Илия кашляла, прижав руку к груди, с трудом вдыхая и пытаясь понять, почему с ней это происходит. У неё, как у гомункула, не было никаких шансов подхватить какую-нибудь болезнь, и даже если некомпетентная Тосака была сведуща в проклятиях, она не заметила никакого волшебства.
Она бросила взгляд на вновь прибывшего и использовала взгляд мастера, но он не сработало, давая понять, что перед ней не вызванный слуга. Как он тогда был на всё это способен? Это было далеко за пределами уровня магов… Неважно.
Высокомерно уверенная в силе своего слуги, Илия произнесла тихо прошептала, — Берсеркер, убей их обоих, — Он, безусловно, мог, Лансер был пони с одним трюком, к которому Геракл вскоре приобретет иммунитет, а оружие вновь прибывшего человека не могло его даже поцарапать.
— Нелепо, чтобы две собаки убили такого, как я? Дворняга, твоя смерть не будет легкой, — Гильгамеш, со своей стороны, казался расслабленным, его лицо украшала ухмылка, но это была ухмылка не человека, а высокомерного Бога.
— Я могу посидеть в сторонке… — помахал рукой Астон, выражая свои мысли, но вздохнул, признавая поражение, когда Гильгамеш сбросил в его сторону целый склад оружия. Одновременно с этим Геракл тоже замахнулся на него своим тесаком, — В чём твоя проблема? — С любопытством спросил он, появляясь в нескольких метрах от них обоих с обнаженным копьем, направленным на Гильгамеша.
Золотая рябь за спиной псевдослуги-арчера повернулась к Астону, — Меня тошнит от одного твоего присутствия, дворняга, — Он поджал губы и выпустил ещё один залп, на этот раз намного быстрее, чем раньше. Достаточно быстро, чтобы Лансеру пришлось использовать свое копье, чтобы отклонить пару зарядов в сторону, лишь бы не быть пронзённым.
— Такой прекрасный мир, почему он меня так ненавидит? — почти беззвучно пожаловался Рыцарь на нехватку энергии, разочарованный тем, что всё постоянно пытается ослабить его и чаще всего успешно, — Это не имеет значения, — Он положил руку на шлем и снял его, прежде чем отбросить в сторону.
Дождь действительно был приятным, как и гроза с молнией и грязь под ногами.
— Какой замечательный день! — Он развёл руки в стороны, широко улыбаясь, под аккомпанемент электрических столбов, обрушившихся на всё вокруг, разрывая землю на части и поджигая окружающий их лес, — Слава досточтимому королю Британии!
Ничего страшного, если он не пройдет через это, Артурия сможет исполнить Желание.
Его тускло-голубые медленно помутнели, а волосы зашевелились в зловещем ветерке, неожиданно задувшем будто из самой горы.
— ГРРРРАААААА!!! — Не давая ему времени действовать, Берсеркер рванул к Астону и обрушил на него свой тесак, но рыцарь ударил копьем под углом, заставив его соскользнуть с металла. Воспользовавшись импульсом, рыцарь крутанулся и ударил сабатоном в подбородок полубога.
Это не возымело желаемого эффекта.
Оскалив свои неровные зубы, Берсеркер вцепился в его ногу и помотал головой из стороны в сторону, швыряя рыцаря как тряпичную куклу, прежде чем схватить его и подбросить в небо.
Это тоже не возымело желаемого эффекта.
Астон перевернулся в воздухе и устремился вниз подобно сверкающему метеору, врезавшись в живот берсеркера, прежде чем вонзить свое копьё ему в голову. Затем он вырвал его, разбрызгав мозги Полубога по грязной земле.
— Хо? Забавно, — Гильгамеш с любопытством наблюдал за зрелищем, не переставая ухмыляться. Он надеялся увидеть что-нибудь интересное, потому что без Мастера Лансер должен был быть жалко слабым.
Он копил свою магическую энергию? Невероятно.
Красные линии, похожие на магические цепи, расходились от глаз рыцаря, странным образом перемещаясь по его доспехам, и чем чётче они выделялись на чёрном железе, тем длиннее становились шипы, покрывающие его фигуру.
Рыцарь Жестокости должен был стать мерзким чудовищем, которое убивало всех во имя короля Артура, совершая поступки, способные потрясти даже самые сильные сердца, с ухмылкой на лице.
Предвестник смуты и разрухи.
Чудовище, окутанное тьмой.
Все это послужило основой для навыка, обычно встречающегося у берсеркеров.
Увидев, как Геракл затрясся и ожил, рыцарь оскалился, обнажив ряды острых зубов, и миазмы с его лица схлынули, открыв налитые кровью глаза, из которых потекли алые струйки, а из рук сочилась кровь.
— Отвратительно, — Тон Гильгамеша лишь подчеркнул его слова, но он продолжил со стороны наблюдать за происходящим, решив потешить себя видом двух рвущих друг другу глотки псов, причем оба под тем же воздействием, что и собака, с которой он столкнулся десять лет назад.
— РРРРРРРРРРРРААА!!! — Громко взревев, Геракл сжал рукоять своего тесака как раз в тот момент, когда Астон подошел и схватил его за локоть. Ухмыляясь и демонстрируя безумный уровень силы, рыцарь оторвал руку, а затем вонзил в Геракла его же тесак, разрубив его на куски.
— Врв… ВРАГ, — Словно совершенно другой человек, Рыцарь Жестокости завыл, как дикий зверь, и полоснул себя по руке, вонзившись в собственную плоть достаточно глубоко, чтобы кровь брызнула, как вода из шланга. Он вытянул руку, похожую на огромный коготь, и кровь задрожала, как будто забилась в конвульсиях, на мгновение приобретая странный блеск, прежде чем хлынуть в его руку, оставив за собой только целую, абсолютно здоровую руку.
Хотя копьё, которое он использовал, было слабовато для создания благородного фантазма, Астон, нет — ужасный Рыцарь Жестокости инстинктивно понял, что к нему это не относиться, и поэтому создал оружие из самого себя. Отбросив зазубренное копье, он обзавелся кроваво-красным копьем и мечом.
Не обращая внимания на отрубленную руку, Геракл бросился на то, в чём подсознательно признал чудовище, наклонившись назад, чтобы избежать удара копьем, и с размаху ударил его тесаком. Он проигнорировал кровавый меч, перерезавший его плечевые сухожилия, и рубанул своим тесаком, "рассекая" броню Лансера и почти полностью рассекая его.
Вместо того, чтобы закричать от боли, Астон ухмыльнулся шире, чем раньше, и ударил локтем по клинку, заморозив кровь с помощью гемокинеза и используя получившуюся конструкцию как импровизированный щит, чтобы отбросить тесак, превзойдя даже такого слугу, как Геракл, который был в своей собственной лиге, когда дело доходило до параметров.
— ХАХАХАХАХАХ!! — Заливаясь смехом, Рыцарь Жестокости несколько раз ударил своим копьем, проделав многочисленные дыры в туловище Берсеркера, прежде чем тот успел среагировать, сверкающая молния пробежала по его венам и осветила броню, усилив его движения и атаки.
Гильгамеш приподнял бровь от проявленной скорости, признавая, что она намного превосходит всё, что он видел у других слуг. Скорость также увеличивала силу всего остального, а благодаря изначально высокому параметру силы, двигаясь со скоростью в сотни, если не тысячи раз превышающую скорость звука, его сила возрастала до такой степени, что он мог сравнять с землей города, а возможно, и государства.
Тогда было понятно, что Геракл, несмотря на то, что был Полубогом, изо всех сил пытался не отставать, — Собака становится настоящей собакой, — Он усмехнулся про себя, с ухмылкой глядя на землю. Под ним была лей-линия, и, поскольку Медея вышла из строя, за неё можно было ухватиться.
Рыцарь Жестокости сразу заметил это и схватив своё настоящее копье, воткнул его в землю с безумной ухмылкой, — Ж… ЖАЛКО! — Оставив оружие высасывать магическую энергию из земли, он рванул к Берсеркера. (Примечание: Любой слуга может перекачивать магическую энергию из соответствующих источников. Примером могут служить Ассасин и гора Рюдо.)
Геракл приготовился встретить удар, но отшатнулся, когда Лансер пронесся мимо него, причем гораздо быстрее, чем раньше. Настолько быстро, что они едва успели заметить размытое пятно.
— С… СЛАБО!!!
И направился прямо к едва стоящему на ногах Иллиясвиль.
Он запустил когтистую руку в землю у себя под ногами и вырвал огромный кусок, прежде чем бросить его в Берсеркера.