Глава 36. История рода Лонгботтом & Архивные странности
Хроники рода Лонгботтом утверждают, что основателем рода был эрл Сивард, третий сын Годвина, эрла Уэссекса, и Гиты, дочери датского викинга Торкеля Стюбьёрнссона, который приходился внуком королю Дании Харальду I Синезубому. Отец Сиварда был самым влиятельным магнатом англосаксонского королевства и фактическим правителем Англии в первую половину царствования короля Эдуарда Исповедника. Родовое имя же сложилось из прозвища Сивард «Длинное днище», так как данный исторический персонаж любил строить драккары с более длинным корпусом, чем было принято у викингов.
С такой историей, род Лонгботтом считался в Магической Британии одним из старейших и уважаемых. Было только одно НО, — пергамент, хранившийся в родовом сейфе, подписанный Эзэлстаном Лонгботтомом, датированный 1710 годом, упреждающий всех его потомков никому и никогда не давать копаться в истории их рода и хранить Хроники рода в строжайшей тайне, так как все они были составлены по договору летописцем большого королевского архива Беорегардом, подыскавшим подходящих персоналий и старые документы, которые пришлось лишь немного изменить, чтобы они подтверждали свежесочиненные Хроники. Упомянутый Беорегард за свою работу получил большую сумму золотом, оговоренную заранее, но после собрался шантажировать его, Эзэлстана, за что был убит, и тайна возникновения древней истории рода оказалась запечатана кровью.
Сам Эзэлстан Лонгботтом был первым магом в своей семье, а прозвище Лонг-боттом пошло от его деда, состоятельного фермера Ваухана имевшего продолговатую форму филейной части, и ничего героического, увы.* Эзэлстан покинул дом истинных предков, отправившись учиться по приглашению в Хогвартс, где познакомился с единственной дочерью богатейшего магловского купца. Он женился на ней, а когда тесть скончался (что произошло ну очень быстро после брака дочери), Эзэлстан продал купеческий дом в Бакингемшире, и купил поместье прервавшегося магического рода Хоуден Восточном Йоркшире, о котором узнал от прикормленного золотом гоблина в Гринготтсе. С Хоуден-холлом к Лонгботтомам перешел слабенький источник и почти уснувший родовой камень.
Эзэлстану удалось «задобрить» и подчинить себе родовой камень многочисленными кровавыми жертвами, использовав для этого нищих маглов, которые в изобилии бродили по дорогам Британии в этот период, после чего Хоуден-холл был новым хозяином переименован в Лонгботтом-мэнор.
Так он и закрепился на обновленной карте Магической Британии, переизданной после тихого и незаметного переворота, когда власть в 1707 году перешла к вновь созданному Министерству магии, которое стремилось незаметно «зачистить» все источники, где бы о нем не упоминалось. Под шумок этого скрытого исторического ревизионизма Эзэлстан и занялся подведением исторического бэкграунда для рода, который был им лично создан на подчиненном родовом камне Хоуденов.
Когда внук Эзэлстана поступил в Хогвартс, их род уже закрепил за собой определенное место в обществе, очень удобное для зыбкой истории. Лонгботтомы позиционировали себя как добровольные отшельники, которые столетиями добровольно отказывались от участия в политической жизни Магической Британии «со старых времен», и теперь, когда Министерство изменило всю ситуацию во власти, они решили «вернуться в свет», как лояльно настроенные к новой администрации аристократы.
За поддержку Министерства Лонгботтомы получили место в Визенгамоте, а женившись на единственной дочери лорда Стортона, который в магловском мире имел титул барона, попали и в Совет лордов. Как это произошло? Жених, Реджинальд Лонгботтом, стал лордом-консортом Стортон-Лонгботтомом. Его сын должен был стать лордом Стортоном, но Реджи имел большое влияние на свою сильновнушаемую супругу Марджори. Убедив ее что роде Стортон лежит проклятье, ведущее к его исчезновению, их наследник «потерял» из титула главное имя, став Лордом Лонгботтомом. Так эта предприимчивая семья оказалась еще и в Совете Лордов.
А затем род получил откат за фактическое уничтожение рода Стортон, который понизил магический потенциал нескольких поколений, заставив Лонгботтомов вернуться к ремеслу предков, которое им было доступно с низким уровнем магии. Фермерами они не стали, а занялись тем, что в Магическом мире красиво называется гербологией, но, по сути, и есть фермерство, только ориентированное на выращивание магических растений. Попутно глава рода осуществлял селекцию наследников, выбирая невест только из магически сильных родов, чтобы со временем нарастить обратно утерянное.
Если бы Фрэнк, который уже был достаточно сильным волшебником, не женился против воли матери (отец к тому времени уже скончался) на слабосильной маглорожденной ведьме Алисе Хенсли, Невилл бы стал сильным магом, таким как все наследники старых родов. Но, увы. Кроме этого, Фрэнк разболтал своей супруге подлинную историю рода, о чем та, в качестве разоблачения лжи чистокровных снобов, поведала Дамблдору.
Естественно, имея на руках такой козырь, Альбус тут же разыграл его, заставив Августу встать на его сторону, перенести свое место в Визенгамоте из нейтрального сектора в «светлый», поддерживать там все его решения своим голосом, да еще и выделить значительную сумму пожертвований для Ордена Феникса.
После того, как Фрэнк не захотел заниматься семейным бизнесом, отправился служить в Аврорат, а затем попал вместе с Алисой в больницу святого Мунго в невменяемом состоянии, состояние рода стало стремительно убывать. К моменту, когда Невиллу было время отправляться учиться в Хогвартс от него почти ничего не осталось.
Августе с внуком пришлось создать целую легенду, отчего он колдует палочкой отца и зачем стремиться распределиться на Гриффиндор. Хорошие палочки, сделанные на заказ, как палочка Фрэнка, стоили немало, а колдовать ширпотребом от Олливандера, который был виден с первого взгляда, для наследника рода было невместно. Гриффиндор был выбран за то, что там никто не обратит внимание всякие мелочи, выдающие бедственное положение семьи, что тут же бы было замечено на других факультетах.
Учась в Доме Годрика, легко было затеряться среди маглорожденных и безродных, которые понятия не имели о магическом этикете и родовых кодексах. Потому и палочка Фрэнка, и выбор факультета — все было привязано к глубокому уважению героя-отца, которого на самом деле не было и в помине. Ну, не мог Невилл уважать волшебника, способствовавшего полному финансовому краху семьи.
Со временем, накопив продажей ингредиентов для зелий на нормальную палочку Лонгботтом без сожалений «сломал» ненавистный концентратор, который так ему и подчинился, и заказал себе палочку из индивидуально подобранных для него компонентов у Григоровича. С ней он заметно прибавил в успехах в учебе, чем порадовал свою, тогда еще потенциальную, невесту Ханну Эббот, которая должна была родить для рода сильного наследника.
После вывертов с брачным соглашением с Уизли, Лонгботтомы были вынуждены пересматривать брачный контракт с Эбботами. Отец Ханны настороженно отнесся к отсрочке и этому непонятому вынужденному временному браку с Джиневрой. Но в чистокровных семьях случалось всякое, потому он согласился пересмотреть некоторые пункты контракта, заодно потребовав в компенсацию увеличение суммы выкупа вдвое. Кроме Ханны, у лорда Эббота был сын-наследник и старшая дочь, недавно обручившаяся со вторым сыном Селвинов. Эбботы были вечными нейтралами, исправно снабжали рынок невест, востребованных, как у темных, так и у светлых семей. Юные леди воспитывались с главным принципом — никаких политических убеждений вообще, чтобы с успехом стать в будущем супругой лорда любой окраски.
Невилл на прошлой неделе удачно распродал, наконец, созревшие мандрагоры по аптекам и зельеварам, потому встречу с лордом Эбботом мог провести в солидном ресторане Серебряного переулка. Домой его приглашать было крайне нежелательно, так как две трети мэнора были закрыты, поддерживать их в порядке не было средств. В оставшихся открытыми покоях, чувствовался налет многократного репаро, что было первым показателем бедности у волшебников, а отец невесты ни в коем случае знать об этом был не должен.
За хорошим обедом с дорогим вином переговоры прошли успешно. Невилл согласился на рост суммы выкупа, лорд Эббот — на увеличение срока вступление в силу обязательств по брачному контракту. Со стороны казалось, что за столиком все были довольны друг другом. Эббот действительно пребывал в благостном настроении. Даже если этот контракт так и не завершится браком, у него как минимум еще есть три брачных предложения на Ханну. Пусть сумма выкупа там была меньше, зато он получит неустойку от Лонгботтомов за невыполненное обязательство, что сравняет их по стоимости с данным договором. Невилл же держа лицо внутри весь кипел, проклиная Поттера, который неожиданно не захотел играть по уже утвержденным правилам. Почему он взбрыкнул именно сейчас? Обходился раньше без титулов и денег, мог бы и дальше так продолжать.
Гестия Джонс и Эммелина Вэнс обе служили в Министерстве магии.
Первая была сотрудницей хозяйственного департамента, и занималась обеспечением сотрудником аппарата всем необходимым, а также следила за поддержанием порядка и технической исправности всех магических устройств, вроде лифтов и фонтана Дружбы народов. Нет, конечно, мисс Джонс сама не пересчитывала, количество оставшихся на складе пергаментов и перьев, и не занималась очисткой воды в фонтане, но руководила специально нанятыми для выполнения разных функций волшебниками и держала всех их, нужно отметить, в ежовых рукавицах. Поэтому в Министерстве, хотя бы с этой стороны, всегда царил порядок.
Мисс Вэнс была старшим секретарем единого министерского архива, который изнутри подразделялся на архивы разных департаментов и отделов, архив Аврората, архив приемной Министра Магии, архив Визенгамота и архив Азкабана. Работа приучила ее к аккуратности и ответственности, чего она требовала и у своих подчиненных. в последние дни кое-что происходило, чем она хотела поделиться с Гестией, которая была ее соратницей по Ордену Феникса и другом. Она пригласила мисс Джонс встретиться в магловском Лондоне в кафе большого торгового центра, в одном из спальных районов, где и сидела сейчас, ожидая свою подругу.
— К чему такая срочность и такая секретность? — поинтересовалась Гестия, усаживаясь за столик Эммелины, начиная внимательно рассматривать меню.
Мисс Вэнс дождалась пока мисс Джонс не закажет себе чай, после чего, накрыла их столик заглушающими чарами, и произнесла: — Происходит что-то странное.
— Что именно? — уточнила Гестия.
— На днях из Отдела тайн затребовали копии дела о смерти Поттеров. Одна из секретарей, слишком любопытная, решила делать копии за пределами рабочей зоны архива. Как только она сделала шаг за пределы нашей территории, сработали оповещающие чары, а сама папка исчезла из рук секретаря и вернулась обратно на полку.
— И что это значит? — уточнила мисс Джонс, которая поняла, что такое поведение для архивных документов не является нормой, но хотела подробностей.
— Любые дела из архивов ДМП, Аврората и Визенгамота выдаются на руки только в виде копий, но мы, служащие единого архива имеем высокий уровень доступа, позволяющий нам на время выносить документы, так как Министру или руководителям Департаментов и Отделов могут понадобиться оригиналы документов. Об их выносе в журнале учета делается соответствующая запись, где указывается: кто именно вынес документы, их перечень, кому они были переданы или когда возвращены. Понимаешь?
— Понимаю, но не совсем.
— Эта девушка записала в журнал, что вынесла дело Поттеров для копирования, а вынести не смогла. Это говорит о том, что эти документы под запретом на выемку оригиналов.
— И что нам это говорит? — все еще не понимала Гестия.
— То, что либо заведено какое-то дело, связанное с Делом Поттеров и с ними будут работать, либо какая-то другая причина. Я знаю одно: такой запрет может наложить либо Визенгамот, либо Совет лордов. И зачем им это старое дело? — спросила Эммелина.
— Мне в голову ничего не приходит. Давай посоветуемся с Кингсли?
Шеклболт был рад получить письмо от Джонс и Вэнс, так как и сам хотел им писать, просить о встрече, которую назначил в крошечном кафе деревни Оттери-Сент-Кэчпоул, на юго-западе Англии, в графстве Девон, где маги жили наравне с маглами.
Кингсли внимательно выслушал ведьм и кивнул головой.
— Это понятно. Мистер Поттер объявил кровную месть виновным, поэтому на все документы, связанные с делами, по которым он собирается мстить наложен запрет на выемку.
— Я что-то не очень поняла, — произнесла Гестия. — Мальчик объявил кровную смерть Неназываемому? Зачем? Он сам его ищет!
— Там все несколько сложнее. У меня в кармане уменьшенный омут памяти и несколько фиалов с любопытнейшими воспоминаниями. Кроме Норы Уизли, что стоит за южным приделом деревни, здесь есть дома Лавгудов, Диггори и Фосеттов. Выбирайте к кому мы набьемся в гости, для работы с артефактом.
— Пошли к Ксено. Он, конечно, любит прикидываться единственным на всю Магическую Британию сумасшедшим, но на самом деле более нормален, чем многие из нас.
Ксено к приходу таких неожиданных гостей отнесся так, как будто именно их он только и ждал.
— Я же говорил вам, милейший, когда мы виделись на свадьбе молодого Уизли, что у вас зашкаливало количество мозгошмыгов! Вижу, что вы провели мозгочистку, и думать вам теперь должно быть намного проще! — радостно констатировал Лавгуд, глядя на темнокожего аврора.
— Ксено, заканчивай свои шуточки, — хмыкнула Гестия, которая училась вместе с Лавгудом на одном курсе в Рейвенкло. — Нам нужно надежное место на некоторое время. Мы посидим в лаборатории Пандоры?
— Будьте как дома. Я покараулю в саду, чтобы в дом не проникли морщерогие кизляки. Слышал, они недавно напали на Министерство и скоро у всех сотрудников станут такие же ушки как у них: по форме как у бегемота, только фиолетовые и мохнатые.
— Спасибо, Ксено! Буду должна! — заверила хозяина Гестия, чмокнула Лавгуда в щеку, и потащила Эммилину и Кингсли к почти незаметному люку в полу.
— Открывай! — толкнула она в бок аврора. Тот схватился за верëвочную петлю и поднял крышку, за которой в темноте виднелась лестница. Как только по ней начала спускаться Гестия, внутри загорелись светильники, давая достаточно света, чтобы понять, что это действительно лаборатория.
Когда все трое оказались внизу, они захлопнули люк, потянув за верёвку снизу.
— И что это было? — раздраженно спросил Шеклболт.
— Чего непонятного? Ксено пошел караулить, чтобы к нам не нагрянули неожиданные гости из новой власти. Он заметил, что ты изменился с последней встречи с ним, я тоже заметила, у тебя какой-то новый огонек в глазах.
— А розовые мохнатые уши?
— Стукачи в Министерстве, неужели тебе не понятно? Хватит обсуждать Ксено, доставай омут и воспоминания!
Просмотр занял почти полтора часа. Когда завершилось последнее воспоминание, переданное Шеклболту Поттером, Снейпом и Бёрком, ведьмы выпали из омута памяти полностью дезориентированными и ошеломленными.
— Мерлин! за что же в действительности мы боролись? — хриплым голосом задала главный вопрос Эммелина Вэнс.
Фрэнк Лонгботтом в бытность свою в школе, а затем и в Аврорате всегда пользовался вниманием женщин, даже не смотря на то, что женился после окончания Хогвартса. Сам он относился к своим поклонницам тепло, потому многие молодые ведьмы были очень опечалены тем, что с ним произошло. А некоторые до сих пор верили в то, что он придет в себя, и иногда навещали Августу, принося с собой торт или выпечку к чаю. Леди Лонгботтом, вынужденная поддерживать созданную ею же самой легенду, принимала у себя таких визитерш благосклонно. Эти визиты приносили в дом вкусные запахи и свежие сплетни. И то, и то Августу радовало.
Сегодня она пила чай с Фелисити Бейкер, сотрудницей единого архива Министерства. Она ей рассказала ту же саму историю, которую поведала Эммелина Гестии. Августа сразу поняла, что это все результат объявленной кровной мести новым лордом Блэк-Поттер, но, разумеется, ничего такого вслух произнести не могла.
— А сейчас перед уходом из Отдела тайн поступил новый запрос. Прямо чудеса активности у невыразимцев. годами им было ничего не нужно, а тут запрос за запросом!
— И что же они хотели в этот раз? — осторожно уточнила Августа, которую тоже насторожила такая активность Отдела тайн.
— Им нужна копия какого-то закона, кажется, он называется «Закон о браке для магических существ», но это не главное. Им потребовалась копия протокола заседания Визенгамота, на котором этот закон был принят и список всех на нем присутствующих. Мисс Вэнс уже ушла домой, а я не имею допуска к архиву Визенгамота. Я так им и сказала, — приходите завтра!
Дальше Фелисити рассказывала о романе одного из авроров с сотрудницей Департамента опеки и попечительства, но это Августу не слишком занимало. Она точно помнила этот странный закон, который Альбус потребовал одобрить. Ей было в принципе наплевать на маглорожденных волшебниц, ровно, как и на оборотней, но выглядело все это очень некрасиво, мягко сказано. Если сейчас начнут выяснять, кто поддержал его принятие, ее светлый образ немного потемнее в глазах общественности, рано как и немного станет тускнее божественный нимб вокруг головы Дамблдора.
Как она радовалась, когда было объявлено о смерти Светлейшего! Его гибель означала свободу для рода Лонгботтом. Но, как говорится во многих умных пословицах, такое оно, как Альбус не тонет, да и в огне, скорее всего, не горит, судя по фениксу, с которым тот был неразлучен. Конечно, пока бывший директор Хогвартса был условно мёртв, он и сам находился в шатком положении, что, безусловно, понимал и пока ничего не требовал. Но это явно было только пока.
В Трех воронах было небольшое затишье. Гарри и девушек охватило что-то вроде апатии. Бёрк объяснил это тем, что они не привыкли убивать и первый этап мести так на них сказался. за завтраком Кричер подал «Ежедневный пророк». Юный волшебник, лениво его пролистал до третьей страницы, которая неожиданно привлекла его внимание. Он схватил газету обеими руками и поднес почти вплотную к лицу.
— Что-то важное? — поинтересовалась Кэтрин.
— Да! и я очень расстроен. Слушайте.
Хроники Аврората.
Вчера на опушке Рокингемского леса в районе городка Кингс-Клифф обнаружен труп оборотня Ремуса Люпина. Видимых повреждений на теле нет. Дежурный колдомедик Аврората зафиксировал скоропостижную смерть от не выявленных причин.
Если вы владеете информацией, которая сможет пролить свет на произошедшее, обращайтесь в отдел досудебного дознания Аврората. Сообщившим ценную информацию будет выплачено вознаграждение от родственников скончавшегося.
— Как он мог взять и просто так умереть! — возмущенно воскликнул Гарри, который жаждал принести предателя в жертву алтарю Поттеров. — Сбежал от мести за грань!
— Не думаю, что он умер добровольно. Зачем бы ему надо было делать около своего леса. Вспомните, каковы признаки смерти от убивающего непростительного, Гарри? — спросила его Одра.
— Да нет у него никаких признаков!
— И у Люпина тоже никаких признаков, — н проговорила Кэтрин, выделяя каждое слово.
— Возможно, вы правы! Нам следует самим провести расследование в Кингс-Клифф! — воодушевился Гарри.
— Мне кажется это не очень хорошей идеей, — подал голос портрет лорда Арктуруса. — Дождитесь лордов Принца и Бёрка. Не действуйте необдуманно. Там, наверняка, еще хозяйничают авроры и вас самого могут арестовать и отправить к Неназываемому. Сейчас нельзя быть уверенным ни в ком из тех, кто служил в Министерстве.
Гарри упал в большое кожаное кресло, с угрюмым видом. Был бы он прежним, с червем в голове, — точно бы уже бегал по Кингс-Клифф, расспрашивая всех подряд, пытаясь найти свидетелей. Теперь же он сразу понял, что лорд Блэк, безусловно, прав, и лучше пока оставаться в замке.
=========
*Забейте в переводчик отдельно слово bottom и вы поймете насколько разнообразным (в том числе неоднозначным) может быть происхождение фамилии Longbottom)))