Как и всегда, прошу вас оставить лайк и комментарий. Они жизненно важны для дальнейшего улучшения качества произведения.
— … ты никогда меня не слушаешь, когда дело касается…
— … И что? Это мое дело! Не твое…
— … Опять?! Опять ты это сказал?! Нет «меня и тебя», когда дело касается нашей жизни, есть «МЫ»! …
— Как думаешь, это из-за папы мама такая злая? — Рози, которая сидела на ступеньках, ведущих на второй этаж, старалась вслушаться в еле пробивающиеся к ним слова.
— Ну а из-за кого ещё ?— ее старший брат Джон, сидевший рядом с ней, казалось, демонстрировал безразличие. Вот только он, как и Рози, ненавидел, когда родители ссорились.
— Что делаете? — неожиданно, за ними раздался голос молодой девочки или, скорее уже, девушки.
— Слушаем, как скандалят родители, — не особо скрывая их занятие, с философским тоном сказала Рози, повернув голову. Прямо за ней стояла ее подруга Франческа Забини, которая сейчас гостила в доме у Поттеров. На дворе — Июль. Они с подругой уже были у нее в Неаполе и сейчас Фрэнки прибыла в этот дом с ответным визитом.
— Это так интересно? — Франческа приподняла бровь, рассматривая свою сосредоточенную на данном занятии подругу, поудобнее перехватив довольно внушительный с виду гриммуар.
— Не особо, но должны же мы знать из-за чего они поцапались? — пожала Рози плечами и тут дверь гостиной на первом этаже резко открылась и оттуда выскочила злая Гермиона.
— Если ты сдохнешь, на свои похороны можешь не звать! — крикнула она и… судя по хлопку, куда-то аппарировала.
— Прячемся! — скомандовала Рози и дети побежали в ее комнату.
— Эм… а что мы только что сделали? — Франческа, безропотно последовавшая за своей подругой, вопросительно уставилась на нее, когда дверь ее комнаты захлопнулась.
— Не нужно попадаться им на глаза. Мало ли как отреагируют эти двое на то, что мы их подслушали, — не по годам серьезно ответила Рози, — Квики! Они ушли? — спросила Рози, когда домовушка появилась перед ней.
— Хозяин и хозяйка покинули дом. Хозяйка в своем офисе, а хозяин в кафе, молодая хозяйка-мисс, — сказала Квики, кланяясь Рози.
— Все как всегда, — Рози выдохнула, открыла дверь и вернулась к ступенькам.
— Опять подслушивали? — неожиданно, снизу их окликнул голос молодого парня. Он уже начал ломаться, а сам он, если присмотреться, уже имел редкую щетину. Джеймс Поттер стоял внизу ступенек и смотрел на них с осуждением, — еще и Фрэнки в это вовлекли.
— Ой, подумаешь, — Рози закатила глаза, — как будто у нее дома такого не бывает, — буркнула она и, сев на ступеньки, посмотрела в потолок.
— Твоя бесцеремонность, порой, делает меня абсолютно беспомощной, — Франческе явно не понравились слова Рози, но, видимо, привыкнув к закидонам подруги, она села рядом с ней и открыла книгу. Джон, тем временем, спустился на несколько ступенек вниз и оперся о перила.
— Как думаете, мама долго еще будет дуться? — спросила Рози в никуда.
— Ну… когда мои так скандалят, нужно хотя бы пара недель, чтобы они успокоились, — как ни в чем не бывало, перелистнув книжку, ответила Франческа. Вообще-то старшие Поттеры сделали все, чтобы дети не узнавали об их ссорах. Чары, которые эльфы накладывали каждый раз, когда между взрослыми случалась размолвка, обычно надежно скрывали их крики. Вот только когда в дело вмешивалась магия, даже эльфы не могли сдержать энергии хозяев. И это был сигнал того, что причина ссоры гораздо серьезнее, чем обычно.
— Да, я тоже так думаю, — Джеймс Поттер, понимая бессмысленность нотаций, встал внизу ступенек, оперевшись о стену. Родителей не было дома, так что дети могли говорить без страха, что их услышат.
— Да небось это папа провел очередной «супер важный» эксперимент, — хмыкнул Джон, вскрыв упаковку с конфетами-драже. Казалось, он вообще не думает о случившемся, но все присутствующие знали, что у Джона есть дурная привычка заедать стресс сладким.
— Деталей я не поняла, но мама была очень зла, — сказала Рози, охватив себя руками.
— А из-за чего они обычно ссорятся? — спросила Франческа и прикрыла книгу, подложив палец между страницами, — мои вот часто не могут договориться по поводу поставщиков ингредиентов. Папа хочет закупаться в Неаполе, а мама привыкла к поставщикам из Венеции. А иногда просто начинают спорить из-за какого-то пустяка, вроде «какое столовое серебро поставить на стол во время прием», — с соответствующей интонацией задекламировала Фрэнки, давая понять, что подобная ссора действительно имела место быть.
— По-разному. Но в основном — бытовые мелочи. Иногда мама считает себя самой умной и начинает поучать папу, а он этого терпеть не может. Иногда папа проводит очередной дорогостоящий или жутко опасный эксперимент, не обсудив это с мамой. Сегодня, вот, похоже что именно такой случай. А иногда папа упирается рогом и не соглашается на слова мамы, даже если она права. И это только то, что я вспомню с ходу, — задумчиво пробормотал Джеймс, заметив странный взгляд Фрэнки.
— Ну… мои тоже частенько переходят всякие границы при отстаивании своей точки зрения, — явно не хотя сказала она, впрочем, не почувствовав ни осуждения, ни поддержки.
— Ага. Все родители такие. Они ссорятся, а страдаем мы, — закинув в роты большую порцию шоколадных драже, с надменным видом выдал Джон.
— Удивляюсь вам, смертные, — неожиданно, с верхнего этажа раздался ехидный голос, — вы и так мало живете, так еще и находите время на ерунду вроде ссор, — парень, с виду чуть младше Рози и Франчески стоял, оперевшись о перила второго этажа и с ехидным прищуром смотрел на компанию детишек.
— Так-то ты тоже сейчас смертный, Локи. Так что и тебе стоит внимательно послушать. Авось чему и научишся, — сказал Джеймс, а в его голосе нравоучительный тон был перемешан с сарказмом.
— Не тебе, малолетка, учить меня жизни, — огрызнулся Локи, но как-то вяло. Видно, что делал он это по привычке.
— От мелочи слышу, — Джеймс, успешно отыгрывая роль старшего, даже не стал особо злиться. Уже несколько месяцев Локи жил в этом доме и скоро ему предстояло отправиться с маленькими Поттерами в Хогвартс.
— Эй, Одинсон! Сегодня я сделаю тебя в Марио-карт! — вдруг заявил Джон, спрятав в карман пачку с драже
— Сколько раз мне говорить?! Я Лафейсон, а не Одинсон! — привычно завелся Локи, — моли о смерти, Гаррисон! Пошли! — заявил он и первым пошел в комнату Джона, где стояла приставка.
— Мне кажется, или они сдружились? — невинно спросила Фрэнки, проводив их взглядом.
— За эти два месяца многое случилось. Он хоть и брыкается, но вообще-то ему тут нравиться, — с ехидной улыбкой сказал Джеймс, а Рози, неожиданно, встала со своего места и пошла в свою комнату, бросив… странный взгляд на подругу, которая от чего-то почувствовала себя не в своей тарелке. А Джеймс, словно не замечая этого, поднялся к ней и сел на пару ступенек ниже нее.
— Мы тоже будем этим… заниматься? — неожиданно, спросила она, не очень давая себе отчета о том, что и «кого» она спрашивает.
— Ты о чем?
— Я о ссорах. Мы тоже будем вот так ссориться, как наши родители? — уточнила она, открыв книгу и всматриваясь в строчки, написанные на латыни.
— А почему мы должны? — с кривой ухмылкой спросил Джеймс, повернув голову в ее сторону.
— Ну… мы же тоже будем взрослыми, однажды, — пожала она плечами, не поднимая головы, — nonita постоянно напоминает мне, что мне уже четырнадцать и все такое.
— Говоришь так, как будто мы с тобой еще не ссорились, — сказал Джим, оперевшись спиной о ступеньки.
— Это не то! Взрослые ссоры, они… ну…
— Какие?
— Тупые, вот, — выдала Фрэнки и посмотрела на Джеймса.
— Не отрицаю. Может и будем. Но думаю, что самое важное после подобных ссор — это примирение. Наши же родители всегда мирятся? — то ли вопрос, то ли утверждение, Фрэнки этого не очень поняла. Но вот неловкость, что стала возникать между ней и этим парнем, который в этом году собирался поступать на шестой курс и по праву носил значок старосты Гриффиндора, просто убивала.
— Наверное, ты прав, — кивнула Фрэнки ему и заметила усмешку на губах Джима, — что?
— Да вот все никак не привыкну к тому, что твои родители так легко согласились с твоей идеей по поводу того, чтобы ты вышла за меня, — уставившись в никуда, сказал он, словно угадав ее мысли. Джеймс выделялся отменным нюхом. Он отлично разбирался в людях и каким-то образом понял, что инициатива исходит не от синьора Забини или тетушки Элеоноры, а от нее. Во всяком случае, так все поняла сама Фрэнки.
— А сам-то ты что думаешь? После того, как papà два месяца назад переговорил с твоим отцом, ты еще не разу не говорил со мной наедине, — спросила она, наконец-то закрыв книгу. Читать не получалось совершенно.
— Ну… это же еще не окончательно, — пожал он плечами, — я хоть тебя и давно знаю, но… знаешь, папа сказал, что если мы решим, что друг другу не подходим, ничего страшного, — сказано это было с такой убийственной честностью, что Фрэнки захотелось треснуть Джеймса своим гриммуаром.
— Я тебе совсем не нравлюсь? Или ты все же предпочитаешь кого-то, вроде Нэнси Гринграсс? — спросила Фрэнки, вспомнив первую красавицу Хогвартса, что училась на год старше ее самой. Во всяком случае, эта самая Нэнси себя искренне считала таковой, а свита из прихвостней и поклонников не спешила ее разубеждать в этом утверждении.
— Как же с вами чистокровными тяжело, — вздохнул Джеймс, — почему у всех чистокровных девчонок есть святая уверенность в том, что замуж надо выходить в семнадцать? Ты же умная, Фрэнки, — сказано это было, словно крик души. Да и сама Фрэнки понимала, что «гонит лошадей», но она следовала совету дорогой бабули, быть с Джеймсом максимально прямой и честной. Так, чтобы он не смог отвертеться.
— И все же… я тебе не нравлюсь? Безотносительно договоренности papà и дяди Гарри, — сказала она, а Джеймс понял, что от этого вопроса ему не отвертеться. Фрэнки обычно была очень легкой на подъем, особенно среди знакомых ей людей. Да и вообще порой создавалось впечатление, что она крайне несерьезная личность. Но если она хотела что-то сделать, более упрямого человека найти было сложно.
— Так-то я сам еще слишком молод, чтобы думать о чем-то подобном. Так что ответа на твой вопрос дать не могу, — сказал Джеймс, даже не оборачиваясь в ее сторону, — так что прости.
— Иногда мне кажется, что тебе нужно было поступать на Слизерин, с таким-то подвешенным языком, — буркнула Фрэнки, — змеюка.
— Ты не первая и не последняя, кто мне такое говорит, — с улыбкой заметил Джеймс.
— И опять ты сам себе противоречишь. Любой другой гриф на твоем месте сейчас бы взбеленился, если бы я обозвала его змеем! Ты слишком уравновешен для подростка, — с ухмылкой заметила Фрэнки, — дедуля.
— А? Если ты думаешь меня задеть — не выйдет. Я признаю, что иногда говорю не по возрасту, хоть мне и всего шестнадцать, — ухмыльнулся Джим, запрокинув голову назад.
— Иногда? Да ты всегда ведешь себя как более молодая копия дяди Гарри! — заявила Фрэнки, которую от чего-то выбесила самоуверенность Джеймса.
— О, спасибо за комплимент, мадмуазель Забини, — с сарказмом выдал Джеймс.
— Ты можешь хоть раз поддаться на мою провокацию? Так, по приколу, может тебе даже понравиться.
— С чего бы? — искренне недоумевал Джеймс,
— Эксперимент? — нахально сообщила ему Фрэнки.
— Обойдусь, — буркнул Джим и обернулся «в пол корпуса в ее сторону», — кстати. Ты сама наверное, не замечаешь, но ты тоже говоришь слишком взросло. Такое впечатление, что тебе не четырнадцать, а двадцать, — сказал Джеймс, а Фрэнки усмехнулась.
— О, какая честь! Меня посчитали взрослой! Я сейчас грохнусь в обморок от счастья — картонно положила ладонь на лоб Фрэнки.
— Если что, лечить тебя не буду. Так что смотри, не переусердствуй, — с ухмылкой сказал Джеймс и, встав со своего места, потянулся, — я за соком. Тебе взять?
— Да. Апельсиновый, — сказал она и, проводив Джеймса взглядом, улыбнулась. Эта беседа… они говорили наедине впервые с момента договоренности родителей. До этого тема помолвки, пускай и неофициальной, затрагивалась не раз, но только теперь эти двое решили ее обсудить, пускай и в довольно своеобразной манере. Теперь она знала наверняка, что человек, которого она выбрала для себя, не продемонстрировал откровенной ненависти или отказа. А там… может действительно, они не подойдут друг к другу? Или наоборот, у них появиться эта самая любовь? Ведь хоть Джим и нравился Фрэнки, но она не чувствовала той самой любви, воспеваемой в романах. Но от чего-то ей было с ним комфортно. И это было с одной стороны странно, а вот с другой… правильно?
За несколько месяцев до описанных событий
— Локи, — мягкий женский голос вырвал Локи из раздумий. Чуть повернув голову, Локи натянул на себя привычную маску безразличия и сарказма.
— Снова ты, — буркнул он, уставившись на миловидную асинью, что стояла рядом с энергетическим полем. Среднего роста, с лицом белым, но не снежным. «Кровь с молоком», не больше и не меньше. Ее черные волосы были заплетены в тугую и длинную косу, а сама она была одета в простое, но добротное платье. Ни дать, ни взять дворянская дочь.
— Да, я. Здравствуй Локи, — она улыбалась с печалью, но в то же время, ее взгляд до боли напоминали Локи Фриггу. С одной стороны, грусть, с другой же… любовь? Забота? Он предпочитал не сильно думать в этом направлении.
— И зачем же ты опять приперлась, Сигюн? — буркнул Локи, оперев лицо о свой кулак.
— Хотела тебя проведать, — пожала она плечами.
— Сколько раз мне говорить, я не нуждаюсь в твоей компании, — закатил он глаза.
— Да? А я наоборот, нахожу твое общество весьма приятным, — усмехнулась она и села прямо перед ним, достав из подпространства раскладной стул ручной работы.
— Я удивлен, что твои родители до сих пор позволяют тебе приходит сюда, — Локи хоть и иронизировал, но Сигюн была одной из немногих асов, кто действительно был ему приятен.
— Я — большая девочка и состою в Корпусе Валькирий. Хотя и до этого они уже не решали то, что и как мне делать, — напомнила она Локи свое положение.
— Ах да! Всеотец же его восстановил сразу после нашествия Малекита, — саркастично заметил Локи, сделав вид, что не помнил этого, — ну и какого тебе быть под командованием Сиф? Это ведь ее Один поставил над вами?
— На самом деле неплохо, — проигнорировав сарказм, Сигюн улыбнулась, — она хороший командир, пускай и любит покомандовать.
— Ясно. Вот уж не думал, что пределом твоих мечтаний был грязный плац и солдатская ругань, — выдал Локи, в очередной раз пытаясь задеть Сигюн, но та лишь улыбалась.
— О! Я тоже не думала об этом. Жизнь — странная штука, не правда ли? Я вступили в Валькирии. А ты сидишь в тюрьме. Воистину, поразительно, — сказано это было так, словно она видит Локи на сквозь и все его подначки совершенно не действуют на нее.
— Раньше ты не была такой язвой, — немного удивленно заметил Локи. Пускай она и не навещала его так уж часто, но во всяком случае, она всегда старалась сгладить разговор, а не идти на конфронтацию.
— А раньше мне и не нужно было язвить. Ну, знаешь, когда тебе то и дело припоминают, что ты — невеста предателя и грязного Йотуна, волей не волей добавишь яду в свой голос, — сказал она и достала из подпространства… меч? — а еще иногда приходиться рубить головы тем, у кого слишком длинный язык, — сказала она, любовно поглаживая свой меч.
— Похоже, ты нашла себя, да? — спросил он, всматриваясь в лицо той, с кем был когда-то наречен. Изменений почти не было. Почти. Слабый, почти невидимый шрам на шее. Вот и все, что он смог заметить. Интересно, это из-за того, что Валькирии почти сразу же стали участвовать в боях или же что-то случилось здесь, в Асгарде? Он может быть и спросил бы, но гордость… гордость не позволяла ему слишком уж интересоваться этой глупой аксиньей.
— Я «подруга победы», Локи. С таким именем и не владеть мечом? Право слово, невозможно, — Сигюн спрятала меч в подпространство. Сигюн действительно обладал сильным именем. Правда, вся ее суть, насколько Локи помнил, была против насилия, крови и смерти. Бестолковое существо, раздражающее самим своим существованием. И оно было вдвойне таковым из-за того, что каким-то непостижимым образом сумела устроить их помолвку. Воистину, такую занозу в одном месте еще нужно было поискать. После Тора и его компании, она бесила его больше всех. Вот только сегодня он видел кого угодно, но не ту Сигюн, что он привык.
— Скажи уже наконец, чего пришла, — буркнул он, ощутив необычную нервозность. От чего-то Локи кольнуло чувство вины. Может ли быть, что Сигюн, неуклюжая дурочка Сигюн, которая болталась за ним хвостиком столько, сколько он себя помнил, подалась в Валькирии из-за него? Нет, бред! С чего бы ей делать такое?
— А? Интересно? Надо же, ты впервые заинтересовался тем, что я тебе говорю! Как чудесно, — сказанные с улыбкой, словами полными яда, а Локи почему-то ощутил горечь во рту, — Всеотец собирается сделать тебе предложение. Я подумала, что тебе стоит об этом знать, — сказала она с серьезным выражением лица.
— Предложение? Мне? Это что-то новенькое, — услышав о Всеотце, Локи пришел в себя. Его лицо теперь вновь было полно ехидства, а губы скривились в ироничной улыбке.
— Это… хороший вариант, — сказала она, выдохнув.
— Позволь мне самому это решать, — ухмыльнулся Локи, — ну так что меня ждет?
— Я не знаю. Я… знаю лишь, что предложение будет сделано в ближайшие несколько дней и… я прошу тебя, прими его. И тебе будет дарована свобода.
— Принять? Ты себя слышишь, женщина?! С какой стати мне, Йотуну, принимать это предложение?! — взорвался Локи, который терпеть не мог, когда у него что-то требовали.
— Ты такой же йотун, как и асгардец, — она отмела его аргументы и уставилась прямо ему в глаза, — поверь, то, что тебе будет предложено, лучше прозябания здесь, — бросила она и встала со своего места, — поступай как знаешь. Но если ты не дурак, а ты не дурак, то примешь предложение Одина, — сказала Сигюн и, спрятав свой стул в подпространство, ушла. А Локи начал лихорадочно размышлять по поводу того, что же ему делать в этой новой для себя ситуации.
Наше время. Дом Поттеров
— Суртур тебя подери! Опять продул! — парнишка десяти лет с виду, отбросил в сторону джойстик от приставки и зло уставился на своего соперника.
— Ха, ха, ха. В этой гонке тебя меня не одолеть, Одинсон, — Джон Поттер говорил это с явным превосходством в голосе и широкой улыбкой «победителя по жизни».
— Хрен там! Я разобью тебя в следующий раз. Давай по новой! И я Лафейсон, а не Одинсон! — рявкнул Локи.
— Э, нет! Мне домашку на лето надо доделывать. А тебе — потренироваться с муляжом палочки. Не забыл, папа будет тебя проверять, — с противным голосом предупредил его Джон, на что Локи скривился.
— Они в ссоре, ты думаешь кто-то из твоих родителей сейчас будет проверять мои навыки? — не без почвы спросил Локи.
— На моей памяти они еще никогда не пропускали проверки, даже если ссорились, — задумчиво заметил Джон, — так что вперед, за орденами! — немного чересчур пафосно заявил Джон и Локи, тяжело вздохнув, поплелся к себе в комнату.
— Я волнуюсь, Гарри, — выйдя из комнаты Джона, Локи неожиданно услышал голос Гермионы Поттер. Не сдерживая свое любопытство, он подошел к углу и заметил, что хозяйка дома стоит спиною к мистеру Поттеру и смотрит в окно.
— Очень зря. Это не первый и не последний мой эксперимент, Миона, — сказал он и Локи заметил, как он, помешкав мгновение, охватил ее за талию руками. Та не отреагировала, — милая, ты же знаешь… это особенность всех магических наук. Если ты не будешь развиваться, то ничего, кроме упадка и смерти тебя не будет ждать. Ты же сама чем дальше, тем больше уходишь в дебри менталистики? Неужели не понимаешь, что и я в таком положении, — сказал он и поцеловал Гермиону в щеку.
— Именно поэтому я хочу, чтобы ты придержал свой пыл. А ты… стоило получить магические металлы из Асгарда, ты словно с цепи сорвался, — судя по ее голосу, она сдерживала слезы. Во всяком случае, Локи слышал такую интонацию именно в такие моменты.
— Ничего плохого не будет. Я люблю тебя и детей. Мне пока рано уходить в новое путешествие, — Гарри говорил уверенно, сжимая в кольце рук Миону, продолжая целовать ей щеку, висок, шею… Вот Гермиона оборачивается в кольце рук и смотрит ему в лицо. Вот проводит тыльной стороной руки по его лицу. Вот их губы приближаются друг к другу и…
ТУТ ЕГО ОДЕРГИВАЮТ ЗА ВОРОТ РУБАШКИ!
— Эй! — возмущенно Локи смотрит назад и видит Джеймса Поттера, который насмешливо смотрит на него с верху вниз, — больно, ты чего? — спросил он, коснувшись рукой шеи.
— Насмотрелся? Теперь топай в свою комнату и не мешай им, — старший из детей Поттеров показал большим пальцем себе за спину и Локи, надувшись, потопал к себе, краем глаза заметив, что Джеймс снял заклятие звукоизоляции.
«Значит, он поставил его пока я смотрел? И я этого не заметил?! Суртур бы вас пожрал!» — недовольно буркнул он в мыслях и, открыв дверь, вошел в комнату. Впрочем, то, что он стал свидетелем примирения старших Поттеров, почему-то принесло ему облегчение. Все же он понимал, что нет ничего хорошего, когда в доме есть те, кто поссорился. Такие люди своей злостью отравляют атмосферу и все те, кто живет вместе с ними, чувствуют себя не очень хорошо. И пускай это и было много веков назад, но он все еще помнил, как тягостно становилось жить в царском дворце, когда Один и Фригга вдруг ссорились. Худшие моменты его детства, так эти ссоры отпечатались в его голове.
Всё лучше, чем его, Локи, гнев!
Примечания
Сигюн в переводе "подруга, партнер победы". Реально имя Сигюн означает именно это. Хоть до нас и не дошло ничего, кроем истории с ядом и чашей, но судя по этому имени, Сигюн — богиня далеко не простая.
Новая глава. Простите за такой большой перерыв. Реал поглотил меня с головой.
В этот раз глава получилась немного сопливо-мармеладной, ну да я ничего не могу с сбой поделать. Что на душе, то и на пере, как говориться. Впрочем, надеюсь, глава даст возможность лучше понять персонажей.
По поводу Локи. Минимум еще одна глава будет посвящена Локи. Нужно же показать вам Хогвартс!
Надеюсь, все получиться сделать максимально быстро.
Лайки-комментарии приветствуются!