Глава 105
Я смотрю на Эмму, на Мэдисон, которых не узнать… которые представляют из себя карикатурные, гротескные копии моего отца. Сглатываю. Я испытываю противоречивые чувства. С одной стороны это — уродство, насмешка над природой, фарс и гротеск, та самая грань, где все превращается в абсурд и отвращение, а с другой — это же лицо моего отца! Но… лицо моего отца хорошо там, где оно и должно быть — у Дэнни на плечах. Его лицо на телах моих одноклассниц… совсем не смотрится. Ампутация не стала ничего менять в телах Эммы и Мэдисон… почти ничего. Безжалостной рукой она сорвала простыни, и я вижу все. Белая кожа Эмма, ее тело, тело модели. Когда-то она снималась для рекламы в местном агентстве, а сейчас ее тело покрывают уродливые шрамы и редкие волосы, торчащие отовсюду. А еще… ну конечно же Ампутация пришила ей мужские гениталии. Нарочито другого цвета, темная кожа выделялась на фоне светлой, почти белой. И лицо… зрелище было ужасающим, дергающим за какие-то потаенные струнки в душе, переворачивающим все внутри и вызывающим немедленное желание отвернуться, чтобы не видеть… этого.
Мэдисон… с Мэдисон было сделано почти то же самое, вот только вместо волос по всем телу у нее были какие-то темно-зеленые лишаи, припухлости, источающие гной и сукровицу. Конечно же лицо моего отца и небрежно пришитые гениталии, явно слишком большие для ее тела. Обоих можно было теперь закатывать в формальдегид и выставлять на ярмарке уродцев. Кунсткамера. Шоу Катастроф Человеческого Тела. И даже все еще имеющиеся в наличии и не тронутые скальпелем груди или общие, явно девичьи очертания фигур — не исправляли ситуацию, а словно бы усугубляли ее.
Если Ампутация ставила своей целью при одном только взгляде на свои творения вызывать отвращение, гадливость и жалость одновременно — у нее получилось. Потому что первым порывом, первым чувством, возникшем у меня в груди при первом же взгляде было желание добить этих несчастных, чтобы не мучались. И не просто добить выстрелом в голову, а прямо-таки выжечь из огнемета, не оставить даже горстки пепла.
В голове вдруг мелькает мысль о том, что теперь — я не смогу спокойно смотреть своему папе в лицо! Его лицо… оно всегда будет напоминать мне об этом. Мысль паническая и на секунду мне приходится закрывать глаза, борясь с собой, чтобы — не глядеть, чтобы оторвать взгляд от этого гротеска.
— Он влезает тебе в голову, Тейлор. — предупреждает Пятый: — и ты… ничего не можешь с этим поделать. Сопротивление бесполезно. Знаешь, как именно они завербовали милую девочку Ампутацию? Нет? Райли была очень хорошей девочкой. Доброй и деликатной. Однажды у них в загородном доме появился Джек. И он убил всю ее семью у нее на глазах. Медленно. Он умеет делать все медленно, а не только взмахом ножа.
— Она… у нее случился триггер, верно?
— Верно. Но это не вся история, моя очкастая блудница. Райли действительно получила свой триггер и способности, которые позволяли ей вытворять с человеческим телом что угодно. Она схватила кухонный нож, резиновые жгуты, полотенца, бутылку водки и за короткое время — практически вернула свою мать к жизни. Как ты думаешь… что произошло потом?
— О, нет… — прошептала я, открывая глаза и всматриваясь в безмятежное лицо девочки по имени Райли.
— О, да. Джек снова убил ее. Медленно. Наслаждаясь процессом. И снова дал ей — спасти свою маму. И снова убил. Он вырезал ей глаза, а Райли — вставляла глаза своего отца, своего братика, даже домашнего питомца… кота. Что удивительно — ее мама оживала снова и снова. С кошачьим глазом. Без рук и ног. Со снятой кожей. С порванным кишечником. Джек может быть весьма изобретательным. И … знаешь, ее мама умоляла Райли — сдаться. Отпустить ее. В какой-то момент она уже перестала быть ее матерью, став кровоточащим куском боли и страданий. И тогда — Райли убила это создание собственноручно. Такова была цена за вступление Райли в Бойню. Именно тогда она и заслужила свое имя. Ампутация. Пила по кости. Bone Saw.
— Господи… — шепчу я: — этот ублюдок…
— Именно, Тейлор. Именно. Отпускай поводья. Ты — не справишься. Дай мне поговорить с ним. Взамен… когда все закончится — ты отдашь мне мое тело. Договорились?
— Нет. Я — справлюсь. — упрямо наклоняю голову: — кто он такой? Просто еще один противник. Не бывает неуязвимых.
В этот самый момент мои «Валькирии» с новыми ракетами под крыльями — выходят на боевой курс, закладывая правый вираж. У меня в запасе есть шестнадцать боеголовок с О-бомбами, неожиданно оказавшимися столь полезными. То, что Сплетница затевала как баловство, как шалость, как возможность при случае отбиться от сил Протектората и СКП, не нанеся летальных повреждений и никого, не покалечив — становится грозным оружием. Кейпы-ветераны — устойчивы к боли и повреждениям, они привыкли терпеть боль. У некоторых даже выработана повышенная толерантность к таким ощущениям, существует защита от перегрузки нервных окончаний, снижающая интенсивность болевых ощущений. У Оружейника в его бронекостюме и вовсе есть система автодок, которая тут же может вколоть обезболивающее. Но вот против оргазма никто и никогда и не думал бороться. Это как П-бомба, придуманная той же Сплетницей, бомба, от которой все в радиусе воздействия — тут же облегчают кишечник. Однако П-бомба не мешает человеку совершать сознательные действия… он все еще может сражаться, пусть и с обосранными штанами. Такая штука хороша для разгона массовых беспорядков или прекращения войны банд, а в схватке кейпов — не очень. Уверена, что и Оружейник и Мисс Ополчение — продолжат бой, несмотря на запах и запачканные штаны. А вот с О-бомбой… тут на земле будут валяться все. Минимум минуту, а то и больше… мои тела Я-Тейлор на парковке — до сих пор не могут собрать себя в кучу, пуская слюни и содрогаясь в сладких судорогах экстаза. Вот уж поистине, занимайтесь любовью, а не войной. Это эффективнее.
Потому, несмотря на все, что происходит тут — я уверена в себе. Мои Я-Тейлор сейчас — стоят за стенкой, готовые идти на штурм, вокруг Комбината стягивается кольцо подразделений, которые отрезают все подходы и пути, эвакуируют гражданское население на случай, если бой затянется и придется прибегать к ультимативному средству — бомбе «Малыш». Мне нужна Ампутация… даже если придется сейчас выстрелить ей в голову пулей с Нулевым Временем, а потом — сровнять весь Комбинат с землей, вместе с десятком своих собственных тел, с Джеком и хост-кейпом Сибири — превратить все тут в единую стеклообразную массу, а уже потом — выковырять оттуда голову Ампутации, оставшуюся невредимой в пузыре Нулевого Времени. Таков один из вариантов. Но пока я еще не готова, нужно эвакуировать всех из домов поблизости… иначе количество жертв среди гражданского населения будет неприемлемым.
Пока же… я разговариваю с Джеком и не имеет значения, что именно он говорит — за это время мои «Валькирии» подвесили себе под крылья новые ракеты и вышли на боевой курс. Территория Комбината расчерчена на квадраты, Сплетница указала на карты точки, в которые следует положить О-боеголовки, до момента отстрела — считанные минуты. Я не хочу превращать Комбинат в оплавившуюся массу спекшегося стекла и металла… и не только из-за гражданских.
Эмма и Мэдисон. Нет, я не должна спасать их. После все что между нами было — я спокойно могу пройти по краю небоскреба, где они висят, цепляясь за край — и отдавить им пальцы. В конце концов эти двое сами себе постелили постель, им в ней и спать. Да, я прекрасно понимаю, что за школьный буллинг получить пытки от Ампутации — это слишком. Оверкилл.
Они не заслуживают такого и даже я — не стала бы пытать их. Хотя — могла бы. Могла бы похитить их и сделать с ними такое, что даже Ампутация нервно закурила бы в сторонке. Могла сделать из них постоянную подкормку для своего Роя… одновременно кормить и в тоже время — пожирать их насекомыми, выедать им глаза и печень, как тот орел делал с Прометеем. Я могла бы сделать многое… но тут как раз и возникает парадокс — когда ты это можешь, ты уже этого не хочешь. Все что на самом деле я хотела — чтобы эти двое никогда больше не появлялись в моей жизни. Мне все равно, осознали они свои ошибки, раскаиваются в своих поступках или нет. Эти двое не заслуживали моего внимания. София «Призрачный Сталкер» Хесс — она сделала шаг по направлению к искуплению. И это вовсе не тот факт, что она засунула свой язык мне между ног, нет. Я могу не любить Софию, но не могу не признать то, что она — смелая. Стерва, сука, тварь… но смелая. Она — участвовала в Битве с Левиафаном, хотя могла бы отказаться, она же просто Страж. И … насколько я видела после Битвы — ей досталось. Она жила вместе со своей матерью в палаточном лагере и ни Битва, ни последующие события — не сломили ее. Не могу сказать, что я ее простила, так просто это не получится… но во всяком случае София сделала все, чтобы я — признала ее существование. А эти двое… если они погибнут во время штурма — так и быть. Тем более, что они сейчас испытывают постоянную боль и смерть будет для них скорее облегчением… так что…
— Я сделала так, что у тебя теперь еще два новых папы! — улыбается Ампутация и наклоняет голову набок: — посмотри, какие они красивые! У них есть и мужские штучки и женские, правда здорово?! Они могут быть и папами, и мамами! Но и это еще не все!
— Это еще не все? Ты больной ублюдок, Джек. — говорю я: — знаешь мне часто говорят, что для обычного человека я уж слишком наслаждаюсь убийствами. Не сознавала этого… до сих пор. Убить тебя — доставит мне искреннее наслаждение.
— Вот! — восклицает Джек, хлопая в ладоши и вставая со своего кресла: — вот! Вот такой дух мне и нужен! Да! Да! Убьем друг друга! Королева-Администратор Броктон Бей и я! В такие минуты я чувствую, что — живу! Отлично! Что же…
— Вы так и не дадите мне сказать, да? Вы двое… — складывает руки на груди Ампутация: — Джек! Тейлор! Дайте мне сказать!
— О… извини. Тейлор — мы обязательно убьем друг друга сейчас. Только давай позволим Райли подарить тебе твой подарок как следует. У нее там какие-то сюрпризы. — он слегка наклоняется вперед, понижает голос и прикладывает ладонь ко рту, заговорщицким шепотом сообщая мне: — я и сам не знаю, что она придумала. Она — творческая девочка. Очень креативная.
— Да уж. — я смотрю на каталки с телами: — действительно креативная девочка. Очень… творческая.
— Извини нас, Райли… — Джек снова опускается в кресло и закладывает ногу за ногу: — так что там у тебя? Надеюсь, Тейлор понравится твой сюрприз.
— Я старалась! — сияет улыбкой Ампутация и эта улыбка — искренняя. Как будто она верит, что, изуродовав моих одноклассниц она — сделала мне подарок. Я испытываю смешанные чувства. С одной стороны, это же Ампутация, кейп, которая причинила столько смертей и боли, что даже я перед ней как карлик… причем сделала это вот так — с этой же улыбкой и искренней радостью. А с другой… Джек поломал ее. Сперва сломал, а потом — сделал ее такой, какой хотел. Я начинаю понимать в чем именно главная сила Джека — он умеет управлять людьми. Сила Сердцееда? Джек Остряк — Властелин. Но как именно он умеет влезать в голову, как он сделал так, чтобы Райли-Ампутация улыбалась так искренне? Для любого человека на ее месте, после всех психологических травм… да она должна была такой ПТСР словить, что или окончательно от мира отречься и лежать целыми днями в депрессии, или же наоборот — в истерику впадать постоянно. Джек… сила мягкого убеждения?
Тем временем «Валькирии» уже начинают снижение, разобрав цели. Еще чуть-чуть и вся территория Комбината попадет под воздействие шестнадцати О-боеголовок. Этого должно хватить… не знаю достанет ли эффект через стены и перегородки, однако хост-кейп Сибири попал под воздействие, а на парковке никого не было. Скорее всего он был где-то неподалеку, но… где?
Если О-бомбы подействуют и я-Тейлор, Джек и Ампутацию, все кто в этой комнате — выйдут из строя, то в помещение тут же телепортируются два новых моих тела, захватят Ампутацию и отрежут Джеку голову вместе с его длинным языком. Да, взрывная волна от телепортации Мясника повредит и скорее всего контузит всех присутствующих, но мне не до нежностей сейчас. Кто останется в живых — вылечу потом. Ну… или не вылечу.
— Ну что же, показывай свой сюрприз, Райли… — я складываю руки на груди. Никакого желания попадать под свои же О-бомбы у меня нет, уже прочувствовала эффект, чертова Сплетница и чертовы шаловливые ручки Томоко… но на данный момент это самый лучший план.
— Ну-ка! Встали! — весело командует Ампутация и двое, что лежат на каталках — дергаются и суетливо начинают вставать. Их руки трясутся, они смотрят в пол, ноги подкашиваются, но они — встают с каталок. Непроизвольно сглатываю. Замечаю, что ни одна, ни вторая — даже не стараются прикрыть свою наготу. Понимаю, что это означает. Они — уже сломлены. Им уже все равно. Стыд — это одна из базовых эмоций, испытывать стыд — естественно, особенно если у тебя вот такое тело. Изуродованное намеренно. Сделанное так, чтобы вызывать насмешки, жалость и отвращение. Но ни Эмма, ни Мэдисон… у них даже не дернулась рука, чтобы прикрыться. Они послушно встали с каталок. Босыми ногами на грязный бетонный пол. Встали, опустив головы и глядя в пол. Стискиваю зубы, глядя на них.
— Итак. — продолжает Ампутация: — а теперь, девочки, скажите Тейлор, то, что вы хотели сказать. Вы же наверняка что-то хотели ей сказать, а? Я не слышу!
— Прости нас, Тейлор. — тихо говорит Эмма: — мы… я — была неправа. Теперь… я смогу вернуть тебе свой долг, заботясь о тебе каждый день.
— Прости меня Тейлор. — вторит ей Мэдисон, не поднимая глаз: — я была неправа. Ты можешь распоряжаться мною как захочешь. Я готова искупить свою вину своей жизнью.
— Это все? — я складываю руки и смотрю на Ампутацию. Гнев понемногу начинает застилать мне глаза красной пеленой. Я не фанатка Эммы и Мэдисон, но они — мои мучители, черт возьми. Никто не смеет вмешиваться в мои дела… вот так.
— Это еще не все! — восклицает Ампутация и хлопает в ладоши: — я знаю что у тебя скоро день рождения! Да! Это же прекрасно. Вообще не принято дарить подарки заранее, но я же не знаю, переживешь ты этот день или нет… было бы печально, если ты умрешь, а подарка не получишь. Да, у меня есть торт, но его мы съедим чуть позже. И вечеринка… но это секрет! А пока… — она поворачивается к Эмме и Мэдисон и эти двое — вздрагивают и выпрямляются, перебирая босыми ногами на холодном бетонном полу.
— А ну-ка, как мы репетировали! — взмахивает руками она и эти двое — открывают рты и начинают петь!
— С днем рожденья тебя! С днем рожденья тебя! С днем рождения, Тейлор… — выводят они трясущимися голосами, в их глазах пустота. Раньше там был страх, там была боль, страдание, отчаяние… но теперь — только пустота. Такие же глаза я видела у трупов. Пустые и мутные стекляшки.
Нелепость, нереалистичность, абсурдность этой картины — бьет мне в голову словно молот. Пустая комната без окон, Джек Остряк, который подбрасывает на ладони свой ножик, сияющая от гордости Ампутация в своем платье готичной Лолиты. Двое с лицами моего отца и телами школьниц, искаженных «модификациями» Ампутации, бесстыдно выставленные напоказ, стоящие с руками «по швам» и тянущие такую привычную на днях рождениях песню…
— Огонь. — шевелю я пересохшими губами и восемь моих смертоносных «Валькирий» — падают с небес, перевернув брюшко вверх и на секунду — блеснув поверхностями ракет на солнце. Ракеты срываются с пилонов и рвутся вниз, в стремительном полете устремив свои хищные острия к цели. Будь моя воля — сейчас я бы сожгла тут все к чертовой матери…