• Boosty Shared
• Nalsur Оbscurus

• T

• наруто

Два года спустя, Коноха, Башня Хокаге.

— Хирузен.

— Данзо, — пыхнул трубкой хозяин кабинета, приподняв края шляпы, но затем вновь вернул внимание листку с отчетом перед собой. На столе лежало еще несколько стопок. — Давно не виделись.

— Верно, — проговорил тот в ответ, слегка прихрамывая проходя к одному из стульев, после чего тяжело опускаясь в него.

— Тяжелая миссия? — не смогло это укрыться от Хокаге. Пусть тот прямо и не смотрел на своего старого товарища, но это не значит, что опытный взрослый шиноби с его умениями что-то мог упустить из виду вокруг себя. Не Хьюга, конечно, но когда это мешало профессионалу, который выживал там, где умирали и более сильные воины?

— Тяжелая жизнь, — пожал плечами Шимура, спокойно став дожидаться, пока его друг закончит с бумагами. Было полное ощущение, что он никуда не торопился и мог так сидеть хоть до завтрашнего дня. Вот только сам факт его явления в резиденцию говорил о многом. Так что и томить долго главу особой структуры на службе Конохи не стоило.

— Итак, — начал Хирузен, попутно сделав знак, по которому бойцы Анбу оставили их одних в кабинете, — как все прошло?

— Могло быть и лучше, — хмыкнул Данзо. — Но главное — что мы смогли узнать, что Песок решил заключить с Камнем соглашение.

— Это точные сведения?!

— Точнее не бывает! — обрубил сомнения своего друга глава разведки поселения. — Те стычки, о которых нам докладывали — показуха! Казекаге и Цучикаге играют на публику, скрывая это, а на самом деле копят силы.

— Удалось узнать, для чего? — голос Хокаге был угрюм.

— А то непонятно?! Чтобы напасть на нас! — экспрессивно развел руками Шимура. — Сейчас все наши соседи спят и видят, как бы раздавить нас! После Мировой Войны их положение постепенно ухудшалось! А нападение на Водоворот сильно подорвало военную мощь! Только из-за этого все четыре Скрытые Деревни еще не у нашего порога! Но пройдет еще лет десять-пятнадцать — и это случится! Они не простят такой оплеухи! Тем более, когда наша военная мощь только укрепилась из-за присоединения Узумаки.

— Хм, не так уж и увеличилась…

— Вот именно, Хирузен! Из-за твоих игр с этими красноволосыми, мы топчемся на месте, пока наши враги действуют и усиливаются! И мы находимся между ними!

— Тебе напомнить, кто должен был следить, чтобы этого не произошло? — хмуро посмотрел на своего старого товарища Сарутоби. Лишь благодаря печатям их разговор остается конфиденциальным. Иначе бы даже обрывков фраз хватало, чтобы начать сеять панику. — Мы должны были воспользоваться положением и постараться их стравить! Как минимум — Иву и Суну! Так почему Казекаге отказался от столь лакомого кусочка под боком и решил точить свои зубы против нас?

— Очевидно, он не такой дурак, — чуть успокоившись после своих выкриков, проговорил глава Корня Анбу. — Понимает, что дальнейшее ослабление, а то и уничтожение Ивы — только на руку нам. Ведь пусть Муу мертв, но там хватает сильных шиноби, которые сильно ослабят Песок, если те решатся вторгнуться по серьезному. И тогда уже мы сами можем нагрянуть к ним и добить победителя. А остановить или отвлечь нас сейчас некому. Третий Райкаге крепко держит власть и силен, но он один. Новый сосуд для биджу — младенец, как минимум, а то и вовсе еще не готов. У Тумана и вовсе сейчас идет гражданская война.

— Хм?!

— Второй Мизукаге слишком слаб и нерешителен.

Часть кланов такое устраивает, что они могут им вертеть как хотят, но это не устроило Семь Мечников и некоторых элитных шиноби.

В итоге они выдвинули своего лидера и отказались подчиняться назначенному кланами Мизукаге. Смерть Джинчурики при нападении на Водоворот только усугубила ситуацию.

Пока еще угли конфликта тлеют, но если стороны не уступят, то Туман утонет в крови, как и их репутация, — довольно хмыкнул под конец Данзо.

— А что с их биджу сейчас?

— Если ты про Треххвостого, то пока вестей нет. Скорее всего, еще не возродился. Второй же сейчас уже достаточно стар и слаб, чтобы его решили перезапечатать. Но пока все ждут, чтобы не спровоцировать того на присоединения к одной из сторон.

— Ясно, это нам на руку. Туман временно выбыл из игры.

— Я бы не стал так скоро выбрасывать их из уравнения, — покачал головой Шимура. — Если они в итоге не вцепятся друг другу в глотку, то объединившись, могут представлять угрозу. Слишком серьезные кеккей генкай собрались в Тумане. Еще и их Мечники… Гибель сильнейших в Водовороте сказалась на этих маньяках слабее всего. Их культ силы… — поморщился Данзо как от зубной боли. — Это лишь дало стимул к развитию их шиноби и освободило места. Только недостаток ресурсов держит этих бешеных псов на привязи.

— Ясно… — задумчиво произнес Хирузен, снова надвинув край шляпы, скрывая лицо и попыхивая трубкой.

— Тут не о чем думать, — вмешался в его мысли голос Данзо. — Сейчас инициатива и сила на нашей стороне. Пока еще на нашей. И мы сможем противостоять с достаточным успехом хоть всем Великим Скрытым Деревням вместе! Но стоит упустить время — и все будет напрасно! Мы должны начать новую войну сейчас!

— Кланы будут против, — вновь посмотрел на своего советника Хокаге.

— Значит, нужно заставить их. Давно уже пора прищучить эту вольницу, особенно Узумаки и Учиха! — саданул тот кулаком по подлокотнику кресла.

— И получить тут гражданскую войну, похлеще, чем та, что назревает в Тумане? — прищурил Хирузен глаза. — Тебе напомнить, что случилось, когда ты решил нарушить мой запрет и полезть к Узумаки год назад?

— Тц, — отвернулся раздосадованный Шимура. Причем непонятно от чего, то ли от неудачи той миссии, то ли от ее последствий. — Мы не знали…

— Ты не знал! — оборвал его Хокаге, слегка выпустив чакру, надавив на плечи собеседника. — Но почему-то решил, что самый умный! И даже проигнорировал мой приказ! Хотя я четко тебе сказал, не лезть к ним и не провоцировать! И что в итоге?! Молчишь?! Так я тебе напомню! — и только начавший седеть мужчина привстал с кресла, еще сильнее выпуская чакру, отчего она стала видимой пленкой обволакивать его фигуру. Ответный выброс Данзо лишь на несколько мгновений смогу облегчить его участь, после чего сработали скрытые в кресле печати, отрезавшие того от чакросистемы, что явно стало неожиданностью для главы разведки. — Я имел крайне "приятный" разговор с Мито! Настолько приятный, что мне пришлось обратиться к ирьенинам! Меня! Как Сопляка! Трясли и перебирали все косточки! А из-за ее сраных фуин я и сопротивляться едва мог! А знаешь, что самое обидное?! Меня тыкали носом в проблемы безопасности как нашкодившего щенка в дерьмо! А я только и мог, что сипеть в ответ! Или сдать тебя!

— Надо было поднять джонинов…

— Надо было сдать тебя, дурака! — отрубил попытку выкрутиться Хирузен, постепенно успокаиваясь и вновь скрывая свою силу. Он, конечно, слегка приукрасил то, что творила тогда Джинчуурики Девятихвостого, но именно что слегка. Но в самом деле, кто мог ожидать, что эта фурия вот так сходу решит начать его прессовать, стоило лишь закрыться дверям? Уж точно не он, учитывая, как медленно и спокойно она заходила к нему. Даже готовился толкнуть речь… Но едва успел открыть рот, как ее волосы встали дыбом, разделяясь на девять кос из ранее аккуратной прически, после чего его кабинет превратился в его же личную преисподнюю на пятнадцать минут. Сидевшие тут же Анбу и вовсе под едва могли дышать, не говоря уже о том, чтобы двигаться. Так что, когда эта ставшая вновь благообразной старушка выходила прочь, Сарутоби мог лишь сипеть, да морщиться. А потом… было уже поздно. Если бы он призвал джонинов и кланы, то от такого унижения уже не смог бы никогда отмыться. Это когда он был глупым генином, мог еще стерпеть такое и предстать перед всеми героем — что вообще выжил в буйстве силы этой бешеной Узумаки, которую даже Хаширама побаивался. Сейчас же… Нет, такого рода огласки ему точно не надо. Да и с другой стороны, она была в некотором роде в своем праве. Посреди селения нападают на ее соклановца, после чего спокойно убегают и скрываются! Средь бела дня! Тут реально должны были возникнуть вопросы к службе безопасности Конохи. И ведь даже на Учих не сопрешь! Они отвечают за внутренние преступления, а тут проникновение извне… если бы это реально был шиноби другого поседения. Вот и оставалось, что проглотить такое унижение… но запомнить его, припомнив позднее. Да и к тому же, это помогло ему обновить систему безопасности кабинета, добавив в нее кое-что из разработок поселения. Пусть с Узумаки эти фуин и не сравнятся, но зато надежны и просты в использовании. Теперь уже Мито не сможет так свободно тут устраивать свои истерики. Как и никто другой. — Если решишь повторить эту глупость, то так и сделаю, — сев в кресло, проговорил Хирузен. — Посмотрим, как тебе понравится вновь стать для нее грушей для битья.

— И ты так спокойно это оставишь? — произнес Данзо, скрывая злость и раздражение. Сейчас было не время устраивать разборки со старым другом. — Позволишь им творить тут что угодно, будто у себя в Узушио?

— Нет, но и провоцировать их не стоит. Как и другие кланы. Мы уже проговаривали это, Данзо. Уйми уже свои замашки и начни реализовывать наш план. Если Песок с Камнем решили поиграть, то мы поиграем с ними. Если Великие Поселения не хотят вмешиваться, значит, займись мелкими. Не мне тебя учить! Слышал, что Ханзо решил поиграть мускулами и перебил несколько раз заказы у Ивы. Сыграй на этом. Начни подрывать поставки продовольствия у Кумо! Устрой так, чтобы они они напали на кого послабее, раз боятся нас. А там уже…

— Вмешаемся мы?

— Верно. И кланы — в первую очередь. Даже Узумаки придется выставить хоть кого-то и снабжать нас печатями, если хотят продолжать пользоваться своими привилегиями.

— Думаешь, удастся их вынудить выставить молодняк? — заинтересованно потер подбородок Данзо.

— Вряд ли. Они не хуже нас понимают — что это будущее их клана. Но вот часть стариков — вполне возможно. Пусть и не на передовую, на на некоторые второстепенные базы снабжения, для помощи войскам с теми же фуин. А там… война… На войне может произойти что угодно.

— Это верно, — ухмыльнулся Шимура. — Даже величайшие шиноби погибали от какой-то трагической случайности…

— Вот иди и займись тем, чтобы эти случайности не стали реально трагическими, но уже для нас.

— Как скажешь, Хирузен… как скажешь… — и глава Корня Анбу похромал прочь от кабинета, пока Хокаге вновь принялся за отчеты. Эх, как же он ненавидел всю эту бумажную работу… Иногда хотелось вернуться в поле… или даже к заданиям низшего ранга внутри селения. Но его долг продолжал давить на плечи, вынуждая тянуть все на себе. А кто еще сможет, если не он? Ведь Тобирама доверил эту ношу именно ему. А заменить себя некем. Лавировать меж Советом Джонинов и Советом Кланов, еще и попутно смотря за границы Страны… Эх, решить бы хоть одну из проблем… А там уже можно задуматься и о приемнике… наверное.

* * *

— Не так, еще раз, — взмахом руки и легким потоком чакры развеиваю эффект фуин до того, как они могли бы сработать, попутно снимая тонкой стружкой с доски верхний слой.

— Гр-р-р… — в раздражении рычит Кушина, но все равно продолжает под моим присмотром выжигать на доске новые знаки. Должен признать, что выходит у нее неплохо… для обычного любителя. Но для шиноби, чья жизнь может зависеть от этого — отвратительно.

— Еще раз! — снова стираю слой доски, попутно придавливая буйную головушку жаждой крови. Ха, сразу видна моя порода! Упрямство, жажда битвы, вспыльчивый и неотступный характер… Так что настоящим Узумаки нужно время от времени показывать, кто тут старший и имеет право командовать. Конечно, просто жестокостью тут ничего не решить. Нужно еще иметь уважение от окружающих и относиться как к родным, заботиться. А сила — лишь один из основных показателей иерархии, не более.

Вообще, эти два года прошли продуктивно для развития моего обновленного клана. Удалось вернуть атмосферу старой Узушио, когда чудеса чакры были обыденностью, а не праздником раз в поколение. Когда развитие было поставлено во главу угла, как и преемственность крови. Нас было мало, но каждый держался за соплеменника, как за члена семьи. Свежи в памяти были еще страх и безнадежность, когда вражеские шиноби проламывали защиту поселения, а сильнейшие войны лишь могли оттянуть неизбежное… И теперь все выжившие Узумаки старались как никогда раньше, работая над тем, чтобы подобная ситуация никогда не повторилась. А моя сила и мои знания убеждали их в том, что так и будет. Тот праздник, когда Мито устроила представление, укрепил наш дух и попутно показал нашим гостям, что они могут получить, если решат приобщиться к нашей культуре и стать частью семьи.

Да, Учиха и Сенджу… потомки Хагоромо. Гнилое семя, которое бы я с удовольствием вырвал с корнем… Но их кровь будет полезна. Поможет разбавить мою и взрастить сильных и верных воинов для Ооцуцуки, когда мне удастся вернуть мать. К тому же, у меня была одна важная ступень на этом пути. Возвращение риннегана. Хагоромо хорошо постарался, сумев разделить его силы меж своими потомками. И вернуть свои глаза обратно я смогу лишь вновь соединив обе ветви. Нужно лишь нащупать условие, которое заложил в своей крови чакрой братец. И есть у меня пара догадок, которые могут этому поспособствовать. Просто взяв двух разнополых представителей клана и заставив произвести потомство, я ничего не добьюсь — это точно. Уже проверял. За годы клановых войн по миру бегало множество бастардов обоих кланов — насилие на войне было частым случаем. Переловить их и поставить опыты — труда не составило. Но… все было напрасно. Их чакра была сильной, иногда даже удивительно сильной… но обычной. Никакого сравнения даже с Индрой и Асурой, не то, что с Хагоромо. Память крови спала… А вот те же Мадара и Хаширама были куда интереснее. Уже по одному описанию их техник и возможностей я понимал, что они были максимально близки к результату… жаль, что оба — парни. Их союз мог послужить как общим целям кланов, так и моим собственным. И оба бесславно сдохли, оставив у меня на руках одни посредственности. Но и с этим материалом можно было работать. Все, что нужно — воспитать достойных представителей своих ветвей рода, участвуя в этом и культивируя эти ростки в нужную сторону… а потом просто собрать плоды, вернув себе полную силу, власть… и мать.

С другой стороны, Хьюга были… отвратительны. Я бы даже мог сказать, что презираю то, во что выродилась ветвь Хомуры. Порабощать членов собственного клана, использовать как слуг и скот… И по какому праву? Просто родиться в главной семье? А потом еще задаваться, демонстрируя свое слепое бельмо?! Трусливый выродки. Те же Учихи и Сенджу хотя бы старались совершенствоваться и развиваться, были истинными войнами, которые шли в бой за клан не потому, что их заставляли болью и смертью, а потому что понимали честь клана и гордились этим… В итоге от мысли поработать с Хьюга я отказался. Да и сила их глаз, тах похожих на глаза матери… Пожалуй, я их перебью перед ее возвращением, чтобы не позорить ее взор. Оставлю лишь сильнейших представительниц клана в качестве служанок для нее, не более.

К сожалению, не все шло так же хорошо, как планировалось. Я подозревал, что нынешний Хокаге, его советники и кланы не упустят возможности попробовать отщипнуть что-то от богатств моей семьи. Пусть не основатели, но вот остальные… В Конохе собрались в основном не волки, а шакалы. На таких страх действует лишь короткое время, после чего эффект следует повторять и закреплять. Но каково же было мое удивление, когда первый ход сделали власти! И еще и такой глупый! Попытаться напасть и похитить членам моей семьи прямо посреди поселения! Они бы еще на порог моего дома пришли! Глупее ситуации не придумаешь! Или они тут настолько все расслабились от творимого произвола и всеобщей слабости, что совсем не соображают? Кроме того, они ведь в курсе способностей Мито! А моя ученица пусть и не рядовой представитель клана, но не так, чтобы совсем уж что-то невероятное! Да и сама она по их мнению остается Джинчуурики! И предсказать ее реакцию если бы даже все удалось было бы нетрудно! И все же они на это пошли… И получили, что заслуживали.

Найти похищенную девушку было нетрудно. Пусть ее и пытались скрыть, навесив фуин. Некоторые связки были даже вполне неплохие для не-Узумаки, но… все это разбилось об одно интересное мое свойство, как основателя клана. Да и как сына богини, в том числе. Чувство родной крови. Такое было бы не скрыть даже Хагоромо, если только полностью не выжечь мою кровь из организма человека. Потому они и спрятали мать в искусственном измерении за гранью этого пласта мира, куда мне… да и никому другому нет доступа, без использования риннегана. Будь ее темница в этом мире — и я бы ее давно мог освободить. Также, как и своего потомка тут, в Конохе.

Под конец исполнитель даже собирался добить девчонку, но не смог — просто не успел. Они явно не ожидали, что я окажусь на месте столь быстро, да еще и пройду через их хлипкий отряд без проблем, не потратив и мгновения. А надо было всего лишь коснуться земли и передать через нее фуин парализации, который воздействовал на шиноби через их чакру. А потом просто обошел меж живых статуй, что могли лишь вращать глазами, взял на руки бессознательную правнучку и ушел прочь, оставив тем на память интересную печать. Сработала она, насколько мне известно, через шесть часов. Сколь много удалось навредить этим уродам — не знаю, но точно не мало. Ведь все, кого касались эти диверсанты, также получали мою печать и должны были умереть. И мне было плевать, даже если это были члены их семьи. За свою кровь я вырежу все поселение до последнего ребенка, если посчитаю это достойной платой.

И все же, большой проблемы не случилось, так как никаких слухов о массовом море не было, даже про пропавших шиноби целым отрядом ничего не говорили. Видимо, ответственный решил спрятать все концы в воду вместе с исполнителями. Параллельно с этим Мито навестила Хокаге по моей просьбе, отчего тот еще несколько дней никого не принимал. Зато возвращалась она обратно дово-о-о-ольная! Давно, видимо, копила свое раздражение на эту наглую обезьяну, а теперь смогла выместить его. Ну и замечательно! Последствий своей выходки мы не опасались. Это начнись посреди поселения серьезный бой, Хирузен мог начать вопить про сошедшую с ума Джинчуурики и призывать кланы на помощь, якобы против вырывающегося биджу. А так, вышло, что он получил всего лишь порку. Да, обидную, но не смертельную. Причем с него не потребовали ни денег, ни жизни, ни иных отступных — просто обеспечить безопасность селения. После чего спокойно вернулись домой. В такой ситуации о чем-то кричать было уже поздно и просто глупо. Его бы никто не стал слушать — скорее съели бы живьем. Это общество шакалов всегда и во всем предсказуемо.

Жизнь пошла далее своим чередом. Мито руководила кланом, попутно продолжая общаться с главой Сенджу и своими внуками, пусть и не родными. Я все же видел, что она прикипела к ним, так что не собирался одергивать. Да и такая зацепка была лишь на пользу моим собственным планам. Я же в это время продолжал обучать Кушину, заодно иногда пересекаясь с семьей ее подруги — Микото Учиха. Даже пару раз отпускал ее в их квартал на очередной праздник и приглашал к нам.

И вот уже последний год, как младшее поколение приглашаемых Сенджу и Учих смогли видеть, как занимаются молодые Узумаки. Иногда — под моим присмотром, иногда — других мастеров и старейшин. Знаниями я делился щедро, но пока лишь начальными. Не следовало демонстрировать всю нашу боевую мощь тем, кто еще не стал частью Узумаки. Лишь красивые эффекты, танцы, изделия, да кое-что из фуин. Детишки развлекались да хвалились друг перед другом. А вот взрослые явно видели и понимали куда больше, оттого та же Тока ходила последнюю неделю явно задумчивая больше обычного. Да и Куши-чан все порывается о чем-то попросить, но еще не решилась. Ничего, время есть. Нужно лишь подождать, когда это выльется в нужную сторону.

— Да! Получилось! — вскочила эта яркая девчушка, прерывая мои мысли. Она улыбалась, сверкая глазами в мою сторону и потрясая перед собой деревянной дощечкой, на которой мягко сияли, переливаясь, фуин. Точнее, ее собственное имя. Но это лишь казалось обычной яркой глупостью без практического применения. Ведь Кушина смогла через фуин передать различные стихии, причем не изначальный кодом символов, а зашифровав их в простое слово. И раскрыть этот секрет без более глубокого видения шифра не выйдет. Любое воздействие извне просто сожжет фуин. — Правда, сенсей?! У меня ведь получилось?!

— Да, Томошиби, у тебя идеально получилось! — улыбнулся я ей ласково, погладив по алым волосам, отчего девочка счастливо зажмурилась. — Ты молодец! — и я не просто ее захваливаю. Она и правда смогла сделать многое на пути постижения искусства фуин. Почти сравнялась с темпом обучения Мито. А сегодняшнее занятие можно было счесть как ее личный экзамен. Да, она готова. Осталось немного до нашего следующего шага…

— Кодай-сан, — прервали нас новые посетители полигона. Вместе с Мито к нам сейчас шли те, про кого я думал. Тока Сенджу, вместе с Цунадой и Наваки Сенджу, что прятался за своей сестрой, хотя при этом стремился охватить взглядом все вокруг в попытках разглядеть что-то необычное. Да и сама маленькая принцесса клана, пусть и старалась держаться уверенно и твердо, но нет-нет, да вспыхивала глазками. — Куши-чан. Надеюсь, мы не помешали?

— Нисколько, — отмахиваюсь от ее вопроса. К тому же, если бы мне хотелось скрыть это место, они просто не смогли бы войти в эту зону полигона. — Мы уже закончили. Маленький Огонек справилась с моим заданием!

— Да! Я смогла написать свое имя через фуин! — не могла не похвалиться эта егоза, начав размахивать светящейся дощечкой.

— О! — удивилась Мито, посмотрев в мою сторону, на что получила короткий кивок. — Ты молодец! Я в свое время год пыталась этого добиться!

— Это в самом деле так сложно? — спросила Цунаде, пока ее старшая сопровождающая лишь выражала внимательную задумчивость.

— Попробуй зажечь огонь, используя чакру земли, — с ухмылкой попросила ее Мито.

— Э?! Как это возможно вообще?! Огонь — это огонь! А земля — это земля! — громко спросил Наваки.

— А если так? — еще сильнее ухмыльнулась Мито, после чего прямо на земле образовался символ клана Сенджу, который также, как у Кушины, стал переливаться разными стихиями, притом, что сама моя бывшая ученица подавала лишь чакру ветра, получая на выходе и огонь, и воду, и камень.

— Хм, а где символы фуин? — чуть нахмурившись, спросила Цунаде.

— А вот это — правильный вопрос, — улыбаюсь ей. — Но думаю, вы пришли сюда не для того, чтобы слушать нудные поучения старого инвалида?

— Вообще-то, сенсей, — обратилась ко мне Мито, — эти молодые люди пришли как раз послушать ваши скучные наставления, — и вытолкнула вперед Цунаде и Наваки.

— Вот как?! — приподнимаю брови, показывая удивление такой новостью. — Хм… Мито-чан, ты же знаешь, что я обучаю только…

— Кодай-сан, — выйдя чуть вперед, привлекла к себе внимание Тока Сенджу, слегка поклонившись мне. Без подобострастия, просто выказывая уважение. — Простите, что обратились с такой просьбой. Я хотела лишь уточнить, что нам не нужны секреты Узумаки или глубокие познания фуин, только общие навыки, которые вы можете передать со стороны своего опыта. Обещаю, что ваш клан будет достойно награжден за потраченное на этих оболтусов время.

— Дело не в клановых секретах, Тока-сан, — медленно качаю головой. — Не знаю, насколько полно и доступно моя ученица рассказывала вам про Узумаки, но попробую пояснить, — я сделал несколько шагов в сторону и присел на бревно, усадив попутно себе на колени Кушину, извлекая из печати сладости и передавая ей их, на радость девочки и явно видимую зависть мальчишки. Цунаде тоже это заметила, но постаралась сделать вид, что смотрит в другую сторону, грозясь заработать косоглазие. — У Узумаки не такого понятия, как чужие дети или чужая семья. Если ты Узумаки — то ты свой. Ты член семьи. Сын, муж, брат, отец, дедушка — не важно. Если ты взял на себя заботу о другом, то признал его своей семьей. Мы одинаково заботимся, радуемся, печалимся или горюем, если что-то произошло с любым Узумаки. Не разделяя при этом по близости родства. Мои настоящие дети и внуки погибли давно. Когда я еще мог смотреть на мир другими глазами, хах, — усмехаюсь, вспоминая прошлое. Пусть я имел в виде не совсем то, что подумали окружающие, но это также была правда. Моя правда.

— Дедушка, вот, возьмите! — Куши, чистая душа, протянула мне горсть сладких хлопьев. Эх, и вот как после такого не считать их семьей и не стараться ради их будущего?

— Спасибо, Томошиби, — вновь ласково глажу девочку по голове. И ведь совсем скоро она раскроется и превратится в прекрасную девушку, совсем как Мито когда-то. Но все же остается для меня навсегда Узумаки и той, о ком я буду заботиться всегда. — Но лучше поделись этим со своими друзьями, — киваю ей в сторону Наваки и Цунаде. На это Куши-чан кивнула и слезла с моих колен, отправившись к брату с сестрой. — Так вот, — возвращаю свое внимание к Токе, — если я возьму на себя обучение этих ребят, то тем самым признаю их частью своей семьи. Признаю их достойными моей заботы, как Узумаки. Я не буду их выделять, принижать или еще что-то делать в том же роде. Они для меня станут частью семьи, о которой я забочусь. Станут Узумаки. Но не будут ими фактически. И такое… — я покачал головой. — Такое разделение я не могу допустить. Игры, праздники, некоторые товары — это вполне возможно — для гостей извне. Но не такое попрание ценностей Узумаки и их традиций. Мы уже видели, к чему оно приводит, — и я пристально посмотрел на женщину. Пусть мои глаза и были скрыты повязкой, но от этого ей явно было не легче.

— Сенджу не имели никакого отношения к этому нападению!

— Сенджу не имели никакого отношения к тому, что мы спаслись от него, — поправляю ее заявление. — А вот то, что напавшие знали часть секретов нашей обороны — уже интересно, учитывая, что такое передавалось лишь в руки Сенджу через Мито… и каким-то образом дошло до шиноби других селений.

— Вы обвиняете Сенджу в предательстве?! — с возмущением выступила вперед Цунаде, отвлекшись от лакомства, которое ей с братом предложила Кушина. — Мы бы никогда…

— Добровольно? Может быть. Но ведь знания можно извлечь из пленника и без его согласия, — легко пожимаю плечами, отчего остальные ежатся. Ну да, тепличные дети. Они не видели еще старых времен. Ничего, если все так и будет продолжаться, то первая война покажется им еще не самой страшной, кровавой и жестокой. — И лишь Узумаки сможет сберечь наши секреты, не передав их врагу.

— Каким образом? О… Печати, верно? — быстро догадалась Тока, после чего переглянулась с Мито, на что та кивнула. — Что-то наподобии "Птицы в клетке"? — постаралась она сохранить спокойный тон, но я чувствовал, что ее отношение к этому не сильно отличается от моего.

— Не стоит так оскорблять мою семью, Тока-сан, — отсекаю подобные инсинуации. — Мы в первую очередь проявляем заботу о своей семье, а не превращаем их в рабов. Наши печати помогают сохранить разум и жизнь, а не уничтожить их. Помните тот эпизод год назад? Узумаки бесполезно красть — мы всегда найдем своего и спасем… или отомстим за пролитую кровь. И бесполезно скрывать или прятаться. Если же дойдет до крайности, то Узумаки сам примет решение, как ему быть в сложной ситуации. Именно сам Узумаки управляет своей печатью и позволяет ей сжечь себя вместе с врагами, если иного пути не остается. Никто иной. Мы лишь узнаем о последствиях. Потому и был сделан вывод, что узнать наши секреты враги могли лишь от кого-то не-Узумаки.

— Ясно… простите, Кодай-сан, за мои слова, — произнесла, вновь поклонившись, Тока. После чего толкнула все еще надутую Цунаде.

— Да, простите, Кодай-сан, — повторила та за старшей.

— Ничего, я понимаю ваши чувства. Но они не отменят традиций. Я могу обучать лишь членов своей семьи.

— Они часть моей семьи, сенсей, — вступила в нашу беседу Мито, встав рядом с детьми и обняв их за плечи.

— Мито… — устало шепчу в ответ на ее эскападу. — Кроме того, у девочки разве нет своей команды и сенсея? Вряд ли я смогу достичь уровня Хокаге в деле наставничества, — ухмыляюсь своей шутке. И что удивительно, но получаю отражение своих улыбок от женщин. И ладно Мито, но Тока? Еще и так со значением скосила глаза в сторону моей бывшей ученицы. Неужели ей тоже известно про трепку Хирузена? Нда.

— Главное, что вы подготовите их на свой собственный уровень. Этого будет достаточно, — подтверждая мои догадки, проговорила старшая Сенджу.

— Хм… — снова задумчиво хмыкаю и оглаживаю бороду, осматривая брата и сестру. — Раз уж моя ученица просит за вас… Да и Морино-кун мне все уши прожужжал про своего друга, то я могу согласиться на это. Но только с учетом условий, которые позволят мне не нарушить традиции Узумаки, — на этих словах глава Сенджу напряглась. Могу ее понять. Но не буду сразу рубить на корню намечающееся. Не для того мы с Мито разыграли это представление, пусть со стороны моей ученицы это было не совсем наигранно. — Первое — Цунаде выйдет из команды, став только моей ученицей, не разрываясь меж двух огней. Только на этом условии мы сможем начать обсуждать ее ученичество у меня. Второе! — обрывая что саму девочку, которая явно хотела возмутиться, что ее бабушку. — Мои ученики будут носить печати Узумаки! Я должен всегда знать об их состоянии, следить за здоровьем и местонахождением! Раз я их приму в свою семью, то и отношение будет как в семье. Как и подчинение! Я не собираюсь им говорить, что делать с кланом Сенджу, но со своей жизнью и умениями — вполне! Так что тренировки, игры, питание, сон, задание и команда — все это лишь по моему слову и никак иначе. Если вы не готовы на это пойти, то и отвечать за ваши жизни я не могу и не хочу, как и принимать на себя заботу о тех, кто сам ее не желает. Не забывайте, что наш квартал все еще доступен гостям, как и игры с молодыми Узумаки или участие в наших празднествах. Вы сможете участвовать в этом наряду с прочими приглашенными. Но семейные уроки — только для семьи. И даже чувства моей ученицы не перекроют традиций, заложенных первыми Узумаки.

— Я… поняла вас, Кодай-сан, — со смешанными чувствами кивнула на мою речь Тока Сенджу. — Тогда не будем вам больше мешать. Простите, что отняли время.

— Ничего страшного. Как уже говорил — наш квартал и его развлечения доступен для желанных гостей. А гости Мито — всегда будут у нас желанными, — махнул им рукой, пока старшая Сенджу выводила слегка угрюмых младших.

— Сенсей, а мы правда не можем учить даже их? — спросила у меня Кушина, стоило тем скрыться вместе с Мито.

— Правда. Как я и сказал — наше искусство заложено в нашей крови. Как и отношение ученика и учителя. Для меня ты — не просто еще одна ученица. То, что я сделал для Каруи-чан, я бы сделал для любого Узумаки. И ты — не исключение. Для меня ты — Узумаки, а значит — моя кровь и продолжение рода. Та, кого я буду оберегать как зеницу ока. Как и всех остальных членов семьи. И учить буду на совесть. Ведь чтобы пройти через невзгоды и битвы, вам нужно стать настолько сильными, чтобы враги боялись лишь завидев твой прекрасный оттенок волос, — нежно взвесил я ее длинные локоны, позволив трепетать на ветру. — Но такое возможно лишь при максимальном доверии и близости. Чужакам этого не понять, даже если ты с ними дружна. Они воспитывались в своей семье со своими правилами и традициями. Для них то, что естесственно для тебя — невероятное событие и просто невозможное по своей природе. Ты же видела, как они удивились, узнав про печати? Отчасти их даже можно понять, учитывая пример Хьюг перед глазами, но любой Узумаки и слова не скажет, если я подойду к нему и скажу, что нужно поставить ему печать. Потому что знает, что его жизнь для меня — ценна. И он является членом моей семьи, о котором я забочусь и никогда не сделаю что-то плохое в угоду жадности, зависти или трусости, — может, пока еще не весь оставшийся клан пришел к этой мысли, но я постепенно приучаю их к этому. Особенно детей. Новое поколение вырастит так, как я их обучаю. А обучаю я на совесть. — Но ни один чужак такого не поймет. Что говорить, если в Конохе существуют детские приюты! И это для них норма! Даже для кланов, у которых есть сироты! Да, о них заботятся, но по остаточному принципу! Вот скажи, Куши-чан, есть ли у Узумаки сироты?

— Эм-м-м… — задумчиво нахмурила лобик девочка. — Я… не знаю. Никогда не видела!

— Потому что у нас даже понятия такого нет, — щелкнул ее по кончику носа, заставив тот растереть. — Нет чужих детей и своих, если они Узумаки. И если ты не способен проникнуться этим, то и стать полноценным Узумаки не сможешь, как и принять наши чувства, наши традиции… или наше искусство. Потому что оно не только здесь, — ткнул я ее пальцем в лоб, — но и тут, — теперь уже указав на грудь. — Сердце Узумаки зачастую важнее, чем его талант или умения. Ты можешь быть слабее Мито, не так хорошо уметь создавать и применять фуин, но от этого не станешь менее важным Узумаки для остальных. У нас просто нет "ненужных" или "лишних" Узумаки. Есть лишь Узумаки и не-Узумаки.

— Я запомню это, одзи-сан!

— Молодец! — хвалю ее, после чего достаю еще один пакетик со сладостями. — А теперь можешь сходить к своей подруге. Я помню, что вы хотели вместе сходить в парк.

— Ой, точно! Микото! Совсем забыла! — схватила себя за волосы малышка. После чего выхватила у меня из рук пакетик и с улыбкой помчалась на выход с полигона. — Спасибо, дзи-сан! — я же лишь с улыбкой глядел ей вслед. Пусть как следует повеселится напоследок. Скоро это счастливое время для нее закончится. Мне будет жаль это делать, но планы не могут быть изменены в угоду мимолетной слабости. Да, я слишком привязался к ней, как и к Мито в свое время. Но я должен помнить, что за мою слабость Узумаки заплатят своей кровью. Как было в случае моей первой ученицы. Я не могу допустить повторения истории. Даже ради счастливого детства Куши-чан.

Год спустя, резиденция Хокаге.

Хирузен уже неделю сидел как на иголках, перестав всматриваться в отчеты. Буквы просто расплывались перед его глазами, стоило лишь подумать о том, что творится в Конохе. Да, внешне все было спокойно и тихо. Повседневная жизнь шла своим чередом… но все старшие кланы и сильнейшие шиноби поселения ощущали такую же нервозность, передавая это своим родным и близким. Отчего даже простые люди ощущали в воздухе что-то необычное, хотя и не могли сказать, что именно. Просто какое-то ощущение смутной и неясной тревоги. Но без причины не могли ничего сделать или даже просто сказать. Разве что самые внимательные могли связать это с тем, что с улиц города пропали красноволосые макушки. Они и так редко появлялись, а теперь и вовсе заперлись в своем квартале и носа не кажут. И только избранные знали, в чем настоящая причина тревоги.

— Хирузен, — в кабинет ровным строем вошли советники, будто специально репетировали, — вестей все еще нет, не так ли?

— Анбу ждут у ворот. Мы узнаем, как только все закончится.

— Как бы не стало поздно, — посмотрел в его сторону Хомура. — Слишком долго все тянется. Ни одно запечатывание не длится неделю.

— Даже с учетом подготовки, — подхватила за старым другом Кохару, — они должны были потратить максимум двое суток. Трое, если учитывать желание позаботиться о почившей Джинчуурики и справить все положенные ритуалы. Но все затянулось куда дольше ожидаемого.

— Мы не можем бездействовать дольше, Хирузен! — пристукнул посохом по полу Данзо, подводя итоги словам остальной парочки. — Узумаки явно скрывают что-то. Они пытаются украсть у нас биджу! Нарушают договор! Это неприемлемо, учитывая обстановку между странами, которая накаляется все сильнее! — ага, а то, что это происходит их собственными усилиями упоминания не стоит. Тем более в присутствии посторонних. Пусть обычно они и играют заодно, но полного доверия Утатане и Митокадо нет. В особо темные дела их посвящать не стоит.

— И что ты хочешь от меня? — хмуро уточнил на это сам Хокаге. — Напасть на квартал Узумаки? Устроить бойню посреди Конохи? Спровоцировать их на повторение бойни в Узушио? Только теперь еще и с риском применения Девятихвостого?!

— Ты Хокаге или нет?! Если они так спокойно могут творить в Конохе все, что угодно, то зачем тогда мы все нужны? — склонила голову к плечу Кохару. Вот же стерва, решила все переложить на его плечи, а сама вроде и не причем! Эх, а была такой приятной и мягкой куноичи в свое время… надежной… Теперь же времена изменились.

— Выстави им ультиматум. Мы не можем терпеть на своей земле неподконтрольный элемент, который к тому же может в любой момент стать враждебным. Они и так уже с самого своего появления ведут себя слишком дерзко. Теперь же фактически прямо нарушают договор! И мы можем…

— Хокаге-сама, советники! — внезапно их разговор прервало появление Анбу в маске куницы.

— Говори.

— Из квартала Узумаки вышла процессия, Хокаге-сама. Они идут сюда.

— Хм… — неожиданная новость лишь на секунду смутила Сарутоби, но вскоре тот уже привычным жестом извлек из внутреннего кармана трубку, набил ее табаком и прикурил легким импульсом чакры. — Значит, идут сюда. Что же, — он повернулся к своим старым "друзьям", — вот мы вскоре и узнаем, что происходит. Как видите, преждевременное применение насилия — не выход. Иногда нужно лишь подождать у берега реки… — процитировал он старую поговорку шиноби времен клановых войн, не проговаривая ее окончание. Оно не для лишних ушей. Даже таких преданных, как Анбу. Не стоит говорить про труп врага, когда ожидаешь известие о смерти Мито Узумаки, жены первого Хокаге и одну из самых прославленных и почетных жителей Конохи.

— Что же, подождем и посмотрим, что они скажут, — проговорил спокойно Хомура, после чего они вместе с Кохару заняли диванчик, а сам Данзо — кресло в углу.

Хирузен же еще немного попыхал трубкой, смотря в окно, но спустя минуту уже вернулся за стол, чтобы разобрать скопившиеся отчеты и доклады. Благо и настроение вернулось. Скоро все разрешится, и он сможет вернуться к прерванным делам и планам, в том числе и внешнеполитическим. Только почему пружина тревоги в его груди так и не разжалась до конца? Так что к тому времени, как ему доложили, что Узумаки просят аудиенции, тот едва смог полностью отрешиться и погрузиться в чтение бумаг.

— А? Да, пусть проходят, — кивнул он секретарю, после чего в помещение вошли двое людей. Один был узнаваем, но едва-едва. Старый раздражающий старейшина красноволосых сейчас выглядел на свой возраст как никогда раньше. Весь сгорбленный, постаревший и осунувшийся. Даже огонек в глазах едва тлел. Того и гляди, развалится на каждом шагу. Только чакра и могла поддерживать жизнь в этом дряхлом теле. Да та женщина в вуали, на которую он опирался. Хм, неужели все действительно прошло так тяжело? Конечно, Девятихвостый всегда считался сильнейшим и опаснейшим из биджу, но до такой степени? Невольно опаска вновь вернулась с новой силой к Хокаге. — Присаживайтесь, — указал он на свободные кресла перед своим столом. — Надеюсь, все прошло благополучно?

— Если так можно назвать смерть своего ребенка, то да, благополучно, — остро и зло взглянув в его сторону, проскрипел Кодай Узумаки, опускаясь в предложенное кресло, пока женщина встала чуть позади него.

— Я понимаю ваши чувства, Кодай-сан, но Мито прожила…

— Ничерта ты не понимаешь! — оборвал его старик. — Мито… прожила и еще проживет! Я говорю про Кушину! Мою внучку!

— ЧТО?!

— Перезапечатывание пошло не по плану, — вместо злого от горя старейшины заговорила женщина, откинув вуаль в сторону. И Хирузен поразился тому, что увидел. Мито Узумаки. Жена Первого, сейчас выглядела фактически как в период его ученичества у Тобирамы! Может немного старше! Но как это возможно?! — Кьюби попытался вырваться в самый ответственный момент, когда моя печать его больше не удерживала, а печать Кушины только готовилась принять ядовитую чакру. Мы… не могли ему позволить вырваться, — на глаза женщины навернулись слезы.

— Мы решили прервать ритуал и вернуть Девятихвостого обратно в Мито и получше подготовиться к повторному запечатыванию… но это проклятый зверь был против… — старик положил свою руку на ладонь Мито и сжал ее, оказывая поддержку. — Он уцепился за чакру моей внучки и… потянул ее за собой. И не отпускал до последнего мига.

— И теперь они во мне, — притронулась женщина к своему животу, где под кимоно должна была скрываться печать. — Девятихвостый… а также чакра и жизнь Кушины. Они вошли в мою систему чакры и влились в нее, насыщая ядро и тело.

— Вот как… — теперь частично многое стало понятно. В том числе такое резкое омоложение Мито.

— Поверь, Хирузен, я бы лучше отдала свою жизнь и молодость, чтобы Куши-чан могла ее прожить, чем… продолжать жить вот так вместо нее.

— Но у нас не было выбора… Кушина… Девочка была слишком слаба, — продолжил за едва не плачущую женщину старик Узумаки. — Если бы мы продолжили, Кьюби мог вырваться. Вместо одной жизни, мы бы потеряли две… если не больше. Нам пришлось выбирать… Мне пришлось выбирать. Так скажи мне, Хирузен, что понимаешь меня! Скажи, что понимаешь, каково это — выбирать, какому из твоих детей умирать за чужое благо!

* * *

Ей снился сон. Светлый и хороший. Она снова была дома, в Узушио. Играла с друзьями, тренировалась и мечтала стать сильнейшей куноичи, как Мито-сан! Ее родители были живы и счастливы, как и весь отсальной клан. Не было тревог. Не было опасностей. Не было столько чужаков вокруг! Только родные оттенки красного!

— Пора просыпаться, Томошиби, — ласково позвал ее голос издалека. Необычный, но не менее родной, чем у мамы с папой! И почему-то впервые она представила серебристые волосы. Такие бывают только у стариков, но среди Узумаки их мало. Хм… на ум приходит разве что джи-сан! Точно, сенсей… — Томошиби…

— А? Сенсей?! — картинка перед глазами смазалась, но мало что изменилось. Перед нею по прежнему было лицо ее учителя. Его седые волосы и повязка на глазах… Только вот… — Сенсей?! — она отпрыгнула с места из положения лежа, с опаской осматривая того, кто был так похож на Кодай-сама. Та же одежда, прическа, волосы, слепота… Но это был не глубокий старик, а парень в расцвете сил! — Кто ты такой и где оджи-сан?! — проговорила она грозно, принимая боевую стойку, попутно оглядываясь вокруг. — И где мы вообще?! Ты даже не представляешь, что с тобой сделает мой учитель, когда поймает!

— А ты не узнаешь? — пропустил молодой парень ее угрозу мимо ушей, вместо этого продолжая спокойно сидеть на циновке. — Выгляни в окно.

— Хм! — не отводя взгляда от похитителя (а кто еще это мог быть?), девочка подошла к ставням и раскрыла их… — Но к-как?! Этого не может быть!

— Поверь, меня самого огорчает этот вид, — покивал на ее восклицания парень. — Но это суровая реальность, в которой мы вынуждены жить. Вот только ничто не может помешать нам исправить ее, Томошиби. Восстановить Узушио и сделать его вновь великим! А попутно отомстить врагам, которые посмели ударить нас в самое сердце, забрав жизни наших близких! Каждый умерший тут Узумаки — член нашей семьи! А значит и мстить за них мы будем, как за близкого и родного человека!

— Но… я… а как же… Коноха? — пролепетала девочка, отворачиваясь от пейзажа разрушенного города, по которому сейчас слонялся хорошо если десяток Узумаки.

— Коноха… она, как и другие поселения, внесла свою лепту в это бедствие для нашей семьи. Даже еще более худшую. Именно Коноха передала сведения об Узушио и наших барьерах другим поселениям, чем они воспользовались для нападения, — встал парень рядом с нею, положив руку на плечо. И в этот момент Кушина почувствовала с ним родство. Точно такое же, как когда ее касался учитель. Этого было не подделать и не скопировать. Это ощущение семьи и крови Узумаки.

— Но что мы можем сделать, учитель? Что я могу сделать?!

— Возродить Узушио и сделать его великим как никогда прежде, Томошиби, — ласково улыбнулся ей… сенсей. Да, это мог быть лишь он, пусть и выглядел иначе. — Попутно низвергая врагов в пучину отчаяния и боли, как они собирались проделать с нами. И я помогу тебя. Не оставлю и продолжу учить. Мы будем действовать из места, где нас хотели уничтожить, принося это же тем, кто ответственен за совершенное зло. Мы станем новой силой, с которой им придется считаться, пока Узумаки не окрепнут достаточно, чтобы выйти на свет. До тех же пор, нас будут знать, как Акацуки!