Не опуская взгляда. Глава 16
Пытка под названием «лечение» затянулась на добрых полчаса. Гарри скрипел зубами, полностью обездвиженный, пока мадам Помфри колдовала над его лицом. В правой руке стояли сразу две капельницы, по которым в него струйками заливали прозрачное нечто.
Адски больно. Третье попадание в больничное крыло за месяц, но на этот раз его еще настолько отравило чертовой жижей, что мадам Помфри отказалась обезболивать Гарри зельями, объясняя это нежеланием выращивать ему новые почки и, возможно, желудок.
Обезболивающие чары если и помогали, то совсем немного. Во всяком случае, Поттер мог терпеть, а паралич всего тела тоже немного облегчал боль.
Рядом стояли трое старшекурсников — парень и две девушки — и с широко открытыми глазами внимали целителю высокого ранга.
— В этом году в Хогвартсе какой-то дурдом, — бурчала целитель. — Но это уже за гранью. Ладно, драки, травмы от заклинаний — но плескать друг другу в лицо боевые зелья? Вы уже неплохо знаете, чем опасны школьники. Здесь — яркий пример. В зелье были испорчены основные этапы и подготовка ингредиентов, из-за чего его качество упало, а токсичность возросла. Иначе мы бы занимались не обработкой химического ожога, а пластикой черепа и мягких тканей лица. Кстати, познакомьтесь с мистером Поттером — нашим почетным пациентом, первым в этом году.
Почетный пациент?
Видимо, мадам Помфри как-то уловила его вопрос, потому что глянула в здоровый глаз и пояснила:
— Это звание я выдаю пациенту, который госпитализирован в больничное крыло трижды в течение одного месяца. Как вы себя чувствуете, мистер Поттер?
Паршиво, конечно, но вполне терпимо. И опять целитель непонятно как отследила его реакцию.
— Я постараюсь закончить побыстрее, — пообещала женщина, продолжая обрабатывать ожоги. — Итак, почему его нельзя обезболить?
— Потому что он недавно получил курс сильных обезболивающих? — предположила девушка-гриффиндорка — та самая, которая лечила Эмили. Кажется, ее звали Аманда Ллойд.
— Да, но не из-за этого.
Студенты молчали. Мадам Помфри на несколько секунд оторвалась от лица Гарри.
— Подайте мне тампон.
Того места, где был глаз, коснулось нечто мягкое, мокрое и настолько жгучее, что с губ сорвался стон. В глазу потемнело, тело сквозь паралич свело судорогой, даже сердце в груди пропустило удар.
Казалось, в череп всадили буровую установку и медленно накручивали мозги. К счастью, этот ужас длился лишь несколько секунд.
— Все хорошо, Гарри, все в порядке, еще чуть-чуть, — ласково приговаривала целитель. — Молодец, ты держишься прекрасно.
И произнесла гораздо строже:
— Я об этом упоминала при поступлении мистера Поттера. Вы так меня слушаете?
Стыд троих старшекурсников Гарри почувствовал даже сквозь пелену невыносимой боли. Проклятье. Эти гриффиндорские уебки одной дуэлью не отделаются. Он их на ремни порежет.
— Интоксикация? — осторожно произнес парень. Кажется, он с Хаффлпаффа. Гарри не был уверен — нашивок на мантии не разглядел.
— Ну, наконец-то, — проворчала мадам Помфри. — Гарри, дорогой, немного потерпи, хорошо?
Что это за хренотень у нее в руке? Кусачки? Она что собралась делать. А-а-а-ай, м-м-мать, как же больно! Ему что, кусок черепа отламывали?
Паралич укрепился, иначе слетел бы. Поттер уже был готов позорно обделаться, лишь бы стало хоть каплю легче. Голос целителя не добавлял спокойствия.
— Сейчас я вскрываю лобные пазухи, убирая некротизированную часть кости, — словно сквозь подушку звучали слова мадам Помфри. — Часть детрита вместе с зельем остались там и продолжал отравлять его тело. Поэтому сейчас наша задача — удалить как можно больше пораженных тканей. Но, учитывая, что мистер Поттер все чувствует, мы должны ограничиться минимумом.
— Растянуть некрэктомию на несколько этапов?
— Да, а также использовать заживляющие и вытягивающие растворы.
— А что будет с глазом? — робко спросила девица.
Мадам Помфри прекратила его истязать и отложила кусачки в сторону.
— После отхождения мертвых тканей на всю раневую поверхность будет наложена повязка. Противоожоговые зелья для закрытого метода лечения ни в коем случае не должны иметь склонность к образованию пленок. Через два-три дня, в зависимости от скорости регенерации, глазница покроется здоровыми грануляциями — знак того, что токсин из местных тканей выведен. Эти грануляции необходимо будет тщательно очистить и иссечь остатки глазного яблока. После этого займемся восстановлением глаза. Будучи самым сложным и высоко развитым органом чувств, глаза восстанавливаются дольше всего — в среднем от шести до четырнадцати дней. Да, это вам не пальцы отращивать. Параллельно с этим будут продолжаться перевязки на поврежденной коже. Утром накладывается разглаживающий состав, вечером — состав, ускоряющий регенерацию. Но прежде, чем этим заняться, потребуется консультация офтальмолога, комбустиолога и алхимика клиники Мунго.
Поттер сжал пальцы в кулак, продавив ослабевший паралич. Дину Томасу пиздец. Маленький черножопый ублюдок пожалеет, что на свет родился. Даже если его и исключат, жить спокойно этому сосунку ровно до того момента, как Поттер выберется в Лондон на каникулы.
Его шавкам тоже. Финниган и Дуэйн наверняка приняли в этом участие, а потому… нет, дуэли мало. Поттер собирался раздавить их морально, запугать и сломать. Так, чтобы все прочие трижды подумали прежде, чем решились сделать с ним что-то похожее.
В лоб словно вогнали холодный гвоздь. Не так уж и больно, но очень неприятно. По лицу потекла прохладная жидкость. Гарри закрыл уцелевший глаз, чувствуя, как ему в лицо впихивали что-то мокрое, холодное и мягкое.
— Сейчас мы рыхло тампонирует все полости в ране. Делать это нужно аккуратно: нельзя допустить как избыточного давления, так и оставления какой-то части полости без салфетки, ведь там будет скапливаться отделяемое. Чем лучше это сделать — тем быстрее наступит выздоровление.
— Сколько времени займет очистка ран? — задал вопрос парень.
— От трех до семи дней.
От трех до семи дней! Плюс пара дней на какие-то грануляции — и еще две недели выращивать глаз! Три гребанные недели!
Дину Томасу лучше пойти и спрыгнуть с башни. Но даже если он так поступит, Поттер в лепешку расшибется, но освоит некромантию и заставит ублюдка страдать все посмертие.
— Мисс Тэтчер, наложите повязку.
Девушка что-то произнесла — и голову сдавили бинтовые повязки, напрочь лишив слуха и зрения.
И возможности дышать.
Запаниковав, Поттер попытался сорвать повязку, как она сама исчезла. Гарри глубоко вдохнул и уставился здоровым глазом на смутившуюся хаффлпаффку.
— Извините, — робко произнесла девушка.
— Никакой магии, мисс! — возмутилась мадам Помфри. — Чары наложения бинта плохо сочетаются с зельями. Переделывайте.
Гарри мысленно застонал. Это что, ему будут заново все это заталкивать в раны? Вот же попадалово. При этом злиться на хаффлпаффку не получалось, хотя действовала она раза в три медленне и заметно грубее, чем мадам Помфри.
— Поверните голову направо, — велела мадам Помфри.
Адресовано было не ему: мальчик управлял только веками. Кто-то приподнял его голову и аккуратно повернул.
— Теперь пластырь.
Гарри услышал знакомый звук. И очень удивился.
— Нечему удивляться, мистер Поттер, — прохладно заметила мадам Пофмри. — Да, обычный пластырь, немного улучшенный, чтобы лучше держался. Мисс Тэтчер, через четыре часа еще два литра детоксикационного раствора, и не забудьте спустить мочу.
Распахнулась и захлопнулась входная дверь, впуская в больничное крыло знакомую темную ауру. Раздались стремительные шаги и хлопки ткани. Старшекурсники вразнобой поздоровались с профессором Северусом Снейпом.
— Как мистер Поттер? — обратился к целительнице декан Слизерина. Мантия за его спиной всплеснула и опала. Эффектно.
— В порядке, Северус.
Мужчина бросил на студентов взгляд. Моргнув, Гарри их не увидел, только снова хлопнула входная дверь. Пространство дрогнуло, накрытое чарами конфиденциальности, отрезав все звуки снаружи.
— Вы приготовили антидот? — тут же спросила мадам Помфри.
— Нет, — черные глаза внимательно уставились на Поттера. Гарри отвел взгляд.
— Нет? — искренне удивилась целитель и тут же собралась: — Что вы нашли?
Профессор Снейп склонился над мальчиком. От этого холодного неприязненного взгляда захотелось забиться под подушку, но по ряду причин Поттер продолжил смотреть в переносицу декана Слизерина.
— В организме мистера Поттера множество токсинов. Слишком много даже для столь низкокачественного зелья, даже учитывая то, сколько зелий он принял за последние несколько недель. Поэтому я провел развернутый анализ и обнаружил это.
Рука передала мадам Помфри пергаментный свиток. Развернув его, женщина вчиталась в строки и нахмурилась.
— Вы уверены?
— Абсолютно. Мистер Поттер, вы с кем-нибудь ссорились? Возможно, с детьми аристократов.
Ему и ссориться не надо. Чары немоты спали, и мальчик прохрипел:
— Нет, сэр. Среди ваших подопечных и без того полно…
— Вы связывались с кем-то со стороны? — перебил его Снейп.
Со стороны? Да нет. Получаемые им посылки проверяются, в том числе «контрабанда». Подцепить что-то оттуда крайне маловероятно.
— Нет, сэр. Разве что…
То, что передали ему лично в руки. Причем сделал это сам заказчик. А кто передавал ему работу в руки, да еще и очень подозрительную?
Гринграсс. Но когда она могла его отравить?
— Кто?
— Дафна Гринграсс. Пару дней назад назад она передала мне заказ от своего отца.
— И вас это не смутило?
Умел Снейп смотреть на других, как на говно. Умел. Даже с учетом того, что Гарри Поттер немного параноик и предпринял определенные меры, он почувствовал себя обтекающим.
— Нет, сэр: шкатулка была проклята, как и находившийся в ней предмет. Замок тугой, а на ключе — отравленный какой-то дрянью шип, поэтому открывал шкатулку методом неандертальца.
Брови профессора Снейпа иронично изогнулись.
— О, да, Поттер, метод неандертальца у вас в крови. Что еще?
— Никаких следов зелий или ядов обнаружено не было. Были использованы: круг-обнаружитель второго порядка по схеме Дрейка, определитель ядов четвертого класса, а также мои собственные артефакты. Шкатулка чиста.
— Вы не могли ничего обнаружить. Это — многокомпонентный яд. В вашей крови сейчас два компонента.
Гарри позволил себе легкую улыбку:
— Простите, сэр, но я искал их в первую очередь. Шкатулка…
Задаток. Шкатулку с задатком он вскрыл в библиотеке. После этого извлек из нее пергамент с описанием артефакта и бросил шкатулку в сундук…
Но вот в чем проблема. Гринграсс тоже присутствовала при открытии шкатулки. И передавала ее голыми руками.
— Вспомнили?
— Да, сэр.
— Мадам Помфри, я заберу вашего пациента на некоторое время.
Целитель кивнула, хотя выглядела очень недовольной. Взмах палочкой — капельницы вылетели из руки. Еще взмах — ранки заклеил пластырь.
— Мистер Поттер, вернетесь сразу же, вам ясно?
— Да, мэм.
— Северус, я проведу собственный анализ крови, результаты отправлю вам домовиком.
— Благодарю. Идем, мистер Поттер.
Гарри поспешил за профессором к башне Рейвенкло.
Мистер Моуди учил его, что в каждом действии, особенно преступном, есть мотив. Узнать мотив — один из самых важных шагов в любом расследовании. Мотив — ответ на главный вопрос: почему это было сделано?
Дафна Гринграсс. Дочь и второй ребенок леди Элизабетты Гринграсс. Бастард, отец неизвестен. Замкнутая и отстраненная, эмоционально слизеринка мало отличалась от табуретки.
Какой у нее мог быть мотив? Личные мотивы отпадали: Гарри с ней пересекался исключительно по делу. Да и было ли у этой бездушной куклы что-то личное? Сомнительно.
Гринграсс выполняла приказ кого-то из членов семьи. Первым на ум приходил ее брат, Бернард — ярый поборник чистоты крови, та еще сволочь и один из конкурентов Маркуса Флинта. Тем более, что с братом эта девчонка проводила много времени, кроме него общаясь только с двумя «подругами»: Трейси Дэвис и Пэнси Паркинсон.
Насчет Паркинсон Поттер сомневался, что с этой сукой кто-то мог нормально, по-человечески общаться, а вот Девис регулярно сопровождала Дафну в библиотеке и на коридорах, постоянно пытаясь растормошить свою отстраненную подругу.
А, может, нет никакого мотива? Бастард — позор семьи. Мало того, для лорда Гринграсса Дафна — не его бастард, а бастард его жены. Худший позор, который можно представить. Удивительно, как он вообще дал этой девочке фамилию Гринграсс и включил в список наследников.
Пожалуй, гораздо более вероятно, что лорд Гринграсс решил вот так убить двух зайцев одним выстрелом. Первое — убрать его, Гарри Поттера. Мальчик ненавидел свою знаменитость, но не мог отрицать, насколько его образ (именно образ, а не он сам) важны для населения Британии. Именно Гарри Поттер десять лет назад стал знаменем, вокруг которого сплотились магглорожденные и полукровки, давая отпор чистокровным сначала в войне, потом на политической арене.
И второе, конечно же — убрать Дафну Гринграсс. Здесь лорд Гринграсс был бы в выигрыше в любом случае. Выживи Поттер или погибни — обвинить всегда можно неугодную дочь. А там — удачи доказать, что это не сама Дафна придумала. В любом случае скомпрометированную девочку ждал очень несчастный случай.
Поттер не знал лорда Абрахама Гринграсса лично, но уже проникся к нему глубоким отвращением. Лорд Гринграсс за все ответит: и за обман, и за покушение, и за столь отвратительное отношение к члену своей семьи. Не важно, сколько времени пройдет: месяцы, годы, десятилетия. Поттер твердо решил, что дотянется до него и уничтожит.
Еще один стимул стать сильнее.
В гостиной Рейвенкло было пусто. Гарри быстро поднялся в свою комнату и под внимательным взглядом профессора открыл сундук в нужном отделении.
На дне валялись полдюжины мешочков с монетами и пара блокнотов с бухгалтерией. Среди них выделялась искомая шкатулка.
— Вот она. Ее я получил с задатком и описанием артефакта.
Профессор наклонился над шкатулкой и потянул носом воздух. Потом коснулся поверхности шкатулки какой-то бумажкой, бросил ее в пробирку. Прозрачная жидкость вокруг бумажки слегка помутнела.
— Отойдите, — Снейп наколдовал на лицо маску и взмахом палочки открыл шкатулку. Провел внутри нее пробиркой с каким-то порошком и тут же запечатал. Встряхнув, декан Слизерина кивнул.
— Кто еще контактировал?
— Дафна Гринграсс.
Черные глаза странно блеснули.
— Шкатулку я заберу с собой и проведу еще пару анализов. Вы прикасались к монетам?
— Нет, сэр.
Шкатулка отправилась в непрозрачный пакет, запаявшийся сам собой.
— Золото я тоже проверю. Верну, когда закончу.Где все остальное?
Поттер открыл третье отделение сундука. Этот заказ он держал отдельно.
В шкатулке на темном бархате покоилась бриллиантовая подвеска. Рядом лежал пергамент с описанием свойств артефакта.
Проверка декана Слизерина показала, что здесь все чисто, однако, декан Слизерина был совершенно не удовлетворен результатами. Зато на шкатулке он нашел следы проклятия, снятого накануне.
— Проклятый предмет, — профессор Снейп очень внимательно посмотрел на мальчика. — Шкатулка тоже была проклята, так?
— Да, сэр, причем весьма опасно проклята, — ответил мальчик.
Декан Слизерина буквально просверлил его взглядом.
— А теперь, мистер Поттер, вы прекратите юлить и ответите мне предельно честно: кто еще контактировал со шкатулкой?
— Только я, сэр, — внутренне подобрался Поттер.
— Не лгите мне! — прошипел мужчина. — Я хорошо знаю это проклятие. Дыхание Танатоса. Проклятие должно было активироваться при первом же воздействии на шкатулку.
— Не сомневаюсь, что вы хорошо знаете это проклятие, — отрезал Поттер, глядя ему в переносицу. — Это ведь излюбленное проклятие вашего клуба по интересам. Скажите, профессор — скольких лично вы приговорили в мучительной смерти от удушья?
Казалось, декан Слизерина сейчас ему врежет. Черные глаза отразили такую злобу, что Поттер заставил себя не отступать на шаг. Ноздри крючковатого носа хищно раздулись…
— Что касается меня и моих методов снятия проклятий — я не самый щепетильный мальчик в этой школе, — продолжил Гарри. — Хотя, мне и пришлось повозиться. Наложить Дыхание Танатоса с привязкой к конкретной ауре — изобретательно, не находите? Единственное, чего не учел ваш друг — активация в присутствии других студентов выкосила бы не только меня.
— И как же вы это сделали, позвольте спросить? — в голосе Снейпа прозвучал откровенный сарказм.
— Секрет фирмы, сэр, — с удовольствием ответил ему Поттер.
Три голубя отдали жизни, чтобы мальчик сумел перенести на них частицу своей ауры — заклятие оказалось неожиданно сложным. И еще один пожертвовал собой, приняв Дыхание Танатоса.
Поттер не особо любил голубей, но все равно птичек жалко. С другой стороны, себя жалко намного сильнее.
Профессор Снейп скривился, снова уставился на шкатулку и произнес несколько сканирующих заклинаний. Поттер сконцентрировался, запоминая формулы, движения палочки и структуру мистерии. Во время очередной практики окклюменции нужно будет расшифровать заклинания. Точнее, попытаться.
Вот бы Омут Памяти достать…
Декан Слизерина взял шкатулку и сунул под мантию.
— Возвращайтесь в больничное крыло, — с нескрываемым отвращением произнес Снейп.
— Непременно, сэр. Когда распишете своему другу, как его сделал первокурсник — передайте, что я возьму вдвое дороже.
— Минус десять баллов, Поттер, — шикнул Снейп.
— За что именно, сэр? — отозвался мальчик. — За то, что я вежливым и корректным тоном попросил вас передать кое-что вашему другу, который заказал у меня одну работу?
Декан Слизерина развернулся к нему с таким видом, что Поттер пожалел, что не родился немым. Немного. Где-то на полсекунды.
— Вы такой же невыносимый и заносчивый, как и ваш отец, — выплюнул Снейп. — Я снял с вас баллы за неуважение ко мне как к декану Слизерина и преподавателю школы Хогвартс. И снова снимаю десять баллов.
Да как этот выродок посмел упомянуть его родителей? Волна ярости остановилась, словно волна, ударившись о непробиваемую стеклянную стену воли.
— А еще я красивый и добрый, как моя покойная матушка, — солнечно улыбнулся Гарри Поттер и выпустил наружу ледяной гнев. — Сегодня же обсужу с профессором Франкенштейном ваше предвзятое отношение, сэр. Как думаете, что он сделает с преподавателем, который намеренно выводит студентов из равновесия и без письменного разрешения родителей или опекуна применяет к ним легилименцию?
Снейп черным вихрем надвинулся на него. Скрюченные судорогой пальцы остановились в дюйме от лица мальчика, физиономию исказила гримаса ненависти.
— Только попробуй, мальчишка.
— И что же вы сделаете, сэр? Давайте с этого места поподробнее. С удовольствием передам воспоминания о нашей беседе моему декану и заместителю директора. С вашего позволения, я вернусь к лечению. Сэр.
Гарри слегка поклонился — чуть меньше, чем положено нормами приличий — и обогнул декана Слизерина, направляясь к больничному крылу. Идти было тяжело, но мальчик заставил спину быть прямой, а ноги — твердыми.
Спину сверлил полный отвращения и злобы взгляд. О, Снейп его терпеть не мог — и сегодня Гарри выяснил, почему. Нужно будет поинтересоваться у Хагрида, тем более, что с этими попаданиями в больничное крыло он давно не заглядывал к лесничему на чай.
Твою ж налево, он не был у Хагрида долбанный месяц! Только записки отсылал раз в неделю. Нет, как только мадам Помфри разрешит, нужно исправить.
* * *
В теплице было жарко и душно. Тяжелый, влажный воздух наполняла густая смесь запахов, причем не самых приятных. Повсюду шевелили листьями, лианами, цветками и прочими частями разнообразные магические растения. Ко многим было опасно подходить.
Гринграсс не любила занятий по гербологии. В отличие от большинства одноклассников, ее совсем не пугала необходимость ковыряться в драконьем дерьме и возни с растениями.
Но эти духота и вонь из смеси десятков запахов вызывали у нее головокружение. Неприятно.
— В прошлый раз мы с вами изучали основные типы метаболизма магических растений в теории, — сразу с дела начал профессор Томас Нортон. — Сегодня будем рассматривать некоторые практические примеры.
Нотт еле заметно поморщился, с презрением поглядывая на преподавателя. Магглорожденный маг, Нортон был личным учеником профессора Спраут, и по завершении учебы остался работать в Хогвартсе преподавателем.
— Возможно, мистер Нотт не считает эту тему интересной и готов подтвердить это делом, — немедленно среагировал Нортон. — Мистер Нотт, перечислите все питательные органы Кровавой Росянки.
Теодор потемнел лицом, хмуро уставившись перед собой. Упрямый и гордый говнюк даже не пытался ответить, считая разговоры с магглорожденным ниже своего достоинства.
— Минус десять баллов, мистер Нотт. Задайте этот вопрос своему дяде. Мне довелось лично убедиться в его познаниях.
Да. Профессор Нортон ненавидел Пожирателей Смерти и не скрывал этого, хотя с профессорами Снейпом и Блэквудом вел себя профессионально и корректно. Встретившись с ним, Дафна попыталась найти все, что можно — как и на всех своих учителей.
В августе восемьдесят первого года на его дом совершили налет Пожиратели Смерти. Двадцатидвухлетний юноша жил там со своей невестой.
Насколько Гринграсс смогла понять, сначала напала группа из трех Пожирателей внешнего круга вместе с парой оборотней под командованием Чарльза Нотта. Пара успела отправить сигнал о помощи Ордену Феникса и не только продержалась под натиском четверых магов и двух оборотней, но и существенно проредила ряды нападавших. Подкрепление обратило потрепанных магов в бегство.
В ту же ночь Джеймс Поттер и Сириус Блэк атаковали поместье Ноттов. Израненный Чарльз Нотт сумел оттуда улизнуть аварийным порталом, прихватив маленького Теодора. Остальные не сумели.
— Я не устану вам повторять раз за разом. Тщательно лелеемая некоторыми бездарями чистая кровь без знаний и способностей не стоит ничего.
В дверь теплицы постучали. Вошел Джек Харрис, шестикурсник Слизерина.
— Профессор Нортон, — слегка поклонился парень.
— В чем дело, мистер Харрис?
— Профессор Снейп вызывает Дафну Гринграсс и просил передать вам это.
Преподаватель сделал пару шагов навстречу студенту, приняв из его рук записку. Лицо мужчины не изменилось.
— Конечно. Идите, мисс Гринграсс. На следующее занятие подготовите письменную работу по теме урока.
Дафна послушно кивнула:
— Я поняла, сэр. До свидания.
— До свидания, мисс Гринграсс. Итак, метаболизм растений. Вы все уже знаете, что такое реакции катаболизма и анаболизма, лежащие в основе любой жизни…
Уменьшим сумку и смахнув ее в карман мантии, Дафна вышла из теплицы и взглядом приморозила старшекурсника к месту.
— Что случилось, Харрис? — холодно поинтересовалась девочка.
Старшекурсник хмуро посмотрел на нее. Ему не нравилось, что первокурсница так с ним обращалась, но Дафна — член уважаемой семьи, пусть и бастард, а Харрис — безродный чистокровный во втором поколении. Мелкая сошка.
— Понятия не имею, — буркнул парень. — Идем.
Декан ждал ее у себя в кабинете. От одного его взгляда Гринграсс почувствовала себя не в своей тарелке и тут же опустила глаза в пол.
— Свободны, мистер Харрис.
Шестикурсник испарился вмиг. Декан только что не клокотал от бешенства, но, к счастью для Дафны, теплые чувства профессора Снейпа были направлены на кого-то другого.
— Мисс Гринграсс, сядьте.
— Сэр? — Дафна аккуратно села в единственное кресло — прямо напротив кресла декана.
Полукровка, сын изгнанной из рода Эйлин Принц. Севурусу Снейпу доставало сил и связей контролировать чистокровных подростков. Авторитет декана на факультете непререкаем, методы поддержания дисциплины держали в страхе даже самых отмороженных. Говорят, он на короткой ноге с самим Люциусом Малфоем.
Гринграсс прилагала бешеные усилия, чтобы сохранить лицо. Перед ней сидел легилимент устрашающей силы. Не прирожденный, как она, а развивший способности с нуля. Маг, которого девочка боялась до дрожи в коленях… и единственный, кто знал о ее недуге и сочувствовал ей.
— Что это? — декан подтолкнул к ней знакомого вида шкатулку и открыл ее. Свет лампы заиграл на золоте.
Та самая шкатулка с задатком, которую Гринграсс передала Поттеру. Тот самый пергамент с описанием свойств артефакта. И тяжелый, хмурый взгляд, отозвавшийся морозом по коже.
Что-то случилось. Что-то очень серьезное.
О, нет… что же ей делать?
— Моя семья через меня наняла мистера Поттера для одной работы, — голос не дрожал, но от щек отлила кровь. — Это — задаток.
Нет, недостаточно обтекаемая формулировка! Как будто она, бастард, посмела бросить тень на имя Гринграсс. Недопустимо.
— Вы прикасались к шкатулке?
— Да, — Гринграсс напряглась.
Что со шкатулкой?
— Эту шкатулку при вас вскрывали?
— Да.
Дурное предчувствие росло в геометрической прогрессии. Стало страшно. А потом ее мечом пронзило осознание.
Аэрозоль и контактный компонент. Попытка отравления Гарри Поттера ее руками.
Дафна слабо выдохнула, чувствуя, как рушились ее робкие надежды. Конечно же, семье нет никакого дела до бастарда. Ее использовали как разменную монету. Но кто? Отец, мать — или брат?
Девочка не хотела верить, что это был Бернард.
— Руку.
Гринграсс немедленно подчинилась. Серебряная иголка глубоко проколола подушечку пальца.
— Ай!
Снейп молча развернул ее руку и поднес к предметному стеклу, на котором лежали какие-то кристаллы в двух кучках. Кровь капнула один раз, потом второй.
Декан отпустил ее руку и уставился на изменившие цвет кристаллы — целевые реагенты. И нахмурился.
Догадка подтвердилась. Многокомпонентный яд. В шкатулке с задатком.
Будь ты проклят, Абрахам Гринграсс.
Черные глаза уставились ей в лицо. Гринграсс тут же укрепила окклюментный щит, но не почувствовала даже касания.
— За мной, живо, — бросил Снейп и вскочил.
Дафна поспешила за деканом, усилием воли залечивая ранку.
Говорят, сегодня Поттеру плеснули в лицо какую-то дрянь. И его, конечно же, обследовали. Скрупулезная мадам Помфри наверняка проверила каждое отклонение и провела углубленный анализ. И нашла компоненты другого яда.
— Сэр…
— Что?
— Поттер в курсе?
Декан остановился и развернулся к ней. В холодных черных глазах промелькнуло сочувствие.
— Да.
Ее будущее зависело от решения этого мальчишки. И пусть раньше Дафна убеждала себя, что будущее бастарда не играло роли, но для нее… нет, ей совсем не хотелось умирать, и тем более не хотелось покидать Хогвартс.
— Он… сделал выводы?
— Спросите у него сами.
И снова сорвался с места. Гринграсс ничего не оставалось, кроме как пойти за ним следом.
В больничном крыле их уже ждали.
— Мисс Гринграсс, — мадам Помфри указала на кровать. — Ночь вы проведете здесь.
Дафна не ответила. На соседней кровати сидел Гарри Поттер. Как только она вошла, рейвенкловец положил книгу на колени и внимательно на нее смотрел. Не отрывая взгляда. Не моргая.
Левый глаз, часть лба и щеку закрывала пластырная повязка, смоченная каким-то синеватым раствором. Наверное, противоожоговое зелье.
Девочке ничего не оставалось, как сесть на краешек кровати. Поттер отвернулся и снова приступил к чтению. Только бросил взгляд на декана Слизерина.
Недетский взгляд. Жесткий, полный отвращения, даже презрительный. Длилось это всего мгновение, и вряд ли даже декан что-то заметил. Но Дафна заметила, отметив для себя, что взаимная неприязнь декана Слизерина и Гарри Поттера была куда глубже, чем казалась.
Стало чуть полегче. Во взгляде на себя девочка увидела тень сочувствия — и ни капли осуждения.
— Профессор, вы приготовили антидот?
— Разумеется, — декан Слизерина передал целителю запечатанный пузырек из темного стекла. — Это для мистера Поттера. А это — для мисс Гринграсс.
Второй пузырек мадам Помфри сразу поставила на тумбочку. Поттер хмыкнул.
— Мистер Поттер, вы хотите что-то сказать? — целитель внимательно посмотрела на него.
— Нет, мэм.
— Надеюсь на ваше благоразумие, — антидот занял место на его тумбочке. — Выпейте. Оба.
Поттер тут же открыл пузырек, принюхался и тут же одернул голову.
— Не кривите нос, Поттер. Лечиться всегда неприятно.
Рейвенкловец метнул взгляд на профессора Снейпа. Губы декана Слизерина изогнулись в презрительной ухмылке. Но мадам Помфри внимательно следила за ним
Мальчик одним глотком осушил пузырек и закашлялся, хватая ртом воздух. Правый глаз Поттера попытался убежать, но смог только налиться кровью. Ухмылка Снейпа на мгновение стала чуть резче и пропала, едва целитель повернула голову в его сторону.
Дафна заранее поморщилась. Ее зелье только неприятно пахло, а на вкус… терпимо. Девочка коротко взглянула на своего декана, недоумевая, как такой человек опустился до подобной низости. Нонсенс.
Проследив за ними, профессор Снейп покинул больничное крыло. Тут же их оставила наедине и мадам Помфри.
— Поттер…
— Я знаю, что это не ты, — спокойно произнес рейвенкловец.
Гора с плеч. Обвинений не последует, если Дафна не облажается.
— И что теперь?
— Сначала я займусь Дином Томасом и его шавками, — глаз вспыхнул жестоким предвкушением. — А потом… посмотрим.
Поттеру не дотянуться до ее отца. На данный момент у него нет ни силы, ни ресурсов, ни союзников. Но что это с ним? Он будто бы ушел в себя, и снова какая-то двойственность в ментальной сфере. Недобрая усмешка коснулась губ и пропала.
— Тогда я спокойна.
Рейвенкловец снова повернулся к ней:
— Ты у меня в долгу, Гринграсс. Я этого не забуду.
Вот оно что. В долгу, значит. Он в своем праве. Долг, соразмерный произошедшему. Что она могла сделать такого, что соразмерно покушению? Дафна не знала.
— Я верну долг, Поттер. Не сомневайся.