Власть над прошлым
Рейнира надеялась, что не ошиблась, когда согласилась с отцом отослать Алисенту домой.
Орвиль оказался прав и в то же время нет в своих оценках о том, что у королевы могут быть душевные проблемы после случившегося. Ее пришлось опаивать маковым молоком каждый раз, когда она приходила в себе, так как от вида стен Красного замка у нее случалась истерика, хотя ее перевели в другие комнаты с другой мебелью. Ночные истошные вопли Алисенты, разносившиеся эхом по коридорам, перепугали детей и наводили неприятные чувства на знать, которая и так была на взводе после этой жестокой расправы с Ларисом Стронгом.
Последней каплей стала ее отказ от еды, где ей почудились человеческие пальцы.
Рейнира хотела запереть ее в дальней части Красного замка, но отец вдруг решил, что ее вовсе стоит отослать в Старомест. Подальше от детей, которые теперь не просто не любили королеву-мать, но и боялись ее. Честно говоря, тогда она еще была все еще под впечатлением от сна, где та безымянная леди Старк из будущего сказала ей держать человека из башни подальше от дракона, поэтому так мало и возражала. Человек ведь это не значит, что однозначно мужчина. Да в замке, и даже в городе, из Хайтауэров только Алисента и осталась.
Малость чокнувшаяся, бесполезная и опозоренная Алисента.
Какой от нее может быть толк?
Отто при всем желании, даже таковое у той возникнет, Алисента не помощник. Ее дети ее не любят и боятся. Более того, они остались под крышей Красного замка и безопасным крылом Рейниры, где она старалась их держать вот уже много лет, чтобы никто не посмел настроить ее брата против нее. А титул у Алисенты уже давно был скорее номинальным, чем фактически действующим. Рейнира давно выполняет те немногочисленные обязанности королевы-консорта, вдобавок к многочисленным своим, которые у Алисенты были до этого. Она управляла хозяйством замка и заботилась о всех нуждах королевских детей, начиная от одежды и заканчивая учебным планом. Так что ее отсутствия даже никто не заметит сразу и совсем не будет скучать.
«И поделом ей, сама виновата», — про себя мрачно подумала Рейнира, но при этом сохраняла привычную милую улыбку на губах, которая была предназначена для женщин вокруг нее.
Сегодня было воскресенье, и даже если бы она больше предпочла быть в кругу семьи, рядом с сыном, братом и сестрой, которых побаивались пока выпускать из виду, будто те могли раствориться в воздухе, она не стала пропускать этот день. День, когда Рейнира уже почти традиционно выезжала в город и принимала у себя на аудиенции простых женщин, независимо от статуса и возраста, а также открывала кухню с бесплатной едой и руководила раздачей небольших подаяний в виде недорогой добротной ткани и таких же простых кусков мыла. Это было одно из ее личных нововведений после того, как она не смогла уговорить отца и лорда Бисбери на массовую реконструкцию канализации в городе, но все же сумела организовать небольшой корпус рабочих, которые каждые три дня выходили на улицы города и убирали твердые отходы и все прочие нечистоты, усеявшие давно скрывшуюся под их слоем брусчатку. Это и ее добровольная раздача средств элементарной гигиены вместе с тканью для новой одежды удивительным образом за пару лет смогли на порядок снизить вонь в городе.
Это было дорого, но эффективно.
Как для города, для людей, и для ее репутации. Люди обожали ее, и скандировали ее имя, когда она появлялась в городе, а также за ней уже твердо закрепилось прозвище «Народная Принцесса». Рейнира добилась того, чего не сделала в прошлый раз — любви не только знати, но и черни, что оказалось настолько легко, что порой, думая о тех смутных видениях жизни, что ее могла ждать, если бы не вмешались боги, не понимала, почему та, другая она, не сделала этого. Почему предпочла бездействовать, смиренно принимая удар за ударом от Зеленых, от Алисенты, вместо того, чтобы встать во весь рост и доказать кто здесь дракон. Не понимала, почему так была уверена в клятвах, единожды данных, когда она была юна, не закрепленных ничем, кроме воли отца, который не был вечен и после чье смерти всему бы пришел конец.
Сейчас Рейнира была умнее.
Она еще до трехлетия сына смогла мягко уговорить отца закрепить ее место наследницы официальным документом, хотя он и не понимал, зачем столько трудностей, когда перед всем народом уже им было дано слово. Бедный, все еще порой такой наивный kepa. Теперь женщина-первенец в их семье, как и в Дорне, могла унаследовать Железный трон. И только она могла получить яйцо дракона и шанс оседлать того, у кого не было всадника. Рейнира понимала, что это необходимая жертва, чтобы драконы были только в их семье.
В их и семье Веларион.
По-крайней мере, в этом поколении.
Это было несправедливо, но Рейнира сумела тайно подменить яйцо Бейлы, откуда должна была вылупиться Лунная Плясунья, как и яйцо Рейны, из которого и так бы никто не вылупился. Обе подмены, как она и думала, остыли в их колыбелях, что весьма расстроило дядю и Лейну. Это был необходимый шаг, чтобы в последующем только Таргариены были драконьими всадниками. Благодаря декрету, внуки Деймона уже не имеют право на яйцо дракона, как и подходить к драконам без дозволения вообще, даже если это еще не было широко известно.
Так же, как сейчас этого не могла сделать Хелейна.
Не то, чтобы по видениям предполагаемого будущего, та имела такую близкую связь с Пламенной мечтой. Рейнира даже не была уверена, что ее сестра после первого полета, установив связь с драконице, вообще в дальнейшем поднималась в небеса. В любом случае, в этот раз ее сестра не получит дракона, как и Веларионы в дальнейшем. Как и дети Эйегона, если только те не станут женами или мужьями детей ее Даериса. Что тоже маловероятно, так как… Возможно, она впрямь была ужасной женщиной, тенью Мейгора с сосками, как ее нарекали бы в той, другой жизни, но Рейнира должна была обеспечить свое место на троне, и место для своего благословенного, и единственного, сына после.
Любой ценой.
В конце концов, она же не собиралась убивать своего брата, которого в этот раз даже по своему полюбила. Просто во время чаепитий поила его Поцелуем Пустыни. Излюбленным зельем шлюх по ту сторону Узкого моря, благодаря которому утробы женщин оставались пусты, а семя мужчины безжизненным. Вообще-то, его нужно принимать в единый прием в течение месяца, но так как Эйегон был еще мал, ей пришлось поить его небольшими дозами каждый день месяца. Мисария была уверена, что это будет достаточно, чтобы у ее брата никогда не было детей.
Кстати, о Белой Пиявке.
Рейнира покосилась на Мисарию, которая руководила раздачей корзин с тканью и мылом чуть дальше от павильона, где она восседала, принимая женщину за женщиной с их чаяниями и просьбами. Она не доверяла это бывшей шлюхе Деймона, а сейчас главе одного из самых крупных борделей в столице. Она не доверяла ей, хотя и помнила, что в видениях та служила ей как мастер над шептунами. И что именно Мисария сказала ей об измене Деймона с Крапивой и что та якобы беременна от него. Правда то была, или нет, Рейнира так и не узнала. Да и не хотела бы. Но и отказаться от такой возможности, заиметь такого шпиона как Белая Пиявка, даже если та могла в чем-то лгать, не хотела.
Особенно если учесть, что та сама к ней не так давно пришла, чтобы предложить свои услуги.
Рейнира была удивлена этим, хотя и не настолько сильно, насколько могла бы. Она точно знала, что люди Мисарии наблюдали за ней. После того, как Рейнира получила в собственность приличный кусок земли на холме Рейнис, где был разбит павильон для того, чтобы она могла собирать женский двор по воскресеньям, и зеленые лужайки с фонтанами, откуда била ключом чистая питьевая вода, как во многих теперь частях города, где во время таких встреч могли резвиться дети, это внимание только усилилось. Рейнира понимала, что та пыталась понять, насколько именно ее волновала судьба просто народа, о котором Пиявка, как ни странно, своеобразно заботилась. И поняв, что от наблюдения меньше толка, чем от фактического взаимодействия, она показала лицо. У нее не было сомнений, что Мисария также знала о том, что Рейнира давно уже начала внедрять в столице и свои так называемые «уши».
И не хотела, чтобы ее вытеснили за ненадобностью и опасности, которую та могла представлять.
Такие люди, как Мисария, предпочитали служить сильным, чтобы получить больше возможностей и власти. И для Рейнира, тот факт, что Пиявка сама к ней пришла и предложила свои услуги, был еще одним подтверждением, что она шла правильным путем. Что она более чем хорошо использует свой шанс, полученный от Старых богов, а не идет про старой проторенной дорожке, ведущей к смерти и тотально уничтожению ее дома и драконов, о котором ей кое-то рассказала Сара и показали боги. Официальную должность Мисарии она пока не могла предложить, но неофициально та стала ее мастером над шептунами, как было в том несбывшимся будущем. А также той, кто помогала ей держать связь с простым людом более открытой и руководила некоторыми ее благотворительными проектами, за которым лично Рейнира просто не успевала следить. Да и не могла бы это делать так, как человек, которым был ближе и жил среди тех, для кого они были предназначены.
Она незаметно выдохнула с облегчением, когда встреча подошла к концу.
Ведь если Рейнира пыталась завоевать любовь простых людей, чтобы у нее было больше поддержки, улучшилась репутация, а также избежать того восстания людей во главе с Пастырем, которое убило Пламенную Мечту, дракона Джоффри и маленьких детенышей близнецов Хелейны и Эйегона, это не значит, что ей так уж нравилось слушать каждое воскресенье похожие жалобы и выдерживать неприятные запахи, которые вывести полностью было не под силу даже ей. Это была необходимость, а не порыв сердца. Может быть, это тоже звучало черство, но Рейнира была уверена, что ее дела превысят ее личные чувства, о которых никому и никогда не собиралась говорить.
Вернувшись в Красный замок, она первым делом хотела принять ванную и переодеться, а потом навестить Даериса, которому уже позволили покинуть постель.
Но вот только едва Рейнира покинула экипаж, то первым же делом увидела своего мужа, ждущего ее на ступенях Великого чертога. Его лицо было мрачным, а пальцы стискивали эфес меча, что Лейнор делал, когда очень нервничал. Ее сердце пропустило удар, и первым же делом Рейнира подумала, что Даерису вновь стало плохо или что-то еще случилось с их сыном. Но заметив, что в другой руке он сжимал кусок свернутого пергамента, который мог быть только неким сообщением, да и если бы это был Даерис, то Лейнор бы уже давно прибыл в павильон за ней сам или послал стражу, поняла, что дело было в чем-то другом. Она подобрала полы своего платья и как можно более непринужденно, потому что принцессы и будущие королевы не бегают через весь двор, полный народу, как бы ей этого не хотелось, подошла к нему.
— Муж? — коротко спросила Рейнира, точно зная, что одним этим словом передала все, что хотела спросить.
И вопрос, и беспокойство.
Это было еще одно удивительное открытие в ее браке с Лейнором, который в этот раз вполне можно было назвать даже счастливым. Они могли разговаривать без слов и понимали друг друга так же легко. В ее былых видениях такого не было, как не было ничего похожего в браке с Деймоном, который она тоже видела, каким мог бы быть. Да, Лейнор тоже мог с ней спорить, но, в отличие от дяди, он не убегал пекло знает куда, оставляя ее разгребать весь беспорядок и оставляя в душе горький осадок. Максимум, что мог сделать Лейнор, так это покинуть ее на пару часов, чтобы полетать и остыть, чтобы после вернуться и поговорить уже на более спокойных тонах.
Не то, чтобы они часто ссорились.
Да, Лейнор имел кровь дракона и мог вспылить, но в их браке именно Рейнира была той, кто могла поддаться темпераментному огню в своей душе и немного покричать. А так как она изо всех сил старалась носить маску идеальной наследницы, то поддаваться подобным чувствам в ее случае было просто недопустимо. И она была этому рада. Рейнира уже в который раз уверялась в том, что поступила верно, когда решила, что именно Лейнор будет ее спутником жизни, и что стоит оставить все чувства к Деймону только при себе, как и чувства к Харвину. Иногда, она даже сочувствовала Лейне, которая застряла с ее вспыльчивым дядей.
Только иногда.
— Жена, — также коротко произнес Лейнор, слегка наклонив голову, а потом подставил ей локоть.
Рейнира хотела твердо сказать, чтобы он уже выкладывал что именно случилось, но получив его безмолвное сообщение о том, что им нужно отойти подальше от любопытных ушей, приняла его жест. Они степенно пересекли Западный Двор, кивая то и дело знати, которая попадалась им на пути и демонстрируя сам картину очаровательных супругов. Они пересели ворота и мост, ведущие в Восточный Двор, и уже проходя мимо Башни Десницы, Лейнор наконец наклонился к ней и перевал свое молчание.
— Мне пришло сообщение от Лейны, — со скрытым беспокойством сказал он.
Рейнире замерла и повернула к нему голову, и понадобилось пару секунду, чтобы понять, что это было беспокойство о ней. Она нахмурилась и поджала губы.
— Что случилось? — тихо спросила она, незаметно оглядываясь вокруг. — На Севере что-то пошло не так? Лорд Старк?..
Лейнор вдруг закатил глаза.
— Нет, все пошло не так, когда моя сестра вздумала выйти замуж за твоего взбалмошного дядю, — с нотой сарказма сказал он, и поморщился, когда Рейнира, убедившись еще раз, что вокруг никого нет, шлепнула его по плечу. — Ладно, ладно.
Он посерьезнел.
— Лейна написала о том, что на Деймона напал очередной его приступ скуки, и он напросился на прогулку за Стену, — мрачно произнес Лейнор и затянул паузу, за которую ей вновь захотелось его ударить. — И вот уже неделю ничего о нем неизвестно.
Рейнира застыла.
— Что? — пораженно выдохнула она, невольно начав крутить одно из колец на пальце. — Что ты?..
— Он пропал, — тихо произнес Лейнор, и аккуратно сжал ее локти. — Лейна пишет, что группа, с которой он вышел за Стену, вернулась без него. Вроде как его лошадь взбесилась и унесла его куда прочь. Лорд Старк уже должен был собрать группу и отправить ее на поиски…
— Лошадь? — недоверчиво спросила Рейнира, старясь подавить страх в душе. — Зачем Деймон поехал на лошади, когда у него есть гребаный дракона?!
Это было больше похоже на рык, чем на спокойный вопрос, но сейчас ей было не до этого. Деймон пропал. Он не мог пропасть! Да, она подавила все свои чувства к нему и не желала вновь поддаваться этому притяжению, зная, что ничего хорошего не выйдет, что они хоть и близнецовое пламя, но это пламя же их только и сожрет. Обоих. Вот только… Это же Деймон. Рейнира не могла просто спокойно воспрять новость о том, что человек, который был рядом или на периферии всю ее жизнь. Человек, который, несмотря на все его недостатки, любил ее.
По крайней мере, ей нравилось так думать.
— В том то и дело, — еще тише произнес Лейнор, сильнее нахмурив брови. — Лейна… Она пишет, что по какой-то причине ни ее Вхагар, ни Караксес, они оба не захотели перелатать за Стену. Даже приближаться к ней не хотели. Именно поэтому Деймон вышел за Стену…
— Хотел узнать, что их пугает, — пробормотала Рейнира, отведя взгляд в сторону и закусив губу.
Ей совсем не нравилась новость о том, что за Стеной было что-то, что напугало таких существ, как драконы. Хотя догадывалась, что это могло быть связано с тем ужасным Королем Ночи в короне из льда, который до сих пор преследует ее в кошмарах. Неужели это существо пробудилось и имело некое оружие против драконов? Это было плохо. И слишком рано. Они еще не были готовы к вторжению мертвецов, в которых верила лишь она и отец. Впрочем, в данный момент, ее волновала все же больше пропажа Деймона за Стеной, чем все то, что там могло быть скрыто.
Он не мог погибнуть.
Это Рейнира точно также, как и то, что солнце восходить каждое утро и заходит каждый вечер. Она бы это почувствовала. Точно так же, как ощутила в видениях тот миг, когда жизнь ее мужа оборвалась и он оставил ее в одиночестве справляться со всем тем, что ее окружало и стремилось сломить.
Как и всегда.
Рейнира стиснула зубы, не желая думать о том, сколько раз Деймон оставлял ее позади, и вместо этого думала о том, что ей делать теперь. Она не была больше глупой девочкой, которая сей миг же побежала бы в Драконье логово, оседлала Сиракс и отправилась на Севере, чтобы найти этого глупого мужчину. К тому же, как бы это выглядело? Как беспокойство племянницы, или как волнение женщина за своего любовника? Рейнира не могла допустить, чтобы кто-то подумал о последнем. Конечно, она сделала все, чтобы даже не подать повода кому-либо думать, что у нее таковой мог быть. И не хотела рушить все то, что тщательно строила столько лет, потому что дядя был настолько обезумевшим от скуки, что отправился за Стену, чтобы найти то, что могло напугать дракона.
— Ты не можешь пойти на Север, — мягко, но твердо произнес Лейнор, чуть сжав ее локти, будто прочитав ее мысли.
— Я и не собиралась, — слабо возразила Рейнира, понимая, что муж читает ее как открытую книгу.
— Я могу пойти, — добавил Лейнор с едва заметной улыбкой, смотря на нее. — Морской Дым быстрый. Я вернусь, не успеешь…
Рейнира вскинула руку.
— Нет, — твердо сказала она и уже спокойнее повторила: — Нет, Лейнор. Ты никуда не пойдешь.
«И я не пойду», — в один миг внезапно решила Рейнира, впервые в жизни не желая разбираться с проблемами Деймона.
Отчего-то она точно знала, что он живой, и что он вернется. Пойдет ли кто-то за ним, или нет. А даже если ее чувства ее подводят… Ну, что ж, это был не первый раз, когда Деймон уйдет за черту, в чертоги Белариона, раньше нее в тот миг, когда он больше всего нужен своей семье. Ей будет очень больно, если он погибнет, Рейнира точно это знала.
Но она не сойдет с ума.
Возможно, долгие годы подавление своих чувств к этому мужчине дали свои плоды, а может и нет, но в этом она была точно уверена. Тот, кого Рейнира впрямь не могла потерять, сейчас был в Твердыне Мейгора, в компании Призрака и Сары Старк, которая никогда не покидала своего подопечного. А остальные были не столь важны. Это была жестокая правда жизни и Игры Престолов, где было много пешек и прочих фигур, имеющих разное значение, но главных фигур было всего ничего.
И Деймон не был одной из них.
Важной, но не главной.
— Напиши Лейне, что если в течении луны дядя не вернутся, то пусть она возвращается домой, — решительно произнесла Рейнира. — Сейчас я пойду к отцу, и сообщу ему о пропаже Деймона, чтобы он написал дополнительное письмо лорду Старку, но… Пусть Лейна не ждет дольше этого срока.
Она отвернулась в сторону стайки служанок, который прошли мимо них, о чем-то шепчась.
— В конце концов, тут ее еще ждут дети, — добавила Рейнира, с усилием разжав пальцы и перестав вертеть кольца. — И если ее муж-идиот ввязался в очередную убийственную глупость, это не значит, что они должны остаться круглыми сиротами.
Лейнор нахмурился.
— Нира?.. — вопросительно произнес он, вскинув бровь, кажется ожидая несколько другой реакции от нее. — Это же Деймон. Я же знаю, что между вами…
Рейнира сурово вскинула взгляд.
— Ты мой муж, а он муж Лейны, — холодно произнесла она. — Я когда-то давала повод подумать, что я предам тебя или причиню боль твоей сестре, заводя интрижку с ее мужем за ее спиной?
Лейнор поджал губы.
— Нет, — коротко произнес он. — Никогда.
Она едва заметно дернула бровью, а потом вновь подобрала полы платья и, бросив еще одно короткое «муж», тем давая понять, что разговор окончен, пошла искать отца, понимая, что ванна и встреча с сыном будет отложена, пока Рейнира в очередной раз не разберется с проблемами, которые подбросил ей своей выходкой ее взбалмошный дядя. По крайней мере, так как она сможет, не покидая столицы, ибо бежать сломя голову за Деймоном Рейнира не собиралась.
Точно также, как и он никогда не делал ради нее.