалеет и в чем-то сомневается. У кого-то это осознанные поступки, для других — последствия бездействия, для третьих — бессилие в определенной ситуации. Лабиринт Сомнений заставляет столкнуться со своими страхами, печалями и сомнениями лицом к лицу, после чего, так или иначе найти для себя внутренний компромисс, чем вылечить травму.
— Хм-м-м, — я задумался, — А как долго я был… Занят?
— Почти сорок минут, — ответил маг, — И если ты подумал об использовании этой техники в бою — поспешу разочаровать. Даже в спокойной обстановке ты не осилишь ее использование и на слабом простеце, не говоря уже об обстоятельствах, когда она действительно могла бы тебе понадобиться. Есть способы вывести врага из боя на такой же срок намного проще.
— Ясно, — вновь кивнул я, выдохнув, — И… Ты все видел.
— Не все, — кивнул он, — Но приглядывал за тобой, на случай, если ты не справишься.
— И что бы тогда случилось? — спросил я.
— Коллапс разума, — ответил Бессмертный, — И последующая за ним смерть. Так что я был готов тебя вытащить. Но, благо, помощь не понадобилась.
— И… — продолжил я, — Теперь ты знаешь, что я убил ребенка.
— М? — явственно удивился маг, — В каком смысле?
— Что захватил тело маленького Сережи, — выдохнул я, не пытаясь скрыть или преуменьшить правду… И готовы к тому, что здесь мой путь и закончится.
— А с чего ты это взял? — хитро улыбнулся Кощей, — Поверь, Сергей Владимирович, ты никого не убивал тогда.
— Но как я тогда оказался в этом теле?!
— То, что принято называть перерождением. Также, как и все мы, только с одним отличием — ты каким-то образом смог сохранить свою память, — развел руками маг, — Случай несомненно редкий, но не уникальный. Я знал таких разумных. Мордред, Черномор, граф Серено — такие люди выбирают разные пути — кто-то плохие, кто-то хорошие, но объединяет все их одно — они становятся Великими.
— Так уж и все, — хмыкнул я.
— Возможно, ты прав, — усмехнулся Кощей, — Возможно, были и есть подобные личности, но недостигшие результатов, что заставляют обратить на себя внимание, и сгинувшие в тишине. Но я не могу этого утверждать, ведь знаю лишь о Великих. Как и не могу отрицать, ведь не всеведущ.
— Ясно… — выдохнул я, сбросив очередной камень с души, за этот день, — И… Что ты думаешь о том мире.
— Что он удивителен, — кивнул сам себе древний маг, — И что не прогадал со временем начала известной тебе операции.
— Ты про взятие власти среди простецов?
— Именно о ней. Возможно, для тебя те процессы, что происходят в их обществе и ведут ко всем тем инновациям, которыми я не перестаю поражаться, выглядят понятными и логичными, но вот для меня… Я начал править еще в седьмом веке и продолжаю это делать уже почти тысячу триста лет.
Кощей замолчал, словно бы формулируя следующее высказывание.
— Я никогда не смотрел на простых людей как-то презрительно или же с предубеждением, ведь сам таким был, но, тем не менее, согласись тяжело ожидать от них чего-то опасного, когда в памяти свеж великий голод семнадцатого века. Миллионы людей умерли лишь из-за снижения годовой температуры, подумай только, на полтора градуса. Уменьшились урожаи, начался голод, за ним смерть, потом чума. Династии правителей падали, ведь люди видели во всех бедах не что иное, как гнев богов… А ведь произошло не более чем извержение вулкана в современном Перу. Но прошло лишь триста лет, и все те же люди отправили человека на луну. Это сложно уложить в голове. Твоя же память показала, что люди не остановятся в своем прогрессе, и, возможно, пройдет еще сотня лет, и они смогут представить угрозу магам.
— Да уж… — нервно усмехнулся я, — Я понял твою позицию, Кощей… Спасибо за помощь и… За разъяснения.
— Пожалуйста, Сергей Владимирович. Полагаю, нам пора прощаться? Тебя ждет отдых, а меня дела.
— Да, — кивнул я, — Спасибо.
* * *
Фух, ну вот и глава. И вновь далась она тяжело. К тому же ровно на неделю я ее писал дольше, чем обещал, за что извиняюсь. Снова. Устал уже, если честно. Очень уж это угнетает — нарушать собственное слово.
Но что поделать, если вот не получается и все тут! Без всяких шуток, каждый день садился и пытался писать, но вот только сейчас закончил. А ведь хотел в эту главу еще больше событий запихнуть, но… Как обычно прямо во время написания приходят мысли, что определенные моменты надо расписывать подробнее. Что-то гуглить, чтобы не совершить глупых ошибок. Что-то смотреть в своих же предыдущих главах… В общем, тяжело.
Здесь я же давно хотел раскрыть тему с "прошлой жизнью". Во-первых, лично меня всегда удивляло наплевательское отношение к своему прошлому у многих героев. Ну и во-вторых, реально сложно было расписать эмоции героя, с чем и связан срок выхода главы.
Следующая глава будет по Ворону, я до конца закрою арку "лета" и вернусь к канону, а паук будет, соответственно позже.
По срокам теперь молчать буду. может так будет легче, не знаю уже…