Арчер, взгромоздившись на крышу чрезмерно высокого здания в более современной части Фуюки, молча наблюдал за битвой, которая грозила вот-вот перерасти в кровавую баню. Он проигнорировал недоверчивый взгляд своего Мастера и углубился в собственные мысли.
Неизвестный факт о Войне Святого Грааля заключался в том, что на неё призывались люди не только из прошлого, но и из будущего.
Ему ли не знать, в конце концов, он был именно таким случаем.
Арчер был логичным развитием молодого и глупого Широ Эмии, ослепленного идеалами и ложным чувством справедливости, превратившегося в собаку, поскольку это означало, что он мог спасти всех, всего лишь заплатив за это высокую цену. Он был вынужден выслеживать тех самых людей, которых пытался защитить, предлагая свои услуги даже после своей смерти, убитый теми, кого он считал союзниками.
Он стал псом коллективного бессознательного человечества, выслеживая тех, кто представлял хотя бы незначительную угрозу его дальнейшему существованию, убирая останки после того, как катастрофы уже прошли, потому что его начальнику не нравились переменные.
Итак, в попытке покончить со всем этим, он пожелал, чтобы его вызвали сюда, надеясь, что, убив себя в прошлом до заключения сделки, всё, что он сделал, будет аннулировано, и ему больше не придется жертвовать и убивать.
Как они его назвали?
Ах да, Страж Противодействия.
Перемещение с единственной целью — помочь человечеству — было полным дерьмом.
Все они были палачами, которым было поручено выслеживать неугодных во времени до самого конца.
Конца, который никогда не наступит.
Арчер просто устал от этого цикла.
Но именно из-за этого самого цикла он знал, он знал, что должен перестать бездельничать и приложить максимум усилий, чтобы убить самого себя.
Рыцарь Жестокости, Астон, был тем, с кем он сталкивался в прошлом, и Арчер был более чем осведомлен об угрозе, которую тот представлял. Если бы Лансер получил доступ к своему Благородному Фантазму, он, возможно, смог бы разорвать каждого слугу в городе в клочья в одно и то же чертово мгновение, возможно, даже Короля Героев.
Он также знал, что рыцарь был честным и отважным человеком, настоящим героем, если хотите. Справедливость Астона не была слепой, а его сострадание не было всеобъемлющим, как у Широ.
Арчер чувствовал себя ущербным по сравнению с рыцарем.
Вот он пытался покончить с собой, потому что сожалел о содеянном и хотел предотвратить свои "ошибки", как он теперь их называл.
И вот он появился.
Кто-то, кто до последнего вздоха держался за свои идеалы и кодекс поведения и делал это даже сейчас, даже после того, как потерял жизнь в рабстве у короля, лишенного чувства собственного достоинства и ненавидящего своё правление, потому что в долгосрочной перспективе это избавило простых людей от тирании и угнетения.
Возможно, эти два события на самом деле нельзя было сравнивать из-за обстоятельств, но Арчер всё равно это сделал, он также пришел к решению, — Рин, ты знаешь о том, как повторное посещение определенных важных мест может помочь памяти тех, кто её потерял? — Он взглянул на молодую Тосаку краем глаза, скрестив руки на груди.
Убрав прядь волос с глаза, Рин заметно оживилась, мгновенно соединив в уме сказанное, — Ты что-то вспомнил? — С надеждой спросила она, глядя своему Слуге в глаза, пока её красное пальто развевалось на сильном ветру, обычно встречающемся на больших высотах. Амнезия её слуги была серьёзной проблемой, когда дело доходило до разработки стратегии.
Арчер глубоко вздохнул, его взгляд на пару секунд задержался на беззвездном ночном небе, прежде чем он многозначительно вернулся к сражающимся слугам, — Лансер, Астон, я многое помню о его способностях.
Другого пути к победе у них не было.
Рыцарь Круглого стола мог зарубить большинство слуг без своего Благородного Фантазма, и хрена с два Арчер сможет что-то сделать в одиночку, — Ты думаешь, Берсеркер был плохим? Подожди, пока он не начнет использовать Безумное Усиление и свой Благородный Фантазм.
Глаза Рин расширились, а её улыбка дрогнула, когда она медленно скрестила руки под грудью в попытке казаться уверенной, — Ты… ты уверен? — С надеждой спросила, доверяя своему слуге настолько, что последующий кивок был совершенно необходим.
— Это действительно несправедливо, — застонала она, её руки безвольно повисли по бокам, сопровождая протяжный вздох, — Мы не можем победить в одиночку, да? — Рин знала ответ, но всё равно спросила.
Она видела, как сражался Рыцарь Круглого стола, он играл с её слугой, небрежно разорвал на части Геракла, ПОЛУБОГА, и разрушил целое здание взмахом руки, своей РУКИ!
— Грааль даёт шансы всем… — закрыл глаза Арчер, солгав без малейших колебаний, это было необходимо, если они хотели иметь хоть какой-то шанс на победу, — Мато, Айнцберн и Тосака и раньше работали вместе, — Он знал больше, чем кто-либо другой, об этой конкретной войне за Святой Грааль, и сожалел, что ему вообще пришлось рассматривать этот вариант.
Рин поняла намек и замотала головой из стороны в сторону, сжимая кулаки, — Нет, никогда, — Она никогда не станет работать с мусором мешком, на который бросили клок водорослей или с седым карликом.
Айнцберны, Мато и Тосака были тремя семьями магов, проживавшими в городе Фуюки, и работали вместе над созданием Войны Святого Грааля во всей её полноте.
Но они вовсе не были близки друг другу.
Наследником Мато был проклятый плейбой, который думал, что мир обязан ему, или девушка, которую пытали и насиловали.
Представитель Айнцберн в этой войне просто пользовался любой возможностью, чтобы смотреть на неё свысока, и уже пытался убить её или что похуже.
Наследницей Тосаки была сама Рин Тосака, та, кто, будучи одаренной и гениальной, просто не смогла выиграть войну в одиночку.
— Ну что ж, дело твоё, — Арчер пожал плечами, казалось, ничуть не обеспокоенный, — С таким же успехом мы можем отдать мою голову одному из Мастеров, и ты сможешь искать убежища, — О победе для них не могло быть и речи, он не мог напасть на Широ, потому что нападение на подростка приравнивалось к нападению на короля Артура, и он предпочел бы не иметь на хвосте сумасшедшего безжалостного убийцу, который мог пересечь пространство/время вслед за ним.
Они также не могли стремиться к полному союзу, потому что это никогда не сработает, в Войне Грааля мог быть только один победитель.
Рин топнула ногой и стиснула зубы от разочарования, он мог хотя бы попытаться быть оптимистом! После нескольких мгновений, проведенных в упрямстве и твердолобости, Тосака успокоилась и начала думать.
Синдзи Мато был довольно откровенно влюблён в неё, поэтому о союзе не могло быть и речи, даже не учитывая того факта, что он вызывал у нее отвращение, утверждая, что старший брат может делать все, что ему заблагорассудится, со своей сестрой, когда она обвиняла его в издевательствах над Сакурой.
Илиясвиль фон Айнцберн была, ну, она была чем-то вроде головоломки. Девушка была уверена в своей победе, но поскольку Арчер утверждал обратное и она сама была свидетелем, Рин сочла это сомнительным.
Несмотря на то, что Илиясвиль была сведуща в магии фамильяров, она никак не могла чувствовать то же самое после всего произошедшего.
И даже если она она не права в этом моменте, Рин чувствовала, что сможет сыграть на высокомерии Илии как мага ради временного союза.
С тремя слугами на одного Лансер никак не мог выйти победителем, верно?
Слова Арчера можно было бы поставить под сомнение, но Тосака собственными глазами увидела степень его способностей, — Тц… — прищелкнула она языком, разворачиваясь, — Хорошо, но это будет только для Лансера.
— Я знал, что ты достаточно умена, чтобы понять это.
— К-конечно!
Арчер тихо усмехнулся, качая головой при виде взволнованного вида своего Мастера.
Присоединение к лагерю Медеи изначально было допустимым вариантом, но теперь этот вариант отпал сам собой.
Лансер наверняка узнает его.
— Кстати, означает ли твоё знакомство с Астоном, что вы из той же эпохи?
— Не помню.
— …
* * *
С нежной улыбкой, практически приклеенной к его лицу, Астон вонзил своё зазубренное копье в кишки Медузы, мгновение пронзив её своим оружием, прежде чем она опомнилась и отскочила в сторону, — Оскорбление оплачено, ты можешь отступить, — заявил он с полной уверенностью, и это справедливо.
Медуза зажала кровоточащую рану в боку и, стиснув зубы, попятилась в сторону, он действительно был чертовски быстр, разве не она была здесь Райдером?!
Несколько мгновений назад они просто смотрели друг на друга, и, прежде чем она успела осознать, её проткнули насквозь. Медуза больше не прерывала его и не выражала гнев, хотя знала, что лучше не давать ему повода, приписывая его готовность отпустить её якобы радостному событию, произошедшему несколько минут назад.
— Вы вольны продолжать своё напад… простите, — Рыцарь прикрыл рот рукой, изображая отвращение от того, что назвал ее атаку настоящей атакой, — Я бы счел это гораздо менее раздражающим, чем видеть твое лицо, — Артурия была ранена, он имел полное право быть мудаком, но то, что он рыцарь, и его король действительно присутствует, напомнило Астону о том факте, что на отступающего врага нельзя охотиться, как на собаку, это сделало бы его ничем не лучше насильников и мародеров, которых они выжигали на своей земле.
Почва прогнулась и затрещала у неё под ногами, когда Медуза рванула прочь, отказываясь от того, что было практическим самоубийством, в тот момент, когда ей дали шанс. Её идиот-Мастер поймёт, должен понять.
— Я, спасибо, — Астон поклонилась, приложив руку к груди, искренне улыбаясь взволнованному выражению лица Артурии, — Теперь вы можете подумать о своих действиях, юная леди. Я могу только надеяться, что ты перестанешь считать себя никчемным и согласишься с тем, что случившееся было не совсем плохим или неправильным. У тебя больше нет обязанностей, как и у меня. Действительно было бы обидно, если бы мы не смогли реализовать наши мечты, получив в руки такую возможность, — Это действительно было здорово, это было всё, о чем он мог когда-либо мечтать.
Амбиции Астона, как и короля Артура, давно были реализованы.
Ошибался ли он, думая, что это его награда?
Рыцарь Жестокости тоже убежал, оставляя за собой след из голубых молний.
Возможно, Астон был взволнован предстоящим больше, чем хотел бы признать.
Объект его обожания, в конце концов, ответил на его чувства, причем довольно поразительным образом, учитывая, что он чуть не потерял равновесие из-за её внезапного поцелуя.
Артория наблюдала за происходящим затуманенными глазами, испытывая множество эмоций — от счастья, облегчения до ненависти и жалости к себе. Последние постепенно вытеснялись молчаливым пониманием того, что ее Рыцарь был объективно прав, несмотря на все её "заблуждения" и "непонимания".
Означало ли это, что для неё было нормально быть такой счастливой, какой она была прямо сейчас?
Артория почувствовала себя необычно взволнованной, когда опустила взгляд, уставившись в землю с колотящимся сердцем, ее рана уже зажила.