Вернувшийся_во_мрак_Глава_24.epub
Вернувшийся_во_мрак_Глава_24.docx
Вернувшийся_во_мрак_Глава_24.fb2
Скачать все главы одним файлом можно тут
Глава 24
Великий маг Хартонис, взгляд со стороны
Удушье. Слепота и растерянность.
Сначала Хартонису показалось, что его душит кляп, но потом он понял, что его рот свободен. Неужели они надели ему на голову мешок?! Старик бил себя по рукам и ногам, понимая, что не связан, но не мог сдвинуться с места дальше чем на расстояние вытянутой руки.
Саркофаг. Гроб. Он был в чём-то вроде…
Сон.
Паника старого волшебника уменьшилась, даже когда он осознал, что оказался не просто во сне… Тень. Это была Тень. Никто не прикрывал его от её убийственного влияния. Магистр не смог пробиться или… не видел в этом смысла?
От этого где-то в глубине его души вспыхнула ярость. Хартонис уже какое-то время подозревал, что исполнял лишь некую роль, считал, что служит лишь эдаким компасом, который должен был навести на цель остальных. И это опасение, что всё напрасно, пугало его так, как не мог ни один сон.
«Нет, этого не может быть! — выкрикнул маг самому себе. — Всё не так! Мы уже достигли цели, вот он и перестал слать мне сны. Потому что осталось лишь войти и… и…» — что будет дальше колдун не знал. Но это было то, что он желал. То, ради чего вообще отправился в путешествие. Судьба явно имела на него какой-то план.
Поэтому, даже оказавшись в Тени, он не сдался, а попытался использовать магию, в чём потерпел неудачу.
«Подобное ограничение… Неужели я в чьём-то домене?» — мелькнула мысль в его голове, что добавило страха в его душу. Стать одержимым?! Ни за что!
Он начал бить в стены своей каменной тюрьмы с праведной яростью. Волшебник выл и проклинал всех, кого только мог. Магистра, Суртона, Элиссу, Зиркирта, остальных «Гончих», Брайса, Элеонору и даже самого себя.
Но закрытый короб, в котором он лежал, быстро стал горячим от его усилий, и воздух начал покидать его. Вскоре Харт уже задыхался, его некогда могучая, а с возрастом впавшая, грудь вздымалась, как кузнечные мехи. Ещё немного времени — и он уже не мог делать ничего, кроме как царапать свою тюрьму, и его мысли путались от стыда и потери ориентации…
Подумать только, такой человек, как он, умрёт, царапаясь.
Затем маг начал переворачиваться и падать, как будто его тюрьму бросили в водопад. Камень треснул — от этого удара у него клацнули зубы. Воздух струился вокруг него, такой прохладный, что казался влажным. Хартонис втянул в себя этот холодный воздух и захрипел, рассматривая тяжёлый обломок, придавивший его. Он моргнул в ночной темноте и увидел низко висящую луну, бледно светившую сквозь рваные облака и переплетающиеся ветви деревьев.
«Что это? Не Тень… Что это?! — начали рвать его сознание новые мысли. — Если это обычный сон, то почему… почему я… Где моя магия? Почему я не могу управлять сном? Почему я не в Тени? Что это?!»
Следом маг, мотнув головой, осознал, что лежит на поле. Поле боя. Место схватки легионов Орлея и рыцарей Ферелдена. Война за независимость.
Повсюду лежали разбросанные изломанные фигуры, слепые глаза, сверкающие в мерцании упавших факелов. Мёртвые воины обеих сторон. Хартонис увидел свой посох, поблёскивающий среди выгравированных на обломках камня рун, и потянулся к нему безжизненными пальцами. Но какая-то тень остановила его. Обезумев от недостатка воздуха, растерянности и ужаса, волшебник уставился на своего чудовищного противника…
Длинные руки, оканчивающиеся острыми когтями. Крылья, шершавые и испещрённые прожилками, были сложены в два рога, поднимающиеся высоко над плечами существа. Кожа свисала лоскутами, влажно натягиваясь лишь возле мышц. А ещё у него было два черепа: один большой овальной формы, чем-то напоминающий огра, второй человеческий, сросшийся с челюстями первого.
«Демон», — понял колдун, почувствовав ужас от мощи этого существа. Его ничем не скрытая магическая сила поражала воображение. Чудовищное могущество древней твари заставляло замереть на месте и лишь смотреть, даже не дыша.
Демон отшвырнул посох Харта подальше, а потом изогнулся над магом, как испражняющаяся собака. Это он вытащил волшебника из саркофага — как цыплёнка, слишком рано отделившегося от скорлупы. Монстр обхватил горло мага ледяными пальцами, и он услышал, как когти демона щёлкнули и заскрежетали позади его шеи. Монстр поднимал своего пленника, пока тот беспомощно не повис перед его зловещими глазами. От недостатка воздуха руки и ноги Хартониса, казалось, повисли сухими и безжизненными тряпками.
Существо рассмеялось — сгустки слизи свисали с его меньшего черепа. Смех, похожий на боль, звучал, как игра на сломанных флейтах.
— Твой путь подходит к концу, маг, — выдохнул демон обоими своими глотками. — Время войти во врата и познать свою судьбу.
Крики. Кто-то орал.
Волшебник вскочил с покрытой мхом земли, моргая и вглядываясь в темноту так же ошеломлённо, как те, кто только что проснулся. Он закашлялся и судорожно сглотнул, тщетно пытаясь избавиться от кляпа. Мир, как и последние несколько недель, был абсолютно тёмным, как и положено под землёй. Лишь редкие глубинные грибы, да огонь, который они жгли на стоянках, давал отсвет.
«Голос капитана», — понял Хартонис.
Суртон громким голосом приказывал им проснуться.
— В Сокровищницу, парни! — воскликнул он в жуткой пародии на знаменитое восклицание Лорса.
Безумный сержант захихикал от восторга:
— Ну и тропа троп! — выкрикнул он в ответ, судорожно вздохнув, после чего стал наблюдать за остальными с настороженностью давно побитой собаки.
— Сегодня тот день, когда мы повернём назад! — продолжал Теллер.
Хартонис мельком увидел, как из углубления в земле поднялась Элисса, лёгкая и стройная. Приоткрыв рот, она стряхивала с руки и плеча прилипшую к ним каменную крошку. Внезапно над ним навис лорд Суртон. Чутьё Стража, которое было в том числе и у волшебника, показало сразу два источника скверны внутри его тела: одна от самого капитана и вторая — от амулета грифона, который он забрал у Элиссы.
Телер схватил волшебника за плечи и рывком поднял его на ноги, словно ребёнка.
— Нарсиан! — крикнул капитан бывшему солдату. — Готовься.
Потом Суртон схватил верёвку, обвивавшую запястья колдуна, и в сопровождении Жрицы повёл его, как предназначенного для заклания ягнёнка, прочь от остальных. У капитана была тренированная рука, он то толкал пленника вперёд, то снова хватал его, так что казалось, будто волшебник постоянно спотыкался. В конце концов Теллер позволил магу упасть лицом вниз.
Старик извивался, как рыба, отталкивался от земли, чтобы перевернуться на спину, но только ушиб и исцарапал пальцы о землю. Лорд Суртон возвышался над ним, больше похожий на тень, чем на человека, а позади него висела тьма заброшенных пещер. Два источника его скверны светились грязно-красной пустотой, как глазницы черепа, висящего перед его сердцем. Волшебник наблюдал, как Теллер сунул руку за пояс и вытащил отточенный кинжал.
— Наша экспедиция подошла к концу, — сказал Суртон, подбрасывая кинжал перед собой.
Мысли Хартониса понеслись вскачь. Из этой ситуации должен быть выход. Из любой ситуации есть выход…
Капитан опустился рядом с ним на колени и наклонился так низко, что его борода коснулась бороды самого колдуна. Его грубые пальцы начали теребить кожаные ремни, удерживающие кляп на месте. Кинжал, который упирался в глотку старика, казалось, полностью лишал его воздуха, являясь жгучим забвением, обещавшим прекращение не только жизни, но и всех мук.
«Может, это и есть тот самый выход?..» — подумалось магу.
— Время пришло, волшебник. Гешрен отслеживал дни и теперь говорит, что до солнцестояния ещё несколько суток, — произнёс Теллер.
Старый маг отпрянул от опасно близко расположенного лезвия, извиваясь, как будто искал люк в камне под своим телом. Капитан вытащил кляп у него изо рта.
— Говори осторожно, — злобно высказал он.
Язык Хартониса был покрыт язвами и распух. Разговаривать было тяжело.
— Что?.. — выговорил он, и его слова потонули в приступе кашля. — Сол-солнцестояние?
Лицо капитана не выражало никакой страсти. Его глаза мертвенно поблескивали под чёрным ободком серых волос. Свирепость его подозрений сконцентрировалась в паузе, которую он выдержал, прежде чем ответить.
— Ты утверждал, что Сокровищница защищена мощными защитными заклинаниями, — равнодушно прорычал он. — Проклятиями, которые можно снять только до наступления холодов. То есть, во время солнцестояния…
Хартонис, моргая, уставился на него. Казалось, прошла целая жизнь с тех пор, как он говорил это в последний раз. Ложь. Там, где факты были подобны вышивке, когда каждый из них был прошит через всю ткань остальных, ложь была подобна кусочкам льда в воде, всегда скользящим один за другим, всегда тающим…
«Наша экспедиция подошла к концу…» — пронеслись в его голове слова Суртона.
И это навалилось на волшебника, как некий давний ужас, как глубина его невежества.
Неужели Сокровищница всё ещё запечатана после стольких лет? Была ли она погребена под землёй? Была ли она выпотрошена и давно лишена своих богатств?
Они находились перед огромными вратами входа в тейг Ронгор. Но Харт знал направления пути. Он и правда был не таким уж долгим. Дворец правителя размещался на центральной площади, куда можно добраться всего за четыре-пять часов. Буквально за ним располагалась внутренняя цитадель, в которой и находилась Сокровищница.
А ещё где-то там ожидал он… Магистр.
Даже сейчас магу казалось, что он слышал его голос, который направлял и побуждал идти вперёд. Найти свою цель… Последний шаг! Остался последний шаг!
— Охранные заклинания полностью зависят от движения планет — вот источник их нескончаемой мощи, — Харт физически ощущал, как подбрасывал ещё больше льда в воду целесообразности — и с более чем достаточной ненавистью, чтобы звучать убедительно. — Были даны четыре магических ключа, по одному на каждый переход времён года. Переход из лета в осень — единственный ключ, который я знаю.
Капитан несколько мгновений смотрел на него с каменным сердцем.
— Ты лжёшь, — сказал он наконец.
— Да, — холодно ответил Хартонис. — Я лгу.
Лорд Суртон повернулся к Жрице, которая маячила позади него. Источники его скверны подплыли чуть ближе, когда он сделал это, обдавая волшебница незримым потоком мерзости. В то же время маг, увидев эльфийку, внезапно понял, что ему нужно сделать.
«Меня освободят в любом случае. Дадут возможность попытаться «снять заклинания». А значит, будет шанс. Но только если я сумею сделать всё правильно…»
Ему нужно было убедить Теллера отправить его наедине с Аркуэнэ. Только их двоих. Двух волшебников, которые могли бы «снять все проклятия», а потом вернуться обратно.
Жрица… Прах Теристара мог означать лишь одно. Перед ним стояла Исилиэль — потерянная и забытая жена короля эльфов. И во время их пути ему нужно будет добраться до того, что от неё осталось. Или, если не получится, убить её.
«Уговорить на предательство… Но как убедить её, это существо, сошедшее с ума от забывчивости?» — размышлял Харт.
Колдун наблюдал за капитаном, стараясь скрыть надежду в глазах, пока тот подбрасывал кинжал в своей руке. Наконец Суртон приблизился к нему и начал разрезать путы.
— Рекомендую оставить здесь хотя бы пару человек, — произнёс старик, когда начал разминать пережатые верёвкой руки. — Чтобы нашлись носильщики, которые понесут мешки с ценностями обратно в Иджхолл. Или, — он прищурился, — ты думаешь взвалить всё на себя?
Капитан промолчал, что было его обычным поведением.
— В Марзагаре вы уже показали себя, — пожал Харт плечами. — Спаслись лишь везунчики. Но сейчас путь до Сокровищницы мне известен. А также ловушки, которые будут по пути. Вы станете лишь мешаться, — короткая пауза, слишком короткая, чтобы успеть вставить хотя бы слово. — Направь со мной Жрицу, которая сумеет постоять за себя, отбиться от Порождений, если они там будут, и проконтролировать меня, в случае твоего подозрения. Иначе, — старик демонстративно пожал плечами, — к концу пути, даже столь потрёпанный отряд сократится до пары человек.
— Я чую предательство, — произнёс лорд Суртон, а потом взглянул на эльфийку. — Но он в чём-то прав. Иди с ним. Подтверди его рассказ или убей.
— Я возьму с собой Зиркирта, — ответила она. — Если он захочет.
Теллер хмыкнул в бороду, а потом, секунду подумав, пожал плечами. Очевидно, он оценивал перспективы сильнейшего воина отряда достаточно высоко.
Между тем, у старого волшебника едва хватило сил, чтобы не закричать от облегчения. Его план сработал! Он сумел убедить капитана! Пусть он будет не один на один со Жрицей, но двое — это не весь отряд.
Сколько времени прошло с тех пор, как удача в последний раз вставала на его сторону? Однако Хартонис знал, что ему понадобится ещё больше её капризных милостей, прежде чем это безумие закончится.
Его руки, казалось, кололи тысячи иголок от возвращения кровообращения. Застонав, волшебник выпрямился, потирая ладони и пальцы о предплечья.
— Ты умрёшь, несмотря ни на что, — выплюнул капитан, словно будущее было таким же необратимым, как и прошлое. — Девчонка останется для равновесия.
И вдруг Хартонис понял, почему Суртон решил остаться здесь. Далеко не только из-за его слов. Это была особая логика — логика охотника за головами. Кто знает, какие магические ловушки таятся в таком легендарном месте, как тейг Ронгор? Какие испытания обрушатся на рискнувших зайти внутрь? Лучше держаться сзади, руководить событиями с безопасного места, с ножом, приставленным к горлу заложника. Вперёд же направить того, в ком нет сомнений — ни в верности, ни в выживании.
— И ребёнок внутри неё, — добавил капитан.
* * *
Великий тейг Ронгор… — размышлял я, пока рассматривал окрестности. — Что тут будет?.. На самом деле будет?
Вопрос хороший, но ответа на него, конечно же, нет. Зато местность радовала. А ещё два привычных светляка. Ностальгия…
Вот разбитые до основания части разрушенной крепости. Вот уничтоженные стены. Вот каменные остатки какой-то баррикады… И кости. Конечно же здесь имелись кости.
На душе царила странная и неожиданная безмятежность. Мы шли, все втроём, но я чувствовал спокойствие. Кажется, всё развивалось именно так, как и должно было. А конец… скоро он настанет, так или иначе.
Коридоры тейга, похожие на те, что долго мучили нас в Марзагаре, сейчас преодолели всего за полчаса. Может Харт столь хорошо знал маршрут, может в этот раз не имелось никаких завалов, а может сама структура Ронгора существенно отличалась.
Теперь мы двигались по… наверное, площади. Всевозможные глыбы и фрагменты зданий — свидетельства тяжёлых боёв, — валялись повсюду. Тут и там из насыпей тысячелетней пыли торчали куски стен, как гнилые зубы из каменных дёсен. Слои частично обратившейся в песок кладки окаймляли трещины в каменном полу, которые мы перешагивали.
Интересно, оно рухнуло от времени или вина на тех, кто захватил это место несколько тысяч лет назад? На Порождениях Тьмы?
Хорошо, что их здесь не видно… С другой стороны, что им тут делать? Жрать пыль? Давится камнями? Логично, что твари куда-то убрались… Может, как и в Марзагаре, прячутся под землёй? Чутьё пока молчит, но… я бы не отказался от жареного Порождения. Аха-ха!
Когда мы пересекли площадь, то свернули куда-то в коридоры, которые были достаточно высокими, чтобы можно было идти в полный рост. Через некоторое время миновали отдельно стоящий триумфальный зал.
— Гулусар, — произнёс Хартонис, указав пальцем на символический бастион, отмечавший вход в новое помещение… Нет, не помещение, а целый каменный квартал Ронгора, размещённый на очередной площади. Тут, как и в Марзагаре, некогда освещали пространство огромными жаровнями и лампами, висящими над потолком. Ныне все они покоились на полу, погребённые обломками камня, песком и каменной пылью. — Это его название, — видимо чисто для меня пояснил маг.
Бастион, лишённый надписей и гравюр, возвышался под навесом — почерневший камень, потрескавшийся от белых лишайников и покрытый мхом. Немногие глубинные грибы росли на тех участках земли, где отвалилась кладка, обнажая землю. Мне достаточно было моргнуть, чтобы увидеть толпы гномов, суетящихся вокруг его мраморного основания: в древней одежде, с бронзовым оружием и доспехами. Воины, отобранные со всего тейга.
За время путешествия, из рассказов Хартониса и упоминаний Аркуэнэ, я успел узнать, что некогда Ронгор был известен по всему Тедасу. В нём проводились королевские сборы, принимали гонцов от людей и эльфов. Гномы собирались здесь на Великий совет, а ещё тут хранили Сокровищницу… Да-а… А сейчас от этого места сохранились лишь фрагменты.
Мысленно хмыкнув, отдал обстановку на волю фантазии, которая сразу же показала мне таинственные и, кто знает, может вполне себе реальные картины: инженеры, механики и учёные ходили по этим улицам. Шахтёры, строители и каменотёсы собирали свои артели, обмениваясь шутками и наставлениями. Вдоль дорог выстраивались торговцы, продающие товары из далёких мест. Условным днём (подземелье же!) рынки бурлили от торговли, а ночью улицы гремели от проносящихся по ним повозок.
А ещё преступность. О, она непременно должна существовать в любом месте, где проживают разумные существа!
Есть что-то одновременно трагическое и прекрасное, решил я, в контрасте между этим древним грохотом и мирным шумом, который я слышал сейчас. Как будто было что-то правильное в том, как мы, люди, пережили все прошедшие эпохи.
Мы направлялись куда-то вдаль, ведомые стариком, но не видели никаких ловушек или присутствия живых. Ничего. Сами тоже молчали, не перемолвившись и словом. Несмотря на удивление, которое я испытывал, желание обсудить обстановку так и не возникло. Да и с кем?.. Эльфийку подобным не удивишь, а Харт… нет, спасибо. Хотя пару раз возникали подозрения, не ведёт ли старик нас в ловушку? Мои и Аркуэнэ способности — это не гарант успеха.
С другой стороны, за прошедшее время всё, что могло сгнить и истлеть, наверняка так и поступило под напором веков. Или нет?.. Что по поводу заклинаний, о которых упоминал волшебник?
Покосившись на Жрицу заметил спокойное лицо, отчего беззвучно выдохнул. Пока всё развивалось… нормально? Да, пожалуй. Даже приказ капитана убить волшебника не казался совсем уж плохим. Скорее — обычным. Тем, что должно было произойти. Хартонис обязан был умереть. Это было бы правильно.
По мере того как мы приближались к центру, череда веков, казалось, просачивалась в мои кости — поколения накапливались за поколениями, бесчисленные жизни обрывались после всего лишь нескольких царапающих лет. Тот факт, что фигура светловолосой эльфийки — идущей со мной рядом, — пережила всё это и прожила достаточно долго, чтобы в дальнейшем сломаться под тяжестью ноши, казался таким удивительным, что недовольство Хартониса начало ощущаться попросту нелепым.
Пленили, так сам виноват. И смерть свою тоже заслужил… Ведь так? Или во мне говорит скверна?
— Аркуэнэ, — внезапно произнёс Хартонис, поморщившись при этом (всё ещё не привык говорить?). — Почему ты носишь это имя?
Ну вот. Началось. Разговоры не по делу. Причём такие, которые копали в сторону памяти моей женщины. Я уже знал, что этим занимался капитан, ведь Жрица сама рассказала о подобном. Но то остановить я не мог, а вот это — уже вполне себе да.
Шаг эльфийки не замедлился.
— Потому что я странствую, — произнесла она.
Волшебник глубоко вздохнул, а потом размял пальцы, будто готовясь вступить в драку. Я прищурился, гадая, что будет лучше: сразу атаковать кровью или вначале уйти в скрытность?
Колдун, между тем, прищурился, покосился на меня, а потом снова взглянул на Аркуэнэ.
— А имя «Жрица»? — спросил он.
Теперь эльфийка замедлилась. Её татуированный лоб пошёл морщинками.
— Так меня назвали, — ответила она. — Потому что я «читаю проповеди».
— Значит, это не твоё имя, — кивнул старик.
Мы продолжали неспешно шагать. Я периодически косился по сторонам, но по большей части перешёл на чутьё Стража, а сам изучал движения волшебника.
— Хватит недомолвок, — Хартонис добавил в голос металла. — Ты — Исилиэль, последняя королева эльфов Обители. Марзагара.
Цыкнув, я посмотрел на Жрицу, которая резко остановилась и медленно повернулась лицом к старику. Учитывая, что она была выше ростом, создалось ощущение, будто эльфийка нависла над ним.
В её чёрных глазах было заметно смятение. Аркуэнэ будто бы обдумывала его слова.
— Нет, — ответили её мраморные губы. — Она мертва.
Но одновременно с этим, я ощутил, как от неё повеяло чем-то… величественным. Вековое печальное благородство и сила. Ангельская и непостижимая.
— Нет, — возразил старый волшебник. — Она совершенно точно жива и сейчас смотрит на меня.
Я ощущал его правоту, знал, что Хартонис не ошибся. Все старые недомолвки, над которыми я принципиально не размышлял, все упоминания, исходящие то из одних, то из других источников — всё это одновременно навалилось на меня и… вдребезги разбилось о простую фразу, которую я произнёс вслух:
— И что? — хмуро спросил я колдуна. — Какая разница?
Рядом со мной стояла королева Марзагара, вошедшая в историю. И что? Плевать! Она нравится мне, а я — ей. И пусть она когда-то творила какую-то дичь, сейчас эльфийка изменилась. Так не всё ли равно?
Нет, прошлое, безусловно, имеет некую, скажем так, градацию. Есть дерьмо, которое смывается весьма и весьма трудно. Оно оставляет за собой натуральные коричневые следы, которые лезут в глаза и не позволяют жить. Но… это не тот случай. Да, Аркуэнэ или эта… Исилиэль — убивала. Я тоже! Что, я у неё был не первый? Так и она, ха-ха, у меня тоже! Что в этом, что в прошлом мире. Пф-ф… А если смотреть на сухой остаток? Жрица — сильная волшебница, умелая воительница и, что тоже немаловажно, королева, мать его, эльфов! Королева эльфов! Пусть местечковая, но какая разница? Я, сука, трахаю королеву эльфов!
Не думаю, что многие достигли в своей жизни подобных высот.
И теперь старый хер намекает, что это, дескать, плохо. Не факт нашего секса, а то, что Аркуэнэ не та, за кого себя выдаёт. Ну-у… начать стоит с того, что у неё и правда в голове не в порядке, но я вижу, что это постепенно меняется. Она понемногу вспоминает себя и становится лучше. Следовательно, в конечном итоге сумеет осознать всё, что происходило и происходит прямо сейчас. И тут у меня есть некоторый страх в том, что… я не буду дотягивать до её уровня. То есть, вот соберётся вся картина у неё в голове, а потом Жрица скажет: «Ебать, Зир, ну ты и днище. Человек, да к тому же не маг и слабак. На хер мне такой сдался?»
Смешно… и страшно. Не хочу её терять. А потому тренируюсь. Раньше считал — только для себя. Оказалось — не только. Да уж… сколько мыслей в голове закрутилось, стоило Харту лишь сказать о том, кто такая Аркуэнэ на самом деле! Аха-ха-ха! Стоит сказать ему спасибо. Если выживет. И если выживем мы.
Но, эй, надо надеяться на лучшее! Что я и моя женщина сумеем всех одолеть и торжественно уйдём в закат. А потом я обрету бессмертие, как и она. Ведь если Аркуэнэ вспомнит всё, то там будет и тот ритуал, верно?
Хм… рискованно, но… опять же, почему нет?
В общем, буду смотреть по обстоятельствам.
На мой вопрос Хартонис вылупился своим типичным непонимающим взглядом, а Жрица слабо улыбнулась, благодарно на меня глянув. И хоть её глаза оставались непроницаемо-чёрными, я уже научился находить в них эти вот… эмоции. Я рад, что она вообще их проявляет. Чёрт, реально рад!
А вокруг нас простирался великий тейг Ронгор, чей размер вряд ли уступал Марзагару. По инерции взглянув на него, я пропустил момент, как старик… упал на колени. Согнувшись, он сцепил пальцы за шеей, сделав достаточно странный, но отчего-то адекватно выглядящий поклон.
Только не говорите… не говорите, что он решил воздать почести мой эльфийской королеве!
* * *
Элисса Кусланд, взгляд со стороны
Девушка смотрела, как Жрица, Зиркирт и волшебник исчезли за массивными воротами входа в заброшенный тейг и сглотнула подступающий к горлу крик. От этого зрелища разило казнью.
Они уже добрались до Сокровищницы. Она знала, что терпения «Гончих» надолго не хватит.
Элисса никогда не была робкой или пугливой женщиной. И в этом девушка походила на Элеонору, хоть та и не являлась её настоящей матерью, и не успела в должной мере привить ей эти черты. Всё тянулось ещё с прошлой жизни. Их путешествие в изобилии приносило артели разные ужасы, но почти всегда они становились стимулом к отчаянным действиям. Всегда были глаза, которые Элисса могла выцарапать когтями. Всегда.
А вот страх, который она испытывала теперь, запрещал ей действовать. Он затыкал ей рот так же плотно, как заткнули рот волшебнику. Даже плач застревал у неё в груди. Заставлял неметь руки и ноги.
Страх, который научил людей молиться.
Элисса чувствовала, как Хартонис идёт один, где-то там, в точке паники, погружённой в оцепенение. Она чувствовала, как приближается его древняя обречённость, как она окружает его.
Капитан и все остальные занялись пустяковыми делами. Роксмар точил свой огромный клинок. Дирсон, кажется, спал. Гешрен мастерил силки. Элисса просто сидела, обняв колени, поглощённая эмоциями, то молясь за Хартониса, то отгоняя образы катастрофы, мелькающие в душе. Она проводила ранние утренние часы, борясь с обречённостью и тщетностью.
Но главная причина её беспокойства не заставила себя долго ждать.
* * *
Грёбаный старый хер! — оскалился я. Он изначально что-то задумал! Изначально что-то замышлял!
Тем временем Хартонис стоял на коленях, но взгляд у него был далёк от подобострастного. Нет, это был взгляд человека, решившего сыграть на слабостях Жрицы. Он задумал запудрить ей мозги!
— Аркуэнэ, — положил я руку ей на плечо, — осторожно.
— Ты запутался, человек, — сказал Жрица, глядя на старика. — Поднимись.
Волшебник взглянул на меня с долей гнева, но быстро перевёл внимание на эльфийку. Однако спустя мгновение, будто спохватившись, опустил глаза в смущении и ярости.
Жрица развернулась к нему спиной и направилась дальше. Секунду помедлив, я двинулся следом.
— Лорд Суртон… — начал колдун, — вы заключили договор? Он обязался помнить за тебя этот мир и направлять по нему? Координировать?
— Капитан лишь временно играет эту роль, — обернулся я. — Скоро всё изменится.
— Ты станешь её книгой? — старик улыбнулся. — А что если ты лжёшь? Как и Суртон? Что если вы оба манипулируете Жрицей?
— Не тебе говорить про манипуляции, старый ублюдок, — гнев начал выступать сам собой. — Разве это место не было твоей ложью?
Аркуэнэ развернулась, посмотрев на Хартониса, а затем перевела взгляд на виднеющиеся вдалеке разрушенные стены.
— Обо мне поговорим позже, — уверенно отмахнулся он. — Сейчас я хочу получить ответ не от тебя.
— Ты задал вопрос обо мне, — не стал я отступать. — В то время, как тут нахожусь я…
— Погоди, Зир, — теперь уже Жрица положила руку на моё плечо. — Ты хочешь сказать, — взглянула она на волшебника, — что капитан может оказаться предателем?
— Да! — настаивал волшебник. — Конечно, ты можешь понять, каким… — он взмахнул руками, — каким… больным стало его сердце. Конечно, ты можешь видеть его безумие!
— И ты тоже… — кивнула эльфийка. — Ты бы стал моей книгой вместо него?
Хартонис замолчал, очевидно подбирая слова.
— Я владею магией, — начал он с умоляющим видом, — ты тоже, госпожа. Мы могли бы найти в Тени нужного духа. Например Чести или Верности. Могли бы позволить ему закрепить эту клятву. Связать нас узами, которые нельзя будет так легко нарушить. Поэтому… позволь мне нести бремя твоей памяти!
Несколько секунд Жрица продолжала молчать с непроницаемым выражением лица.
— Духи Тени, — наконец произнесла она. — Да… Я помню. Сталкивалась с ними за долгую жизнь. Воевала вместе и против. Я помню… некоторые куски…
Открыв рот, я тут же закрыл его. Потому что не верил, что Аркуэнэ поддастся на это неумелое враньё. Какая, в жопу, «книга»? Старик пытается спасти свою жизнь! Ему плевать на память Жрицы, плевать на всё, кроме, быть может, Элиссы. Он… я всё ещё не знаю, что он желает получить тут, но это явно нужно лишь ему одному.
Какой-то артефакт? Книга с тайными знаниями? Что это может быть?!
— Да! — воскликнул Хартонис. — Прошу, ваше величество. Сделайте меня своей книгой! Оставьте позади это безумие головореза! Верните себе свою честь! Верните себе свою славу!
Жрица опустила голову, а потом схватилась за подбородок и щеку. Её плечи вздрогнули. Поначалу я посчитал было, что грёбаный колдун каким-то образом вызвал у неё скорбь и слёзы, но…
…на самом деле это был смех.
— Так… — произнесла древняя эльфийская королева, сверкая диким весельем в глаза и едва справляясь с оглушительным хохотом, — ты предлагаешь мне выбрать себя? Променять капитана и Зиркирта, выбрав человека, который всё путешествие отзывался обо мне не иначе как об угрозе и опасности? Кто подсел на хирви и не может контролировать даже собственные желания? Кто взялся обучать магии девчонку, но не сделал ничего? Кто не мог вспомнить даже свою старую ложь, когда ещё недавно лежал на земле перед капитаном? Ты… ха-ха, правда думаешь, что я настолько безумна, чтобы не замечать всего этого?
В глазах Харта разгорелась паника.
— Нет… Я… — произнёс было он, но в следующий миг Аркуэнэ схватила его с такой силой, что приподняла над каменным полом.
— Даже не надейся, старик! — крикнула она, перекатывая голову с одного плеча на другое в своей странной, безумной и взрывной манере. Следом эльфийка отбросила мага, отчего он упал прямо на задницу. — Лучше бы тебе позаботиться о том, чтобы Сокровищница была на месте!
Насмешка, которая играла на её лице, превратило его в бледную маску с чёрными глазами и орнаментом татуировок. Никогда ещё Жрица не было так похожа на демона.
— Я сама овладею миром и стряхну с него пыль своих воспоминаний. Я буду помнить!
* * *
Элисса Кусланд, взгляд со стороны
Элисса не знала, что именно предупредило её о внезапной перемене в отношениях охотников за головами. Элеонора однажды, уже тогда, когда их отношения начали рушиться, сказала ей, что основная часть разговоров состоит из скрытых обменов и что большинство мужчин болтают в полном неведении об их значении и о собственных намерениях. Элисса усмехнулась этой идее, но не потому, что та звучала фальшиво, а потому, что её мать спорила с ней.
— Большинству трудно это переварить, — произнесла тэйрна с материнской усталостью. — Они верят в тысячу вещей, которые не могут видеть, но скажи им, что основная часть их собственной души скрыта, и они начнут упираться…
Это оказалось одним из тех редких замечаний, которые могли бы смягчить гнев Элиссы и оставить её просто обеспокоенной. Она не могла отделаться от ощущения, что объектом этого разговора, скрытым объектом, был её отчим Брайс. Мучительное подозрение, что мать предупреждала её о нём.
В тот день какая-то её часть проснулась. Одно дело — осознавать, что мужчины, ухаживающие за ней, говорят сквозь зубы, как сказали бы в её прошлом мире, но совсем другое — думать, что мотивы могут скрываться сами собой, оставляя людей, которыми они движут, совершенно убеждёнными в своих благородных намерениях.
Теперь она это чувствовала. Что-то скрытое произошло здесь, среди этих праздных людей, возле разрушенных ворот тейга Ронгор. Что-то такое же неземное и маленькое, как душа, стремящаяся к какому-то решению, но столь же важное, как всё, что случилось в её жизни.
Девушка стала тихой и внимательной, зная, что единственный вопрос заключается в том, осознают ли они это сами…
«Кровавые Гончие».
Капитан присел на край замшелого камня, который пах каменной кладкой, хоть и выглядел вполне естественным. Теллер смотрел на случайные островки глубинных грибов, растущих в пещере, с какой-то неподвижной ненавистью, как человек, который никогда не устаёт считать свои обиды. Нарсиан и Роксмар разлеглись на матовой почве пригорка, тихо переговариваясь и шутя. Дирсон сидел, как труп со скрещёнными ногами, его пустые глаза ничего не видели. Лорс то сидел, то вставал, то снова садился и снова вставал, ухмыляясь своим морщинистым лицом, и бормотал что-то о тропах и богатстве.
Только Гешрен оставался трудолюбивым и бдительным.
Через некоторое время Нарсиан резко выпрямился. С таким видом, словно между ним и Роксмаром разрешился какой-то неслышный спор, он поинтересовался:
— Какова будет наша доля? — и посмотрел на Суртона.
Один удар сердца длилось изумлённое молчание — так силён был общий ужас обращения к капитану.
— Столько, сколько ты сможешь вынести и при этом выжить, — наконец ответил лорд Суртон. Абсолютно ничего в его взгляде или поведении не изменилось, когда он произнёс это. Теллер в буквальном смысле говорил так, словно на самом деле молчал.
— А как насчёт хирви? — задал Нарсиан новый вопрос.
Тишина.
Несмотря на атмосферу напряжённого обдумывания, лорд Суртон создал между собой и своими людьми обстановку непостоянства, установив такие расплывчатые и хрупкие порядки, что, кажется всё, что выходило за рамки смиренного повиновения, могло стать поводом для казни. Нарсиан рисковал своей жизнью, просто задавая вопросы в присутствии всех остальных. А уж упоминая хирви…
Это казалось не чем иным, как самоубийством. Это поступок глупца.
Капитан медленно покачал головой.
— Об этом знает только Жрица, — произнёс он.
— А что, если ты потребуешь, чтобы Жрица отдала его? — спросил бывший солдат.
Медленно повернув голову, словно она держалась на гранитном шарнире, лорд Суртон, наконец, посмотрел на своего собеседника.
— Эльфийка вконец сошла с ума! — заявил Роксмар своим характерным басом с антиванским акцентом. — Даже Зиркирт не может её контролировать.
Капитан опустил голову и задумчиво прикусил нижнюю губу.
— Да, — сказал он с мрачным видом. — Но подумай. Нам был дан год. Вся наша жадность утолена. — Теллер нашёл взглядом каждого из своих людей, как будто зная, что должен запугать их одного за другим. — Жрица и старик-волшебник доставили нас к этим богатствам.
Нарсиан улыбнулся, как человек, чьи аргументы слишком хитры, чтобы их можно было опровергнуть.
— Тогда зачем же терпеть их дальше? — развёл он руками.
Впервые Элисса заметила ярость, вспыхнувшую в глазах капитана.
— А кто вернёт нас назад, кретин?! — выкрикнул Суртон.
Снова наступила тишина.
Кошмарная напряжённость обхватила обоих мужчин.
Нарсиан смотрел на своего капитана с притворным почтением, его манеры были так беспечны, так дерзки, что из лёгких Элиссы вырвался едва слышный вдох.
— Мне нужен огонь, — оглянувшись, заявил Нарсиан.
— Мы идём в темноте, — возразил Теллер.
Бывший солдат посмотрел на каменистые глубины вокруг них, а затем снова на своего капитана.
— Да… Глубинные тропы — место Порождений, не так ли? — теперь в его враждебности не было ничего лукавого. — А где же тогда эти Порождения? Почему мы встречаем лишь маленькие разрозненные кучки, а когда собирается орда, то преследует нас лишь до определённого момента, где замирает и бросает погоню? Кто и куда нас ведёт?!
Капитан смотрел на него в течение нескольких ударов сердца, его глаза прятались в тени под тяжёлыми бровями, а нос и щёки походили на сколотый кремень над щёткой усов и бороды. В его самообладании было что-то бездыханное, абсолютное. В глазах Суртона мелькнуло мрачное раздумье…
Это взгляд человека, убийцы, нашедшего тёмный центр паутины своего врага.
— Неужели ты такой дурак, Нарсиан?! — громко выпалила Элисса. Напряжение оказалось слишком велико. — Ты хочешь рискнуть и отдаться на милость судьбе? Сейчас?!
Но бывший солдат смотрел только на капитана.
— Ты ведь только что уже принял решение, не так ли? — спросил Нарсиан с ленивой улыбкой. — Ты решил убить меня.
Лорд Суртон сверкнул глазами — эдакий седой король, склонившийся в своём каменном кресле. Тёмная, деспотичная фигура, выносящая приговор глупцу, скачущему перед ним.
— Пока девка не начала вопить, — настаивал Нарсиан. — Был тот момент тишины… И ты подумал про себя: «Убей этого придурка!»
В его интонации слышалась внезапная злоба и довольно большое сходство с рычащим голосом капитана, так что Роксмар невольно начал смеяться. Даже Гешрен, занятый своим луком, улыбнулся в своей загадочной деревенской манере.
Ужас пронзил Элиссу насквозь. Она только что мельком увидела дикие очертания того, что сейчас произойдёт. Увидела и заговор, и заговорщиков.
— Но ведь ты уже думал об этом раньше, не так ли, капитан? Каждый раз, когда ты видел, как я наклоняюсь за хирви вместе с остальными, что-то кричало: «Убей его!» в той судороге, которую ты называешь душой.
Теллер оставался совершенно неподвижным, наблюдая за приближением солдата со своего импровизированного трона.
— Как оказалось, — продолжил Нарсиан с весёлым юмором, — мы вместе склонялись к мятежу…
Он остановился прямо перед лордом Суртоном, в пределах досягаемости его клинка. В глазах капитана мелькнула какая-то скука, как будто мятеж — это его старый и знакомый друг.
— И ты должен был знать это каждый раз, когда я мельком видел тебя… — Нарсиан вскинул руки и, словно осмелившись нанести ему удар, с мстительным презрением наклонился вперёд. — Я слышал, как кто-то прошептал: «Убей его!»
Стрела попала капитану прямо в рот. Теллер резко повернулся, как будто его ударили, и отшатнулся назад на пару шагов. Он на мгновение замер, выплёвывая треснувшие зубы.
Где-то вдалеке гулко обвалилось несколько камней.
Капитан «Кровавых Гончих», Серый Страж, живая легенда, человек, признанный самим королём Мэриком, поднял своё лицо, но смотрел не на лучника Гешрена, а на создателя этого лучника — Нарсиана. Древко стрелы хорошо было видно. Она пронзило нижнюю половину его лица и туго натянуло бородатую кожу. Из уголка его нижней губы сочилась кровь. А самого капитана пробрал смех.
Сардоническое ликование, злобное из-за своей интенсивности, сияло в его глазах, как колдовство.
Вторая стрела вонзилась ему в шею. Суртон закрутился на одном месте, как будто его удерживала завязанная вокруг талии верёвка. Он словно повис на ней на мгновение, как вещь, сделанная из воска. А затем упал, уткнувшись лицом в почву. Короткий миг бился в судорогах. Начал дрожать, его руки и ноги затряслись с бешеной яростью. За этим последовала безумная, звериная борьба, как будто стихийная дикость или чей-то неупокоенный дух дремали в нём, скрытые, и только теперь смогли вырваться на свободу от человеческих ограничений.
С выражением ужаса на лице Нарсиан вытащил меч.
Капитан вцепился когтями в покрытый мелкими камешками дёрн у своих ног и схватился за торчащий из земли булыжник, силясь приподняться. Позвоночник Теллера выгнулся дугой под окровавленной кольчугой. Его голова откинулась назад. Он корчил гримасы вокруг своего разбитого рта, выдувая ярость, слюну и кровь. Глаза Суртона сверкали, как жемчужины. Фыркая от усилия и ярости, он начал выкручивать и дёргать булыжник, как будто это позвоночник всего мира — единственное, что можно сломать.
Капитан заревел. А затем его голова исчезла, срубленная мечом Нарсиана, подпрыгивая на хвосте своей благородной косы.
Тишина — это время видимых вещей.
«Смертная», — прошептало что-то холодное внутри Элиссы.
В конце концов, она смертная.
* * *
— Это здесь, — остановился Хартонис возле башни, уходящей куда-то вдаль. Так высоко, что светляки, созданные магией, не доставали до её вершины.
Передние ворота башни представляли собой всего лишь покрытый грязью и пылью холм. Разбросанные повсюду куски вертикальных стен виднелись то тут, то там. В остальном же башня необъяснимым образом сохранилась почти нетронутой — циклопический квадрат, который словно парил на фоне стелющейся тьмы. Даже обсидиан, покрывавший её основание, уцелел.
Немного постояв и будто бы собираясь перед прыжком с парашютом, мы синхронно переглянулись, а потом вошли в разрушенное помещение. Стены — или то, что от них осталось, — имели монументальный вид, чем-то напоминающий мне ацтекские зиккураты, которые я видел в какой-то передаче ещё в прошлой жизни.
Пройдя немного вперёд, мы вошли в центральный проход, вдоль которого висело несколько давно потускневших щитов, каким-то чудом не сброшенных, не разбитых и сохранившихся. В отличие от Марзагара, где сухость была ощутима чуть ли не физически, Ронгор сохранился не так хорошо. Может, отсутствие влияния порванной Завесы? Сужу по тому, что воздух тут, периодически, отдавал влагой, а потому пол был покрыт ковром чёрного мха, который также рос и на некоторых стенах. Время от времени попадалась иная подземная растительность и глубинные грибы.
В одном месте мне даже пришлось использовать лезвия крови, чтобы очистить проход, который зарос так, что мешал пройти вперёд.
А ещё я постоянно ожидал момента, когда… что-то произойдёт. Не важно что. На нас нападут Порождения, демоны, активируются какие-то чары или… ха-ха, что, наверное, даже более реально — нападёт Хартонис.
Интересно, кого он выберет приоритетной целью? Меня или Аркуэнэ? Кто станет первой жертвой? И не стоит ли мне ударить превентивно?
Периодически эти мысли сменялись и я принимался играть в некую мысленную игру, гадая, какую роль ранее играли те или иные проходы и комнаты, сквозь которые мы направлялись. А огромные коридоры и галереи? А винтовые лестницы, по которым мы спускались всё ниже и ниже?..
Путь в бездну столь сильно напоминал Марзагар, что время от времени у меня дрожали то руки, то ноги. Я не стеснялся этого, но старался избавиться от столь неприятного чувства.
В какой-то момент эльфийка остановилась, оглядывая широкий зал, как будто видела помещение уже не в первый раз. Мне в голову пришла мысль, каково это — пережить столь великие каменные творения? Когда народы переживают период расцвета, не кажется ли им всё остальное стадиями разрушения?
— Когда до эльфов дошли известия о падении Ронгора, то мы оплакивали жизни гномов, как свои собственные, — наконец, произнесла она. — Тогда мы поняли, что мир обречён и когда-нибудь будет утоплен скверной и Порождениями Тьмы. Ничего уже не изменить, это лишь вопрос времени. Медленная агония, которая закончится в зубах и когтях тварей.
— Это!.. — слова вырвались быстрее, чем я успел в должной мере их обдумать. А действительно ли Жрица ошибалась в этом вопросе? Ведь я и сам думал в подобном ключе. Порождения… они куда более сильный, живучий, а что главное — плодовитый вид. Обгоняют всех. А значит, эволюция на их стороне. Сколько бы не истребляй, но если останется хоть горстка, смогут похитить женщин и создать новых маток. Всё пойдёт по кругу.
Да… уничтожить Порождений — всё равно, что уничтожить тараканов. Кто решится поставить перед собой такую цель? Даже технический прогресс не справился с этой задачей!
Спустя, примерно, час, мы добрались до самых нижних подземных этажей и вышли из башни, оказавшись в новой пещере, под пространством, где ходили прежде.
— Уже скоро, — шепнул Хартонис, будто не осмеливаясь говорить громче. — Мы почти добрались.
Пройдя пещеру насквозь (она была наполнена разрушенными постройками и вещами, обратившимися в прах, под напором времени), упёрлись в стены некогда могучей цитадели. И она внушала. Огромное каменное кольцо, достаточно широкое, чтобы вместить любой из спортивных стадионов моего прошлого мира. Искрошенные и покрытые трещинами покатые стены поднимались примерно на тридцать метров, прежде чем обрушиться — линия рваных руин на фоне матово-чёрной тьмы.
Также я заметил гномьи рисунки, но столь старые, что почти ничего нельзя было разобрать. Это место дышало древностью.
— Колдовство здесь очень старое, очень слабое, — сказала Жрица, когда подошла ближе.
Я хмыкнул. Вот и ответ. Похоже, старику уже не отвертеться. Или соврёт что-то другое? Придумает новую ложь?
— Сокровищница под этими развалинами, — ответил Хартонис. — Заклинания, защищающие её, глубоко погребены… и они совершенно не стареют, уверяю вас.
Возможно, сейчас было самое время нанести удар? Неожиданный поток крови — успеет ли маг поставить барьер? Даже если «да», то сколько он продержится под двойной атакой?
Нет… Нет, я не буду бить первым, пока не буду знать наверняка, что нам не понадобятся сила и знания волшебника.
Первоначальные ворота цитадели были погребены под скошенными обломками. Наша троица продралась сквозь выщербленные створки и начала карабкаться вверх — на стены.
На половине пути Аркуэнэ стала хмуриться, а Харт отставать. Но не из-за какой-то хитрости, а потому, что был стар и задыхался, пробираясь по покатой лестнице.
Оказавшись наверху, нахмурился и я.
— Что-то не так, — сказал я Жрице, которая лишь кивнула.
Вскоре к нам присоединился и согнувшийся, чтобы отдышаться, маг. Протерев слезящиеся глаза, он посмотрел вперёд, но ничего не видел — света не хватало. Я использовал энергию, а Аркуэнэ… это Аркаэнэ.
— Он не видит, усиль, — покосился я на эльфийку, которая подняла Световую точку и заставила её сиять ярче.
Века полностью опустошили цитадель, оставив лишь то, что напоминало нелепо огромный амбар. Видимо это и была та самая Сокровищница. Проблемой было другое… огромная зияющая яма, расположенная рядом.
Когда мы подошли ближе, то узнали больше. Щебень громоздился вокруг внутреннего фундамента, образуя в земле воронку. Треснувший край пола сломался, обнажив нечто, похожее на гигантские осиные гнёзда, каждое из которых было одним из подвальных этажей «амбара». А дальше — упрямая чернота внизу.
— Вы чувствуете этот запах? — недоверчиво нахмурился я, пытаясь вспомнить, откуда я его знаю.
— Да, — ответила Жрица. — Сера.
* * *
Элисса Кусланд, взгляд со стороны
Девушка не была уверена, когда снова начала дышать. Оставшиеся «Гончие» — во всяком случае те, кто в здравом уме, — немедленно принялись спорить.
Нарсиан повелел Лорсу следить за ней, что тот сделал с явной неохотой. Элисса и безумный сержант по очереди недоверчиво смотрели на капитана. В какой-то момент Лорс схватился за тот самый булыжник, который лорд Суртон пытался перевернуть в последний момент своей жизни, но не сумел даже сдвинуть его. После этого, присев на корточки в шаге от отрубленной головы Теллера, Лорс ткнул пальцем в лицо своего мёртвого капитана, и, вытащив нож, приложил остриё к его восковому лбу, запрокинув лицо к потолку пещеры.
Постояв так какое-то время, Лорс убрал нож, покосился на оставшееся в паре метров тело, а потом захихикал.
— Он не умер, — сказал бывший сержант, как пьяница, стремящийся замять какой-то факт, который другие считают очевидным. — Нет, только не капитан…
Остальные разразились криками. Роксмар ткнул Нарсиана локтем в плечо.
— Он слишком суров для ада, — уверенно дополнил Лорс.
* * *
Это было похоже на спуск в чудовищную кроличью нору. Почувствуй себя Алисой в стране чудес!
Странная тревога преследовала меня, когда мы всё дальше опускались вниз. Это уже не просто тейг, не просто подземный ход, это натуральная штольня, уходящая в неведомые глубины.
Стены ямы не были вертикальными, они опускались вниз под углом, образуя что-то вроде пандуса из земли и впечатанных в неё обломков здания. И правда очень похоже на нору, которая одновременно была дорогой в неизведанный глубинный мир. Подвалы цитадели образовывали над ней нечто вроде скатной крыши: было отчётливо видно три уровня коридоров, разделённых пополам, и расколотые, как яйца, комнаты.
Вскоре перед нами открылись глубины, пропитанные сернистой тайной.
— Смотри… — шепнула мне Жрица, указав в сторону туннеля.
Но я уже и сам успел заметить их в тусклом свете. Три борозды загибались, как косы: центральная — самая длинная, внутренняя — изгибалась полукругом, а внешняя — отходила от них под углом.
Хоть я никогда и не видел ничего подобного ранее, но отчего-то сразу узнал. Думаю, их узнал бы кто угодно. Один из древнейших символов любого мира, хоть моего старого, хоть этого, нового.
Следы длинных изогнутых когтей…
След драконов.
* * *
Элисса Кусланд, взгляд со стороны
Глубокая боль медленно поднималась из её спины, укореняясь в коленях и шее. Но девушка всё сидела, обхватив себя за голени. Она не могла пошевелиться.
Нарсиан вернулся, ведя за собой остальных. Лорс сбежал с их пути, крепко прижав отрубленную голову капитана к груди.
— Так что же вы собираетесь делать? — спросила Элисса.
— Мы будем ждать возвращения Зиркирта и Жрицы, — ухмыльнулся Нарсиан. — А потом освободим их от одного симпатичного мешочка.
— Они не будут ожидать атаки со спины, — пожал Гешрен плечами. — Пара хороших ударов решат исход любой схватки, как это случилось с Суртоном. А ведь в открытом бою он имел шансы убить хотя бы одного из нас.
Роксмар насупился, очевидно считая, что и в одиночку сумел бы его удержать, но Элисса справедливо полагала, что он переоценивал свои силы.
Тем временем Нарсиан улыбнулся ей в той злобной манере, которую она знала слишком хорошо.
— А пока, — сказал он, — мы будем радоваться на пиру, устроенном нам Создателем.
Её взгляд стал столь кислым, что его улыбка казалась чудом.
— На пиру… Чем вы собираетесь пировать? — спросила она, уже догадываясь, что услышит в ответ.
— Тобой, моя сладкая, — облизнулся Нарсиан. — Тобой.
* * *
Периодически скользя на пятой точке, наша маленькая группа последовала по норе в очередную пустую темноту — вестибюль Сокровищницы. От верхней галереи остались только балконы, висящие в темноте и словно оторванные от всего остального. Обломки загромождали полы самого помещения, наваленные по обе стороны от прохода какими-то чудовищными горами.
— Колёсные врата… — прошептал Хартонис, — уничтожены…
Мне показалось, что он не верил в свои слова, хотя лично я не видел в подобном ничего необычного. Хотя… я не особо вслушивался в его речь, наблюдая по сторонам. Драконы… стайные твари. Но где же обещанные дрейки и мелкие драконята? И чем тут вообще можно питаться?!
Пройдя за остатки ворот: мраморную белизну сломанных колёс и потрескавшуюся зелень бронзовых деталей механизма, мы встали перед ещё одной ямой, за которой разверзлась непроглядная чернота. Как и в Марзагаре, зрение не справлялось, оставляя надежду лишь на магические светляки.
— Сокровищница… — прошептал старик, — разграблена…
Вот тут я уже обернулся и взглянул на него.
— Серьёзно? — во мне боролось столько эмоций, что я не мог выбрать, с каких начать.
— Может, ниже что-то осталось? — Аркуэнэ пожала плечами. — Драконы любят ценности и золото. Они могли собрать всё в кучу. Или драконопоклонники. Такие чудаки встречались мне по пути. Эти люди…
— Здесь нет людей, — злобно произнёс Хартонис. — Только твари.
Маг стоял неподвижно, глядя вперёд в полном смятении.
— Так много страданий… Так много погибших… — шептал старик. — И всё зря.
Великий рефрен несчастной жизни.
— Это… — невольно я вытянул руки, пытаясь, с их помощью, выразить всё, что меня одолевало, — даже логично. Сколько времени прошло? К тому же, Порождений рядом не особо заметно, так что какие-нибудь ушлые…
— Я искал истину, а взамен был отдан безумцам и дракону! — расхохотался Хартонис. — Где ты, сновидец?! Выходи! Я пришёл туда, куда ты и хотел! Я здесь! Здесь!
Я заткнул ему рот, оглянувшись по сторонам, но на первый взгляд всё было тихо.
Старик, с неожиданной силой оттолкнул меня и вырвался из захвата. Не то чтобы я держал его особо крепко или сильно, но всё-таки… показатель.
— Я почти слышу, как смеются небеса, — уже спокойнее сказал волшебник. — Однако же вы правы. Надо убедиться.
И мы двинулись, дальше, переступив треснувший порог. Вошли в легендарную Сокровищницу.
Фу-у-у, на хер, как же здесь воняло! Сера и звериный дух. Оттенок дыма, как от недавнего пожара. Всё это создавало столь ядрёный коктейль, что даже глаза заслезились.
А ещё я слышал чужое дыхание. Сильное и тяжёлое. Словно в его лёгких установлены огромные мехи. Я едва мог рассмотреть обломки и мусор под ногами, но как будто бы видел раздающиеся в темноте звуки, так сильна была игра моего воображения. Я представлял грёбаного дракона. Огромного дракона!
Большие лёгкие означали большие лапы. Глубокое скрипящее дыхание рептилии вызывало в воображении образы чешуйчатой шкуры, безгубых челюстей и оскаленных зубов…
Но где вся «группа поддержки»? Где дрейки и мелкие дракончики? Уже второй раз я задавался этим вопросом, особенно вспоминая рассказ Хартониса о их стайном образе жизни.
Неужто… драконица одна? Что она здесь делает? Зачем прибыла? Чем питается? Зачем продолжает обитать?
Облизнув губы, я думал было спросить об этом, но… не стал. Потом. Всё узнаю потом. А сейчас… Могучий ужас ожидал нас, и какая-то часть меня кричала где-то глубоко внутри. Она утверждала, что не хочет этого видеть. Да-а… какая-то часть моей души предпочла бы забиться в безмолвной истерике.
Аха-ха-ха, я отлично её понимал!
Что же… это… тоже логично… — я едва подавил истеричный смешок. Путь должен окончиться «боссом», как иначе соответствовать названию игры, в мир которой я попал?! «Век Дракона» и без дракона?!
Мотнув головой, постарался взять себя в руки. Ну, дракон, да. Вот только я уже не тот, кто был на момент попадания в этот мир и даже не тот, кто отправился в путешествие из Иджхолла. Я пережил столь многое, что ощущал себя готовым к конечному итогу. О да, я готов!
Тщательно потерев ладони друг о друга, я размял пальцы. В конце концов, рядом со мной Жрица и старик-маг, который тоже, так-то, не лыком шит. Авось весь бой завершится так быстро, что никто и не заметит!
Мысленно кивнув, я наконец-то настроился на победу. Победу! А в логове дракона точно окажется нечто ценное. Что-то, что однозначно отобьёт все траты времени и сил на это «путешествие». Иначе и быть не может…
— В крайнем случае, туша дракона явно будет весьма дорогой, — едва слышно шепнул я. — Уверен, её раскупят за баснословные деньги.
На меня покосились и Аркуэнэ, и Хартонис, но оба промолчали. И правильно. Я немного нервничал!
Мы подошли к склону из нагромождённых руин и стали забираться на вершину. Вокруг зияла чернота — неподвижный вакуум. Лишь Световые точки освещали пространство вокруг. И вот, забравшись наверх, пред нами предстал он… Она?..
Дракон.
И он был не один. Имею в виду не сотню маленьких дракончиков, а… разный… хлам? Всевозможный мусор и обломки покрывали пол — неровный противоречивый ландшафт, переходивший в гору в центре комнаты. Монеты, усыпавшие осколки разбитых фресок. Треножник, наполовину погребённый в насыпь из пыли. Корона, торчащая под выступающей гранитной балкой. Сундук из потрескавшейся бронзы, из которого между разбитыми каменными рогами текли ручейки драгоценных камней. Слитки какого-то металла, покрытые песком и каменной крошкой, сиротливо сваленные в углу…
Если подумать, тут было достаточно много всего. Я видел драгоценное оружие, какую-то посуду, непонятные приспособления и старое-доброе золото. Признаться, учитывая, что стены помещения уходили куда-то далеко во тьму, то… быть может, здесь лежит всё? Или почти всё? Во всяком случае — много. Весьма много. Мне… за глаза.
Правда из-за вековых скоплений пыли всё стало тусклым, лишилось своего блеска и сияния.
Кроме дракона.
Тени, отбрасываемые промежуточными колоннами, были абсолютными, так что видны были только фрагменты зверя. Рогатые хребты. Крылья, сложившиеся в покрытые шрамами занавески. Чешуйки, похожие на накладывающиеся друг на друга щиты, багровые от ненависти. Из одной ноздри валил дым.
Что-то подсказывало мне, что дракон был старым. Очень старым. Чрезвычайно старым. А ещё, насколько я помнил рассказы старика, эти твари никогда не переставали расти, поэтому вполне логично было предположить, что этой гигантской туше много-много сотен лет…
И всё же… Крылья, которые могли бы покрыть, как палаткой, целую театральную сцену. Туловище, достаточно широкое, чтобы вместить внутри себя настоящий КамАЗ, и при этом достаточно длинное, чтобы обвиться вокруг небольшой горы сокровищ и руин. Если бы этот зверь встал на задние лапы, он был бы таким же высоким, как любое из неестественных деревьев Великих Косм.
Ревущие лёгкие продолжали завывать и хрипеть, оглушая и меня, и моих спутников. Сера щипала горло, перекрывая его быстрое, неглубокое и теплокровное дыхание.
Чёрт… а мы справимся?..
Я повернулся к Жрице. Выбеленная собственным светом, Аркуэнэ стояла и смотрела, упираясь левым сапогом в безголовую статую. Магический светлячок превращал её кожу в полированный мрамор и заставлял сиять бриллиантовым светом плетения её эльфийской кольчуги. Она выглядела скорее задумчивой, чем испуганной или удивлённой.
— Это будет непросто, — пробормотала она в ответ на мой вопросительный взгляд. — Но вполне возможно.
— Потенциал у нашей группы довольно неплох, — криво улыбнулся я.
— Видимо здесь мне и суждено умереть, — прокомментировал наши слова старик.
— Тебе и остаткам моей одежды, — оглядел я кожаную куртку с бронированными пластинами, а также ткань, некогда хорошую и достаточно свежую — взятую как трофей с орлесианских тел, — но ныне представляющей из себя половую тряпку, которой помыли целый торговый центр, ни разу не меняя воду.
Эльфийка повернулась ко мне, широко раскрыв свои чёрные глаза. Секунду во что-то всматриваясь, Аркуэнэ рассмеялась. Звук её смеха гулко прокатился по пещере: гогот, похожий на раскаты грома, глубокий, земляной и совершенно — безумно — бесстрашный.
А вот Хартонис скорее поморщился, чем улыбнулся.
— Ах… Зиркирт, — сказала Жрица, проглотив своё веселье. — Как же я дорожу твоим…
— Хр-р-ра-а-а!.. — казалось, прохрипела сама земля. Дракон проснулся.
Этот бездонный хрип был похож на скрежет, звучащий сквозь обмотанную верёвкой слизь. Рык был более чем громким, более чем глубоким, он звучал гротескно, как будто звуки доносились откуда-то с большого расстояния, сквозь далёкие препятствия. Я вдруг почувствовал себя бескрылой мухой перед огромным крокодилом.
Раздался скрежет и шорох перемещающихся обломков. Звон падающих мелких предметов. Дракон зашевелился на своей куче, приподнял бронированную грудь на скрюченных и узловатых, как седые стволы старых деревьев, лапах. С внутренним содроганием я смотрел, как покачивалась в полосе бледного света его голова, каким величественным выглядел потрёпанный гребень…
Череп ящера имел весьма длинную челюсть, которая словно ухмылялась какой-то затаённой злобой. Подбородок у него был зубчатый, как лезвие пилы.
Пыль дождём сыпалась из промежутков каждого шва в потолке, с каждой гранитной балки. Древний дракон поднял голову, обнажая своё, состоящее из множества сегментов горло, абсолютно уверенный в своей неуязвимости.
Клочья огня. Выдохи, достаточно мощные, чтобы сбить с курса корабли. Голова существа склонилась в нашу сторону, наконец, полностью показавшись в вызванном магией свете.
И заревел, оглушая бешеным потоком звука. Резко зажав уши, я ощутил, как зазвенело в голове. Казалось, если барабанные перепонки и не лопнули, то точно получили повреждения.
— Хоть крови нет… — осмотрел я пальцы несколько секунд спустя и не услышал собственных слов.
Жрица и Харт стояли рядом и не только не могли двинуться с места, но даже, кажется, были не в состоянии захотеть пошевелиться. Так много всего отказывало в приливе унизительного страха — от кишечника до дыхания.
Аркуэнэ что-то произнесла. Я видел, как шевелились её губы, но…
В следующий миг, она дотронулась рукой до моей головы. Короткая вспышка зелёного света и потом аналогичная — в сторону старика. Лечение. Отлично, кажется у меня снова есть уши.
— Он слепой, — произнесла эльфийка, когда мы оба сосредоточили на ней своё внимание.
Оглянувшись на дракона (или драконицу — какая в жопу разница?!), я попытался рассмотреть его голову и глаза, прячущиеся за челюстями, но он не желал сидеть на месте. И всё же… Его голова была больше похожа на орлиную, как будто она была создана для того, чтобы вырывать добычу, спрятавшуюся в норах. Грива чёрных железных бивней веером расходилась из его бровей и плавно переходила в дребезжащее опахало над задней частью черепа. Но если над левой бровью зверя вздымалась зазубренная линия этих бивней, то правую венчали только их обрубки и рубцы. Находящийся под ними глаз, как я мог видеть, был давным-давно выколот.
Я уже собирался поправить Аркуэнэ, сказать, что у дракона всё ещё есть один здоровый глаз, когда заметил серебряную иглу, торчащую из левой глазницы. Какая-то стрела, понял я, проткнула веко над полумесяцем мутного зрачка.
Словно подтверждая слова эльфийки, огнедышащая тварь громко втянула воздух своим носом.
Я же в этот момент думал о другом. Слепой. Слепой! Как мы могли обратить это себе на пользу? Возможно, если заманить дракона в небо, то сражаясь с ним там, где ветер помешал бы ему пользоваться слухом и обонянием…
Смешно…
Облизнув губы, я убрал в ножны неведомо как и когда вытащенный меч, вместо этого создавая длинные, но тонкие кровавые нити, чья прочность могла сравниться со сталью. Проворность — вот то, что может помочь мне в этом бою. Я буду прыгать, уворачиваясь от огня и ударов. Прыгать до тех пор, пока не смогу добраться до его морды, а там… Ну, способов много. И все они не понравятся этому «боссу»!
* * *
Примечание автора: понравилась глава? Не забудь поставить лайк вот здесь и конечно же буду ждать твой комментарий :))