• Boosty Shared
• MRWD

• T

• парадокс мультивселенной

К сожалению, Бусти опять не грузит файлы. Извиняюсь!

Мне всегда немного не хватало рассказа о том, что происходило в Новиграде после событий игры, и поэтому я тут немножечко постарался затронуть обстановку в городе и в Северных Королевствах в целом.

P.S. У следующей главы будет говорящий сам за себя порядковый номер, так что готовьтесь к конкретному такому 18+, хехехе

Несмотря на то, что стратегическое мышление Радовида признавали и в некоторой степени уважали даже его враги, он все равно оставался королем, который считал самого себя незаменимым. Опасное заблуждение, которое годами росло и крепло внутри него, привело к тому, что все руководящие посты в государстве отошли не талантливым, а наиболее лояльным приближенным, чья верность, впрочем… оставляла желать лучшего, ведь самым точным синонимом для нее было лизоблюдство.

Неспособный выслушать даже ближайших советников, Радовид замкнул вертикаль власти на себе, искренне веря в то, что его роль в структуре государственного управления превратит его в наиболее ценного человека в государстве, тем самым закрепив его влияние не только на простое население, но и на верхушку. Радовид считал, что баланс между страхом и преференциями позволит ему заручиться поддержкой элит и знатных родов, что в общем и целом звучало как рабочий план, но… Нильфгаард не собирался допускать консолидации и объединения в стане врага.

Именно поэтому, пока Гарри с боем прорывался через отряды охотников за колдуньями, безжалостно расправляясь с каждым из них, все остальные члены их небольшой «команды» занимались своими делами: Филиппа в срочном порядке собирала шпионов, лазутчиков и засланцев Нильфгаарда, организуя поразительно быстрые политические убийства и замену некоторых наиболее важных военных на завербованных Трисс допплеров, Йеннифэр поддерживала щит, не позволяющий подкреплениям пробиться в тюрьму, в то время как Геральт и Ламберт при поддержке Кейры разбирались с этими самыми подкреплениями.

И все они старались не думать о том, на что способен Гарри Поттер, несмотря на очевидное доказательство его истинного могущества. Йеннифэр сразу же смекнула, что четыре года, которые Поттер посвятил изучению Белого Хлада, не пропали даром, потому что стихийная магия, которую он использовал, не была похожа ни на что, с чем ей когда-либо приходилось сталкиваться. Поначалу она решила, что Поттер пытается повторить «трюк», использованный Эредином и Карантиром во время атаки на Каэр Морхен, но снежная буря довольно быстро превратилась во что-то невероятное: пробравшись во внутренний двор, используемый в основном для ротации и отдыха охотников за колдуньями, Гарри на мгновение замер, прежде чем с силой ударить в каменный пол, вызвав тем самым настоящее локальное землетрясение. Впрочем, куда страшнее оказались его последствия, ведь стоило охотникам за колдуньями всполошиться, как маг сразу же атаковал: крутясь волчком, он гарцевал по открытой площади, словно танцор, но с каждым взмахом его рук все новые и новые люди падали, пораженные ледяными копьями.

Копья со страшной скоростью пробивали их тела, разрывая плоть и закрепляясь в каменных стенах, вместе с тем покрывая их медленно растущей ледяной коркой, в то время как Поттер с легкостью избегал редких арбалетных болтов, которыми его пытались достать с бойниц башен и верхних этажей, вместе с тем показательно игнорируя ощутимый эффект двимерита, который довольно быстро вынудил Йеннифэр ослабить барьер, сохранив его лишь у единственного открытого входа.

Гарри ни разу не потребовалась помощь, чего нельзя было сказать о двух сотнях охотников, которые оказались заперты с самым (и Йеннифэр практически не сомневалась в этом) сильным чародеем в мире. Могущество, которое он источал, вдруг заставило ее осознать, что Вильгефорц ни за что не победил бы в этом противостоянии, если бы речь шла исключительно о силе и мастерстве. Каким бы искусным чародеем и бойцом ни был Вильгефорц, он не смог бы выстоять в поединке с тем, в кого превратился Поттер.

И Йеннифэр почему-то была уверена в том, что хотя бы с Гарри у них проблем не будет: в отличие от всех остальных чародеев и чародеек, с которыми ей приходилось сталкиваться в течение жизни, он был единственным, кто презирал саму концепцию централизованной власти, избегал ее, страшился как огня. И чем дольше они были знакомы, тем крепче становилась ее уверенность.

Парадоксально, но вместе с уверенностью росло и беспокойство: каким образом вести щепетильные переговоры с человеком, способным на подобное? Как можно уболтать его на должность при новом дворе Императрицы Цириллы? Как случайно не превратить его во врага, недруга? Йеннифэр знала, что необходимо создать какой-то якорь, который вынудил бы Поттера принять правильное решение, но толковых идей насчет этого якоря у нее не было.

Все эти вопросы, впрочем, могли подождать, ведь стоило ведьмакам разобраться с отрядами подкреплений, прибывших в тюрьму для помощи застрявшим внутри бедолагам-коллегам, Йеннифэр уже ослабила защиту, сбросив на Кейру необходимость обеспечивать прикрытие. Пошатываясь, Йен добралась до внутреннего двора, с тяжелым вздохом оценив ледовое побоище и постепенно промерзающие каменные стены, после чего рванула на верхний этаж.

Перепрыгивая через мертвых охранников с застывшими на заледеневших лицах гримасами ужаса и боли, Йеннифэр преодолела обманчиво бесконечные лестничные пролеты и выбралась в необходимый коридор, стены которого давили на нее, словно брошенный на плечи мешок с мукой. Попытавшись опереться на заледеневшую каменную стену, она тут же отдернула онемевшую руку и поежилась, чувствуя, как сила двимерита медленно растворяется в холоде. Какую бы магию ни использовал Поттер, она явно могла снижать эффект этого самого подавления.

— Если Йеннифэр…

Черноволосая чародейка достигла открытой камеры как раз в тот момент, когда Поттер уже вел беседу с освобожденной Трисс, которая лежала прямо перед ним.

— А кто ж еще-то? — услышав смешок, Йеннифэр нахмурилась. — Ой, Йеннифэр? Извини, я сначала хотел сохранить ему жизнь, но немного… увлекся. Имей в виду, он первый начал, так что я действовал в рамках самообороны!

Скосив взгляд в сторону, Йеннифэр увидела обезглавленное тело, рядом с которым на заледеневшем полу покоилась оторванная голова, граница шеи которой выглядела так, будто ее окунули в чернила. Не в силах осознать все происходящее, она поняла лишь одну-единственную и по-настоящему очевидную вещь: Радовид совершил ошибку, когда решил лично проследить за пытками Трисс Меригольд. И эта самая ошибка стоила ему жизни, но открывала безграничные возможности для тех, кто стоял за этой самой смертью.

* * *

— С ней все будет…

— В порядке, да, — не дав Цири договорить, Гарри зевнул и приземлился в кресло рядом с Трисс. Лежащая на кровати рыжеволосая чародейка по-прежнему выглядела слегка потрепанной, но значимые повреждения на ее теле уже стали куда менее заметными. Гарри покрыл разработанной специально для Меригольд целебной мазью ее руки и пальцы, тем самым обойдя аллергические ограничения и буквально вынудив тело направить магию на восстановление повреждений без отдельного желания самой Трисс, а заодно влил в нее порядка десятка различных разбавленных настоек и зелий, которые должны были поспособствовать укреплению истерзанного тела и восстановлению после магического истощения, которое Трисс заработала, пока ее держали в двимеритовой клетке.

— Даже не верится, что его больше нет, — тихо произнес Весемир, наблюдая за тем, как Поттер, словно вспомнив о чем-то, со вздохом сползает с кресла и перебирается на кровать. — Конечно, у Севера действительно не было шансов в затяжной войне, но…

— Однозначных побед не бывает, Весемир, — разместившись у Трисс в ногах, Гарри пожал плечами, а потом положил руки на ледяные лодыжки и закрыл глаза. — Сам факт того, что это уже третья по счету война, которая раз за разом скатывается в бессмысленное кровавое побоище, говорит сам за себя. Необходимо заканчивать все это прямо здесь и сейчас. Да, Эмгыр развязал эту бойню, именно он ответственен за все это кровопролитие и именно ему в итоге достанутся лавры победителя, но иногда нам всем необходимо просто плюнуть на политические интриги и смириться с реальностью.

— Сепаратизм никуда не исчезнет, — устало протянул Весемир, скрещивая руки на груди. — Пройдут годы, прежде чем ситуация вернется в норму. Если вообще вернется.

— Никто не говорил, что будет легко, — усмехнулся Гарри, продолжая медленно, но весьма усердно и даже безжалостно разминать ноги Меригольд, вкладывая в этот массаж частичку магической силы. — По крайней мере, я точно могу сказать тебе, что хуже не будет. Слабое утешение, да, но какое есть.

— Нелюди и чародеи смогут вернуться в Северные королевства, — Цири вздохнула, завороженно наблюдая за тем, как от пальцев Поттера по телу Трисс медленно расходятся едва заметные оранжевые волны, просвечивающие сквозь кожу. — Военные смогут вернуться домой, встретиться с женами и детьми. Окопы зарастут и превратятся в лесные просеки. На выжженных землях расцветут малиновые кусты. Это шанс на лучшую жизнь, как ни крути.

Гарри хихикнул, услышав такое странное описание, но все же кивнул:

— Людям нужна передышка от кровавой бойни, от страха, от репрессий. Я не так уж и много знаю о внутриполитическом устройстве Нильфгаарда, но практически уверен, что они не сжигают людей заживо посреди города лишь из-за неправильных политических или религиозных взглядов. Там наверняка хватает своих проблем, — добавил он, — но все же отсутствие перегибов — это тоже очень неплохо.

— Получается, сейчас Эйльхарт и Йеннифэр пытаются сохранить некую видимость стабильности? — нахмурился Весемир. — Сколько времени пройдет, прежде чем будет подписана капитуляция? И как отреагируют те, кто может повести за собой солдат?

— Уставших, озлобленных на весь свет нищих крестьян, которых силой загнали в окопы, угрожая казнью за отказ взять в руки оружие? — переспросил Гарри. — Весемир, никто и не говорил, что будет легко. Очевидно, это не решится ни за день, ни за неделю, ни за месяц… Как только Йеннифэр и Геральт разберутся с остальными чародейками, которых Радовид успел заточить в двимеритовые темницы, этим змеям потребуется какое-то время для формирования переговорной группы. Видимо, все это время допплеры должны будут сохранять видимость порядка в верхушке, которую Эйльхарт будет оповещать о произошедшем постепенно, стараясь не допустить утечек информации. Как только большинство наиболее влиятельных богатеев и респектабельных военачальников узнают о том, что Радовид и все лояльные ему высшие военные чины уже лежат в могиле, щелчок переворота станет неизбежным явлением.

— Складно звучит, а на деле…

— А на деле будет пролито еще немало крови, — согласился Поттер, — но мы уже сделали свое дело. Мы с тобой, — поправился чародей, повернувшись к Весемиру, — а вот Цири остается лишь посочувствовать. Извини за прямоту, конечно.

Девушка промолчала, услышав оценку собственного положения, потому что спорить тут было не с чем: сколько бы она ни пыталась сбежать от этого, судьба не желала отпускать ее, вновь и вновь напоминая о том, кем она на самом деле является по праву рождения. И встреча с Эмгыром вар Эмрейсом, ее настоящим отцом, уже не казалась Цири чем-то, чего стоило бояться. Более того, она видела во всем происходящем какой-то… призрачный шанс.

— О чем задумалась, дитя? — Весемир окинул девушку встревоженным, но в то же время сочувствующим взглядом. — Хоть Геральт и обещал Эмгыру отыскать тебя, он ни за что не потащит тебя в Вызиму силком, можешь быть спокойна.

— Я знаю, — тихо ответила Цири, — но все равно хочу поехать. Это не из-за обещания Геральта, — тут же добавила она, опустив взгляд, — мне просто хочется… поговорить с отцом… с Эмгыром по-человечески. Не скажу, что нас с ним объединяет легкое и безоблачное прошлое, — Цири усмехнулась, — но я боюсь упустить возможность изменить что-то. Если я решу, что он готов идти на компромиссы, то станет куда проще.

— Не встречал я в своей жизни ведьмака, который бы умер от старости в теплой кровати, в окружении друзей и близких, — произнес задумчиво Весемир, почесывая лоб. — Не хочу как-либо влиять на твой выбор, дитя, но все же мне кажется, что от тебя будет поболее толку, если ты выберешь трон, а не серебряный меч, большак и истребление утопцев за гроши.

На лице Цири промелькнула незримая благодарность, которую Весемир все же заметил, с легкой улыбкой кивнув девушке, но та вновь погрузилась в свои думы. Старый ведьмак, тем временем, перевел взгляд на Поттера, все это время продолжавшего растирать ноги Трисс с использованием какого-то масла с очень приятным цветочным запахом. Даже в полумраке комнаты невооруженным взглядом было заметно, что Гарри побледнел, с огромными потерями восстанавливая состояние чародейки после камеры из двимерита, но он все равно продолжал.

— Что насчет тебя, Гарри? — со вздохом спросил Весемир. — Согласен со мной?

Поттер выждал несколько секунд, прежде чем ответить.

— Боюсь, если я начну раздавать советы о выборе жизненного пути, это будет похоже на исповедь возомнившего себя экспертом в вопросах стабильного брака алкоголика, которого на самом деле бросила как первая жена, так и вторая, — со слабой улыбкой посмотрел на Цири Поттер. — Может, есть вопросы полегче?

— Можешь рассказать о своих планах, если хочешь, — Весемир хмыкнул. — Чем собираешься заняться, когда вся эта свистопляска подойдет к концу? Переберешься в Ковир вслед за Трисс?

— Очень смешно, — продолжая улыбаться, проворчал Гарри, — сейчас упаду со смеху. Нет, никакой больше политики, это уж точно. Наверное, мое желание забиться в дальний угол — это не следствие моей нелюбви к людям, потому что на самом деле я люблю людей. Во всем виновата присущая многим жажда власти, контроля… — Поттер скривился. — Есть разница между способностью держать свою собственную жизнь под контролем и тем, чтобы контролировать других. И я не хочу быть человеком, который добровольно принимает участие в этом бездушном механизме.

— Даже если бы твое участие повлияло на мир, сделав его лучше? — ярко-зеленые глаза Цири, практически не уступающие по красоте изумрудным глазам Поттера, словили отблеск от магического освещения комнаты.

— Не пытайся перекинуть мое мировоззрение на себя, Цири, — Гарри усмехнулся, сразу же понимая, куда дует ветер. — Даже если бы у меня были все пальцы на руках, их бы все равно не хватило для того, чтобы сосчитать ошибки, стоившие мне лучшего будущего. Я бы предпочел, чтобы ты училась на чужих ошибках, но правда в том, что большинство не учится на ошибках вообще, и лишь избранные способны превратить собственные просчеты в достоинства.

— Интересное наблюдение, — хихикнул Весемир, с усталым вздохом поднимаясь с кресла и разгибая спину. — Пожалуй, спать пора. Возраст уже не тот, чтобы сутками за мелкой следить.

— Я не мелкая! — обиженно буркнула Цири, услышав жалобу, но на ее лице появилась по-детски радостная улыбка.

— Мелкая-мелкая… — посмеиваясь, Весемир покинул комнату Поттера, закрыв за собой дверь.

Гарри пробормотал что-то под нос, прислушиваясь к медленным шагам Весемира, бредущего по коридору, после чего повернулся к Цири. Та сидела в кресле, закинув ногу на ногу и задумчиво смотрела на него расфокусированным взглядом, явно пребывая где-то далеко-далеко. Минуты тянулись медленно, но исцеляющий массаж подошел к концу и чародей медленно слез с постели, сразу же опираясь рукой о стену.

— Значит, ты не сможешь вернуться домой? — тихий голос девушки удивил Поттера, но тот все же добрел до соседнего с ней кресла.

— Нет.

Краткий ответ, произнесенный твердым и уверенным голосом, на мгновение выбил Цири из колеи, но она все же нашла в себе смелость продолжить «допрос».

— Мне кажется, это в некоторой степени все упрощает, — предположила она, пожимая плечами. — Ты был так зациклен на всем этом, но в то же время боялся возвращаться в мир, где о тебе успели забыть. А теперь ты свободен делать все, что душе угодно.

— Умеешь утешить, — Гарри улыбнулся, подпирая кулаком скулу, — но в общем и целом… Да, ты права. Я устал стремиться к чему-то, что мне на самом деле не нужно. Хочу просто… жить. Жить, не задумываясь о прошлом или будущем, лишь о настоящем. Я собираюсь уйти.

— Что? — удивленно посмотрела на Поттера Цири.

— Просто не захотел объясняться перед Весемиром, он на самом деле та еще болтушка, — Поттер пригладил бороду свободной рукой. — Как только мы со всем этим разберемся, я хочу взять небольшой перерыв. Ты можешь возразить, вспомнив о том, что я четыре года провел в пещере без людей, — фыркнул он, — но все же мне необходим отдых.

— Я надеялась, что ты… — Цири замялась. — Я надеялась, что смогу затащить тебя на встречу с отцом.

Гарри с выражением искреннего удивления на лице посмотрел на девушку, но та лишь закатила глаза.

— Просто мне казалось, что ему необходимо хотя бы познакомиться с тобой. Ты все-таки спас его дочь, а заодно избавился еще и от Белого Хлада. Конечно, убийство Радовида он наверняка поставит намного выше в своей системе ценностей, но… чем все это не причина для должности или хотя бы почетной награды?

— Оставь почетные должности тем, кого они по-настоящему волнуют, — показал девушке язык Гарри. — Ох, Цири, я тебе не завидую, и говорю это совершенно искренне.

Комната погрузилась в тишину, но всего на несколько секунд, потому что Гарри, нахмурившись, резко ударил себя по коленям и поднялся с кресла.

— И все же я считаю, что смена обстановки в любом случае пойдет тебе на пользу. Нам дан второй… В моем случае уже третий шанс начать все сначала, и мы с тобой обязаны крепко держаться за него. Так, ты уходить собираешься?

— Уходить? — переспросила Цири, завороженным взглядом наблюдая за тем, как Поттер стягивает с себя сначала потрепанный жилет, а затем и рубашку. Несмотря на то, что рядом с ведьмаками он мог бы сойти за тощего доходягу, без одежды его тело выглядело совершенно иначе. Он все еще оставался болезненно худым, но в то же время все необходимые мышцы перекатывались под кожей оттенка светлой бронзовой патины, и Цири на мгновение застыла, попав в плен совершенно неприличных мыслей.

— Да, я спать хочу, — в подтверждение своих слов Гарри зевнул, широко раскрыв рот и демонстрируя идеальные зубы, за которыми с легкостью ухаживал благодаря магии. — Кыш-кыш, теперь твоя очередь следить за тем, чтобы на первом этаже все было в порядке.

* * *

Трисс сделала глубокий вдох, как только покинула бездну глубокого, уютного сна. Выждав несколько секунд, она выдохнула теплый воздух через рот и сразу же скривилась, вспоминая череду ярких образов, предшествовавших ее… спасению. Резко открыв глаза, она дернулась было, но обнаружила себя в знакомой постели. Схватившись за одеяло, она попыталась было скинуть его, как вдруг услышала посапывание.

Повернув голову, Меригольд замерла на мгновение, увидев лежащего по соседству бородатого мужчину, но в ту же секунду узнала в нем Поттера. Во сне он казался куда более похожим на себя, чем в тюремной камере, и на нем не было наряда охотника за колдуньями… Воспоминания выстроились в складную картинку, одним из ярких элементов которой была ужасная смерть Радовида, но все это не волновало Трисс, которая резко перевернулась, прямо под одеялом наваливаясь на Поттера и заключая спящего парня в объятия.

— Гарри! — прошептала она ему на ухо, когда осознала, что он уже проснулся и обнимает ее. — Гарри!

— Да, так меня зовут, Гарри Джеймс Поттер, — хихикнул тот, прижимая ее к себе. — Надеюсь, соскучиться не успела?

— Борода тебе не идет, — проигнорировала вопрос Меригольд, пытаясь унять бешено бьющееся сердце, — как ты умудрился вообще отрастить такую бороду за это время? С тобой все в порядке? Что произошло?

— За все четыре года, ты имеешь в виду? — уточнил Гарри, и тут же рассмеялся, когда Меригольд с удивленным выражением на лице отлипла от него, приподнимаясь на руках. Она, очевидно, сразу же смекнула, о чем идет речь, и поэтому удивление трансформировалось в шок. — Ну, может слезешь с меня? Я все расскажу, не смотри ты так.

И он рассказал. Взяв себя в руки, Гарри потратил целый час на рассказ обо всем, что произошло с ним после битвы за Каэр Морхен, зацепив в том числе и историю их с Цири встречи, произошедшей в мире, обитатели которого когда-то обрекли себя на гибель, создав Белый Хлад. Шаг за шагом, он отвечал на уточняющие вопросы, вместе с тем вспоминая и вставляя в нестройное повествование недостающие мелкие детали, пока не добрался до прошлой ночи.

В красках описав свое прибытие в Каэр Морхен, которое плавно перетекло к обсуждению «плана спасения», как только рассказ добрался до возвращения в замок Филиппы Эйльхарт, Гарри, опуская некоторые детали, пересказал Трисс историю падения новиградской тюрьмы, завершающим штрихом которого была гибель Радовида.

Все это время Гарри следил за тем, чтобы алхимическая лаборатория не простаивала, доваривая необходимые запасы целительных настоек и зелий, которые были позарез необходимы тем, кому не повезло оказаться в тюремных застенках. Конечно, он знал, что не сможет закрыть все потребности пострадавших от пыток и зверств узников, но глупо было бы тратить время впустую, когда есть возможность хоть как-то повлиять на ситуацию.

Трисс, чье восстановление усилиями Поттера продвигалось семимильными шагами, довольно быстро смекнула, что происходит на самом деле, и поэтому покинула Каэр Морхен, как только на самом краю окруженной горами долины забрезжил рассвет. Разумеется, определенную роль в ее уходе сыграл и Гарри, который потратил целый час, уговаривая Трисс не тратить время зря: как бы он ни относился ко всей сложившейся ситуации, пребывание Меригольд в Каэр Морхене развязывало руки Филиппе, и это Поттера не устраивало абсолютно.

Если уж говорить начистоту, то в любом из предполагаемых вариантов развития событий он предпочел бы видеть Трисс в локомотиве госпереворота и смены власти, но ни в коем случае не Филиппу. Эйльхарт, разумеется, сыграла свою роль в цареубийстве и замене отдельных лиц на лояльных допплеров, но Поттер искренне надеялся, что Кейра и Йеннифэр в необходимый момент смогут заковать змею в кандалы, дабы та осталась в стороне.

Тем не менее, все это уже никак не касалось непосредственно его самого: Гарри не собирался лезть в змеиный клубок из чародеек и представителей элит, каждый из которых готов был глотки грызть за лишний кусочек пирога. Нет, ни за что. Он прекрасно знал, что ему нужно делать, чтобы со всем разобраться.

* * *

С гибели Радовида минуло трое суток, и все это время Гарри работал, не покладая рук. Чем же был занят человек, отличительной чертой которого было полное неприятие любых политических склок? Алхимией и зельеварением. За вычетом первого дня, который Поттер практически целиком посвятил нуждающейся в помощи Трисс, заодно потратив несколько часов на рассказ обо всех своих злоключениях, он практически не отходил от своей лаборатории.

Поскольку магический фон Континента постепенно возвращался в норму после второго Сопряжения Сфер, а Цири почти оправилась от перенесенного магического истощения, из крепости был наконец выдворен Аваллак’х. Эльфский знающий провел несколько дней в «добровольном изгнании», пытаясь смириться с произошедшим, но в конечном итоге навестил-таки Поттера и проговорил с алхимиком не меньше часа, прежде чем решился наконец на возвращение в свой мир.

Никто из присутствующих в замке не знал, что именно обсуждали Поттер и Аваллак’х, но ведьмаки все же с облегчением выдохнули, когда эльф наконец вернулся в Тир на Лиа с помощью открывшей межмировой разрыв окрепшей Цири, а Гарри клятвенно заверил всех и каждого, что на этом их «сотрудничество» наконец завершено, и завершено на взаимовыгодных условиях, устроивших обе стороны. Отказавшись отвечать на уточняющие вопросы, включая произнесенный вслух риторический вопрос «Чего ж мы его не убили-то?!», поступивший от Ламберта, Гарри вернулся к своим делам.

Само собой, Йеннифэр и Геральт рассказали ему о том, какой эффект оказало на жителей Новиграда падение знаменитой тюрьмы. Почти три сотни погибших охотников за колдуньями, часть из которых пала от ведьмачьих мечей, огромное ледяное облако, закрывшее на полдня треть города, насквозь промерзшая каменная крепость, о неприступности которой говорили когда-то как о чем-то само собой разумеющемся…

Впрочем, для жителей города куда более заметным и важным результатом «Ледяной Ночи» стало освобождение заключенных, прошедшее под строгим контролем Люрвена — одного из тех военачальников, что тайно переметнулись на сторону Нильфгаарда задолго до гибели Радовида, связавшись с чародейками. Само собой, в тюрьме содержались и реальные преступники, а оттого освобождение затянулось на пару дней, но в конечном итоге невиновные чародейки, знахари, маги, нелюди, полукровки и обычные люди покинули стены тюрьмы, воссоединившись с семьями и друзьями. Некоторые из них томились в заключении месяцами, а иные провели в подземных казематах по два, а то и по три года, застряв там еще до начала полномасштабных репрессий.

Строго говоря, Гарри мог описать царящее в Новиграде настроение так: «Никто ничего не знает наверняка, но что-то точно происходит». И это внушало определенные надежды, ведь чародейки трудились, не покладая рук: на удивление, Филиппа не стала юлить, и к императору отправились все четверо: Кейра, Йеннифэр, сама Филиппа и Трисс. Сообщив Эмгыру о произошедшем, они уклончиво ответили на вопросы императора, связанные с обстоятельствами гибели Радовида, но зато предоставили ему как тело, так и голову теперь уже бывшего короля Редании.

В переговорном зале императорской резиденции в Вызиме началось обсуждение обстоятельств грядущего публичного госпереворота и деталей капитуляции, в то время как среди северян начали расползаться слухи. День за днем, но все больше людей догадывалось об истинных причинах произошедшего: догадывались о том, почему замерла линия фронта и остановились вечные штурмы нильфгаардских войск, почему исчезают те, кто служил в рядах охотников за колдуньями или сотрудничал с ними. Дийкстра, Тесак и Король Нищих довольно быстро осознали, что им пора вставать на сторону победителей, а поэтому в считанные дни реорганизовали своих громил, дабы те занялись тем, что Гарри про себя называл «справедливыми люстрациями». Все те, кто носил форму охотников за колдуньями, сея на Севере хаос и бесчинства, отправлялись в мир иной, и казни эти были куда более милосердными и быстрыми в сравнении с тем, что учиняли сами охотники, когда к ним в руки попадал неугодный чародей или бесправный по нынешним меркам полуэльф.

Узнавший обо всем от Йеннифэр допплер Дуду, который по-прежнему занимал место Ублюдка-младшего, впрочем, выступил в качестве противовеса, не позволяющего Новиграду скатиться в полное беззаконие. Он не препятствовал справедливым расправам над палачами и насильниками из числа охотников или храмовой стражи, но в то же время позаботился о том, чтобы представители других группировок не увлекались, пока сам Новиград переживает структурные изменения.

Куда спокойнее обстановка была в Оксенфурте, и Гарри лично попросил Йеннифэр проследить за тем, чтобы в небольшом городке на Понтаре все было хорошо. Разумеется, люди Тесака и Дийкстры добрались и до него, но Ублюдок-младший (под личиной которого скрывался Дуду) зубами вцепился в улицы своего города, уберегая тем самым чистые городские улочки от наводнивших их громил, основной задачей которых по-прежнему оставался поиск тех, кто служил в рядах охотников за колдуньями.

Лишь чудом удалось сберечь Оксенфуртскую Академию, которая чуть было не сгорела, когда фанатики из числа последователей Церкви Вечного Огня подпалили постройку на территории университета, но силами местных жителей, вручную таскавших ведра с водой аж от самой реки, пожар удалось потушить до того, как пламя перекинулось на основное здание. Пройдя по списку имен, который каким-то неведомым образом заполучил Дийкстра, бандиты покинули город, забрав с собой всех до единого охотников и представителей храмовой стражи, но до спокойствия было далеко: несмотря на значительные перемены, какие-то достоверные подробности начали расходиться среди народа лишь на шестой день.

Гарри был удивлен тому, как стремительно развиваются события, но в то же время… его по-настоящему радовала сговорчивость Эмгыра. Согласившийся пощадить и отпустить тех, кто сложит оружие, император потребовал от чародеек и переметнувшихся военачальников обеспечить для его войск безопасный коридор через всю Реданию, и уже к концу шестого дня над Новиградом был поднят флаг Нильфгаарда.

Северные Королевства сдались на милость победителя, и пусть это была капитуляция с обещанием «сохранить права населения на язык, традиции и самоопределение», большинство прекрасно понимало, что Редания отделалась малой кровью. Бескровная капитуляция, безусловно, била по самооценке и патриотизму, но зато подводила черту под многолетней войной, превратившейся в кровавую и отчасти бессмысленную бойню.

И именно вечером шестого дня Гарри наконец решился ненадолго покинуть опустевший Каэр Морхен. Чего уж говорить: не считая Эскеля, Весемира и самого Поттера, в крепости никого не осталось. Лютик и Золтан так и не покинули Новиград, Цири отправилась в Вызиму вместе с Геральтом, Ламберт в компании Кейры направился на юго-запад Велена, в место под названием Коломница, а Эскель после длительных уговоров Поттера был с помощью портала переправлен в пригород Ярсбора.

Йеннифэр, отношение которой к Поттеру заметно смягчилось после штурма тюрьмы, выступала в качестве извозчицы, открывая стабильные и безопасные порталы с одного края королевства на другой. Убедившись в том, что с Тильдой все хорошо, Гарри попросил Эскеля пересказать хозяйке все последние новости, а заодно остаться в ее доме, покуда через Каэдвен будут маршировать войска Нильфгаарда.

Сославшись на необходимость перестраховки (и Гарри действительно не хотел, чтобы женщина пострадала, пока королевство будет штормить после произошедшей капитуляции), он заодно рассказал Йеннифер и о своем желание свести Эскеля со вдовой, которой не повредила бы компания. Выслушав небольшую отповедь насчет «несерьезного поведения», он отмахнулся от наставлений и попросил чародейку перенести его в Оксенфурт.

* * *

Проследив за тем, как Йеннифэр исчезает в бездне портала, который должен был перенести ее в Вызиму, Гарри вздохнул, когда остаточные искры от магического переноса исчезли, словно ничего и не было. Он был практически уверен в своем умении открывать безопасные порталы, но… не собирался рисковать, не проведя пару-тройку сотен тестов с трансфигурированными животными, на что времени пока что катастрофически не хватало.

Поправив бороду, Поттер почесал лоб и всего за несколько минут добрался до берега реки, с которого открывался просто великолепный вид на Оксенфурт. Ночные уличные фонари уже загорелись, и оттого городок сразу выделялся на фоне ночного пейзажа, но… Гарри с задержкой осознал, что находится неподалеку от того самого места, которое Смерть использовала в качестве точки назначения для его переноса.

— И к чему все это привело… — прошептал он, шмыгнув носом, и отправился в сторону моста, игнорируя волчий вой, донесшийся до него со стороны густой чащи.

Несмотря на сложившееся положение и фактический проигрыш в войне, стражники не сняли с себя доспехи реданских воинов, но Гарри заметил на их лицах тень… облегчения. Воспользовавшись Конфундусом, Поттер без проблем преодолел укрепленный охранный пост, развернутый прямо перед мостом, и уже через несколько минут ступил на улицы Оксенфурта.

Все они, все чародейки, ведьмаки, люди и краснолюды, участвовавшие в битве за Каэр Морхен, договорились встретиться в крепости через неделю, и Гарри собирался за это время определиться с дальнейшими планами. Добравшись до домика, в котором горел тусклый свет, Гарри остановился, взглянув на вывеску.

— Медицинская практика Шани, — со слабой улыбкой пробормотал он, тут же стуча в дверь костяшками металлических пальцев.

Прождав несколько секунд, он поднял было руку, чтобы постучать еще раз, но вдруг услышал быстрые, но практически невесомые шаги. Скрипнула задвижка, и дверь приоткрылась, а Гарри замер на мгновение, впервые за четыре с лишним года видя старую подругу.

— Вечер добрый, а вам… — Шани начала говорить раньше, чем успела заметить знакомый взгляд, и оттого застыла на месте, так и не договорив.

Пауза затянулась на несколько мгновений, но Поттер все же оттаял первым. Фыркнув, он улыбнулся и развел руки в стороны, зажигая вокруг ладоней маленькие волшебные огоньки, которые должны были сымитировать незаметный для остальных фейерверк.

— Сюрприз! — хихикнув, выдал он, и тут же спохватился, когда Шани заключила его в объятия.

— Почему мне рассказали о твоей пропаже уже после того, как ты нашелся? И почему о твоей пропаже мне рассказал Лютик, а не ты?

Услышав закономерный вопрос, Гарри закатил глаза и отстранился, еще раз пытаясь окинуть взглядом девушку, но единственным ответом стало пожимание плечами.

— Спрашивай с тех, кто остался здесь, — подавив смешок при виде того, как радость на лице Шани частично сменяется раздражением, — я ни о чем не знал.

— Мог бы и раньше забежать, — вздохнув, Шани отошла в сторону, молча пропуская Поттера в дом.

— Мог, — просто отозвался Гарри, — но я решил, что было бы странно приходить с пустыми руками. Тем более, у тебя тут… — он слегка оттянул занавеску на дверном проеме, ведущем в огромную комнату на первом этаже, и тут же поморщился, ощутив запах. — Кажется, я вовремя.

— О чем ты? — нахмурилась Шани, которая последние несколько дней занималась помощью тем, кто был освобожден из тюрем после смерти Радовида.

— Я притащил запас всего, что необходимо, — Поттер похлопал по наплечной бездонной сумке, — так что мы с тобой их всех на ноги в два счета поднимем. А потом, так и быть, расскажу тебе обо всем в подробностях.

— А от бороды… не хочешь… Ну, того, — Шани, не прекращая улыбаться, пожала плечами, — избавиться?

Мрачный взгляд Поттера оказался красноречивее любого ответа, и медичка тихо рассмеялась, но все же подошла к нему и положила руки на плечи мужчины.

— Я очень рада, что с тобой все хорошо, — прошептала она, — но ты действительно должен мне все-все-все рассказать!

__________

Предыдущая глава (67)