***37***
Хоть горели акромантулы и хорошо, но воняли так, что глаза слезились. Все, кто участвовал в охоте, расположились с подветренной стороны этого ужасного костра и переговаривались, делясь впечатлениями, коих было очень много. Но все сходились во мнении, что, наверное, с Хогвартсом что-то очень не так, если акромантулы так оборзели.
— Никому не интересно, а откуда акромантулы вообще взялись в Запретном лесу? — подал голос Малфой.
— О чем ты? — Флинт посмотрел на Люциуса.
— О том, что их родина — Малайский архипелаг, — ответил Малфой и, заметив, что большей половине это название ничего не говорит, возвел очи горе и начал объяснять: — Изначально акромантулы жили на острове Борнео. Это настолько далеко от Британии, насколько вообще возможно. Они не могли завестись в Запретном лесу сами, слава Мерлину, аппарировать или пользоваться портключами эти твари не умеют.
— Хочешь сказать, что их кто-то разводит целенаправленно? — спросил Скримджер.
— В одного убежавшего и случайно выжившего паука я бы с трудом, но поверил, мало ли, — ответил Малфой, — но их была как минимум разнополая пара, которая и дала то многочисленное потомство, что мы сегодня истребили. Ладно, можно поверить и в убежавшую пару, все мы знаем, какую дичь порой творят энтузиасты от науки, но в то, что они выжили, самостоятельно нашли место для жизни, я не верю. Нет.
— Малфой дело говорит, — согласился Вуд. — Нужно искать хозяина этого питомника.
Именно этот момент, крайне неудачный, нужно признать, выбрал Хагрид, чтобы с ревом выскочить на поляну перед зевом пещеры и начать причитать, кидаясь в костер, чтобы вытащить горящих пауков. Авроры встретили этот перформанс дружным залпом сонных чар, который свалил Рубеуса в одно мгновение. Он упал у самого костра, и Скримджер оттянул его в сторону заклинанием, потушив уже занявшуюся огнем кротовую шубу Агуаменти.
— Думаю, что разыскивать хозяина акромантулов надобности больше нет, — Малфой с выражением крайней брезгливости смотрел на полувеликана.
— Блядь, — зло выдохнул Скримджер, понимая, что снова все ниточки тянутся из башни директора Хогвартса, потому что преданность Рубеуса Хагрида принадлежала исключительно Дамблдору, об этом было известно всем. Ему уже иногда казалось, что олицетворение зла — Волдеморт не так опасен для магической Британии, как этот светоч, наносящий добро направо и налево. Арестовать его, что ли? Руфус едва вслух не произнес, так его захватила эта идея, но вовремя спохватился, потому что половина из охотников на этой поляне были пожирателями, не стоило подавать им идеи.
— Что будем делать с этим монстрологом? — спросил Долиш, злой донельзя, у него в Хогвартсе прямо сейчас учился племянник. Думать о том, что он подвергался смертельной опасности из-за Хагрида и его питомцев, было страшно.
— Если господа будут не против, то я хотел бы вмешаться. Доброго всем вечера. — На поляну вышел смутно знакомый Руфусу мужчина. Он напряг память и наконец-то вспомнил его.
— Мистер Константинеску, вы разве уже не должны были покинуть Британию?
— Увы, — развел руками Вирджилиу. — Погода нелетная, мы ждем окно, чтобы вернуться.
Над Ла-Маншем разразился такой шторм, что перелететь через него оказалось большой проблемой, вот и ждали драконологи момента, когда можно будет отправиться в путь. Это уже на континенте можно будет воспользоваться грузовыми портключами и в один миг оказаться в Румынии вместе с драконами, а через пролив только своим ходом.
— Господа, — Скримджер повернулся к охотникам, — позвольте представить вам руководителя румынской делегации, мистера Вирджилиу Константинеску.
— И что же вы хотели предложить, домнуле Константинеску? — решил блеснуть знаниями Малфой, обратившись к драконологу по-румынски.
— Я бы хотел забрать этого полувеликана в свой заповедник, — ответил Вирджилиу.
— И зачем вам эта головная боль? — Скримджер не представлял резонов нянчиться с плохо вменяемым полувеликаном.
— У меня работает парочка таких же ребят. Лучше них за драконами никто не ухаживает, — пожал плечами мистер Константинеску.
Скримджер поскрёб заросший к вечеру щетиной подбородок, прикинул, от какого количества проблем избавится одним махом, отправив Хагрида к драконам, посмотрел на остальных и, не найдя в них протеста, махнул рукой:
— Забирайте, ему всё равно Азкабан светил.
Нет, можно было, конечно, упереться, забрать Хагрида в Аврорат, составить стопку документов в ярд высотой, загонять своих авроров, чтобы те собрали доказательную базу, сняли показания и сделали прочее необходимое, а потом бы заявился Дамблдор в сиянии славы победителя Гриндевальда, пожурил самого Хагрида, попенял бы Скримджеру, что негоже сажать сторонников света, как уже было пару лет назад, кстати, с тем же Хагридом, и вся работа книззлу под хвост. А так никаких проблем быть не должно, тем более никто не высказал.
— Благодарю, — ответил мистер Константинеску и уже хотел подхватить Хагрида заклинанием и унести в свой лагерь, когда к нему подошел Вуд в форменной алой мантии и сказал:
— Я сопровожу, чтобы не сбежал и точно отбыл, ну и бумаги оформлю как положено.
Идти к Дамблдору и выяснять отношения Скримджер не стал. Избавившись от проблем, он совершенно не хотел ввязываться в новые, ему бы с уже имеющимися разобраться. Поэтому Дамблдор узнал, что Хагрид заключил контракт с румынским заповедником и отбыл вместе с ними, несколько постфактум. Ну не до того ему было, потому что проблемы с магией только усугублялись, Старшая палочка чувствовалась в руках всё так же обычной деревяшкой, а своей старой он колдовал на уровне первокурсника. Еще и Фоукс…
* * *
Однажды вечером сразу после отбоя, когда весь факультет уже был в башне, профессор Макгонагалл вошла в гостиную, чтобы сделать объявление. Посещение башни деканом было настолько редким явлением, что все, находящиеся в гостиной, сразу притихли и с ожиданием смотрели на нее. Брок с Наташей тоже были на месте, привычно заняв дальний столик в нише.
— Я пришла сделать объявление, — хорошо поставленным голосом сказала декан. — Как вы все знаете, скоро состоится Рождественский бал, поэтому с завтрашнего дня все старшекурсники и, — она поморщилась, посмотрела с осуждением в тот угол, где сидели Поттер и Грейнджер, а потом добавила: — Наш чемпион Гарри Поттер, а также те, кого пригласили на бал в качестве пары, должны научиться танцевать вальс, которым будет открываться бал. Поэтому с завтрашнего дня вы будете приходить каждый вечер в четвертую аудиторию и тренироваться.
Слаженное и крайне недовольное гудение подростков она перебила непререкаемым:
— А если кто-то не захочет, с того я сниму баллы.
А потом развернулась и ушла, оставив гриффиндорцев возмущаться.
— Пойдем? — спросила Наташа и поморщилась, ей совершенно не хотелось толкаться в общей толпе.
— Зачем? — спросил Брок. — На баллы мне насрать, а уж вальс станцевать я точно смогу. Потренируемся сами в штабе, чтобы притереться друг к другу, а выступать на потеху этим детям я не намерен.
Так и сделали. К удивлению Наташи, Брок оказался прекрасным партнером по танцам. Он хорошо чувствовал музыку, уверенно вел, не сбиваясь на шагах. В его руках вполне можно было расслабиться. Предстоящий бал уже не казался адовой задумкой, а обещал стать если не веселым мероприятием, то как минимум терпимым.
А вот Брок страдал. Да. На Романову он и в прошлой жизни заглядывался. Она была роскошной красавицей, этого не отнять, но, кроме красоты, в ней была та женская манкость, к которой ни один нормальный мужик не остался бы равнодушным. Да и опасной была, а Броку всегда нравилась в женщинах эта перчинка, которая не позволяла расслабиться, держа в постоянном напряжении. А сейчас, при том, что все ее умения и опасность остались, у нее еще появилось очарование юности. Взрослая женщина в теле юной девушки — убойная смесь. И, что интересно, на остальных девушек Хогвартса Брок смотрел исключительно как на детей. Да, снаружи они могли выглядеть вполне взрослыми и сформировавшимися, но ему нужно было не только красиво снаружи, а и интересно внутри. Какой интерес мог найти взрослый мужчина в этих малолетках, ему было неведомо, а Наташа… Наташа будоражила. Да.
Наташа не делала вид, что не замечает страданий Брока, но с истинно женской мудростью обходила и сглаживала острые углы, понимая, что Брок проходит через сложные изменения в организме. А он запирался в душе после их танцев и сбрасывал напряжение старым как мир способом, мечтая о горячем теле под собой. Пубертат распускал свои ядовитые цветы, и ему оставалось, сцепив зубы, пытаться его пережить без особых потерь.
* * *
Дом Барнса, вернее, Локхарта, но это теперь уже не играло роли, Тони понравился. Основательный, классический, просторный и светлый. А ведь он опасался, что это будет один из тех английских домов, в которых ему всегда не хватало воздуха и света. Он уже несколько дней жил здесь, готовя почву к своей легализации в магическом мире, и почти ежедневно навещал Крюкохвата, у которого начинал дергаться глаз при его появлении. А еще он навестил официальных опекунов Гарри Поттера, адрес которых ему дал Брок. Он был написан на конверте, который тот откопал на дне сундука и оставил на всякий случай.
Вернон Дурсль был настолько доволен жизнью, насколько это было возможно. Фирма его процветала, радуя прибылями. Жена — великолепная хозяйка и мать, с которой ему невероятно повезло, радовала взгляд счастливыми улыбками. Сына на удивление хвалили в школе не только за спортивные достижения, но и за хорошую учёбу и даже поведение. Всё было просто прекрасно. Почти. Только возвращение племянника на летние каникулы омрачало идиллию.
Нельзя сказать, что Вернон ненавидел Поттера, просто он был чужим. Всегда был чужим. Чуждым их семье. Другим. И Вернон абсолютно искренне желал видеть Гарри примерно никогда, но, увы, выбора у них не было, благо, что до совершеннолетия мальчишки оставалось совсем немного времени, и можно будет избавиться от опеки над ним.
— Дорогой, завтрак на столе, — позвала его Петуния, и Вернон, отложив газету, пошел на кухню, где жена всегда накрывала стол к завтраку.
Он налил себе чашечку чая, разбавил его молоком и щедро насыпал сахара, когда в дверь позвонили.
— Странно, мы никого не ждем, — Петуния отложила салфетку и встала. — Пойду открою.
Вернулась она через пару минут, но не одна, а в сопровождении импозантного мужчины в классическом костюме.
— Доброе утро, — поздоровался тот. — Я пришел поговорить с вами о вашем племяннике.
— Для начала представьтесь, — мистер Дурсль с подозрением смотрел на мужчину.
— Простите мою неучтивость. Энтони Говард Поттер-Старк к вашим услугам, — представился Тони.
— Вернон Дурсль, — взаимно представился хозяин дома. — Моя жена — Петуния.
— Безмерно рад, — сказал Тони и присел за стол, куда ему указал мистер Дурсль.
— Так что там с нашим племянником? — спросил Вернон, а потом вскинулся: — Как вы сказали, ваша фамилия?
— Поттер-Старк, — обаятельно улыбнулся Тони. — Да, я родственник вашего племянника. Дядя. И, прежде чем вы начнете высказывать мне претензии, позвольте кое-что объяснить.
Итогом посещения стали заверения семьи Дурсль, что они не станут препятствовать в переоформлении опекунства над Гарри Поттером в пользу его дяди, который оказался к тому же волшебником. Он уж всяко лучше справится с мальчишкой, чем они — обычные люди. Даже договорились в ближайший понедельник сходить в опеку и подписать все документы. Вернон, конечно, высказал сомнение в том, что Поттера отдадут этому новому родственнику, но тот только рукой махнул, обещая, что все проблемы возьмет на себя.