Не опуская взгляда. Глава 45
Двадцать первое февраля запомнилось надолго. Гермиона даже представить не могла чудаковатого и улыбчивого Альбуса Дамблдора в гневе. Это зрелище настолько рвало устоявшиеся шаблоны, что смысл сказанного дошел не сразу. А когда дошел…
Это было похоже на удар по голове. В ушах зазвенело, мысли пропали, внезапно навалились апатия и безысходность.
На Гарри совершено покушение. К счастью, неудачное, но… неужели здесь, в школе, могло произойти подобное? Как? Почему? Убийство — табу! Кто дерзнул совершить такое? Кто…
Что будет с ней? Ее выживание напрямую зависело от сюзерена, и уж кто-кто, а лорд Харальд Поттер казался… бессмертным. Что такого могло произойти в ближайшие годы? Оказывается — могло.
Девочка внутренне сжалась, ощутив задумчивые взгляды. Внезапно в душе поднялась волна гнева, но так же быстро опала, не сумев преодолеть стену апатии. Наверняка ее снова начнут домогаться. Тот же Айронвуд или его дружки…
Не начали. День прошел, как в тумане. На нее смотрели кто с интересом, кто с предвкушением, соседки по комнате выразили сочувствие, но никто не тронул Гермиону Грейнджер. Впрочем, иначе и быть не могло — Гарри жив, а значит, скоро вернется. В школе работал следователь, по слухам — лучший в Магической Британии. Шептались, что покушение будет раскрыто к концу недели, но Грейнджер в это не верила.
Гриффиндорцы отреагировали по-разному. Чернокожий недоносок Дин Томас, униженный и раздавленный Поттером, радовался его проблемам больше всех. На занятиях Гермиона с ним не пересекалась, но наверняка и там он трепался без умолку.
В гостиной, правда, его заткнули очень быстро. Оливер Вуд, едва услышал фамилию “Поттер”, скривился и бросил в Томаса Силенциус.
Тишина повисла такая, словно онемели разом все. Гриффиндорцы видели, что Вуд зол, и даже самые отъявленные кретины понимали, что в таком состоянии его лучше не доводить.
— Меньше трепите языком, дебилы, — негромкий голос Оливера разнесся, казалось, по всей башне Гриффиндора. — Хотите, чтобы вас гоняли по допросам? Вывернули наизнанку морально и физически? Даже не надейтесь, что получится этим отделаться! Малейшее подозрение в вашу сторону, единственное неосторожно брошенное слово — и вам пиздец. Полный. Первое и последнее китайское предупреждение. Услышу хоть звук на тему Поттера — вырву язык нахуй и запихну в жопу. Ногой.
Интересно, и почему же в угрозе смотрящего не усомнился никто?
Вот Оливер двинулся к Томасу, шестерки которого тут же рассосались, а сам мальчишка приобрел пепельный оттенок и сжался, казалось, вдвое.
— А ты, пиздюк черножопый, вообще поддувало закрой и не открывай, пока тебя не спросят. Съебался в ужасе.
Томас припустил в свою комнату со всех ног, дважды споткнулся и чуть не загремел по лестнице, но никто не засмеялся. Ага, судя по звуку, на следующем пролете он все-таки упал.
Недовольный взгляд Вуда почему-то достался Гермионе, но девочке, честно говоря, было до одного места. Куда важнее, встанет ли Гарри на ноги и сохранит ли силу.
Допросы начались с утра следующего дня. Почему-то следователь вцепился в больничное крыло, а именно — в ассистентов мадам Помфри. Зачем? Неясно. Известно только, что к Аманде, шестикурснице и ученице мадам Помфри, применили легилименцию. Профессор МакГонагалл была очень зла, родители девушки рвали и метали, но сделать не могли ровным счетом ничего.
В школу заявился граф Уолтер Арчер, управляющий делами дома Поттер. Тот еще тип, который, впрочем, пока что околачивался в школьной администрации и не трогал студентов.
Гермионе что-то подсказывало, что это только “пока”.
Вечером вызвали ее. Ученица мистера Мура (или ассистент, или стажер, или как там ее) Хелен Браун, двоюродная сестра Лаванды, отвела Гермиону в допросную, выглядевшую как в штампованных фильмах про детективов. Большое пустое помещение, в центре — стол, над которым болтался шар Люмоса, рядом со столом два стула и табуретка. Один стул занимал мистер Мур, на второй — рядом — села мисс Браун. Гермионе досталась табуретка напротив них.
Следователь не смотрел на нее, читая личное дело гриффиндорки.
— Гермиона Джин Грейнджер, магглорожденная, — Алан Мур усмехнулся. — Первая на своем курсе по успеваемости в теории, четвертая — в практике. Учебу оплатили ваши родители. Жертва систематического насилия на факультете. Хм…
Гермиона сжала подол юбки пальцами. Неужели в ее личном деле была информация о произошедшем?
Следователь тем временем уставился на нее своими холодными темными глазами, не выражавшими ничего.
— Итак, мисс Грейнджер — чем же магглокровная подстилка заинтересовала лорда Харальда Поттера настолько, что была названа вассалом?
Оскорбление ударило больно. Еще больнее было от того, что Грейнджер не могла ему ответить. И… легкая щекотка в затылке.
Сосредоточившись, девочка попыталась изгнать менталиста из сознания, но тот уже улизнул. Окклюментный щит не был потревожен, но вот эмоции пошли вразнос. С большим трудом взяв себя в руки, Грейнджер мило улыбнулась:
— Лорда Харальда непременно заинтересует, почему вы без его согласия применили легилименцию к его вассалу.
— Теперь вижу, — взгляд и тон не изменились. — Довольно стойкая окклюменция в двенадцать — неплохо для магглокровки. Маркиз Поттер заполучил хорошее приобретение.
Приобретение. Грейнджер сжала пальцы в кулаки, едва-едва усмиряя бурю гнева и негодования. Этот… маг просто издевался над ней. Возможно, его целью было сломать окончательно ее сопротивление и влезть в мозги.
Тем временем Мур с полным равнодушием продолжал:
— Учитывая характер совершенных над вами насильственных действий и скорость вашего развития под, не побоюсь этого слова, экстремальным давлением, я задаюсь вопросом: не вы ли причина, по которой на лорда Харальда совершено покушение?
Во рту пересохло, а мысли спутались. Ожидая новой щекотки, Гермиона постаралась укрепить окклюменцию, но ее щит просто лопнул, не справившись с эмоциями — настолько этот вопрос выбил ее из колеи.
— Я… — девочка не могла сглотнуть ком в горле. Во рту стало сухо, как в пустыне, а ладони, напротив, вспотели. — Я… не знаю…
— А вот я думаю, что это более чем вероятно, — следователь закрыл папку. — Над вами совершили гнусное преступление с не менее гнусной целью, мисс Грейнджер, и я вижу в этом ту же руку, которая направила потенциально смертельное проклятие на лорда Харальда.
— Гарри… он говорил мне… для чего меня могли так ломать, — тихо произнесла девочка, опустив голову. — Он сказал, что я… должна была рожать наследников…
Аристократия. У Гарри, кажется, были какие-то подозрения, но без доказательств он не стал бы идти против старых семей. Это сужало круг возможных противников до… собственно, до трех семей, которые сейчас сильнее всех прочих вместе взятых: Малфоев, Гринграссов и Паркинсонов.
— А потом, после третьего ребенка, или насколько хватило бы вашей силы, ваши… части нашлись бы на черном рынке, — холодно заметил Мур. — Лорд Харальд верно оценил. Хотите знать, почему?
Гермиона помотала головой. Упоминание про черный рынок вдруг оживило все сплетни об исчезавших бесследно магглорожденных волшебниках. Грейнджер старательно гнала эти мысли, ведь это лишь сплетни, но уверенность следователя пробудила их и дала основания полагать…
Мир вокруг разом стал вдвое страшнее, хотя дальше казалось просто некуда.
— Я хочу обратно в комнату, — прошептала Гермиона. — Пожалуйста…
Пощады не было в глазах мага перед ней.
— Не волнуйтесь, — ни капли утешения в голосе — только равнодушный профессионализм. — Я отпущу вас, как только закончу. Как быстро это произойдет — зависит от полноты ваших ответов. Итак, мисс Грейнджер, и до, и после вассальной присяги маркиз Поттер был одним из немногих сокурсников, с кем вы общались. Что вы можете сказать о его конфликте с вашими одноклассниками: мистером Томасом, мистером Финниганом и мистером Дуэйном?
— Я… я думаю, это был конфликт из-за денег, — тихо произнесла Гермиона. — И… из-за меня. Гарри… вы знаете, чем он занимался тогда.
— Знаю.
Хорошо, что и это не нужно мусолить.
— Так вот, он не давал Томасу издеваться надо мной. Не только ему, но с Томасом были самые острые конфликты.
— Острее, чем с мистером Малфоем?
Гермиона кивнула. С этим заносчивым и трусливым снобом Гарри почти не конфликтовал. Съездил разок по физиономии и тем самым разрушил репутацию Драко Малфоя. Ответить Поттеру Малфой осмелился только на словах после того, как Чарльз Блэквуд угрожал Гарри насилием… и тут же был поставлен на место.
Дин Томас прекратил бросаться на Поттера с дурацкими словесными оскорблениями только после того, как был раздавлен в дуэльном круге, после чего старался держаться от рейвенкловца подальше.
— Но поводом вызова на дуэль послужило нападение с применением некачественного зелья, а перед этим мисс Тейлор попала в больничное крыло, а спустя небольшой промежуток времени в больничном крыле оказались мистер Томас и оба его друга с довольно разнообразными травмами, проклятиями и отравлениями. Не могли бы вы прояснить: как это связано?
— Эмили… работает на Гарри, — тихо ответила Грейнджер. — Тогда она была его курьером и должна была отправить заказ и деньги.
— Галлеоны или фунты?
— Галлеоны. Гарри менял их на фунты через кого-то из своих знакомых, и уже они покупали товар, который затем пересылали в Хогвартс на несколько адресов.
— Вот как. И лорд Поттер не мог спустить, что потерял деньги.
— Гарри не мог спустить, что на одного из его людей совершено нападение. Так все закрутилось.
— Хорошо. Имена участников мне известны, так что перейдем к дуэлям. Насколько я сумел понять, показательная расправа ждала всех троих. Мистер Дуэйн и мистер Финниган отделались формальным поводом для завершения дуэли, в то время как с мистером Томасом лорд Поттер поступил гораздо более жестоко.
— Он его утопил, — тихо произнесла Гермиона. — И… держал в его легких воду до тех пор, пока профессор Флитвик не прервал дуэль.
— А до этого приклеил палочку мистера Финнигана к его руке, чтобы тот не мог сдаться, — уточнил Мур и усмехнулся. — Итак, мисс Грейнджер, лорд Поттер не чужд жестокости. Далее его школьная жизнь была вполне спокойной, но вот у маркиза произошел конфликт с мистером Блэквудом, смотрящим факультета Рейвенкло. Официально записей нет, но я слышал, что мистер Блэквуд то ли изнасиловал мистера Поттера, то ли угрожал ему насилием. Вы можете прояснить этот момент?
— Да, сэр. Блэквуд… он только угрожал Гарри, но распускал слухи. А Гарри…
— Восстановил репутацию в тот же день, в буквальном смысле вырезав всю его банду, — короткая усмешка. — Это дело замяли, записав в сводках больничного крыла как несчастный случай. Ослепление, пересечение сухожилий и психоэмоциональный стресс — интересный несчастный случай, не так ли?
— Я… не хочу его оправдывать, но он действовал в рамках самообороны, — собрала волю в кулак Гермиона.
— И от кого же он оборонялся? У меня есть дюжина свидетелей, мисс Грейнджер, и они любезно поделились воспоминаниями. Лорд Поттер первым напал на мистера Блэвкуда. Ладно, это не так важно, как то, что затем была стычка на каникулах. И… я не понимаю, почему мистера Блэквуда исключили. Вы знаете?
Девочка помотала головой.
— Никто не знает, — вздохнул Мур. — А один из участников этой сцены умер в ходе несчастного случая. Такого… подозрительного, знаете ли.
— Эти слухи ходят здесь с начала семестра, — Гермиона почувствовала закипавшую злость. — Вы собираете слухи, сэр?
Темные глаза мага опасно блеснули, напрочь отбив желание ерничать.
— Это — моя работа, мисс. Впрочем, учитывая… прошлое погибших, я не удивлен. Бывший Пожиратель Смерти и его сынок-рэкетир — не те люди, гибель которых стала бы потерей для нашего общества, не так ли?
Грейнджер разглядела в этом явную провокацию и промолчала, продолжая смотреть в стол перед собой.
— Затем начался семестр, и лорд Поттер, не побоюсь этого слова, поработил почти всю банду мистера Блэквуда, передав руководство ею своему вассалу, мисс Кассандре Рэтклифф. Знаете, мисс Грейнджер, с точки зрения закона то, что лорд Поттер отнял палочки почти двух дюжин студентов, называется “грабеж”. Но никто не заявил и не осмелился сопротивляться. Значит, имели место угрозы. И я задаюсь вопросом: а не мстили ли маркизу Поттеру?
— Если и мстили, то точно не они, — тихо ответила Гермиона. — Стоило им раскрыть рты, как всплыла бы история с избиением, угрозой изнасилования, а вслед за ними Гарри непременно потянул бы все мерзости, в которых они замараны. Вы сами хорошо понимаете: лорд Поттер утопил бы их в дерьме без больших усилий, дав всего пару интервью. Они хорошо это понимали.
— Как он сделал с четой Дёрк?
Гермиона невольно вздрогнула, так неожиданно напомнили о конфликте с участием Гарри и той хаффлпаффки, Нимфадоры Тонкс. И кивнула.
— Впрочем, заявлений не последовало, но я могу сделать вывод, что лорд Поттер отнюдь не ангел.
— Оглянитесь вокруг, сэр, — тихо произнесла Гермиона. — Да хотя бы на меня посмотрите. Думаете, в этом аду можно иначе?
— Вопрос гордости и принципов, — усмехнулся следователь. — Впрочем, вы правы, для вас это, наверное, совершенно дико, но для нас нет важнее права, чем право личной силы. И лорд Поттер демонстрирует ее. Вам что-нибудь известно о его отношениях с мисс Дафной Гринграсс?
А эта змея каким боком здесь? Она же бастард, ненавидимый семьей… идеальная разменная фигура.
— Вижу, кое-что известно. Поделитесь?
— Это тоже было замято, — тихо ответила гриффиндорка. — Руками Дафны Гринграсс ее отчим пытался отравить Гарри. Насчет попытки его проклясть я не знаю ничего, но факт отравления был.
— А что насчет ее старшего брата? Законный наследник семьи, мать которого — дочь довольно известного волшебника во Франции, который в числе прочего по непроверенным слухам является одним из ключевых членов так называемой анти-британской коалиции и одним из лидеров вполне официальной консервативной партии Франции, которые проводят совершенно явную анти-британскую политику. И, так как они консерваторы… ладно, не будем углубляться в дебри, мисс Грейнджер.
— Бернард Гринграсс — дуэлянт. Семнадцать дуэлей, семнадцать побед. Предпочитает шпаги, но силен в боевой магии. С моим… с Гарри у него не было никаких пересечений. Все общение между семьями Гринграсс и Поттер проходит через Дафну.
Судя по всему, Алан Мур был в курсе и этого, и гнусных слухов о старшем брате однокурсницы Гермионы.
— Что связывает маркиза Поттера и семью Паркинсон? Помимо помолвки, который лорд Поттер стремится разорвать.
— Ничего, сэр. Я знаю только то, что Гарри получал от них работу также, как и от еще двух дюжин старых чистокровных семейств.
— Ясно. То есть, вы не знаете о его конфликте с мисс Паркинсон.
Гермиона не знала, но не была удивлена. Персефона обладала “талантом” выводить из себя буквально всех.
— Наверное, они повздорили, и Гарри пожелал разорвать помолвку.
Мур кивнул и впервые за время допроса сделал какую-то пометку, после чего огорошил ее:
— Профессор Франкенштейн, заместитель директора. Что вы знаете о его отношениях с маркизом Поттером?
— Профессор выделяет Гарри на занятиях, но и только, и раза два оставлял его после занятий. Насколько я знаю, они обсуждали какие-то вопросы по предмету.
— Надолго они оставались наедине?
— На пару минут, сэр, не больше, — припомнила Гермиона. — Но мы не всегда посещали теорию магию вместе.
— Быть может, они встречались вне занятий?
— Не знаю, сэр. Гарри постоянно где-то пропадает. Даже между уроками умудряется исчезнуть и появиться снова уже в классе. Об этом Гарри никому ничего не рассказывал, а вопросы игнорировал.
— То есть, с вами он не делился секретами.
— Нет, сэр.
— В таком случае, у меня все, мисс Грейнджер. Можете быть свободны. Мисс Браун, пригласите мисс Патил.
— Которую из них? — отозвалась стажер.
Как раз она весь допрос что-то строчила у себя в блокноте.
— Любую.
Добравшись до комнаты и рухнув на кровать, Гермиона выдохнула. Лаванда тут же подскочила и пыталась выяснить подробности, но Грейнджер только отмахнулась. Браун была понятливой и не стала навязываться.
Можно ли расценивать ее ответы как предательство доверия Гарри? Гермиона считала, что нет, хотя чувства говорили о другом. Что такого она сказала? Да ничего, что не было бы известно этому следователю, мистер Алану Муру.
Да и Поттер сам пару раз говорил ей, чтобы с аврорами не лезла на рожон и отвечала на все вопросы о нем. Она ведь не сказала ничего такого, верно? Гарри ведь ничего не будет?
* * *
Темнота и боль. Боль и темнота. И голос, беспрестанно шептавший прекратить сопротивление, сдаться и раствориться в тепле, где нет ни боли, ни страха — ничего. Жизнь — это боль. Мучительная, разрывающая сознание боль. Но Поттер цеплялся за жизнь, вгрызался зубами, сопротивлялся голосу и собственному желанию все прекратить. И в какой-то момент, когда воли уже почти не осталось, что-то изменилось.
Было по-прежнему темно и больно, но появилось… ощущение. Реальность. Словно откуда-то потянуло чем-то знакомым и живым. И мальчик всей волей потянулся к этому чувству…
Мучения разом возросли на порядок. Тело рвалось от боли, плавилось и перекручивалось, трахею заткнула какая-то дрянь, как будто он чем-то подавился и не мог дышать.
Он лежал и не мог пошевелиться, только содрогаться в мучительном спастическом кашле в жалкой и бесплодной попытке избавиться от мешавшего дышать предмета… и от воздуха, под давлением поступавшего в легкие. Мерзкий частый писк врезался в уши.
Яркий свет ударил в лицо из какого-то прямоугольника, тут же заслоненного силуэтом.
— Он очнулся! — воскликнул женский голос, и скоро свет ударил в глаза белым и болезненным потоком.
— Экстубируем*. Слышишь меня? Моргни. Вот так. Теперь плюй! Сплевывай давай!
Как только трубку вытащили, Харальд едва не захлебнулся в целой луже соплей, скопившейся во рту. Подчиняясь командам, он с трудом перевернулся на бок (благо, чьи-то крепкие руки помогли ему) и долго, мучительно отхаркивался.
И каждое движение, каждый вздох и кашель отзывались рвущей болью в… ранах? Да, ощущение как после операции, когда его в селезенку пырнули цыгане, только тогда он еще долго не мог прийти в себя после кучи наркоты, введенной во время наркоза.
— Больно, — просипел Харальд. — Очень больно…
— Терпи, парень, — в голосе усталого мужчины с трехдневной щетиной на впалых щеках звучало сочувствие. — Тебе нельзя чары и тем более зелья. Проклятие вцепилось слишком крепко, любая магия нарушит лечение. Понимаешь меня?
Поттер кивнул. Больно-то как! Что вообще произошло?
— Молодец. Перетерпи ночь, а завтра уже снимем жизнеобеспечение, и можно будет обезболить.
Его оставили наедине с темнотой и болью. Харальд попытался оградиться от чувств тела, как уже отрабатывал, но сейчас он чувствовал себя слишком измотанным морально и физически, а боль была слишком сильной. Получилось лишь ослабить боль — и подумать о том, как же зверски хотелось спать.
Его разбудили утром во время обхода. Боль мешала сосредоточиться, а голоса целителей, как назло, были негромкими, невнятными и в изобилии переполнены терминами и жаргоном. Уловить суть не получилось совсем.
Затем эта толпа ушла, и мальчик снова ненадолго провалился в дремоту, из которой его вывело натуральное рычание:
— Лорд Поттер, откройте глаза.
Знакомый голос…
— Мистер Уоллес? — прищурился мальчик, с трудом фокусируясь на сломанном носу.
— О, вы меня вспомнили, — рыкнула широченная харя, расплывшись в ухмылке. — Хороший знак. Итак, ответьте мне на несколько вопросов…
Вопросы были, наверное, дурацкими. Где он, какое время дня, сколько времени прошло, как зовут, где учится и так далее. Гарри отвечал спокойно и кратко, понимая, что во всем этом есть какая-то суть. Во время опроса мистер Уоллес тыкал его палочкой, посылая по телу слабые электрические разряды, от чего мышцы непроизвольно подергивались.
— Мозг не поврежден, — с едва заметным облегчением произнес целитель. — Итак, вы пришли в себя. Как самочувствие?
— Больно очень. И еле могу руку поднять.
— Это естественно. В вашем организме не осталось крови, а ваши печень и почки еще не выращены заново. Не говоря уже о последствиях Круциатуса. Но вы не волнуйтесь. В таком темпе мы запустим ваши новые органы к полудню, после чего можно будет позаботиться и о боли. У вас есть какие-то вопросы?
Куча вопросов, на самом деле.
— Никаких, сэр. Пока что никаких.
— Хорошо. Отдыхайте.
Прозвучало как издевательство, но тон был вполне искренним. Отдохнешь тут, как же. Скорее кончишься от прекрасных ощущений и периодических судорог.
Впрочем, боль — это не так уж и страшно. Харальд выжил, сохранил силы и очень зол. В первую очередь на себя за то, что так глупо подставился.
Потому что объективно он очень, очень глупо подставился. Вот каким дураком надо быть, чтобы пойти прямиком в засаду зная, что его ждала именно что засада? Известно, каким — вон он, кислая рожа, прямиком в зеркале.
Будь он в Хогвартсе, уже начал бы раскручивать ниточку, по которой ему слили этих парней. И ведь очевидно было все с самого начала! Очень уж вовремя, где надо и кто надо шепнули о том, кто именно и где именно будет собираться в ожидании инструкций!
Вот Харальд и пошел туда в одиночку, надеясь на мощь Дефенсера, собственные навыки… и что возьмет за жопу всех разом, заставив их выложить просто все.
Угу, взял.
Следовало догадаться, что его могло ждать что-то похлеще очевидного ритуального Пробоя Защиты. Недооценил врагов, переоценил себя и свою защиту. Его прокляли, откруциатили и, судя по всему, лишили части внутренностей.
Снос щитов мальчик проигнорировал, сразу выставив невербальный Протегус. Несмотря на садистские методы, Книга тренировала на совесть, а потому Харальд сумел не только защититься, но и удержать Протегус на время восстановления щитов Дефенсера.
Вот только вместе со сносом щитов на него легло проклятие немедленного действия, ударив с задержкой буквально в долю секунды, когда Поттер был совершенно беззащитен. Как проклятие обошло специальный защитный артефакт? Мальчик не знал, но, судя по воспоминаниям, защитный артефакт продолжил функционировать.
План «переть, как танк, давить и брать измором» рухнул тут же. Боль нарастала, и только жестокие тренировки с полным ощущением всех полученных увечий помогли ему продержаться примерно полминуты.
Тем не менее, приятно вспомнить, как он задал жару всем четверым. Одного, кажется, хорошенько приложил Секусом как бы не в шею — на тот момент проклятие усилилось настолько, что Харальд уже не мог четко видеть, но по ощущениям попал.
А потом была боль столь невыносимая, что всякое сопротивление исчезло. И эта боль…
Поттер зашипел, схватившись за голову, и тут же пожалел об этом — боль от резкого движения не шла ни в какое сравнение с внезапным приступом мигрени.
Видимо, воспоминания пострадали. Либо сработала цепочка ассоциаций и вернула ощущения момента, что на неупорядоченной памяти случалось запросто. Его должен навестить Арчер — там и разберутся.
Теперь по очевидным ошибкам. Во-первых, нехер было лезть одному. Прихватил бы с собой ту же Тонкс и парней, а то и вовсе отдал бы приказ «шестеркам», и уже потом, после побоища, выяснил бы, кого именно из скрученных преподавателями студентов нужно горячо поблагодарить.
Во-вторых, можно было просто не приходить и устроить ответную засаду. Но не так, чтобы напали — так, чтобы проследили за одним из них, а потом взять его за яйца и хорошенько разговорить.
Это самое банальное, что пришло на ум. Если хорошо подумать, можно бы еще с полдюжины вариантов набросать. Впрочем, задним умом крепки все, а результат налицо: сам дурак, и влип по-дурацки.
Харальд выдохнул, ощутив, что боль почти ушла.
Нет. Если хорошенько подумать — ничего бы у него не вышло. Проклятие на него наложили вполне себе смертельное. Значит, нужно исходить из худшего сценария: к делу подошли серьезно. А это означало, что одной засадой дело не ограничилось бы. Такое же проклятие могло его ждать в гостиной, в спальне под кроватью, за библиотечным столом — в куче мест, где он бывает регулярно! И наверняка так оно и было…
Впрочем, это не отменяет того факта, что он допустил ошибку, едва не ставшую фатальной.
Гарри вскинул голову, услышав поворот ручки. В голове тут же пронесся десяток сценариев, как его прямо сейчас будут добивать. Где палочка? Где, черт возьми, его палочка? А, вот она…
Дверь открылась, и в палату вошел Уолтер Арчер в халате, накинутом поверх костюма. Мальчик выдохнул с облегчением, тяжело опустив дрожавшую руку.
— Я уж думал, мне конец.
— Не волнуйтесь, — управляющий подошел к нему и сел на табуретку. — Вы под надежной охраной.
— В Хогвартсе тоже надежная система безопасности, — парировал Харальд. — Проклятье. Сколько я здесь провалялся?
— Чуть больше двух суток.
Фух. Уже напрягся, ожидая услышать про пару недель. А тело-то совсем слабое. Крепко же по нему ударило.
— Вашим делом занялся хороший специалист, — начал Уолтер. — Я уже имел с ним беседу и убедился, что мистер Алан Мур действительно неподкупен и решительно настроен против тех, кто мог бы за этим стоять.
Харальд ничего не знал об этом человеке. Впрочем, не удивительно — подобными вещами занимался человек перед ним, а в задачу мальчика входило получать образование и совершенствоваться.
Да уж. В свете последних событий ему это ой как нужно…
— Что вообще произошло?
Взгляд Арчера стал серьезен и очень хмур. Гарри это не понравилось. Совсем.
— На вас наложили проклятие Объятия Хель, отравили многокомпонентным ядом и пытали Круциатусом. Проклятие наведено через добровольно отданную кровь. Поэтому ваша защита от проклятий не отреагировала.
Ух, ты. Не просто прокляли, значит. Яд и проклятие, причем наверняка они потенциировали друг друга. Тут же встал другой вопрос: откуда блять у нападавших взялась его добровольно отданная кровь? Единственный возможный ответ ему не нравился. Совсем.
— Харальд, — Арчер наклонился с предельно серьезным выражением лица. — Я должен знать все. Вы отдавали свою кровь кому бы то ни было?
— Только мадам Помфри при поступлении.
— И больше никто не мог заполучить ее? Возможно, спор, или ингредиент для зелий или…
— Я прекрасно знаю, чем это чревато, — тихо произнес Харальд. — Моя кровь была в распоряжении только у мадам Помфри.
Арчер медленно кивнул.
— Значит, вашу кровь действительно выкрали. Не спрашивайте, как — с этим разбирается мистер Мур. Это… непростое дело, мой лорд.
Харальду тоже это все не нравилось. Вот есть неизвестный маг, способный взломать хранилище Больничного Крыла так, чтобы не потревожить сигнальных чар и никак себя не проявить. О хранилище крови студентов Поттер знал только то, что это — самое защищенное место в Хогвартсе.
Итак, есть неизвестный, выкравший его кровь с целью убийства. И есть Объятия Хель — боевая малефика, простая, как лом, примерно настолько же надежная и как следствие отражаемая любым пристойным специализированным щитом.
Не сходится. Вот совсем. При наличии такого ресурса, как добровольно отданная кровь… мороз по коже от того, сколько гнусностей можно было совершить! А что, если использована не вся кровь, и по нему прямо сейчас готовили удар вольтованием? А что…
— Без паники, — твердо произнес Арчер, положив руку на плечо. — Место происшествия уже проверено, а кроме этого Скай немедленно провел ритуал отсечения плоти на вас.
— И все-таки… — мальчик поежился.
Как же стремно от того, что кто-то мог так крепко держать его за яйца.
— Не понимаю, — Харальд поднял голову. — Почему тот, кто обладал способностями для кражи моей крови, использовал такой ненадежный способ? Почему он вообще решил устроить такие сложности? Ведь можно было… извести меня намного проще! Вряд ли для него стало бы проблемой провести любое медленное проклятие, которое надежно убивало и не оставляло следов. Под это разумнее было бы подстроить несчастный случай — вряд ли получилось бы сложнее всей этой возни.
Управляющий прищурился.
— Вы задали хорошие вопросы, мой лорд. У меня есть несколько предположений. Первое — ваше убийство должно было стать показательным, а такие сложности не более чем перевод стрелок. Второе — некто со стороны вмешался, возможно, никак не являя себя для тех, кто задумал вас убить. Это, на мой взгляд, более вероятно. Третье — ваше убийство не главная цель, а лишь средство достижения какой-то иной, более масштабной или важной цели. Например, обвинить в этом политического оппонента, поставить под сомнение компетентность Альбуса Дамблдора или еще что-то в этом роде.
Показательное убийство. Политическое убийство. Убийство по личным мотивам.
Мальчик закрыл глаза и откинулся на подушку.
Ну, вот какого хуя? Что это блять за жизнь такая? Угораздило, блять, родиться с титулом! Угораздило, блять, засветиться в гибели темного Архимага! Просто сука прекрасно.
— Так жить нельзя, — прошептал Гарри. — Просто… нельзя.
— Ну, что сказать. Когда жизнь собирается тебя оттрахать, выбор небогат: или ты, или тебя, — философски заметил Уолтер.
Поттер приоткрыл глаз и большим, жирным сомнением поглядел на управляющего:
— Звучит как какая-то херня.
С тем же философским видом Арчер пожал плечами:
— В вашем случае так и есть, мой лорд. Пока вы не станете трахать жизнь, она из вас свой хер не вынет.
Как оптимистично… аж плакать хочется.
— У вас хотя бы есть шансы быть сверху, — стал серьезным управляющий. — Цените это, мой лорд, и не нойте на тему «ах, почему я родился лордом». Вам не идет. А эту ситуацию воспринимайте как хорошо прошедший урок: нехер лезть на рожон самому. Заведите себе уже толковых «шестерок».
— Хорошо прошедший урок?
— Вы живы, относительно здоровы, у вас шансы на полное восстановление, и вы сохранили силы. С учетом попадания вашей крови в руки недруга, отделались вы настолько легко, насколько можно представить.
Тут Поттер задумался:
— Уолтер… а есть ли ритуалы, которые требуют не добровольно отданной, а отнятой силой крови?
На губы управляющего выполз хищный оскал:
— Вот теперь я вас узнаю. Я не специалист в ритуалистике, здесь стоит поговорить со Скаем. Уверен, кое-что найдется.
* * *
— З-за ра-раб-бот-ту! — заикаясь, велел Квирелл. Раздались короткие придушенные смешки, на которые хотелось ответить парочкой Круциатусов, но ему нужно поддерживать образ рохли.
Пятикурсники принялись практиковать невербальные чары, а Квиринус сел за стол и сделал вид, что сосредоточился на журнале успеваемости.
По Хогвартсу рыскал дээмпэшник, быстро распутывая клубок покушения на Поттера. Прошло всего четыре дня, а «организатор» уже попал на карандаш и вот-вот будет допрошен, приведя след к одному из предателей.
О, месть сладка! Темный Лорд желал расправиться с каждым, кто отрекся от него, и Квирелл намеревался ему в этом помочь. Жаль, здоровье оставляло желать лучшего, а Философский Камень продолжал оставаться недосягаемым.
Поначалу Квиринус намеревался лично прихлопнуть Харальда Поттера, но, увидев, как усердно Гринграссы подошли к вопросу, решил им немного помочь. В конце концов, даже если Мур докопается до сути, все следы приведут его к Дафне Гринграсс, гнусному бастарду, ее дегенерату-братцу и их папаше-крысе.
Девчонка подошла к делу наивно, но довольно-таки ответственно. Ему даже понравилось наблюдать за организацией и почти не пришлось править ритуал Объятия Хель — только откорректировать последствия вмешательства в разум той гриффиндорки, чтобы следствие непременно нашло «посредника», а вслед за ним и «преступника» вместе с несколькими «сообщниками».
Кража крови Харальда Поттера прекрасна. Выгадать момент, обеспечить железобетонное алиби, так ловко взять под полный контроль другого мага и ее руками все сделать с такой ловкостью и скоростью — все это внушало уважение. Твердый уровень Адепта Ментальной Магии.
Правда, Квирелл расчистил ей всю дорогу, обеспечил логистику и бестрепетно пожертвовал старательно выращиваемым големом плоти, материал для которого добыла все та же гриффиндорка, а также взломал планарную защиту и подбросил слизеринке все необходимые ключи для взлома шкафа…
Нет, серьезно: а чего еще ожидать от одиннадцатилетней соплячки? Это лет через десять систематического обучения она начнет из себя что-то представлять. А так — буквально все покушение Квирелл вел Дафну Гринграсс за руку. Один большой и жирный плюс: девчонке не пришлось вкладывать в голову правильные идеи, только слегка корректировать восприятие, чтобы не заподозрила подвоха. Ее бы подучить, чтобы не была такой неуклюжей и медлительной, добавить чуть изобретательности и излечить разум — Гринграсс легко достигла бы уровня Эксперта к выпуску из Хогвартса, а Мастера — к двадцати пяти годам. И это только в ментальной магии. Исключительный талант, усердно зарываемый в могилу ее семьей.
Глупцы. Эти предатели также поплатятся, но сначала сыграют отведенную им роль. Ему понадобятся ресурсы, и ложь о возможном искуплении заставит их выполнить любой каприз. А перед этим он заставит их осознать, что ненавистный бастард превзошла законного отпрыска буквально во всем. Но сначала… да. Сначала ее стоило немного подучить.
Возвращаясь к расследованию, не удивительно, что Алан Мур так старательно пытался куснуть Виктора Франкенштейна. Не на того напал, конечно, но клубок распутал хорошо и вот-вот выяснит имя «преступника». Помочь ему, что ли?
Нет. Мур — слабак, но не идиот, а еще весьма серьезный окклюмент.
«Квирелл» коротко оглянулся в стекло. Зрачки отражения мигнули красным, губ коснулась ухмылка. Мальчишка Поттер выжил? В конце концов он никогда не винил младенца в своем падении. Частица его души в нем много крепче, чем планировалось. Не выйдет сделать из него сторонника — получится отличное тело.
Вот только старик Дамблдор кое-чего не учел и переиграл самого себя. Темный Лорд не просто так «убился» о мальчишку, и не нужен ему Философский Камень. Лорду Судеб давно не нравилось то, во что превратилось тело, а тут — идеальный вариант. И пророчество сошлось, что основательно вышибет мозги смертным, и плод селекции семьи Поттер наконец-то получился таким, каким должно. Опыт тяжелого труда, опыт ошибок, несравненные познания — и чистый лист, юный Архимаг…
К черту сторонника. Харальду Поттеру суждено прекратить существование. Не обязательно сейчас, можно и позже. Разум будет стерт, тело и душа хорошо послужат своему новому хозяину, чей якорь пустил в душе достаточно глубокие корни. И тогда, когда он будет обладать титулом и властью маркиза, никто из отбросов не посмеет заявить о его нечистокровности. Никто!
Благоприятный момент так сладостно близок. Осталось совсем чуть-чуть: подготовить декорации, утрясти мелкие нюансы…
*Экстубация — в широком смысле слова процесс извлечения трубки. В медицинской терминологии — процесс извлечения эндотрахеальной трубки для обеспечения самостоятельного дыхания пациента.